Читать книгу И настанет весёлое утро (сборник) - Ирина Токмакова - Страница 8

На свете есть котята —

Касьянка, Том и Плут.

И есть у них хозяйка,

Не помню, как зовут.

Она котятам варит

Какао и компот

И дарит им игрушки

На каждый Новый год.

Котята ей находят

Пропавшие очки

И утром поливают

Укроп и кабачки.

Котят купить просили

Продукты на обед.

Они сходили в город

И принесли… конфет.

Натёрли пол на кухне

Касьянка, Том и Плут,

Сказали: «Будет кухня —

Совсем замёрзший пруд».

И весело катались

По кухне на коньках.

Хозяйка от испуга

Сказала только: «Ах!»

Котята за капустой

Ходили в огород.

Там у капустных грядок

Им повстречался крот.

Весь день играли в жмурки

Котята и кроты.

А бедная хозяйка

Грустила у плиты.

Косили на опушке

Касьянка, Плут и Том.

Нашли в траве щеглёнка

С оторванным хвостом.

Они снесли больного

К щеглихе-маме в лес

И сделали припарки,

Примочки и компресс.

Ходили как-то к речке

Касьянка, Том и Плут,

Проверить, хорошо ли

В ней окуни живут.

Приходят, а у речки

Лежит старик судак

И до воды добраться

Не может сам никак.

Скорей беднягу в воду

Забросили они

И крикнули вдогонку:

«Смотри не утони!»

Сказала раз хозяйка:

«Схожу куплю букварь,

Неграмотный котёнок —

Невежда и дикарь».

И в тот же вечер дружно

Уселись за столом,

И выучили буквы

Касьянка, Плут и Том.

А после, взявши ручки

И три карандаша,

Такое сочинили

Послание мышам:

«Эй, мыши-шебуршиши,

Бегите из-под крыши,

Бегите из подвала,

Пока вам не попало».

И подписались все потом:

«Касьянка, Плут и Том».

Захотел Петушок

Сочинить стишок,

Написать кукареку

И к нему ещё строку.

Но кукареку потерялось,

Ничего от него не осталось:

Ни ку, ни ка, ни ре…

Увидал он Хрюшку на дворе.

– Хрюшка, – говорит Петушок, —

Я хотел сочинить стишок:

Написать кукареку

И к нему ещё строку.

Но кукареку потерялось.

Ты не знаешь, куда оно девалось?

Хрюшка головой покачала:

– Нет, кукареку я не встречала.

Не печалься, тебе я хрю-хрю

Вместо него подарю.

Говорит Петушок:

– Нет, спасибо,

Мне кукареку найти бы.

Собрался Петушок,

Взял дорожный мешок

И пошёл шагать —

Пропажу искать.

Видит: навстречу Кошка,

Кошка идёт, мягконожка.

– Кошка, – говорит Петушок, —

Я хотел сочинить стишок:

Написать кукареку

И к нему ещё строку.

Но кукареку потерялось.

Ты не знаешь, куда оно девалось?

Кошка головой покачала:

– Нет, кукареку я не встречала.

Не грусти, я тебе удружу —

Мяу-мяу тебе одолжу.

Говорит Петушок:

– Нет, спасибо,

Мне кукареку найти бы.

Вздохнул Петушок,

Подтянул ремешок,

До реки дошагал —

Очень устал.

Видит: скачет Лягушка,

Известная всем болтушка.

– Лягушка, – говорит Петушок, —

Я хотел сочинить стишок:

Написать кукареку

И к нему ещё строку.

Но кукареку потерялось.

Ты не знаешь, куда оно девалось?

Лягушка головой покачала:

– Нет, кукареку я не встречала.

Ты возьми себе лучше ква-ква —

Для стихов неплохие слова.

Говорит Петушок:

– Нет, спасибо,

Мне кукареку найти бы.

Грустный Петушок

Срезал посошок,

На закат взглянул,

Домой повернул.

Дома ужин ждёт.

Дома – детки.

Глядь – на крылечке Наседка.

– Муженёк, – кричит, – я так устала,

Всё кукареку твоё искала!

Утащили его цыплята,

Непослушные наши ребята.

Целый день с ним они провозились,

Говорят – кукарекать учились.

Впредь храни ты его аккуратно.

А теперь получай обратно!

Тут Петушок сочинил стишок:

Написал – кукареку!

