Читать книгу У медведя на бору. Книга сказок - Ирина Щукина - Страница 5

Культ Земли – богини-матери. – Обряд крещения. – Именины – праздник Матери Сырой Земли. – Значение корня «Мокошь». – Образ медведя. – Хлеб. – Миф о богине Деметре. – Смерть. – День памяти Параскевы Пятницы.

…ВЫРОСЛО Дерево от Земли до Неба, обнимая собою весь Мир… Широко раскинуло то дерево сень ветвей своих – прибежище Перуна, покрывая ими, подобно дождевым тучам, Землю… Небесными колодцами и реками называл наш далекий предок изливающиеся с Неба дождевые потоки. Потоки, путь которым отпирал по весне Громовержец Перун. Напояя Землю, они возвращали ей ее родящую силу, возвращали ее к новой жизни…

Егорий весну открывает, говорили. То есть настоящая земледельческая весна начинается лишь с Егорьева (Юрьева) дня, отмечаемого в начале мая, когда начинает греметь первый весенний гром: Егорий вешний, восходящий к языческому Перуну, отпирает Небо. Вот как рисуется лик Егория в народных рассказах: «Молодой Егорий – светлохрабрый. По локоть руки – в красном золоте; по колена ноги – в чистом серебре. И во лбу – солнце, и в тылу – месяц, по концам – звезды перехожии».

Итак, отверзающий Небо, «оживляющий явленное» Перун, Дух, засевающий Землю… Именно к нему, Громовержцу Перуну, Владыке Зодиакального Круга – Круга Жизни, обращены были такие слова «Велесовой книги»:

Обратимся же теперь к тому лону, которое принимает в себя семена Духа, взращивая их, к Матери нашей – Земле. Земле, которой издревле поклонялись люди, низко ей кланялись, припадали к ней после долгой разлуки, оберегали ее, когда она была «тяжела». Земля и Небо не противопоставлялись: они были супругами. С Земли никто не хотел бежать. Она была так же свята и так же божественна…

Ка́чи, ка́чи, покачи́,

Под подушкой калачи,

В руках прянички,

В ножках яблочки

Великому женскому космическому принципу, и Земле – как его частному проявлению, поклонялись под различными именами: египтяне почитали Владычицу Небесных Вод Изиду, персы – Ардвисуру Анахиту, у греков существовал культ богини плодородия Деметры, у римлян – Цереры… Культ Великой Космической Матери у разных народов сопровождался выделением той или иной ее ипостаси, с одной стороны, с другой – различением ее земной проекции. Отсюда – множественность женских божеств в пантеонах различных народов мира.

Славяне же, поклоняясь Матери Сырой Земле, чтили богиню, имя которой было – Мокошь. Урочища, связанные с именами Перуна и Мокоши, располагались по соседству. Равно как и связанные с ними культовые сооружения, места молений: на возвышенностях располагали святилища мужских богов, в низинах – женских. Характерной особенностью женского святилища было наличие источника, воды, бьющей из недр земли. Поздне́е поклонение священным источникам и колодцам стали связывать с именем св. Параскевы, явившейся продолжением образа древней языческой богини.

Поклонение Мокоши (Макоши) традиционно связывают с культом Земли, ее производительных сил, с темой урожая. На полотенцах для весенних обрядов ее изображали с воздетыми кверху руками, готовую принять в свое лоно животворное солнечное семя. К дням летнего солнцестояния – времени вызревания колосьев – Мокошь изображалась уже с опущенными к Земле руками, – покрывая, защищая взошедшее.

Почиталась Мокошь и как покровительница женских работ, таких, как прядение и ткачество. Этнографические данные, собранные на Русском Севере, рисуют Мокошь невидимой пряхой, тайком стригущей овец, а также запрещающей прядение в праздничные дни. Это позволило исследователям соотнести ее образ, в частности, с греческими мойрами, плетущими людям нити судьбы. Матерью счастливого жребия, определяющей судьбы людей, называют Мокошь и дошедшие до нас древнерусские источники.

Так кто же она такая, эта языческая богиня, прядущая людям нити жизни и заботящаяся о приумножении земных богатств, о плодородии землицы нашей матушки? Как связаны судьба человеческая и плоды, даруемые нам Землей?

В астрологическом смысле Земля, являясь дэновской планетой, занимает промежуточное положение между Солнцем и Луной. Она есть результат слияния двух светил. Слияния, свидетелем которому стала Купальская ночь. Дни летнего солноворота, когда Солнце брачуется с Луной, вступает в знак Рака, купается в воде. Возникает жизнь.

▪ Русалки-то? Да, слыхивала. Сейчас уж никого не стало, а раньше много было всего, много рассказывали историй всяких.

Вот у одной женщины утонул сын. Он и плавал-то неплохо, хорошо плавал-то и вот вдруг утонул. А было летом, конечно. Ну, народ-то: «Водяной утащил!»

А потом, уж много времени прошло-то, пошла она стирать на реку и глядит: сидит на камне девушка, красивая, да голая, волосы черные, длинные. Она их чешет. Та [женщина] как увидела ее, и сердце захолонуло сразу. Спугалась сильно, стоит, не дышит аж. Забоялась шибко сильно. А как же, ошарашно ведь! Что ты! Эта русалка как посмотрит на кого, как застывши человек стал, так и будет стоять, долго может так, да. Вот та и стоит. Вдруг русалка повертывается и говорит:

– Твому сыну хорошо, иди домой и не ходи больше сюда.

