Читать книгу И настанет весёлое утро (сборник) - Ирина Токмакова - Страница 9

Россы победили. Тишина над лугом.

Воины расселись по смолёным стругам[2].

С неба ночь спускалась

Утицею серой,

Песня расплескалась

Над рекою Мерой:

– Не летай к нам издалёка, чёрный ворон,

Не топчи земли родимой, злобный ворог,

На тебя у нас мечи да стрелы.

И не быть тебе живым да целым.

И поплыли струги по во́лнам, по во́лнам,

В городище, что звался Холохо́лна.

И луна, сестрица солнца Яри́лы,

Скатный жемчуг им дорогой дарила.

Лунный жемчуг не тонул – качался,

Светлый путь по реке намечался.

Только воин Доброго́ст победе не радуется,

Он вперёд не глядит, всё назад оглядывается,

Меч булатный сжимает рука.

Чем победа для него горька?

О своей он и не думает ране:

Братья не вернулись с поля брани.

«Ой ты, брат мой Бушуй, брат мой Ждан,

Я напрасно вас искал да напрасно ждал.

Нету вас ни на юру, ни в сыром бору,

Нет на берегу да на речном ветру.

Где-то вас настигли вражьи меч и стрела?

Не могли мы вас найти, да, видно, смерть нашла.

Знаю я, враги над вами не смеются:

Россы в плен живыми не сдаются.

Ой ты, лес, лес, тёмный лес, бор сырой,

Ты от чёрного воронья братьев скрой.

Вы, четыре ветра, братьев не оставьте,

Вместо нас над ними тризну справьте».

Взмахи вёсел – раз, два! – друг за другом

Движутся по светлой Мере струг за стругом.

Соловей умолк. Дрозд прокричал.

Вон и Холохолны крепкий причал.

Соловей уснул. Проснулась кукушка.

Заалела боровая опушка.

Дунул ветер.

Дуб шагнул из тумана.

Тяжело глаза открылись у Ждана.

Боль в ногах, ноют грудь и плечо.

Голове, что в огне, горячо.

Меч лежит с перебитым клинком.

Рядом шлем, мятый шлем с шишаком.

А под ним постель не постель – ой жестка!

А над ним ель – ель высока.

Прилетел ветерок, правнук

Стри́бога-ветра, сел на ель.

Перепутал у ели ветки, как у пряхи кудель.

Говорит: – Ты послушай, ель, смоляная сестра,

Как разбили злобных ворогов россы вчера,

Да остался на поле воин раненый Ждан,

Да Бушуй, меньший брат его, погибает от ран.

И услышал Ждан тихий шёпот, словно сквозь сон,

Точно кто зовёт его, чей-то вздох, чей-то стон.

И увидел он: поодаль, среди горьких трав,

Брат Бушуй белый лежит, словно выпил отрав.

И со лба сбегает тонкая и багряная нить,

Еле слышно шепчут губы бледные: – Пить! —

Ой как берег крут, ой как Ждан ослаб.

Если б Мера сама да испить дала б!

– Государыня быстра река,

Что торопишь волну,

И зачем ты, быстра река,

Камни катишь по дну?

Долгий век тебе, река,

Берег к берегу шить,

Что бежать тебе, река,

Да куда спешить?

Ты пои́шь волка серого

И медведя пои́шь,

Государыня река Мера,

Ты меня услышь!

Как бежит твоя волна,

Словно конь без узды,

Государыня быстра реченька,

Дай для брата воды!

И взметнулась волна в реке, точно конь гнедой,

До краёв Жданов шлем налила водой.

Прилетают ветры – улетают,

Жар по лугу кубарем катают.

Кузнецы-зеленцы звенят в мураве.

Братья Ждан и Бушуй лежат на траве.

Вышел из лесу Лось, как выплыл.

Воздух носом втянул, как выпил.

Глаз у Лося приветлив, взгляд светел.

Он под елью братьев приметил.

Говорит он: – Горько вам досталось,

Вы ещё потерпи́те малость,

Вот вам свежие ветки еловьи,

Постелите себе в изголовье.

Я пройдусь по травам по росным,

Поклонюсь цветам живоносным.

Выходил Лось на луга, на угóры[3],

Наклонясь, говорил слова-уговоры:

– Упади, тень, тень от дубравы,

Укажи, тень, тень,

На цветы, на травы.

Добрый ветер, дохни́,

Прогони за леса

Ветер чёрный.

Шевельнись, листок,

Распустись, цветок

Животворный.