И ещё – кукареку!

И третью строку – кукареку!

Я целый день бродил в лесу.

Смотрю – уж вечер на носу,

На небе солнца больше нет,

Остался только красный след.

Примолкли ели. Дуб уснул.

Во мгле орешник потонул,

Затихла сонная сосна.

И наступила тишина:

И клёст молчит, и дрозд молчит,

И дятел больше не стучит.

Вдруг слышу: ухнула сова,

Да так, что вздрогнула листва.

– Уху! Уходит время зря,

Потухла на небе заря.

Давай утащим крикуна,

Пока не вылезла луна. —

Другая буркнула в ответ:

– Я не доела свой обед. —

И снова первая: – Уху!

Ты вечно мелешь чепуху!

Мы не успеем долететь,

Ведь могут двери запереть.

Бросай обед, летим сейчас,

Возьмём его, и кончен сказ. —

Раздвинул ветки я плечом

И крикнул: – Совы, вы о чём?

Почистив клюв, одна из них

Мне отвечала за двоих:

– На свете странный мальчик есть.

Он сам умеет кашу есть,

Линкор умеет рисовать

И злых собак дрессировать.

Но только скажут: «Спать пора», —

Он рёв заводит до утра:

«Не гасите

Огня,

Не просите

Меня,

Всё равно

Не усну,

Всю постель

Переверну,

Не желаю,

Не могу,

Лучше к совам

Убегу…»

Мы рассудили: так и так,

Раз этот маленький чудак

Ночами не желает спать,

Ему совёнком надо стать.

В дупло мальчишку принесём,

Пять страшных слов произнесём,

Дадим волшебную траву

И превратим его в сову.

Тут совы с места поднялись

И в тьму ночную унеслись.

Я знал, куда они летят,

Кого заколдовать хотят!

Ведь это Женька, мой сосед,

Ему пять с половиной лет,

А он все ночи напролёт

Кричит, буянит и ревёт:

«Не гасите

Огня,

Не просите

Меня,

Всё равно

Не усну,

Всю постель

Переверну,

Не желаю,

Не могу,

Лучше к совам

Убегу…»

Как этих сов опередить?

Как Женьку мне предупредить?

Никто не сможет мне помочь:

Совсем темно, настала ночь.

Тумана дымка поднялась,

На небе звёздочка зажглась…

Я дятла кинулся будить:

– Послушай, дятел, как мне быть?

Мой лучший друг попал в беду,

А я дороги не найду… —

Подумал дятел, помолчал

И головою покачал:

– Никак ума не приложу,

Слетаю мышку разбужу. —

Сейчас же прибежала мышь

И пропищала: – Что грустишь?

Ведь мой знакомый старый крот

Прорыл прямой подземный ход.

Ты можешь прямиком идти,

Там не собьёшься ты с пути. —

И, несмотря на темноту,

Бегом помчался я к кроту.

Но здесь опять ждала беда:

Ход шириною был с крота!

Ну как в дорогу я пущусь,

Когда я в нём не умещусь?

Придётся поверху брести.

Да как во тьме тропу найти?

Тут не помогут мне очки.

Но дятел крикнул: – Светлячки! —

И прилетели светлячки,

Такие добрые жучки,

И сразу отступила мгла,

И я помчался как стрела,

Как скороход,

Как вертолёт,

Как реактивный самолёт!

Вот я и дома. Раньше сов!

Обычный Женькин слышу рёв:

«Не гасите

Огня,

Не просите

Меня,

Всё равно

Не усну,

Всю постель

Переверну,

Не желаю,

Не могу,

Лучше к совам

Убегу…»

Я крикнул: – Женька, брат, беда!

Ведь две совы летят сюда!

Вот заварил ты кутерьму! —

И всё я рассказал ему.

И Женька сразу замолчал,

Как будто в жизни не кричал.

И больше он по вечерам

Не поднимает тарарам.

Как только скажут: «Спать пора», —

Он засыпает до утра.

А совы по ночам не спят:

Капризных стерегут ребят.

Жил Сазанчик в приветливой речке.

Жил он в самом уютном местечке,

Где качалась прохладная мгла

И трава золотая росла.

Утром солнце всходило зелёное,

Солнце доброе, нераскалённое,

Зайчик солнечный плыл по волне,

Было тихо в речной глубине.