И в воду прыгнула, а гребень оставила на камне. Женщина тогда опомянулась, бросилась домой, молилась долго, много. Снилось ей всё долго еще, потом прошло. А сына тело так и не нашли, глубоко больно. А хто они? А хто знает. У нас иногда говорят, что это девушки, умершие перед самой свадьбой. Они вот и томятся всю жизнь, и людям жить мешают.

Земля имеет своим символом крест. И обряд крещения, связываемый с именем Иоанна Предтечи, праздник которого (Рождество Иоанна Крестителя) наложился на празднества Купалы, тоже состоял в окунании в купель, воду. Таким образом, смысл обряда для первоначальных христиан был тем же, что и для язычников: солнечное колесо падало в воду – земля давала жизнь новым детушкам. Родившегося язычники прикладывали также к Земле, причащая таким образом младенца его Космической Матери.

Днями Мокоши были пятница, пятый день (день, связанный с числом Земли как одной из стихий мироздания) и среда, середина, дэновское начало. Земля – косная стихия, потому в пятый день недели – петок – нельзя было начинать никакого дела, ибо дело это будет «пятиться». Пятница была нерабочим днем: по пятницам, говорили, мужики не пашут, бабы не прядут. Работавших же в ее день Пятница лишала своего покрова, покровительства – сдирала с них, по поверью, кожу.

Итак, Земля, как мы выяснили, есть планета-посредник, третье, дэновское начало, звено, связующее человека и Бога, Душу и породивший ее Дух. И именно на понедельник после Троицы приходится старинный праздник Матери Сырой Земли – ее Именины. В этот день, по поверью, она была сотворена. Солнце в эти дни находится в середине знака Тельца – в его кульминационной точке. Телец – обитель владычицы всех форм мироздания Венеры и знак экзальтации Луны. Он представляет собой нижние врата, через которые души приходят в этот мир. Вода напояет мертвую землю, оплодотворяет ее, дает жизнь царству растений, и Душа-Луна, опускаясь в нижний мир, одухотворяет материю, делает ее живой. Таким образом, сотворение Земли символически связывают с понедельником – днем Луны, обитель имеющей в Раке – «живой» воде русских сказок.

▪ Вот сказанье наших праотцев о том, как бог Ярило возлюбил Мать Сыру Землю и как она породила всех земнородных.

Лежала Мать Сыра Земля во мраке и стуже. Мертва была – ни света, ни тепла, ни звуков, никакого движенья.

И сказал вечно юный, вечно радостный светлый Яр: «Взглянем сквозь тьму кромешную на Мать Сыру Землю, хороша ль, пригожа́ ль она, придется ли по мысли нам?»

И пламень взора светлого Яра в одно мановенье пронизал неизмеримые слои мрака, что лежали над спавшей землею. И где Ярилин взор прорезал тьму, тамо воссияло солнце красное.

И полились через солнце жаркие волны лучезарного Ярилина света. Мать Сыра Земля ото сна пробуждалася и в юной красе, как невеста на брачном ложе, раскинулась… Жадно пила она золотые лучи живоносного света, и от того света палящая жизнь и томящая нега разлились по недрам ее.

Несутся в солнечных лучах сладкие речи бога любви, вечно юного бога Ярилы: «Ох, ты гой еси, Мать Сыра Земля! Полюби меня, бога светлого, за любовь за твою я украшу тебя синими морями, желтыми песками, зеленой муравой, цветами алыми, лазоревыми; народишь от меня милых детушек число несметное…»

Любы Земле Ярилины речи, возлюбила она бога светлого и от жарких его поцелуев разукрасилась злаками, цветами, темными лесами, синими морями, голубыми реками, серебристыми озера́ми. Пила она жаркие поцелуи Ярилины, и из недр ее вылетали поднебесные птицы, из вертепов27 выбегали лесные и полевые звери, в реках и морях заплавали рыбы, в воздухе затолклись мелкие мушки да мошки… И всё жило, всё любило, и всё пело хвалебные песни: отцу – Яриле, матери – Сырой Земле.

И вновь из красного солнца любовные речи Ярилы несутся: «Ох ты гой еси, Мать Сыра Земля! Разукрасил я тебя красотою, народила ты милых детушек число несметное, полюби меня пуще прежнего, породишь от меня детище любимое».

Любы были те речи Матери Сырой Земле, жадно пила она живоносные лучи и породила человека… И когда вышел он из недр земных, ударил его Ярило по голове золотой вожжой – ярой молнией. И от той молоньи ум в человеке зародился. Здравствовал Ярило любимого земнородного сына небесными грома́ми, потоками молний. И от тех громо́в, от той молнии вся живая тварь в ужасе встрепенулась: разлетались поднебесные птицы, попрятались в пещеры дубравные звери, один человек поднял к небу разумную голову и на речь отца громо́вую отвечал вещим словом, речью крылатою… И, услыша то слово и узрев царя своего и владыку, все древа, все цветы и злаки перед ним преклонились, звери, птицы и всяка живая тварь ему подчинилась.

