Читать книгу Жизнь как история. Сторителлинг каждого дня - Ирина Шевцова - Страница 16

Еще зимой я объявила, что в этом году отдыхать мы не поедем. Причина в том, что строим дом, затрат много, надо экономить. Но уже к весне поняла, что буду чувствовать себя жертвой, мстить, злиться, ныть весь год, если отпуск не состоится. Ну, хоть какой отдых, самый не затратный! В результате остановилась на морском круизе в Норвегию – самое дорогое, что мне попалось на глаза! Женщины – существа не логичные, а я же женщина…

Про Норвегию напишу отдельно, а сейчас, прямо по ходу путешествия, буду записывать свои впечатления о нашем пребывании на прекрасном лайнере «Рoesia».

В Питере стоит жара – едем на север, в Норвегию. С кораблем все удобно. Прошел паспортный контроль – и сразу на борт. Отплытие в семь, сейчас три. Мы обедаем, располагаемся в каюте, загарам, купаемся. И лишь потом понимаем, что мы еще в Питере. Данька говорит, что это как Египет, но без самолета.

У наших соотечественников нет привычки сидеть в барах. На борту этих заведений восемь. Немцы пью пиво, итальянцы – вино: компаниями, парочками, в одиночку. Многие играют в карты, лото… И так часами. Наши шатаются как неприкаянные. Зато мы можем отдыхать в самых неудобных местах, например, на скамейке – там и пиво, и водка, и закуска. Или на пикнике под дождем – всей компанией, да под навесом, два пня и дощечка – уже скамейка… Ну, или просто примоститься на каком-нибудь парапете, расстелить газетку – опять же, скамейка! Вот ходим по палубам и думаем, чего-то явно не хватает… Скамеек!

Утром эта парочка сидела рядом со мной на палубе: дама в голубой тунике, белых лосинах, на шее – крупный кулон цвета ультрамарин, туфли тоже голубые. На мужчине белые брюки и голубая рубашка, на шее – нежный кашемир цвета моря. Вечером я встретила их у бассейна. На даме: платье красное в белый горох, шаль цвета коралл, туфли в тон. Мужчина: джинсы – темный коралл, рубашка – белоснежная, спортивного кроя с красной строчкой, шарф красный в мелкий горох….Со вкусом живут люди!

Когда иду по городу – смотрю в чужие окна, в супермаркете – в чужие корзины, на шведском столе в ресторане – в чужие тарелки. Так я изучаю жизнь. Эта тарелка была отвратительна: в навалку, беспорядочно – спагетти и картошка, тушеная капуста, куски рыбы, мяса, ветчина, помидоры, комки салатов, лужи соусов и сверху всего этого жиром текущие жареные сосиски. Хозяин соответствует – скажи мне, что в твоей тарелке, и я скажу, кто ты… Голова колобком (только изрядно пожившим), глазки воткнуты глубоко и близко, рот, напротив, огромен и мясист, нос в рытвинку, макушка в родинку сквозь редкие волосенки… Сел рядом и стал жрать! Именно это слово! Я зацепилась за сосиски, подумала: «бюргер». Вот именно такой, как в фильмах про войну, чтобы поотвратительней было. Но он поворачивается к моему сыну и по-русски, без предисловий: «Где фрукты брал?». Я от неожиданности: «Was?»….Данька ржет, мол, что наших не признаешь? А я так надеялась… Вот отказывают же иногда в визе, и без объяснения причин. Я бы его не пустила за границу, как не прошедшего фейс-контроль.

Третий день пути. Мы в Киле, небольшой и милом городишке (после Питера мало что кажется городом, скорее – городишки). В магазине неожиданно замечаю, что пол качается. Умом понимаю – этого быть не может, но он качается. Потом качалась мостовая и кафе, качалась дорожка в сквере. Вечером вернулись на борт – качка прекратилась.

Каждый вечер в каюту приносят программу на следующий день. У нас завтра Копенгаген. Читаю: «Если вы пройдете по набережной, на которой находится знаменитый памятник Русалочки (временно находится в Китае), то минут через двадцать выйдите в центр города». Вот вы можете представить, что Медный Всадник или, положим, или Царь-колокол временно вывезли в Китай? Я тоже не могу! Что за Копенгаген такой – даже Русалочки нет?! До города перлись часа полтора быстрым шагом… сплошные подставы…

Еще дома прочитала, что на борту проводится учебная тревога. Все ждала – ну когда же? Вот, наконец, объявляют: завтра вечером. По сигналу мы должны надеть спасательные жилеты и все явиться в назначенное место. Я проверила жилеты, послала мужа на палубу, где будем собираться, торопила своих за обедом… А они пришли в каюту и завалились спать! Я тоже хочу, но не позволяю себе расслабиться – слежу, сколько времени осталось до тревоги. Наконец по громкому вещанию, на пяти зыках нас начинают инструктировать, что надо делать, куда идти. Я поднимаю своих родственников, подгоняю, сама уже давно в жилете суечусь. Данька говорит: «Мама, беги первая, тебя выберут «Мисс учебная тревога»….Потом мы сидели всей огромной, международной компанией в холле, слушали еще раз инструктаж и думали, наверное, об одном: «Дай Бог, чтобы не пригодилось!»