Вниз скользил водяной паучок

На прозрачной, невидимой нитке,

Проползали бесшумно улитки,

Пятясь, шёл пучеглазый рачок.

А на дне, среди мягкого ила,

Всякой всячины множество было:

Червяки, червячки, червячищи…

Словом, лучше еды и не сыщешь!

Жил Сазанчик в приветливой речке,

Прогуляться любил недалечко:

В камышовую рощу мохнатую,

На речную полянку покатую,

Где трава, и тростник, и песок,

И весла голубого кусок.

Как-то раз плыл Сазанчик неспешно,

А куда, сам-то знал он, конечно.

Было тихо в речной глубине,

Зайчик солнечный плыл по волне,

И зелёное солнце светило,

И Сазанчику радостно было.

Только кто там нырнул в глубину,

Серой тенью метнулся по дну?

Оказалось, большая Лягушка,

Подплыла, зашептала на ушко:

– В речке, братец, плохое житьё,

Ерунда и еда, и питьё!

Знал бы ты про чудесные страны,

Где ещё не бывали сазаны!

Комаров там несметные тучи,

Мошек всяких и мушек летучих!

Не успел оглянуться – и сыт.

Тёплый дождик с утра моросит,

На траве, как на мягкой перинке,

На боку полежишь и на спинке,

Вот туда бы ты переселился,

То-то пóжил бы, повеселился! —

Стало скучно Сазанчику в речке,

Неуютно в уютном местечке,

Он подумал: «Чего же мне ждать,

В глупой речке зачем пропадать?»

И куда-то поплыл за Лягушкой,

Большеротой хвастуньей квакушкой.

А навстречу ему Окунёк:

– Эй, Сазанчик, тебе невдомёк:

Рыбам жить можно только в реке,

Сгинешь ты от реки вдалеке! —

Но Сазанчик махнул плавником

И не стал говорить с Окуньком.

Вот и берег. Большая страна

Над спокойной водою видна.

И Сазанчик глядит не дыша:

До чего же страна хороша!

Заросла камышом и осокой,

Небосвод голубой и высокий,

Сколько мошек и мушек летучих,

И комариков целые тучи,

И огромные бабочки есть.

Можно целую тысячу съесть!

Ускакала куда-то Лягушка,

Поспешила, наверно, к подружкам.

А Сазанчик подпрыгнул разок

И упал на горячий песок.

Солнце светит огромное, жгучее,

Душным зноем и сушит, и мучает,

Нет ни тени, ни ветерка,

И осока-трава так жестка!

Эх, Сазанчик, попал он в беду —

Даже думать забыл про еду!

Стал Сазанчик метаться и биться,

Шепчет: – Надо назад возвратиться,

В камышовую рощу мохнатую,

На речную полянку покатую,

Где трава, и тростник, и песок,

И веслá голубого кусок. —

Еле-еле до речки добрался,

Сам не помнит, как жив он остался!

А в реке – столько свежей воды!

А в реке – столько вкусной еды!

Светит доброе солнце зелёное,

Не горячее, не раскалённое,

И трава золотая растёт…

И счастливый Сазанчик плывёт!

На свете жил один король,

Богатый и могучий.

Всегда грустил он

И порой

Бывал мрачнее тучи.

Но вечно хныкать и тужить

Бедняге надоело.

Вскричал король:

«Нельзя так жить!» —

И с трона спрыгнул смело.

Но вмиг порушить злой удел

Не в королевской власти.

И вот король в карету сел

И покатил за счастьем.

Король в окошечко глядит,

Карета бодро катится.

Постой-ка, кто там на пути?

Девчонка в драном платьице.

– О всемогущий мой король,

Подать хоть грошик мне изволь!

– Эй, попрошайка, пропусти

Скорей мою карету.

Сойди немедленно с пути,

Ведь я за счастьем еду! —

Сказал король и укатил.

А в синем небе месяц стыл…

Карета мчится наугад,

Бог весть в какую сторону,

Вдруг – на пути стоит солдат,

Израненный, оборванный.

– О мой король, – вскричал солдат, —

Тебя я видеть очень рад!

Прошу покорнейше: устрой

Меня ты в услужение.

Я за тебя стоял горой,

Я, право, бился как герой,

Я выиграл сражение.

– А ну, служивый, пропусти

Скорей мою карету.