Ликовала Мать Сыра Земля в счастье, в радости, чаяла, что Ярилиной любви ни конца, ни края нет… Но по малом времени красно солнышко стало низиться, светлые дни укоро́тились, дунули ветры холодные, замолкли птицы певчие, завыли звери дубравные, и вздрогнул от стужи царь и владыка той твари дышащей и недышащей…

Затуманилась Мать Сыра Земля и с горя-печали оросила поблекшее лицо свое слезами горькими – дождями дробными.

Плачется Мать Сыра Земля: «О ветре, ветрило!.. Зачем дышишь на меня постылою стужей?.. Око Ярилино – красное солнышко!.. Зачем греешь и светишь ты не по-прежнему?.. Разлюбил меня Ярило-бог – лишиться мне красоты своей, погибать моим детушкам, и опять мне во мраке и стуже лежать!.. И зачем узнавала я свет, зачем узнавала жизнь и любовь?.. Зачем спознавалась с лучами ясными, с поцелуями бога Ярилы горячими?..»

Безмолвен Ярило.

«Не себя мне жаль, – плачется Мать Сыра Земля, сжимаясь от холода, – скорбит сердце матери по милым по детушкам».

Говорит Ярило: «Ты не плачь, не тоскуй, Мать Сыра Земля, покидаю тебя нена́долго. Не покинуть тебя на́-время – сгореть тебе дотла под моими поцелуями. Храня тебя и детей наших, убавлю я на́-время тепла и света, опадут на деревьях листья, завянут травы и злаки, оденешься ты снеговым покровом, будешь спать-почивать до моего приходу… Придет время, пошлю к тебе вестницу – Весну Красну, следом за Весною я сам приду».

Плачется Мать Сыра Земля: «Не жалеешь ты, Ярило, меня, бедную, не жалеешь, светлый боже, детей своих!.. Пожалей хоть любимое детище, что на речи твои громовые отвечал тебе вещим словом, речью крылатою… И наг он и слаб – сгинуть ему прежде всех, когда лишишь нас тепла и света…»

Брызнул Ярило на камни молоньей, облил палючим взором деревья дубравные. И сказал Матери Сырой Земле: «Вот я разлил огонь по камням и деревьям. Я сам в том огне. Своим умом-разумом человек дойдет, как из дерева и камня свет и тепло брать. Тот огонь – дар мой любимому сыну. Всей живой твари будет на страх и ужас, ему одному на службу».

И отошел от Земли бог Ярило… Понеслися ветры буйные, застилали темными тучами око Ярилино – красное солнышко, нанесли снега белые, ровно в саван окутали в них Мать Сыру Землю. Всё застыло, всё заснуло, не спал, не дремал один человек – у него был великий дар отца Ярилы, а с ним и свет и тепло…

Так мыслили старорусские люди о смене лета зимою и о начале огня.

Оттого наши праотцы и сожигали умерших: заснувшего смертным сном Ярилина сына отдавали живущему в огне отцу. А после стали отдавать мертвецов их матери – опуская в лоно ее.

Оттого наши предки и чествовали великими праздниками дарование Ярилой огня человеку. Праздники те совершались в долгие летние дни, когда солнце, укорачивая ход, начинает расставаться с землею. В память дара, что даровал бог света, жгут купальские огни. Что Купало, что Ярило, всё едино, одного бога звания.

И доныне в Иванову ночь пылают на Руси купальские огни, и доныне по полям и перелескам слышатся веселые песни:

Купала на Ивана!

Где Купала ночевала?

Купала на Ивана!

Купала на Ивана!

Ночевала у Ивана!

* * *

Накануне Аграфены Купальницы, за день до Ивана Купалы, с солнечным восходом по домам суета поднимается. Запасливые домовитые хозяйки, старые и молодые, советуются, в каком месте какие целебные травы в купальские ночи брать: где череду от золотухи, где шалфей от горловой скорби, где мать-мачеху, где зверобой, ромашку и девясил… А ведуны да знахарки об иных травах мыслят: им бы сыскать радужный, златоогненный цвет перелет-травы, что светлым мотыльком порхает по лесу в Иванову ночь; им бы выкопать корень ревеньки, что стонет и ревет на купальской заре; им бы через серебряную гривну сорвать чудный цвет архилина да набрать тирлич-травы, той самой, что ведьмы рвут в Иванову ночь на Лысой горе; им бы добыть спрыг-травы да огненного цвета папоротника.

Добро тому, кто добудет чудные зелья: с перелетом всю жизнь будет сча́стлив, с зашитым в ладанку корешком ревеньки не утонет, с архилином не бойся ни злого человека, ни злого духа, сок тирлича́ отвратит гнев сильных людей и возведет обладателя своего на верх богатства, почестей и славы; перед спрыг-травой замки и запоры падают, а чудный цвет папоротника принесет счастье, довольство и здоровье, сокрытые клады откроет, власть над духами даст.

