Читать книгу Хмурый город. Ненастье для Насти - Ирина Валерьевна Дынина - Страница 2

– Куда мы идем? – хорошенькая блондинка, лет семнадцати, кокетливо прищурившись, взглянула на своего кавалера, добавив в голос легкую нотку стервозности. – Мне не очень нравится протискиваться через колючие заросли. Платье совсем новое. Я могу его выпачкать.

– Ну, Розочка, осталось совсем чуть-чуть – щуплый парнишка, едва успевший выпрыгнуть из подросткового возраста, по фамилии Зябкин заискивающе улыбнулся девушке. – Клянусь, тебе понравится. И, обещаю купить тебе еще одно мороженое, самое дорогое, большое и вкусное из всех существующих!

Роза скептически взглянула на неказистого кавалера – ну и откуда у невзрачного хлюпика лишние деньги? Не красавец – это, точно, да и одет бедновато. К тому же, масти непонятной – не брюнет, ни блондин, а, какой-то, пегий. Фи! Купит он! Небось, воображает себя супермачо, раз такая девушка, как она, решила прогуляться с ним по парку. Так, по парку, а не по каким-то колючим кушерам! Да он ей вообще не нравится! Она, Роза и пошла с этим Зябкиным для того, чтобы парня своего позлить, Женьку. Женька, совсем обнаглел. Пригласить прогуляться – пригласил, а внимания на девушку никакого не обращает. Болтает со своими приятелями о всяком скучном, как будто Розочка – пустое место! Вот она и согласилась пройтись по аллее с малахольным Зябкиным. Откуда он только взялся? Розочка его совсем и не знает, так, встречала пару раз на районе. Жаль, но никто другой в данный момент, Розочке не подвернулся.

Девушка справедливо считала, что Женьке незаслуженно повезло – ему досталась такая замечательная подружка, умная, красивая, чем-то похожая на молодую Анжелину Джоли. Ну да, помните, как в том фильме, где знаменитая голливудская дива блондинка, как и сама Розочка. И за что Женьке такое счастье? Не заслужил он его, не заслужил.

Роза нахмурилась, отцепив от юбки колючую ветку шиповника – вот же, завел неизвестно куда, кавалер ушастый! Как и когда они умудрились свернуть с широкой и людной аллеи в эти непроходимые дебри?

– Ха-ха! – девушке захотелось рассмеяться – закатное солнце забавно подсвечивало торчащие уши Зябкина, идущего чуть впереди. Они розовели в солнечных лучах, вызывая у Розы очередной приступ смеха.

Зябкин оглянулся на девушку. Лицо парня выглядело угрюмым – он подозревал, что эта глупая блонди смеётся над ним. Ничего, пусть её. Посмотрим еще, кто будет смеяться последним.

– Не ловит. – в мелодичном голосе Розочки послышалось удивление. Девушка с обидой взглянула, сначала на экран телефона, затем, на ухмыляющегося Зябкина – Совсем не ловит!

– Конечно, не ловит. – себе под нос прошипел Рома Зябкин. Глупость девушки начинала утомлять кавалера. – Так и было задумано.

– Долго еще? – Роза, обнаружив, что телефон почему-то не желает звонить Женьке, испугалась. А, все этот Зябкин виноват – завел, неизвестно куда. Роза и не подозревала о том, что в городском парке встречаются столь дикие места – пустые, поросшие густым кустарником. И, деревья! Все одинаковые – высокие, ветвистые. Где-то за ними затерялась тропинка, по которой они сюда пришли.

– Эй, Зябкин, ты меня еще долго кругами водить будешь? – Роза повернулась и испуганно ойкнула – незавидный кавалер испарился. Исчез, будто и не существовало его в природе. Как сквозь землю провалился.

– Зябкин, ты чего это? – растерянно пролепетала девушка, прижимая руки к пышной груди. – Отзовись, иначе я.. Я, закричу!

Зябкин притаился тут, рядом, куда ж ему деться от такой красоты? И, впрямь, хороша девчонка! Высокая, стройная, блондинка с виду.

– А, натуральная или, нет, – Роман невольно облизнулся – это я позже разберусь. Ишь, испугалась. В миг растеряла весь свой гонор. Все вы такие – ссыте, когда страшно.

