Читать книгу Мертвые кости, живая душа - Ирина Ростова - Страница 3

Когда Мойра, пыхтя, уже вытаскивала из могилы тело в новом саване, зашитом поверх прежнего, Альдо встревожился и вернулся к ней, торопя.

– От деревни кто-то идет. Медленно. Очень медленно. Но я его чую.

– Святой Бово? – предположила девушка в ужасе едва не упуская труп обратно в зев земли. Оттуда пахло влажностью, пахло застарелым тленом, но тяжелое и жесткое окоченевшее тело Альдо еще не смердело. И на том спасибочки, что называется.

– Кажется, он, – согласился призрак. – Давай быстрее меня тащи отсюда. Не пойдет же он за тобой – не угонится.

– Да как я тебя потащу? Ты тяжелый, как наковальня. Тут и Бово догонит, – Мойра содрогнулась при этой мысли.

Альдо посмотрел на нее, на свое тело в саване, повел плечами и опустился над мертвым серым тюком, словно что-то ища. И потом резко нырнул вперед, растворяясь внутри.

– Альдо? – позвала Мойра.

И внезапно тюк пришел в движение, словно кто-то внутри неловко заворочался.

– Ыыыыыу, – прогнусавило изнутри, и Мойре всего на свете стоило не заорать и не завизжать от ужаса.

– Ыыыыуууусвободыыыыууу, – раздалось дальше, и девушка кое-как поняла, в котомке отыскала охотничий нож и разрезала саван от и до. Бледный до серости, непристойно голый, с ввалившимися щеками и неубранными волосами, Альдо побарахтался немного на земле и медленно поднялся, помогая себе руками. Погребальный венок из белых цветов свалился с его лохматой и грязной головы прямо в разрытую могилу.

Стыдоба-то какая, подумала Мойра, и это было единственное, что она могла всерьез думать. Саван подобрала, кое-как, отворачиваясь от него, навертела ему на бедра и с ужасом отскочила, когда он попытался идти.

– Что?

Оживший труп неловко махнул рукой в сторону от деревни, и все было, конечно, понятно. Им надо было утекать, и чем быстрее и дальше – тем лучше, чтобы Бово не догнал, чтобы никто не нашел.

– Погоди только, – Мойра немного обчистила лопату о землю и бегом вернула ее в крипту – пусть хоть немного запутаются, может, и решат, что это Альдо сам выкопался и ушел, а она тут и ни при чем.

Такие странные были эти надежды, так странно было думать об этом.

Шел Альдо плоховато – но Святой Бово, конечно, ничуть не лучше. Мойра видела много раз, как ходят Святые, и они были, несомненно, медленными. Им некуда торопиться. Святые терпеливы, потому что бесконечны во времени, так вот. Альдо был просто такой Святой наоборот, но он тоже никуда не мог торопиться, потому что окоченевшие члены плохо поддавались его усилиям.

Они шли тяжело, медленно – Мойра то и дело оглядывалась и прислушивалась, боясь, что со Святым Бово был кто-то живой, и этот кто-то живой мог пойти за ними куда быстрей, но постепенно они удалялись от кладбища, и девушка даже представляла, куда именно они идут. Впереди была расщелина с крутыми берегами, по дну которой текла речка, и через нее был перекинут ствол дерева. Дальше этого места они обычно не ходили – дальше была чужая земля, других Святых, и по простым надобностям туда лучше было нос свой не совать.

Но Альдо, даже в своем помрачненном состоянии, был прав – туда уж точно никто просто так не пойдет из Пречистого, будут потом с теми Святыми рядить и судить, а там и время пройдет. А Мойре и Альдо не так много и надо – несколько часов, чтобы сжечь тело, и все. Дальше Мойра сможет пойти дальше, к Святому Престолу, как будто и не было ничего.

Об этом она и мечтала, пока шла то за мерно ковыляющим Альдо, то перед ним, раздвигая ветки, и стараясь на него вовсе не смотреть ни так, ни эдак, потому что ничего в жизни, наверное, не было страшней, чем его стеклянные мертвые глаза, в которых был виден белый отблеск, словно силуэт его призрака в глубине.

– Альдо, ты тут? – спросила она тихонько.

– Уыыыдааа, – ответил он с явным трудом и неохотой. Воздействие на тело явно давалось ему непросто, но Мойра не могла не думать о том, какими бы были глаза Святых, не будь они скрыты драгоценными накладками. Были ли они тем же? Были ли они такими же?… Мысль была чуждой, святотатственной. Тело Альдо было нечистым – настолько нечистым, что святая земля мучала его вместо того, чтобы успокоить, и настолько нечистым, что ему требовался огонь и полное уничтожение. В Святые были чисты – их останки оставались нетленными, и души возвращались в очищенные землей тела из чистилища, чтобы направлять грешников в жизни.

Святые мои, что же я делаю-то?

Потому, наверное, Святые и говорят своими табличками, а не голосом – если бы они говорили вслух, выходило бы так же, как у Альдо, протяжно, ужасно, с присвистами и стонами в пустых легких. И вовсе не в обетах дело, так?

Мойра не могла отделаться от этих мыслей, потому что вставший мертвый Альдо был слишком похож, слишком напоминал, слишком много имел пересечений. Одень его в убор святого, дай ему табличку, и как его отличить? Ходит, двигается, не смердит разложением, сохраняет разум и бодрость духа. Вот и Святой – кроме того, что не Святой вовсе, а нечистый дух в нечистом теле, отвергнутом Святой землей.

