Читать книгу Елисейские Поля - Ирина Одоевцева - Страница 17

– Мама, – кричит Люка из прихожей. – Мама!

Люка зажигает свет. В столовой на буфете записка. «Не жди нас». И даже чая нет. Люка проходит на кухню. На столе грязные тарелки, кусок холодной телятины, жареная, застывшая в жире картошка.

Люка кладет одну в рот, выплевывает – невкусно. И снова возвращается в столовую.

Что же могло случиться? Куда они делись? Вот почему Вера ее отослала. Люке грустно и тяжело быть одной. В кинематографе она плакала. Было так похоже на ее, Люкину, жизнь.

Жених бросил невесту, как Арсений ее. И Люка опять все вспомнила. Правда, там в конце все устраивается, но на то и кинематограф. И что же у Люки может устроиться, раз ничего, кроме воспаления легких, и не было?

Люка смотрит на желтые полосы обоев. Полосы как прутья клетки. Люка чувствует себя птицей, запертой в клетке.

Надо лечь. Она медленно раздевается. Как тихо. Как грустно. Даже немного страшно. А вдруг сейчас откроется дверь… Люка быстро оборачивается. Нет, дверь закрыта, и войти некому. Надо спать. Она тушит свет и ложится. Занавески неплотно задернуты, зеленый луч уличного фонаря падает на пол. Лучше на него не смотреть. Закрыть глаза и спать. И не думать об Арсении. Но так тихо, так грустно…

Люка прижимается щекой к подушке. Слезы текут быстро-быстро, и нельзя их остановить. Она будет плакать так, пока не изойдет от слез, не умрет от любви, нежности и жалости к себе. Она высоко подтягивает ноги, целует свои колени.

– Бедная Люка, бедная, ах какая бедная, – шепчет она…

– Тише, Вера, тише. Разбудишь Люку. Не стучи.

Люка сквозь сон слышит легкие шаги и шелест шелка. Она открывает глаза:

– Вера, ты?

Вера стоит посреди комнаты вся в белом, свет фонаря падает на нее.

Люка протягивает к ней руки:

– Верочка…

Шелк шуршит. Платье светлым кругом ложится на пол. Туфли со стуком летят в угол.

Вера подходит к Люкиной кровати:

– Подвинься.

Люка отодвигается к стене.

– Верочка, как давно ты не ложилась ко мне.

Вера поднимает одеяло, ложится рядом с сестрой и обнимает ее.

– Как у тебя тепло.

Люка кладет мокрую щеку на Верино плечо.

– Ты плачешь, Люка?..

– Это во сне. Я видела дурной сон.

– Вот возьми. – Вера сует ей в руки что-то холодное и шершавое. – Я привезла тебе грушу.

– Спасибо…

Слезы падают на грушу, и у груши солоноватый вкус.

– Слушай. – Вера целует Люкины мокрые губы. – Слушай, я выхожу замуж.

– За Владимира?..

– Да. И ты подумай, он купит мне завтра беличью шубу.

– Беличью?..

– Я так рада. Я буду богатой и тебе подарю что хочешь.

– Поздравляю тебя, – шепчет Люка, слезы все еще текут из ее глаз. – Я бы хотела туфли на белой подошве. Только дорого – полтораста франков.

– Ничего, куплю. И уроки музыки брать будешь.

– Ну, можно и без уроков…

Вера прижимается к сестре. От нее пахнет духами и вином.

– Я так рада…

– А ты влюблена, Вера, влюблена?.. – шепчет Люка над самым ухом.

– Ах, я не знаю. Я рада. Мне было очень грустно, а теперь…

Вера легко вздыхает, и Люка отвечает таким же легким вздохом на вздох сестры. Ей тоже было грустно, а теперь… Рассказать Вере об Арсении? Нет, лучше помолчать. И может быть, все еще устроится, как в кинематографе. Люка крепче прижимается к сестре и сонными губами целует ее плечо.

– Хорошо тебе, Верочка?..

– Хорошо…

Сонные глаза закрываются.

– Спи, Люка…

– Сплю…