– Зябкин! – в звенящем от напряжения голосе светловолосой девушки отчетливо звучал страх. – Отзовись, зараза! Добром прошу, отзовись! Женьке пожалуюсь, тебе же хуже будет.

Зябкин ухмыльнулся – пожалуется она. Женьке. Ха! Боялись мы таких! Ты еще дойди до него, до Женьки своего!

– Зябкин! – Розочка, слегка поплутав среди трех могучих дубов и ударившись большим пальцем ноги о торчащий из земли, камень, уже не грозилась, а почти плакала – Ну, Зябкин…

– Здесь я. – Роман ответил девушке каким-то тягучим шепотом, прошелестевшим среди зеленой листвы. – Сюда иди…

Зябкин любил красивые и тихие места. Это место он нашел случайно и, сразу же решил, что приведет сюда Розочку. Именно её и именно сюда.

– Вот ты где! – перепуганная девушка, слегка прихрамывая, побежала на звуки голоса. Ее уже мало заботили сохранность платья и прически – выбраться бы из дремучих зарослей. Она ему покажет, этому Зябкину! Нашла с кем дать повод для ревности! Разве ее красавчик Женька станет ревновать к подобному недоразумению? Кто он, этот Зябкин? Урод? Упырь?

– Точно! – обрадовалась Розочка, подобрав нужное определение. – Упырь, он и есть – мелкий, ушастый, противный! И зубы у него кривые! О такого еще руки марать? Пусть только выведет её, Розочку, из зарослей, а там Женька ему покажет где раки зимуют!

– Зябкин! – Роза выскочила из кустарника на небольшую полянку и испуганно замерла. – Где…

– Я – здесь, глупая. – Зябкин возник неожиданно, прямо за спиной девушки и Розочка, испуганно пискнув, развернулась.

На щеку девушки упало несколько липких капель, и рука нервной красотки дернулась, чтобы стереть мерзость с лица.

– Вот урод, – возмущенно успела прошипеть раздраженная бесцеремонностью спутника, Роза. – оплевал всю, верблюд неуклюжий!

Её глаза уткнулись прямо в глаза Романа и.. Девушка почувствовала, как ее манят эти темные глаза, как растворяется в них весь её страх, волнения и беспокойство, сменяясь какой-то уютной умиротворенностью и желанием довериться этому, в общем-то, славному парню.

– Зябкин, – она попыталась упереться ладонями в грудь спутника – тот подошел слишком близко. – я …

– Ш-ш-ш-ш.. – прошептал парень прижимая ее к своей впалой груди неожиданно сильными руками. – Не шуми. Не надо. Не поможет.

Девушка кротко кивнула – темные, до черноты глаза Зябкина гипнотизировали ее, звали, влекли.

Воля Розы была покорна манящему взгляду. Обладатель магнетических глаз взял блондинку за руку, полюбовался изяществом длинных, ухоженных пальчиков красотки, округлыми ногтями, выкрашенными розовым перламутром и облизнулся, словно дворовой кот над чашкой жирной сметаны.

– Пошли, милая, – прошептал Роман, чувствуя, как начинают дрожать пальцы. – пора.

Девушка безропотно проследовала за Зябкиным, продираясь сквозь высокую, опутанную колючей повителью, траву, лишь в самой глубине души ощущая некую неправильность происходящего.

Он привел ее в самый укромный уголок парка – здесь, на этой тихой полянке не никогда никого не бывало, только Роза и он, Зябкин.

Теперь опасаться было некого. Среди зарослей колючего шиповника, густого ивняка молодых кленов парочку никто не увидит. Никто не сможет подсмотреть за тем, что случится в ближайшее время.

Руки парня жадно зашарили под юбкой девушки. Блондинка слабо застонала, попыталась отвести взгляд от страшных, черных глаз, но не преуспела.

– Ш-ш-ш, – шептал Зябкин, дрожащей рукой расстегивая пуговички на платье жертвы, одну за другой. – не надо шуметь.

– Что? Что ты делаешь? – Роза еще пыталась сопротивляться. – Оставь меня .. Ах..

Парень справился с пуговичками и распахнул на девушке одежду.

Мр-р-р…

Белая, чистая кожа манила его своей обманчивой невинностью. Однако, Зябкин точно знал, что эта девушка не невинна. Потому-то он ее и выбрал. Кувыркалась она со своим парнем и не один раз. Но, что это меняет для него, Зябкина? Так, даже лучше.