Молодежь об иных трава́х, об иных цветах той порой думает. Собираются деви́цы во един круг и с песнями идут вереницей из деревни собирать иван-да-марью, любовную траву и любисток. Теми цветами накануне Аграфены Купальницы в бане им париться, «чтобы тело молодилось, добрым молодцам любилось». А пол, лавки, полки в бане на то время густым-густехонько надо устлать травою купальницей. После бани сходятся девицы к одной из подруг. С пахучими венками из любистка на головах, с веселыми песнями, с криками, со смехом толкут они где-нибудь на огороде ячмень на обетную кашу, а набравшиеся туда парни заигрывают каждый со своей зазнобой… На другой день варят обетную кашу и едят ее у речки аль у озера, бережно блюдя, чтобы каши не осталось ни маковой росинки. Съедят кашу, за другие исстари уставленные обряды принимаются: парни возят девок на передних тележных колесах, громко распевая купальскую песнь:

Иван да Марья

В реке купались:

Где Иван купался,

Берег колыхался,

Где Марья купалась,

Трава расстилалась.

Купала на Ивана!

Купался Иван

Да в воду упал.

Купала на Ивана.

По́д вечер купанье, в одном яру плавают девушки с венками из любистка на головах, в другом – молодые парни… Но иной молодец, что посмелее, как почнет отмахивать руками по сажени, глядь, и попал в девичий яр, за ним другой, третий… Что смеху, что крику!.. Таково обрядное купанье на день Аграфены Купальницы.

Надвинулись сумерки, наступает Иванова ночь… Рыбаки сказывают, что в ту ночь вода подергивается серебристым блеском, а бывалые люди говорят, что в лесах тогда деревья с места на место переходят и шумом ветвей меж собою беседы ведут… Сорви в ту ночь огненный цвет папоротника, поймешь язык всякого дерева и всякой травы, понятны станут тебе разговоры зверей и речи домашних животных… Тот «цвет-огонь» – дар Ярилы… То – «царь-огонь»!..

Немного часов остается до по́лночи, когда на одно мановенье тот чудный цветок распускается. Только что наступит полно́чь, из середины широколистного папоротника поднимается цветочная почка, шеве́лится она, двигается, ровно живая, и вдруг с страшным треском разрывается, и тут является огненный цвет… Незримая рука то́тчас срывает его… То «цвет-огонь», дарованный богом Ярилой первому человеку… То – «царь-огонь»…

Страшно подходить к чудесному цвету, редко кто решится идти за ним в Иванову ночь. Такой смельчак разве в несколько десятков лет выищется, да и тот не добром кончает… Духи мрака, духи хлада, духи смерти, искони враждебные Солнцу-Яриле, жадно стерегут от людей его дар. Они срывают цвет-огонь, они напускают ужасы, страсти и напасти на смельчака, что пойдет за ним в заветную Иванову ночь… Они увлекают его за собой в страну мрака и смерти, где уж не властен отец Ярило… Страшно поклоняться Яриле в лесу перед таинственным цветом-огнем, зато весело и радостно чествовать светлого Яра купальскими огнями.

Наперед набрав шиповнику, крапивы и других колючих и жгучих растений, кроют ими давно заготовленные кучи хвороста и сухих сучьев. И лишь только за небесным закроем спрячется солнышко, лишь только зачнет гаснуть заря вечерняя, начинают во славу Яра живой огонь «взгнетать»… Для того в сухой березовой плахе прорезывают круглое отверстие и плотно пригоняют к нему сухое же березовое, очищенное от коры, круглое полено… Его трением в отверстии плахи вытирают огонь… И то дело одних стариков… И когда старики взгнетают живой огонь, другие люди безмолвно и недвижно стоят вкруг священнодействия, ожидая в благоговейном страхе чудного явленья «божьего посла» – царя-огня…

По́том обливаются старики, «творя божие дело»… Впившись глазами в отверстие плахи, стоит возле них по-праздничному разодетая, венком из цветов увенчанная, перворожденная своей матерью, девочка-подросток с сухой лучиной в высо́ко поднятой руке. Разгорелось детское личико, смотрит она, не смигнёт, сама дыханья не переводит, но не дрожит поднята́я к небесам ручонка… Безмолвно, набожно глядит толпа на работу старцев… В вечерней тиши только и слышны шурк сухого дерева, молитвенные вздохи старушек да шептанье христианских молитв… Но вот задымилось в отверстии плахи, вот вспыхнул огонек, и просиявшая восторгом девочка в строгом молчанье бережно подносит к нему лучину… Снисшел божий посол!.. Явился «царь-огонь»!.. Загорелся в кострах великий дар живоносного бога!.. Радостным крикам, веселому гомону, громким песням ни конца, ни края.

В густой влажной траве светятся Ивановы червяки28, ровно зеленым полымем они переливаются; в заливной, сочной по́жне сверкает мышиный огонь29, тускнет заря на небе, ярко разгораются купальские костры, обливая красноватым светом темные перелески и отражаясь в сонных водах алыми столбами… Вся молодежь перед кострами – девушки в венках из любистка и красного мака, иные с травяными поясами; у всех мо́лодцев цветы на шляпах… Крепко схватившись за́ руки, прыгают они через огонь попарно: не разойдутся руки во время прыжка, быть паре, быть мужем-женой, разойдутся – свадьбы не жди… До утра́ кипит веселье молодежи вокруг купальских костров, а на заре, когда в лесу от нечистых духов больше не страшно, расходятся, кто по перелескам, кто по овражкам.

