Читать книгу Осторожно, женское фэнтези! - Ирина Шевченко - Страница 10

Рысь ждал меня у столовой. Увидев, схватил за руку и потянул внутрь:

– Пойдем скорее, пока она не ушла.

– Кто?

– Подружка Мартина, как раз с архитектурного, – он протащил меня через зал и остановился рядом с одной из поддерживавших крышу колонн. – Вон она.

За столиком, на который он кивнул, ужинали две девушки.

– Блондинка? – уточнила я.

– В том-то и дело, что нет.

– Точно? – голова была занята другим, но выбор Мартина, парня во всех смыслах видного, меня удивил. Девочка была некрасивая и невзрачная: обвисшие волосы мышиного цвета, бледное личико с бесцветными бровями, длинный нос. Она ужасно сутулилась и почти не поднимала глаз от тарелки.

– Думаю, у Кинкина к ней один интерес был, – шепнул мне на ухо Рысь.

– Полигон?

– Ага. В общежитии говорят, что Мартин еще с одной девицей крутил, и вроде как архитекторше об этом донесли. Что, если она ему неправильную схему подсунула? А там ловушка была, неисправный портал или еще что-нибудь?

Я с сомнением посмотрела на девушку. Такая не то что ловушку – скандал не устроит. Да и не вязалась версия Норвуда с остальными исчезновениями.

– Я бы все равно проверил, – не сдавался он.

– Полиция разберется. Ты же оставил схему в комнате?

Рысь прикусил губу, запустил руку под куртку и, быстро оглядевшись, показал мне уголок чертежа. Один к одному: где сама не напорчу, друзья помогут!

– Дай сюда, – я выдернула у оборотня схему и спрятала в сумочку. – Придумаю что-нибудь.

Должна придумать.

Потому что наворотила я уже достаточно, пора исправлять, пока не поздно.

Начать решила с драконов.

В детстве так загадывала: если пройду по бордюру от подъезда до гаражей, ни разу не оступившись, – напишу контрольную на отлично. Сейчас то же самое, только наоборот: сдам доклад и больше не оступлюсь.

Глупо, но все равно ничем другим ночью я заняться не смогла бы, и, пока Мэг переодевалась ко сну, разложила на столе книги.

– Недолго посижу, – пообещала я соседке, понимая, что у меня вряд ли получится сегодня уснуть.

Не из-за драконов, естественно. Даже не из-за Оливера и Камиллы Из-за себя. Грайнвилль неправ: неважно, какая у тебя цель. Существует черта, которую не стоит переступать, – переход тут только в одну сторону.

Я листала учебники, выписывала цитаты, но мысли раз за разом возвращали меня в коттеджный поселок.

К трем часам худо-бедно набросала план.

К четырем поняла, что литературы, рекомендованной мисс Милс, недостаточно. Книг было много, но их авторы писали, по сути, одно и то же, только разными словами. А мне хотелось знать и другие мнения. Не знаю зачем, но хотелось… Ровно до пяти утра.

В пять тридцать я все же разделась и легла в постель.

В шесть встала и накапала себе пустырника.

В шесть десять снова полезла в шкафчик соседки и отхлебнула прямо из бутылки спиртовой настойки.

В семь уже стояла у закрытой двери главного корпуса.

Дура, конечно. Но, если выбирать между дурой и сволочью, я за первый вариант. Он мне привычнее.

Оливер появился, когда я еще не успела ни замерзнуть, ни пожалеть о своем решении.

– Доброе утро, мисс Аштон. Не ожидал встретить вас здесь в выходной.

Выходной. Я и забыла. Получается, он мог вообще не прийти.

– Доброе утро, – пролепетала я. – Вчера я не забрала свое пальто… другое… И мне нужно с вами поговорить.

– Пойдемте.

Он провел меня в свой кабинет. В приемной повесил на вешалку плащ и взял у меня пальто, которое я еле расстегнула – так дрожали пальцы.

– Так о чем вы хотели поговорить? – спросил, устроившись на рабочем месте.