Я гуляла по палубе и проводила тест на готовность к улыбке. Вот встречаюсь с кем-нибудь глазами и тут же улыбаюсь. Фиксирую реакцию. Вот и все исследование. Идет уборщик, огромный темнокожий мужик. Проходя мимо двери притормаживает и трет ручку тряпкой. Я ему улыбаюсь и показываю большой палец – мол, хорошо вытер, молодец. Расплывается всем своим белозубым оскалом. Дальше – дяденька делает пробежку. Улыбаюсь. Реакция – ноль. Семья с ребеночком. Так обрадовались все, поздоровались на трех языках и что-то сказали ребеночку про меня. Он стал махать ручкой. Воодушевленная иду дальше …официанты – ну, здесь все понятно, это скорее выучка, а не готовность к улыбке. Две дамы, нашенские, я их еще в автобусе видела – они меня не замечают, смотрят сквозь. Как-то не принято у нас здороваться и улыбаться, но я настаиваю – «Здравствуйте!». Они тут же сфокусировались на мне, закивали, заулыбались. Подростки, итальянцы – у них вообще лица постоянно радостные. Очень задумчивый господин – меня в свои думы не впустил, прошел мимо… Но в целом считаю эксперимент удавшимся и могу констатировать, что улыбаются в ответ практически все.

Хочется отдельно сказать про инвалидов-колясочников. Их на корабле много. Часто это дети: катят себе на своих навороченных машинах, а сзади идут родители. У нас в стране принято сочувственно оборачиваться вслед. Здесь – повода нет. Старики, само собой. Причем, это ходячие граждане, просто им так удобно. Чаще всего они разъезжают на колясках с эмблемой лайнера, то есть взятых здесь же. Особенно поразил молодой мужчина, который играл с друзьями в карты. Бодр, весел, чисто выбрит, модно одет. Но он не для удобства – он действительно не ходит, это заметно по неестественно обвисшим брюкам! Скажете, уровень жизни, забота государства и все такое… Может быть. Но прежде всего – это отношение инвалида к себе и всех окружающих к инвалиду. Впрочем, для этих людей надо придумать какое-то другое название.

Аниматоры стараются. Работает интернациональная команда, человек десять. Это не считая тех, кто возится с детьми. Вот лежу, загораю и наблюдаю за тем, как у бассейна затевается стрейчинг. Уже и музыку поставили, и на трех языках пригласили – люди не спешат. Подтянулись три дамочка, больше желающих нет, все, как и я, предпочитают наблюдать. Тогда к женской группе подключается группа аниматоров-юношей, в количестве четырех, и занятие начинается. Со стороны – полный бред, своих больше, чем туристов. Но ведь как сработало! Уже через несколько минут бодро шагали под музыку человек пятнадцать. А «подсадные» аниматоры незаметно отправились по своим делам.

Вечером, после ужина, затащила мужа в бар, где готовилось очередное представление с участием туристов. На входе нас ловит девушка-аниматор, по виду понимаю, что русская, но она с нами по-итальянски. Рассекретились – как она обрадовалась! Стала уговаривать поучаствовать в карнавале, который начнется с минуты на минуту. Мы соглашаемся, она в восторге тянет нас за кулисы, где уже собралась орава в карнавальных костюмах – дети, взрослые, старики. Девушка Наташа объясняет коллегам, что мы русские, и мы будем участвовать – восторг полный. Нам выносят несколько рулонов креповой цветной бумаги, что-то пытаются из неё соорудить. Я обматываю мужа зеленым, сооружаю у него на голове желтую чалму, то же самое делаю с собой и объявляю, что мы Семья Брокколи (только что подавали за ужином). Нас представляют под шквал аплодисментов. Никаких конкурсов – победили все. Рядом с нами стоял Пиноккио, мало чем отличающийся от нас, в той же цветовой гамме… Утром встретились с Наташей на палубе. Она с благодарностями, мол русские ни в чем таком не участвуют. Я ей объяснила, как психолог, что люди очень боятся выглядеть смешными… на трезвую голову. А пьянствовать на корабле просто невозможно.