И тихо осеняет их радостный Ярило спелыми колосьями и алыми цветами. В свежем утреннем воздухе, там, высо́ко, в голубом небе, середь легких перистых облаков, тихо веет над Матерью Сырой Землей белоснежная, серебристая объярь Ярилиной ризы, и с недоступной высоты обильно льются светлые потоки любви и жизни.

Именины – праздник имянаречения, и здесь трудно удержаться от того, чтобы не соотнести имя богини «Мокошь» с рядом сходных по звучанию слов других языков. Корень этого слова чрезвычайно древний, о чем свидетельствует присутствие родственных ему слов во множестве языков различных языковых семей Старого и Нового Света. Все эти слова объединяются значением, выводимым из характеристики знака Тельца: молоко, женская грудь, вымя, горло, глотать (см. табл.30 ниже).

То есть Мокошь-Земля являла для древних образ Небесной коровы, вскармливающей своих мил детушек.

▫ С небесными водами, небесной коровой связаны и город Москва, который традиционно называют столицей-матушкой, и река, на которой он стоит.

В древности Восточную Европу, по Нестору, населяли, кроме славянских, различные финские племена (мордва, марийцы, чуваши, меря и др.), имевшие сходную со славянской мифологию. И в финно-угорских языках сохранилось указание на связь имени «Москва» с коровой, молочной рекой: «моск» здесь означает корову, телку, а «ва» – воду, реку. Молочная река с кисельными берегами известна нам и из русских сказок. Другое, мерянское, слово «маска» означает медведя, «ава» – мать, жену. Москва, таким образом, это и жена медведя – ушедшая в лес девица-душа.

Русским названием Москвы-реки была Смородина, что провещится в песнях человеческим голосом, душой красной девицей да расскажет про броды кониные, про мосточки калиновы, перевозы частые…31

Москва, действительно, телячий, женский город (в отличие от другой, мужской, столицы – Санкт-Петербурга; интересно, что сами питерцы считают, что город будет стоять, пока скачет Медный всадник – стоит памятник Петру I, то есть судьба города связывается с конем, – как судьба Москвы – с коровой).

П. П. Глоба, реконструировав гороскоп Москвы по событиям ее истории – расцветам и укреплении, пожарам и покорении, потере и восстановлении статуса столицы, утверждает, что Москва была заложена 15 мая 793 года до н. э., то есть она древнее Рима (в гороскопе, составленном на эту дату, Солнце находится в Тельце, Луна – в Овне, Юпитер – в Скорпионе).

Я. В. Брюс называл Москву звездным градом – она застраивалась по кольцевому принципу и являет собой земную проекцию Зодиакального круга.

А какая точка в карте рождения связана с планетой Земля? Это – Асцендент, восходящий знак, который и есть тот самый «гороскоп» – показатель часа, момента времени, когда родившийся обретает самостоятельную жизнь. Число Асцендента – 40. Оно же является и нумерологическим кодом имени «Мокошь».

Асцендент задает в гороскопе сетку домов, накладывая на космограмму, представляющую изначальную сущность человека, уроки Земли, проходя которые, человек обретает новые качества по проблемам актуальных в его гороскопе домов. Именно здесь, видимо, и следует искать ответ на вопрос о связи Мокоши с «бабьим ремеслом» – пряжением. Мокошь – пряха именно невидимая: асцендент – фиктивная точка. Сетка домов – это тоже «невидимые миру слезы».

Землю уподобляли медведице: подобно тому, как восходящий знак формирует внешность человека, медведица, по поверью, облизывает своих только что родившихся детенышей – бесформенные комочки, и они становятся похожи на нее. Так и Земля дарует человеку тело, форму, в которую облекается Дух. Медведями, по легенде, стали спрятанные от Бога в лес дети Адама и Евы. А смогли бы мы сегодня отгадать такую загадку наших дедов: «Всем пригнётыш»? А ведь это – медведь. Понятно теперь, почему и судьба заключает именно в медвежьи объятия.

Медведь – образ глубоко символический. Подобно Хирону (число которого (33) заключает в себе это имя), образ этот связывает план небесный с планом земным. Интересно и то, что, буквально означая «ведающего, где мед», слово «медведь» не связано с этим зверем напрямую, а указывает на него лишь косвенным образом. Точно так же, как нельзя дословно перевести символ. Символ небуквален32.

Почему же в качестве символического обозначения Земли был выбран именно этот зверь? Зверь, скелет которого так похож на человеческий…

Жизненный ритм медведя подобен циклическому развитию природы. С его образом древние связывали фазы движения Солнца по Зодиакальному кругу. Засыпает, покрывается снежным одеялом Земля, и медведь ложится в берлогу. Остается зиме половина пути до весны (на Спиридона-солнцеворота), говорят, что и медведь в своей берлоге на другой бок повернулся. Со вскрытием же берлоги вскрываются и реки. С весенним равноденствием были связаны Комоедицы33 – праздник пробуждения медведя после зимней спячки. Позднее этот праздник был замещен Масленицей, обязательным атрибутом которой стали блины – символ растопляющего зиму весеннего Солнца.