– Хотела… признаться… – приходилось выдавливать из себя каждое слово. – Вчера я слышала, как вы… назначили встречу мисс Сол-Дариен, и… – Я собралась с силами и выпалила на одном дыхании: – Это я подложила розу и записку на ее крыльцо.

– Ясно, – я ожидала громов и молний, но ректор и бровью не повел. – Мисс Сол-Дариен в подвале, как я понимаю, тоже заперли вы?

Он знает? Знал еще вчера? Или только что догадался?

После бессонной ночи голова работать отказывалась. Перед затуманенным взором вспыхнуло на миг окошко с предупреждением: «Приложение „Мозг“ выполнило недопустимую операцию и будет закрыто» – и тотчас погасло.

– Буду признателен, если вы объясните, зачем это сделали, – не повышая голоса, потребовал ректор.

– Затем, что… я не хотела, чтобы вы встречались. Вы мне нравитесь. Я говорила…

– Помню, – растянул Оливер, очевидно, вспоминая не столько мое признание, сколько предшествующую ему ночь и «серенаду» в исполнении экспонатов бестиария. – Скажите, Элизабет, раз уж я вам нравлюсь, что вы обо мне думаете? В общем.

– Вы… – я запнулась, почувствовав, как кровь прилила к щекам. – Вы красивый. И умный. Сильный… в смысле, маг… И настоящий джентльмен…

– Это все?

Я кивнула, не смея поднять глаз.

– То есть, – в ровном голосе звякнул металл, – идиотом вы меня не считаете? Спасибо, а то я уж волновался. Потому что ваши ухищрения рассчитаны как раз на идиота.

– Я сказала правду.

– Я говорю не о том, что вы сказали, а о том, что вы сделали. Какой реакции вы от меня ждали? Как я должен был поступить, прочитав ту записку?

– Уйти.

– Уйти, – повторил он. – И не возвращаться? И даже не задуматься, отчего мисс Сол-Дариен, женщина пунктуальная и аккуратная, опаздывает на встречу, которую сама назначила, в то время как у нее на крыльце выложены для свободного прочтения любовные послания? Вы точно не считаете меня идиотом?

Нет, милорд, вас – нет.

– Я раскаиваюсь в своем поступке, – прошептала я пристыженно. – И готова понести любое наказание.

– Чтобы назначить вам наказание, пришлось бы придумать вам преступление. Уставом академии не предусмотрены взыскания для студентов за вмешательство в личную жизнь преподавателей. Так что придется учесть ваше искреннее раскаяние и поверить обещанию не делать больше ничего подобного. Вы же обещаете?

– Да, – прошептала я. Каждое слово Оливера, полное ледяного презрения, неподъемным грузом падало на плечи. Он еще говорить не закончил, а я уже чувствовала себя полностью раздавленной.

– Это все, что я хотел услышать, мисс Аштон. А теперь, – он брезгливо отмахнулся, словно сгонял со стола муху, – идите.

Идти хотелось только на пруд. Найти полынью и утопиться. Но я не дошла даже до приемной. Остановилась в дверях и обернулась.

– Мне… не приходить в понедельник?

– Можете не приходить, – холодно разрешил ректор. – И готовиться к отчислению. Это академия магии, тут учатся только маги.

– Но как…

– Как и договаривались. В понедельник после полудня. И пока вы не вбили себе в голову очередную глупость, поясню. Я буду заниматься вами не из-за особого расположения. И не потому, что хочу как наставник помочь молодому перспективному магу. В вашем случае перспективы весьма сомнительны. Но я хочу разобраться, что случилось с вами на полигоне, так как подозреваю, что в этом скрыт ключ к разгадке остальных происшествий. Запомните это, как и то, что я рискну пожертвовать этим ключом, если мы не придем к взаимопониманию.

Как шла в общежитие – не помню. Ноги сами несли знакомой дорогой, а перед глазами стояло лицо Оливера.

