Читать книгу Незараженные бессмертием - Ирина Сергеевна Молчанова, Ира Молчанова - Страница 15

– Ира, ты слишком много думаешь о смерти, – констатировала мама: – Ну что за мысли? Я не хочу об этом говорить, не забывай, все-таки с возрастом люди уже иначе воспринимают данные темы.

Женщина, умевшая радоваться прожитым годам, боялась задумываться о том, что было абсолютной неизбежностью. Лариса любила жизнь, несмотря на выпавшие на её долю трудности. Даже тяжелая травма не заставила отвернуться от маленьких радостей бытия, повышавших тонус в теле и заставлявших двигаться в новый день.

– Мама, это важная тема и интересная. Никто наверняка не знает, что там: будет продолжение или просто темнота и все. Так страшно, что умные, талантливые и простые люди мелькнут здесь и потом уйдут. В никуда или есть рай и ад? – казалось, что Иру совершенно не трогает переживание собеседницы. Она тонула в теме, считавшейся одной из важнейших, ведь, по сути, жизнь неумолимо двигалась навстречу смерти.

– Я думаю, что после смерти есть жизнь. Возможно, тот мир похож на этот. В любом случае, изменить ничего здесь мы не можем. Если и будет жизнь после, то мы это узнаем. А тебе следует подумать, над идеей обзавестись мужем и ребенком. Философией будешь попутно озадачиваться. И о смерти меньше думай. Жизнь здесь прекрасна, – Лариса переживала, что увлеченность философскими идеями дочери не позволит ей познакомиться с внучкой или внуком.

– Хорошо, мамочка. Не волнуйся за меня, – Ира поняла, что дальнейшие попытки продолжить делиться с мамой грустными соображениями омрачат настроение.

Телефонный разговор был завершен. Ира задумалась, а ведь действительно кроме как об одиночестве и о смерти её мысли редко крутились возле других не менее важных аспектов человеческой жизни.

Посидев пару часов за компьютером, она побрела на кухню. Снова за чашкой кофе.

«Нет. На этот раз поем овсянку, проваренную с бананом. Нужно иногда и кушать»: она усмехнулась. Работа поглощала большую часть времени. Ира научилась снижать градус важности денег, но от заказчиков не отказывалась.

Снова зазвонил телефон. Заботливая мама вспомнила, что не посоветовала дочери отправиться на прогулку.

– Нет, мама не хочу сегодня выходить. Воздухом подышу из окна, ты ж знаешь, особенно по ночам и на рассвете он такой насыщенный чистотой.

Послушав пару минут советы мамы о необходимости жить полной жизнью, она снова бросила «да, конечно» и отключилась. Разговоры об устройстве личной жизни напрягали. Отчего-то ей хотелось родить ребенка, но не возникало стремления становиться женой. Ей так хотелось сорвать с мира занавес, скрывающий от неё настоящие знания об устройстве видимого и сокрытого от человеческого глаза пространства. Рассуждения на тему философии собеседники воспринимали со скукой и безразличием. Ира смирилась, что не встретит мужчину, обладающего схожими интересами.

Лариса воспринимала тягу дочери к философствованию со страхом: в шестьдесят лет ей хотелось нянчить внучку или внука. Дочь, разуверившаяся в любви, создавала серьезный повод для беспокойства. Знакомые Ларисы нередко высказывали опасения, что засидевшаяся дома девушка может не успеть стать женой. Матерью. Ира вела себя так, словно вышла из временного поля. Лариса мечтала, чтобы дочь стала счастливой. Но вот сама или в паре? Этот вопрос давил на женщину. Дочь слишком погрузилась в зону комфорта, и выходить за её пределы особо не желала.