Пальцы коснулись черного кружева бюстгальтера, погладили ткань медленными, круговыми движениями и отодвинули в сторону досадную преграду, резко сжав упругий сосок.

Такой нежный. Восхитительно теплый. Манящий.

Склонившись, парень прикоснулся к нему холодными губами, дохнул, тронул кончиком языка. Сначала – осторожно, будто опасаясь ожога, затем, смелее, еще смелее.

Язык обвился вокруг розового бугорка, губы жадно сжались, зубы слегка прикусили нежную плоть.

Девушка слабо застонала, тяжело дыша в его крепких объятиях. Она прижималась к нему слишком сильно, беззащитная грудь, полностью обнаженная, ласкала похотливый взгляд и вечерний ветерок холодил теплую кожу.

– Вот так, моя милая. – крепкие, на удивление сильные руки тщедушного парня, обхватили девушку за талию. – Тебе хорошо, красавица? Впрочем, – парень глумливо усмехнулся. – даже, если и нет, то, кого это волнует? Уж точно не меня.

Он аккуратно, не отводя взгляда от глаз Розы, уложил девушку на траву, продолжая поглаживать тонкую кожу высокой груди и целовать теплый сосок.

Зябкин млел – такая нежная.. хрупкая.. горячая.. Такая желанная.

Платье он задрал до самого пупка – долой лишнее тряпье! Но, нет, не рвать – нельзя оставлять следов.

– Так я и думал. – холодные пальцы скользнули под трусики. – Стринги. Черное кружево. Роза в стрингах…

Трусики он стянул сразу и некоторое время любовался покорно раздвинутыми ногами красотки. И тем, что находилось между этих ног.

Рай. Жизнь.

Его манила эта белая, тонкая кожа.

Блондинка. Как есть, блондинка. Натуральная.

– Красивая – хрипло пробормотал Зябкин. – Какая же ты красивая, Розочка. Твоему Женьке очень повезло.

Девушка застонала неожиданно громко, извиваясь под грубыми ласками и Зябкин насторожился, продолжая гладить девушку по бедру.

Он знал, что у него холодные руки. Ледяные почти что. Тем более, ему было так приятно трогать эту теплую плоть.

Теплую, обжигающе горячую.

Опустив голову, Зябкин поцеловал девушку внизу, заелозил языком по внутренней части бедра, еще сильнее раздвигая девчонке ноги. Быстрый язык, такой же холодный, как и пальцы, скользнул вглубь женского лона, подобно проворной змее, отыскивая сладкое, потаенное местечко, чувствительное к подобной ласке.

Она отзовется! О, да!

Рывком, Зябкин придвинул девушку ближе, обхватывая слегка раздвоенным языком тот самый заветный бугорок.

Горошина.

Зябкин называл это местечко горошинкой, а соблазненных девиц – принцессами.

Принцессы и их горошины. М-ммм…

Продолжая поглаживать стройные ножки, Зябкин окунулся в чувственное море отзывчивой плоти, всасывая собственным холодом весь тот жар, что разгорался внутри трепетной красавицы.

А он разгорался! Иначе и быть не могло. Не смотря на всю свою неказистость, Роман чувствовал себя достаточно опытным и поднаторевшим в некоторых вопросах, парнем.

Теперь девица стонала в голос. Ее беспокойные руки задвигались, а парень лишь сильнее вдавил язык внутрь, словно пробиваясь через препятствие.

Но, препятствий не было – кто-то успел посетить сладкое местечко раньше него.

Зябкина мало интересовали любовные похождения невольной подружки – он успел стянуть с себя майку и уже предвкушал свое проникновение туда, в это горячее, трепещущее лоно, похожее на огненное жерло вулкана. Распаленная смелыми ласками девица подалась вперед, навстречу его суетливому движению.

Зябкин расстегнул ширинку и выпустил на волю своего дружка – крепкого, тугого, подрагивающего в предвкушении. Свою гордость, свою первую гордость.

Медленно втискиваясь в узкую щелочку, парень испытывал дикое желание схватить хрупкое, податливое тело, стиснуть, причиняя боль. Ему хотелось смять эту белую кожу, сдавить, сжать нежную грудь, увидеть отблеск страха на красивом лице.

Но, нет.. Нельзя оставлять следов.