Мэг с ходу накинулась с расспросами, и пришлось сознаваться, что я не спала всю ночь, а с утра пораньше бегала в библиотеку, соглашаться с тем, что я все-таки больная, и на голову тоже, пить горький чай и укладываться в постель.

Не рассказывать же снова, что я влюбилась?

Сильные мужчины всегда были моей слабостью. Но слабостью неопасной: не так часто они мне встречались. А у тех, что встречались, как выяснялось, сила была строго лимитирована или не распространялась на некоторые жизненные ситуации. За одного такого семь лет назад я вышла замуж, но… лимит, жесткий лимит. Он так и сказал: «Это выше моих сил». Я поняла и отпустила. А когда спустя год он предлагал начать все сначала, закрыла перед ним дверь и неделю не отвечала на звонки. Потому что мне не нужно с лимитом – мне нужно, чтобы всегда и во всем, в горе и в радости.

Было бы проще, окажись Оливер типичным представителем условно-сильного пола, но что-то подсказывало, что нет в мире, во всяком случае в этом мире, преград, перед которыми он спасовал бы. Только я тут временно, и, судя по тому, как скоро загубила возможность Элизабет на счастье, время это скоро истечет. Если для спасения Трайса выполнение этого условия обязательно, мир обречен: мало того что Оливер меня презирает, так есть еще и Камилла…

Но шутница-судьба неожиданно решила мне подыграть. Камилла Сол-Дариен исчезла.

Я узнала об этом от явившегося после обеда инспектора Крейга, когда он вызвал меня в комнату для гостей, чтобы расспросить о вчерашних событиях. Оливер все ему рассказал. В интересах следствия, как деликатно объяснил старик, но чувствовать себя менее паршиво я после этого не стала.

– Я подозреваемая?

– Да нет, мисс. К подозреваемым я в одиночку не хожу, годы уж не те. А вот со свидетелем побеседовать могу. Вы одной из последних видели мисс Сол-Дариен, были у ее дома. Ничего необычного не видели?

– Нет.

– Сможете в этом поклясться?

– А вы сможете поклясться, что ни в чем меня не подозреваете? – дерзко, но я решила, что терять мне нечего.

– Честно? – Секунду оба глаза инспектора смотрели прямо на меня. – Нет, мисс, не подозреваю. Но приглядывать за вами постараюсь, потому как вы из тех людей, что обладают редким даром оказываться в ненужное время в ненужном месте. И ладно бы вы этот дар контролировали – так нет же, сами на свою голову приключений ищете.

– О чем вы?

– Сапожки у вас хорошие, – протянул он задумчиво. – Такие вещи, я вам скажу, в глаза бросаются. Бывает, идет девушка, бежит почти, лица не видно, платье обыкновенное, форменное… Но подол чуть приподняла, и смотришь, сапожки на ней непростые: кожа мягкая, каблучок рюмочкой, пряжка нарядная…

Переборщил инспектор с намеками. Мог бы сразу сказать, что узнал меня тогда, выбегающей из комнаты Мартина.

– Это не то, что вы подумали, – пробормотала я.

– Не знаю, мисс, что, по-вашему, я подумал, но уж точно не то, что вы хотели бы. Неподходящее место для свиданий, как ни крути. Тем паче, соседи вашего приятеля в тот день отсутствовали, кроме одного, но тот мог бы и в коридоре погулять – ему-то без разницы было.

Получается, инспектор не только меня узнал. Не было бы у Норвуда проблем.

– Что же вы подумали, мистер Крейг? – спросила я прямо.

– Да ничего плохого, мисс. Я ж ведь тоже молодым был, тоже тайны манили. Помню, мальчишкой бегал на соседнюю улицу покойников смотреть. Семья там одна угорела: то ли в дымоход что попало, то ли с печной заслонкой неладно было; запамятовал уже. А вот трупы хорошо помню, на неделю тогда от еды меня отворотило, вода – и та в горле застревала. Неприглядные они порой бывают, тайны-то. Но манят. Кровь бурлит, мозги идеями кипят…

– Так вы решили, что меня это интересует только потому, что у меня мозги вскипели? – возмутилась я.