Медведь в русских сказках – наилюбимейший персонаж. Маленькая девочка Маша, являющая собой образ странницы-души, заблудившись в лесу и попав к медведю, олицетворяющему Землю, смогла вернуться к дедушке и бабушке, лишь приготовив им подарок – пирожки (сказка «Маша и медведь»). Почему именно пирожки, а, скажем, не грибы, не ягоды?

Хлеб в своем пути от зерна, брошенного в землю, к «пирожку» проходит через огонь и воду. Так и человеку, «внуку Купальской ночи», именно Земля дает шанс – обрести новое качество. Умереть для жизни прежней, временной, и возродиться, приумножившись в хлебном колосе, для жизни вечной. «Воистину, – говорил Христос, – если зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно».

Жатва. Иван Шишкин, 1858

Эволюция души в мире форм имеет целью ее трансмутацию, алхимическое превращение, иначе – мистерию Прозерпины, обителью имеющей знак Девы, собирающей урожай плодов земных и небесных34. В месяц, когда Солнце находилось в Деве, в Древней Греции совершались празднества, связанные с культом богини Деметры (буквально «земля-мать»), – Великие Элевсинские мистерии. Медведь собирает дань с народа пчелиного, и богине Деметре приносились в жертву пчелиные соты.

▪ Када-то пришел Христос в худой нищенской одёже на мельницу и стал просить у мельника святую милостыньку. Мельник осерчал:

– Ступай, ступай отселева с Богом! Много вас таскается, всех не накормишь!

Так-таки ничего и не́ дал. На ту пору случись – мужичок привез на мельницу смолоть небольшой мешок ржи, увидал нищего и сжалился:

– Подь сюды, я тебе дам.

И стал отсыпать ему из мешка хлеб-ат; отсыпал, почитай, с целую мерку, а нищий всё свою кису35 подставляет.

– Что, али еще отсыпать?

– Да, коли будет ваша милость!

– Ну, пожалуй!

Отсыпал еще с мерку, а нищий все-таки подставляет свою кису. Отсыпал ему мужичок и в третий раз, и осталось у него у самого зерна так самая малость.

«Вот дурак! Сколько отдал, – думает мельник, – да я еще за помол возьму. Что ж ему-то останется?»

Ну, хорошо. Взял он у мужика рожь, засыпал и стал молоть. Смотрит: уж много прошло времени, а мука всё сыпится да сыпится! Что за диво! Всего зерна-то было с четверть, а муки намололось четвертей двадцать, да и еще осталось что́ молоть: мука себе всё сыпится да сыпится… Мужик не знал, куды и собирать-то!

Именно со знаком Девы связана мистерия рождения нового мира, а также мистерия непорочного (не разрезающего течения реки)36 зачатия. Число Девы – 14, с его помощью можно осуществить полный переворот пространства-времени. Дева – единственный знак, который всё переворачивает: только здесь число знака в сумме дает планету (Юпитер), которая находится в этом знаке в изгнании.

Потому на Руси хлеб был так почитаем. Существовал дошедший до наших дней обычай (смысл которого утрачен) выносить дорогим гостям хлеб-соль. Потому и на Масленицу пекли именно блины, основными составляющими которых были мука, яйца, молоко.

Ой, у вишневому саду,

Там соловейко щебетав.

Додому я просилася,

А ти мене все не пускав…

Медведя именовали Мишкой, Михайло Иванычем. Почему так? Михаил – плутонианское (скорпионье) имя. Плутон – владыка подземного царства. В славянском язычестве его аналогом является Велес. Его тоже связывали с царством мертвых (с прахом, с землей). И Плутон, и Велес связаны именно с недрами земли, с таящимися в них сокровищами, богатствами.

Примечательно также то, что Плутон имеет свою сокровенную обитель в знаке Стрельца, чей нумерологический код заключает в себе имя «Велес» (23). И называли Велеса медведем. Существовал культ медвежьей лапы. А в народном быту спутницей Велеса считалась Мокошь.

Медведь являет собой типичное проявление земной стихии: на вид он неповоротлив, неуклюж, медлителен, но потенциально хранит в себе гигантские силы. О человеке, лишенном музыкального слуха, говорят: медведь на ухо наступил. И это правильно: чтобы слышать музыку сфер, в гороскопе в первую очередь должна быть выражена стихия воды, во вторую или третью – земли, чтобы услышанное воплотить, облечь в форму.

Мифологические сюжеты, относящиеся до деяний Плутона (Аида) и Велеса, необычайно сходны. Подобно Велесу, крадущему у Перуна жену – Перыню (или коров, под которыми понимаются души), Плутон, полюбив дочь богини Деметры – юную Кору, похищает ее.

Тщетно искала Кору Деметра, пока старая Геката (богиня ночи) не сказала ей, что произошло. Признание же Гелиоса в том, что Плутон украл девушку с молчаливого согласия своего брата Зевса, возмутило Деметру настолько, что она поклялась оставить землю бесплодной до тех пор, пока ей не вернут дочь Кору.