Лес расступился внезапно – они шагнули за кромку деревьев и оказались на берегу обрыва, проеденного за долгие годы лесной рекой. Паводки и дождевые разливы год за годом точили берега, углубляя их и забирая деревья, слишком близко оказавшиеся к разлому, и одно из них, могучий древний дуб, чьи корни были оголены и сточены, много лет назад упал поперек, создав из себя неудобный мост. Реку, конечно, можно было перейти и в других местах – там были и нормальные мосты, и тропы, и проселочная дорога даже, но от кладбища это был самый быстрый путь до земель Благочинья и его Святых.

– Ты пройдешь? – встревоженно спросила Мойра, глядя на то, как Альдо сносит и пошатывает.

– Ыуы, – ответил он, даже не пытаясь обернуться. Впрочем, ей все было понятно, что он сказал – потому что, подумав, она решила бы так же. Откуда им знать, пройдет или нет? Но попытаться было надо.

Если Альдо свалится, это, конечно, сильно осложнит задачу – Мойра знала, что Святые от такого не погибают. Их тела могут быть разъединены на отдельные мощи, но от этого быть они не перестают – и если части соединить обратно, Святой снова будет таким, как прежде. Поэтому, Мойра подозревала, что, если Альдо свалится в поток, ее дело по его уничтожению будет затянуто еще сильнее, а ей и так предстоял и долгий путь, и другие проблемы. Значит, надо было убедиться, что Альдо перейдет – и ей не придется шарится ниже по течению, где берега не были такими крутыми, в попытках выловить его поломанное тело для сожжения.

Пошатываясь, мертвый охотник подтащил обе ноги на бревно, и оперся неуверенной рукой на торчащую обломанную ветвь. Мойра шагнула за ним, одной рукой придерживаясь за все, что могла, а вторую протягивая поближе к Альдо, чтобы, если что, попытаться его подхватить. Наверняка, держать равновесие в таком состоянии было куда труднее, чем живому – и по Святым это всегда было заметно. Они никогда не ходили по лестницам даже, не говоря уже о таких ненадежных поверхностях, как висящее над пропастью бревно.

А Альдо шел. Медленней, чем по земле, совсем медленно, неловко, но шел, помогая себе руками, останавливаясь, запинаясь. Пару раз он замирал на месте, пару раз взмахивал руками, пугая Мойру, но продолжал потом идти вперед. Когда другой берег был уже совсем близко, девушка услышала сквозь далекий шум воды и свое пыхтение какой-то звук сзади и обернулась.

Из леса на край оврага как раз вышел Святой Бово в своем рабочем, не парадном облачении, и, обведя поблескивающими в глазницах зеркальными пластинами все вокруг, уверенно двинулся к бревну-мосту.

Мойра, которую от этого пробило как молнией, почти подпрыгнула и резко отвернулась, надеясь, что в темноте Святой Бово ее не распознает. Надежды, конечно, скорей всего, были напрасны, потому что Святые всегда знали, кто из их людей и где шкодит.

Хотя … в первый раз на кладбище ее нашли просто утром – значит, никто из Святых не распознал, чем она занята. Но думать об этом было трудно – в ушах от страха стучала кровь, и девушка принялась легонько подпихивать руками холодную, твердую спину Альдо, пытаясь его подогнать.

Обернулась еще раз, когда они уже слезали с бревна на берегу – и Святой Бово, вопреки всему, что Мойра знала о Святых, как раз ступал на дерево-мост.

Святые не ходят в земли других Святых – это было правило, но, видимо, сейчас дело было настолько важным, настолько неприятным, что его значение перечеркивало все обычные правила. И все из-за них: из-за сына чужеземки, посвященного еще до рождения незримым демонам ее народа, и дуры-девки, которая бросилась ему помогать.

Мойре было страшно. Она дернула Альдо за ледяную руку с пористой белой кожей, и, когда он повернулся в ее сторону всем телом, молча указала на другой берег и на Святого Бово, который медленно, но неотступно двигался по сухому стволу.

– Ыууы, – заключил Альдо и, особенно не раздумывая, уперся руками в вершину ствола, толкая ее вбок и к краю.

Мойра сдержала крик ужаса, прижимая руки к груди и не решаясь ничего сказать, ничего сделать, просто смотрела, пытаясь осознать происходящий с ней кошмар.

– Уыыа, – требовательно сказал Альдо, и, против ожидания, все было понятно – он хотел, чтобы она помогала, чтобы впряглась тоже, участвовала в ужаснейшем святотатстве. Святой Бово же, явно почуяв, что происходит, на несколько мгновений остановился, словно оценивая. Он стоял там, ближе к своему берегу, освещенный тусклым светом вышедшей из-за туч луны, и почему-то Мойре казалось, что она в жизни не видела ничего более зловещего, хотя Святых она знала с детства, привыкла к ним, благоговела перед ними, но никогда не боялась.

Святенький Томочка, Святенький Бовочка – они и называли их так, ласкательно, как своих самых родных и близких людей, а сейчас Святой Бово казался ей порождением злых бездн, и Альдо был ничем не лучше.

Тем не менее… тем не менее Мойра, с сердцем, скачущим как испуганный заяц, налегла на бревно рядом с охотником, упираясь ногами, и вместе они сдвинули его из ямы, пролежанной за годы и годы в земле, и, прежде, чем Мойра успела испугаться еще больше и подумать еще раз, дерево с треском рухнуло вниз.

Она успела увидеть, как Святой Бово, пытавшийся успеть дойти обратно, попытался схватиться за уворачивающийся из под его рук берег, но ухнул вниз, беззвучно и страшно, и только проводила его взглядом, пока его еще было видно.