Возвратился Лось

И принёс цветы братьям.

Говорит: – Без них

Вам не жить – не быть

И не встать вам.

Как первый цветок,

Золотой кружок,

Золотой круг —

Да не сам-друг,

Лепестки вокруг.

Лепесточки малы,

Как зубочки целы,

Белою каймой,

Будто снег зимой.

Говорил братьям Лось:

– Вот найти довелось

Золотой кружок,

Милу солнцу дружок.

Вы ромашкой его назовите,

Из него густо зелье сварите. —

Научал он Бушуя со Жданом:

– Приложите вы зелье к ранам,

В теле жар понемногу остынет,

Злая боль ваши раны покинет.

У второго цветка

Ножка тонка,

Как стрела в небеса,

Вот и вся краса.

Да листочки-плошки

Тоненьки, плоски,

Светлой строчкой стрóчены,

Пушком оторочены.

Говорил он Бушую со Жданом:

– Приложите вы листья к ранам,

Лист целебный не скоро вянет,

Он глубокие раны затянет.

Тот цветок растёт в придорожье,

И зовётся он подорожник.

Ходит солнце синею тропкой.

Продолжает Лось неторопко:

– Вот и третий цвет,

От Ярилы привет,

На тоненькой дудочке

Солнышка чуточка.

Листья сборчатые,

Узорчатые.

А из листьев отвар

Остудит жар,

На сон укачает,

Голове полегчает.

Всю болезнь как рукою снимет,

А цветку – одуванчик имя.

Сладким мёдом пахну́ло с луга.

Братьям любо глядеть на друга.

Лось повёл костяными рогами,

Перебрал тростяными ногами,

То ль ушёл в тёмный бор, то ль уплыл,

Лёгкий след свой росой запылил.

А в Холохолне россы тризну правят по братьям,

Пенный мёд и хмельную брагу пьют из кованых братин[4],

Ложки стучат, гудочки гудят, жалейки[5] плачут,

Да горят костры, да храбрецы над пламенем скачут.

Только Доброгосту ни куска не съесть, не сглотнуть глотка.

Так печаль его темна, так утрата его горька.

Вышел он к Мере на берег, на дубовый причал,

Говорит: – Речной ветер, ты б хоть весть мне домчал,

Где да как погибли братья, где покой обрели,

Да могло ли быть, что вороги их в полон увели? —

Но молчит речной ветер, только волны морщи́т

Да на водах колеблет золотой лунный щит.

Доброгост снова просит: – Сизый сокол мой,

Облети леса-поля да вернись домой,

Ты высмотри, сизый сокол, братья где полегли,

На лугу ль, во сыром ли бору, на краю ль земли. —

Да притомился сокол, никуда не летит,

На осинушке горькой молчком сидит.

И сошёл Доброгост к Мере, прямо к самой воде.

Рассказал реке Мере о своей беде:

– Государыня быстра река,

Что торопишь волну,

И зачем ты, быстра река,

Камни катишь по дну?

Ты постой, быстра река,

Не беги, не спеши,

Ты о братьях родимых

Мне, река, расскажи.

И взметнулась вода в реке, точно конь гнедой.

– Жив твой брат Бушуй да и Ждан живой.

Ты садись-ка в чёлн да греби, я тебе помогу.

И увидишь ты братьев своих на моём берегу.

Ель взмахнула ветвями,

Точно крыльями птица.

У Бушуя и Ждана

Стали светлыми лица.

В небе зори погасли,

День с собой увели.

И луна показалась

Из-за края земли.

В рощах дробным раскатом

Кличет дятел-желнá,

Луг оделся туманом,

Плещет в речке волна.

А на волне в челне – Доброгост,

Добрый гость.

Чёлн в осоке шуршит,

Доброгост на берег спешит.

А перед ним Ждан и Бушуй, как у орла два крыла.

– Здравствуй, брат! Нам родная земля умереть не дала!

Помогли нам река и трава, и помог нам зверь лесной.

Не тревожься, брат! Снова мы сильны, как дубы весной.

Уплывает чёлн, и во тьме уже не видать челна,

Только бор шумит, над рекой только песнь слышна:

– Не ярись ты, враг, и на россов ты не ходи войной.

Непокорен росс. Не отдаст он тебе земли родной.

Верен меч в руке, и надёжен щит, и стрела остра.

Духом крепок росс. И земля к нему, словно мать, добра.

Животворны цветы на родном лугу, там, где он родился и рос.

И в родном краю, на родной земле вечно жив и бессмертен росс!