Похищение Прозерпины. Гобелен, 1757. Рейксмюзеум, Амстердам (Нидерланды)

С Гермесом Зевс направляет Деметре послание: «Ты получишь свою дочь обратно, если за это время она не попробовала пищи мертвых». Пища кормит физическое тело. То есть речь идет об обретении физического тела, о воплощении. Кора же сорвала гранат с дерева и съела семь зерен. Гранат – буквально «зернистый». Кожура его напоминает поверхностный слой Земли. Сам он – всю Землю, скрывающую в своих недрах богатства-зерна. Кисло-сладкий на вкус, он, подобно яблоку, связан со «вкусом Земли», с этапом эволюционного развития нашей планеты. Иначе сказать, Кора вкусила плода с древа жизни и прошла через принципы семи планет (радуги), то есть стала полноправным членом земного семейства, стала смертной. «На семи китах земля основана», – читаем мы в Голубиной книге37.

Узнав о гранате, Деметра стала грустней, чем прежде. «Я никогда, – сказала она, – не освобожу землю от своего проклятия». Зевс, услышав это, убедил Рею – свою мать и мать Плутона и Деметры, поговорить с сестрой. Соглашение было достигнуто. Треть года Коре предписывалось проводить в обществе Плутона, а две трети она могла быть с Деметрой. В качестве царицы Тартара (подземного царства мертвых) Коре присваивался титул Персефоны (Прозерпины в римской традиции). А Прозерпина, как мы знаем, – владычица алхимии и трансмутации. Таким образом, миф о богине Деметре – это рассказ о нисхождении человеческой монады в мир форм, о воплощении души, имеющем целью ее трансмутацию, видоизменение, выход на иной уровень бытия.

Лишь став владычицей царства мертвых, царства того, что скрыто, Кора стала зваться Персефоной. Но кто такой Плутон и что такое царство мертвых? Почему именно Плутон крадет Кору?

Причем Плутон Кору именно похищает, равно как и смерть не спрашивает ни у кого согласия: добровольно человек не расстанется со своей иллюзией. Отождествляя себя со своим телом, человек боится смерти, боится потерять тело, с которым только и связывает свое бытие.

Двойственность человеческой природы, проблемы жизни и смерти всегда волновали людей. Но что есть Жизнь и что есть Смерть?

Посмотрим числовое значение слов «жизнь» и «смерть». Слово «жизнь» и в 7-, и в 12-уровневой системе дает нам число 9 (число Нептуна). Нептун – планета иллюзий. То есть то, что мы называем жизнью, – иллюзия? Истинная жизнь – не эта? Какова же она? Можно предположить, что истинная жизнь, по Нептуну, есть растворение в мироздании. И современная физическая картина мира, как ни странно, подтверждает наше предположение. Так, наукой выявлена волновая природа элементарных частиц. Но, обладая волновыми свойствами, частицы уже перестают быть точками в пространстве, теряют признак конечности и ограниченности и существуют одновременно повсюду, во всей Вселенной. А поскольку любой макрообъект состоит из тех же материальных частиц, то можно сказать, что любой объект, и человек в том числе, одновременно присутствует во всей Вселенной. О нелокальности макрообъектов говорят и эксперименты в области голографии. Вопрос, таким образом, только в фокусе, в степени концентрации частиц материи, их плотности.

А что же такое смерть? Слово «смерть» дает в 12-уровневой системе восьмерку – число освободителя Урана, экзальтирующего в 8-м знаке – знаке смерти. Само начертание восьмерки говорит о том, что никакой аннигиляции не происходит: переворачиваясь, поменяв местами верх и низ, восьмерка остается всё той же. Смерть, таким образом, есть просто преодоление ограниченности формы.

Таким образом, мы приходим к пониманию того, что Плутон в нашем мифе символизирует недра человеческой природы, сферу бессознательного. Лишь став хозяином своего «подземного царства», познав себя, человек качественно и необратимо меняется.

Чтобы осознать свою божественную природу, человек должен пройти через смерть, либо – при жизни – через погружение в глубины собственного бессознательного, понять, что его обособленность, выделенность мнимы, отдельное существование – иллюзия. Не случайно Деметра искала Кору именно девять дней и ночей, не случайно ею, убитой горем, по прошествии этих девяти дней овладел именно Посейдон (Нептун).

Погружаясь в глубины собственного «я», человек ощущает себя в общем потоке всех душ, понимает, что мир един, взаимосвязан и взаимозависим.

Таким образом, лишь разрешая загадку смерти, человек обретает истинную жизнь.

Не случайно в этой связи то, что корень имени Мокошь связывают с индоевропейским «мокша» – освобождение. Число Мокоши (40) – это и число прощания с физическим телом. Сороковой день после смерти – сорочина – день, когда душа получает свой уже загробный жребий.

Неудивительным уже будет и то, что иногда Мокошь считают мужским божеством. Вариант имени богини – Макошь – дает при нумерологическом суммировании число Плутона (10). А связываемые с Макошью образы мары (моры), Марены имеют уже прямое отношение к смерти.

Ответив на загадку 8-го дома, преодолев страх, древние относились к смерти легко. Говорили: «Жизнь – сказка, смерть – развязка, гроб – коляска, покойна – не тряска, садись да катись!» Со смертью связывали освобождение, освобождение души от телесных уз: «Смерть – душе простор», по русской пословице. Со смертию не наступал всему конец: «Человек родился на смерть, умирает на жизнь».