Сойди немедленно с пути,

Ведь я за счастьем еду! —

Сказал король и укатил.

А в синем небе месяц стыл…

Карета мчит во весь опор,

Конь скачет что есть духу.

Вдруг на дорогу вышла с гор

Сутулая старуха.

– Прости, любезный мой король,

Старуху одинокую.

Мой дом – вон видишь, за горой,

С утра ушла далёко я.

Ношу из леса я дрова —

Тяжёлая работа.

Гляжу вокруг, едва жива,

А вдруг поможет кто-то…

– А ну, старуха, пропусти

Скорей мою карету,

Сойди немедленно с пути,

Ведь я за счастьем еду! —

Сказал король и укатил,

А в синем небе месяц стыл…

Вот лето кончилось. Жара

Сменяется ненастьем.

Король торопит:

– В путь пора,

Ещё немного – и ура! —

Своё настигну счастье!

И всё бы кончилось бедой,

Сомнений в этом нету,

Да старец с белой бородой

Остановил карету.

Перекрестившись, не спеша,

Торжественно и строго

Сказал: – Заблудшая душа,

Король, побойся Бога!

Ты ищешь счастья для себя,

Ты странствуешь по свету.

Но, только ближнего любя,

Найдёшь ты счастье это.

Скорей послушайся меня:

Обратно разверни коня.

Дитя согрей и накорми,

Солдата в сторожа найми,

Всё это сделай,

Но сперва

Старушке ты поможешь:

До дома довезёшь дрова,

Распилишь и уложишь…

Тут вышла полная луна,

И осветила путь она:

Нелёгкий путь —

Обратный путь,

Путь к счастью,

Не куда-нибудь…

Король поныне во дворце

Всем людям помогает.

И счастье на его лице

Как ясный день сияет!

Дама червей

Утром в кухне своей

Испекла королевские пончики

Для знатных гостей

Самых разных мастей,

Положив их студить на балкончике.

А червонный валет

Восемнадцати лет

Утащил их и съел в одиночестве.

И никто не видал,

И никто не сказал:

«Как не стыдно вам, ваше высочество!»

Вскоре гости пришли:

Дамы и короли,

И трефовые, и бубновые.

Все в парче и мехах,

Разодетые в прах

И закутаны в мантии новые.

Тут король наш червей

Крикнул даме своей:

– Погляди, кто пожаловал в гости к нам!

Сам к столу подавал,

Даже сам разливал

Вкусный суп из телячьих хвостиков.

Весь обед королева была весела,

Обглодала подряд два индюшьих крыла,

Запивая французским бульончиком,

А потом приказала валету червей

Королевский десерт принести поскорей

И попотчевать каждого пончиком.

Но, вернувшись, валет

Доложил: – Их там нет!

Видно, их утащили разбойники.

Я искал на полу,

Шарил в каждом углу,

На столе, в сундуке, в рукомойнике.

Впрочем, может быть, кот,

Что в подвале живёт, —

Вы об этом подумайте сами, —

Верно, он их и съел:

На меня он глядел,

Шевеля виновато усами.

– Постыдись-ка, валет,

Ты несёшь сущий бред,

Ведь коты не питаются пончиками.

И, заметить позволь, —

Крикнул с сердцем король, —

Им не надо беретов с помпончиками!

Эй, позвать сюда слуг

Да поставить всех в круг,

Сам я буду вести разбирательство.

Знаю я, кто украл,

Крошки все подобрал,

Да осталось одно обстоятельство.

Так случилось, что вор,

Позабыв про позор,

Подбородок платочком не вытер.

А ему на беду,

У людей на виду

Весь сироп от варенья и вытек!

Тут все стали глядеть,

Головами вертеть,

Будто вора не видели сроду,

А валет наш червей

Трёт сильней и сильней

Неиспачканный свой подбородок.

Королева, крича:

– Эй, позвать палача! —

Каблуками стучала от злости.

И не знали, как быть,

Надо ль есть или пить,

Все её королевские гости.

Но король речь держал,

Горячо возражал

Против смертной валетовой казни:

– Раз уж пончиков нет,

То червонный валет

Вряд ли что сотворит безобразней!

Пусть червонный валет

Ближних несколько лет

Гложет только горелую корку.

А на завтрашний день

Принесите ремень

Да задайте хорошую порку!