– Не только. Оно ж понятно, не пустое любопытство, товарищ пропал.

– Мартин Кинкин мне не товарищ, – отрезала я, рассудив, что откровенность в малых дозах делу не навредит. – Да, его по-человечески жаль, но моя судьба волнует меня сильнее, уж простите. Милорд ректор ведь рассказал вам?

Рассказал, не сомневаюсь. Если и не сразу, то после исчезновения Камиллы точно.

– Для успешного продвижения следственных мероприятий важно иметь полную информацию, – пробубнил инспектор.

– Для успешного продвижения моей дальнейшей жизни мне тоже нужна информация о том, что произошло и как это исправить. А полиция и руководство академии несколько месяцев не могут разобраться с этими исчезновениями сту… Постойте-ка! До мисс Сол-Дариен пропадали только студенты? И только мужчины, да? А она – преподаватель и женщина. Вы уверены, что она… ну, как все?

– К сожалению, да. Никто не застрахован, как выяснилось. Так что вы уж…

– У меня есть информация о Мартине, – выпалила я, пока он не начал стращать меня возможными последствиями. – Я нашла в его комнате схему полигона и… случайно забрала с собой. Сейчас принесу.

– Не стоит, – махнул рукой полицейский. – Знаем мы уже. Нехорошо, но с этим пусть преподаватели разбираются, к нашему делу оно отношения не имеет. Кроме схемы ничего не нашли?

Я покачала головой.

– Жаль. А может, и к лучшему. Не нужно вам, мисс, в это дело влезать. Даже при вашем интересе. Магию потерять – невелика беда, когда у нас тут люди теряются.

«Люди – тоже не большая проблема, у вас тут мир рушится», – подумала я.

Инспектор понял мое хмурое молчание по-своему.

– О результатах я докладываю милорду Райхону, – сказал, прощаясь. – Если он посчитает нужным, поделится с вами.

Поделится, а как же!

Нет, на Оливера рассчитывать нельзя. На божественное вмешательство – тоже. Оставался один вариант. Друзья.

В библиотеке – неважно, в каком мире она находится, – полагается вести себя тихо, дабы не нарушать священный покой книжных полок и не мешать другим грызть гранит наук. Но как тут молчать, когда тебя сначала сшибает с ног воздушной волной, затем что-то ударяет в лоб, выбивая из глаз искры, а следом уже летит огромный огнешар? Естественно, я заорала так, что штукатурка с потолка посыпалась. Хотя не исключено, что потолок тоже пострадал от атакующих заклятий.

Нет, на меня не набросились силы зла. Я всего лишь собрала друзей в одном из уютных читальных залов, чтобы поделиться своей бедой. Но у магов на Трайсе не принято верить на слово, когда кто-то говорит, что утратил способности.

– Что тут происходит? – степенно вплыла в зал библиотекарша. Мои крики не вызвали у пожилой женщины ни паники, ни удивления – только сдержанное возмущение нарушением дисциплины.

– Мы… э-э… заклинания отрабатываем, – нашелся Рысь.

– Хочу напомнить, что чары выше третьего уровня использовать в библиотеке запрещено, – с осуждением глядя на меня – на меня, сидящую на полу жертву дружеского недоверия, помятую и с дымящимися волосами! – выдала строгая тетка.

– Так второй же, – пискнула Сибил.

– Второй, – авторитетно подтвердила Мэг.

Библиотекарша подняла палец, словно хотела определить направление несуществующего ветра, и согласно кивнула:

– Второй. Но не забывайте о порядке, вы тут не одни.

Вообще-то в секции художественной литературы, не слишком востребованной в разгар учебного года, мы были как раз одни. Потому я и выбрала этот зал: никто не помешает спокойно поговорить. И под «спокойно» не подразумевала нанесение мне физических и моральных травм!

– А еще друзья! – всхлипнула обиженно, когда дверь за библиотекаршей закрылась.