Интересно также то, что день памяти Параскевы Пятницы, образ которой слился с образом языческой Мокоши, отмечали 14 октября38, в день, когда Солнце вступало в Скорпион – знак смерти для 1-го знака – Овна, условно соотносимого с 1-м домом и Асцендентом, той личиной, которую накладывает на человека Земля. Октябрь в календаре наших предков был восьмым месяцем (календарь был соотнесен с естественными природными ритмами: год начинался не среди зимы, а с дня весеннего равноденствия, с 0° Овна, с весны) и назывался Листопадом: природа умирала, прах уходил во прах.

Скорпион, 8-й знак, – знак смерти, но не знак конца: Скорпионом ведь Зодиак не заканчивается. Так не есть ли Скорпион – вторая, «мертвая», вода в Зодиаке – тот самый источник, ключ, бьющий из недр земли, колодец, куда бросали кудель, пряжу?

Св. Параскева Пятница. Икона в окладе. Урал, ок. 1800

Это была жертва Пятнице, а обряд назывался мокридами. Смысл его, как мы теперь можем догадаться, и состоял в том, что человек сознательно отдавал Плутону пряжу своей преходящей земной жизни.

Заканчивает же Зодиакальный круг тоже Вода – Рыбы, Мировой Океан, владыка которого – Нептун (или, в греческой традиции, Посейдон) – и есть истинный повелитель Жизни. Закономерно в этой связи то, что местом экзальтации Нептуна – местом, где он достигает наивысшей силы – является знак свободы Водолей, или Мокрешь, как назван он в древнерусских текстах. Мокрешь, где мы находим обе воды: живую, рачью, и – мертвую, скорпионью. Последняя же вода Зодиака – Рыбы – уже вневременна. Если вода Рака связана с зарождением жизни, вода Скорпиона – со смертью, то вода Рыб обращает человека к лику вечности. Вечности, ключ к которой заключен в символическом обозначении знака Рыб – двух рыбах, плывущих в разных направлениях, объединяющих в себе движение по́ и против часовой стрелки.

А вот что находим мы среди дощечек «Велесовой книги»:

Как тут не вспомнить, что в народе св. Параскева носила название «льняницы», ей приносили в жертву первые снопы льна. А со дня ее памяти повсюду начинали мять лен. Пролить же свет на связь Пятницы со льном нам поможет народная загадка: «Били меня, колотили, во все чины производили, на престол с царем посадили». В фольклоре же Русского Севера, в силу своей территориальной обособленности сохранившего архаичные формы верований, лен прядет именно Макоша.

Так что, читатель,

Дед и баба, праотцы, куда отходит душа умершего. Дедами называли всех умерших. В славянских же жатвенных обрядах дедом (или бабой) называли последний сноп…

В месяц Листопад Плутон собирал свою жатву: сеешь живучи, жнешь – умираючи, говорили. А по весне природа вновь расцветала, и на Землю, к матери-Деметре возвращалась Персефона… Земле приносили жертвы, закапывая в нее хлеб, яйца, кур…

И напоследок, тебе, читатель, – еще одна загадка:

«Стоит древо. На древе сидит голубь, а под древом – корыто. Голубь с дерева цвет щиплет, в корыто сыплет. С дерева лист не убывает и корыто не наполняет!»

Древо жизни. Фрагмент росписи лопасти прялки. Русский Север, начало XX века

Ответ ты уже знаешь. Это жизнь и смерть, сменяющие друг друга. Это – не устающее плодоносить Древо жизни. Это – Земля, не устающая производить всё новые и новые формы.

Небо и Земля. Дух и плоть. Перун и Мокошь. Бог-Отец и Богиня-Мать. Мир идей и мир форм – наше временное пристанище, наша Земля – проявленная любовь Абсолюта…

* * *

Может быть, теперь нам не покажется странным отношение древних к земле, выражавшееся в том, что в период, когда земля носила во чреве своем будущий урожай, ее запрещалось бить палками, вообще ударять: она была беременна. А в день ее Именин, приходившийся на начало мая, земле давали отдых: ее не пахали, не боронили, не рыли. Если человек падал, то обращался в этом месте к земле, чтобы она простила причиненную ей боль. При заболеваниях тоже ходили на то место, где впервые ощутили боль, и просили у земли прощения.

Человек мыслил себя листочком, жизнь которому дала Земля, уходил он тоже в Землю. Отношение к Матери было не потребительским, как ныне («уронили мишку на пол…»), а бережно-охранительным. «Первобытное сознание» древнего человека было много ближе к пониманию происходящих в мироздании процессов и своего места в них. «Неразвитостью» можно объяснить лишь наше нежелание услышать своих ушедших в землю родителей. Да, они были наивными, – как дети, истинные дети своей Матери. Да, религия действительно была опиумом для народа. Опий – болеутоляющее средство, млечный сок одного из маков – снотворного. Именно мак собирала и Кора в древнем мифе в тот день, когда земля пред ее изумленным взором разверзлась и из недр ее восстал Аидоней – властитель царства теней. В мгновение ока схватил он любимую дочь Деметры и скрылся с ней в своих чертогах…

Горюет в разлуке Кора, плачет одинокая кукушка, жалуется, ждет, отмеряя годы…