Меня подняли, усадили в кресло, укутали пледом ноги, а в руки сунули чашку с горячим чаем, едва не пополнив коллекцию нанесенных мне повреждений ожогом. Вздохнули скорбно и уставились на меня тремя парами виноватых глаз.

– Теперь понимаете, почему мне нужно разобраться, что творится в академии? – чашка обжигала пальцы, лоб еще болел, как и место, которым я приложилась о пол при падении, так что страдание в моем голосе звучало отнюдь не притворное. – Сегодня магия пропала, завтра сама пропаду.

Я не хотела втягивать друзей в сомнительные приключения. Да и инспектор Крейг ошибался: не всех в юном возрасте манят тайны и опасности, большинство предпочитает держаться от них подальше. Поэтому я не просила о многом – только помочь собрать информацию.

– В академии тысячи студентов. Не может быть, чтобы никто ничего не видел и не слышал. А есть еще смотрители общежитий, горничные, дворники и разносчицы в столовой – на них никто не обращает внимания, а они между тем часто видят больше остальных. Кое-что я уже узнала, – я достала из сумочки записи, сделанные после разговора с инспектором. На двух страницах уместилось то, что Элси помнила о пропавших. – Слушайте. Чарли Лост – первый. Пропал в октябре. Второкурсник, специальность «Темные материи».

– Малефик, – поморщился Рысь.

Магов, специализирующихся на проклятиях, мало кто любит. Но я, увы, этой неприязни не разделяла.

– Второй – Герман Складовик, – продолжила, сдержав горький вздох. – Пропал в середине ноября, а до этого учился на четвертом курсе теормага. Третий – Виктор Нильсен, седьмой курс, выпускник. Специальность «Прикладная некромантия». Исчез в конце декабря. Четвертый, как вы знаете, – Мартин Кинкин. Третий курс, боевик, пропал три дня назад. Пятая… – я выдержала паузу, представляя, какое впечатление произведут на друзей последние новости. – Камилла Сол-Дариен. Теоретические основы магии. Преподаватель. Пропала… сегодня, наверное…

Рысь обалдело присвистнул, девушки недоверчиво переглянулись.

– Никто не застрахован, – повторила я слова инспектора. – Поэтому думайте, помогать мне или… переводиться. Мистер Вульф сказал, что многие уходят в Глисетский университет или в Найтлоп.

– Вот еще! – фыркнула Мэг. – Мне нужен диплом академии, а не какого-то университета.

– А школа Найтлопа – жуткая дыра, – подала голос Сибил. – Прорицатели у них до сих пор работают с хрустальными шарами.

– И ни там, ни там нет отдельного курса для магов-оборотней, – развел руками Норвуд. – Так что мы с тобой. Кстати, почему только мы? Ты не звала Грайнвилля?

– Нет.

– Почему? – спросила Мэг так, точно уже знала ответ и хотела проверить, совпадет ли он с моим.

– Он эльф.

Целительница кивнула.

– Мы подозреваем эльфов? – встрепенулась Сибил.

– Это лишь одна из версий.

По странному совпадению мы встретили Грайнвилля всего через час, когда Рысь провожал нас с девочками в общежитие.

– Как твои дела, Илси? – спросил эльф так, чтобы никто из друзей не мог слышать. – Все еще спасаешь мир?

– Делать мне больше нечего, – пробурчала я.

И не соврала ведь: нечего, только мир спасать.

То ли моя паранойя обострилась, то ли луна как-то странно отразилась в прозрачных глазах эльфа, но подумалось, что он именно так и понял мой ответ.

В общежитии я первым делом отыскала Летти. Горничная обреталась в маленькой комнатке на первом этаже и удивилась, когда мисс Аштон лично пожаловала в ее скромное жилище.

– Вы умеете стричь? – я огорошила ее еще больше. – На практике мне подпалили волосы. Нужно обрезать… насколько приличия позволяют.

После «проверочного» огнешара на волосах было больше копоти, чем подпалин, но я с первого дня мечтала отделаться от косы.

Прощай, прекрасная героиня Элизабет Аштон.

Здравствуй, я.