Ему не простят. Не простят того, что он, без спросу, вломился в чужой рай и украл весь этот мед, ему не принадлежащий.

Продолжая медленно двигаться внутри, Зябкин завел руки девушки вверх, прижимаясь щекой к бархатистой коже ее лица, гладя теплую щеку, спускаясь ниже круговыми движениями пальца и языка.

Девушка тихо стонала, но не сопротивлялась. Она, будто спала, колдовским сном, навеянным странным, гипнотическим взглядом невзрачного паренька.

Подушечки пальцев коснулись синей жилки не шее. Жилка билась, трепетала, пульсировала. Зябкин слышал стук сердца, живого, человеческого сердца, перегоняющего кровь по венам. О, эта горячая кровь! Жаркая, сладкая, полная жизни.

Сильнее отведя руки девушки вверх, Зябкин выгнулся, забившись в оргазме и оскалил зубы. Медленно, очень медленно выдвинулись клыки – безукоризненно острые, белые, длинные. Гордость Зябкина. Его вторая главная гордость.

Он прицелился, еще раз погладил горло девушки рукой и..

– Моя – хрипло рыкнул Зябкин, неожиданно сильным для столь хилого телосложения, голосом. – Моя-я.. Я – не низший… Я-я-я..

В этот момент рука Розы, которую он прижимал к земле, странно дернулась и девушка глухо застонав, попыталась глубоко вздохнуть.

Зябкин запаниковал – в нос ударил острый, сладкий аромат крови.

Но, почему? Он же не успел, он еще не успел сделать самого главного!

Поспешно парень впился в губы девушки своими, раздвинул податливую, мягкую плоть и засунул свой язык в рот Розочки.

Она пахла, как сладкая карамелька. И на вкус была такой же. Везде.

Роза снова притихла, перестав метаться, а Зябкин, рывком выйдя из нее, тревожно принюхался. Ага, вот оно!

Он, все же, проявил беспечность и не обратил внимание на то, что из травы торчит ржавая железка. Совсем крохотная, но успевшая поранить руку девушке.

Отсюда и кровь. Из совсем небезобидной ранки.

Удивительно, как старый и ржавый гвоздь мог впиться так глубоко?

– Не глубже меня. – самодовольно усмехнулся Зябкин, слегка отодвигая Розу в сторону. Платье, все так же, задравшись к пупку, открывало нескромному взгляду дивную картину, заставив Романа нервно облизываться.

– Еще успею. – парень отвел взгляд, оторвав его от девичьих прелестей, ухмыльнулся и призадумался, изучая неглубокую впадину, поросшую травой.

– Гвоздь. – озадаченно думал Зябкин. – Откуда он здесь?

Роман оставил девушку лежать на траве в совершенно неприличной позе, встал на ноги, натянул штаны и внимательно присмотрелся к укромной полянке.

Неожиданно, он сильно ударил ногой по земле, естественно мимо гвоздя – столбняк ему не грозил, но кому оно надо, дырявить хорошую обувь?

Удар вышел и в самом деле сильным – земля неожиданно обвалилась вниз, упав в пустоту.

Зябкин озадаченно смотрел себе под ноги.

– Что это? – подумал парень. – Похоже, что я что-то нашел?

Сказать честно, Зябкину был не чужд азарт. Когда-то давно он, будучи молодым и глупым, зачитывался книжками. Взахлеб. Особенно любил приключения.

Про пиратов, клады и красоток.

С красотками у него все срослось, пусть и не так, как представлялось во влажных юношеских мечтах, а вот с кладами и пиратами, в век цифрового телевидения и полетов космонавтов вокруг Земли, наблюдалась некоторая напряженка. Пираты, похоже, остались только в Сомали, а это слишком далеко для нищей российской глубинки, а клады.. Клады, пожалуй, успели отыскать еще до рождения Зябкина более удачливые и рисковые авантюристы.

– Я и сам, как пират. – пробормотал Зябкин, разрываясь на части. Дыра в земле манила его, будоража и теребя авантюрную жилку в душе, но рядом, такая же желанная, лежала полуобнаженная нимфа, голубая жилка на шее которой казалась не менее загадочной и вожделенной.

Девушка слабо постанывала, а узкая щелка между стройных ног красотки, оставалась все такой же восхитительной и горячей.

Хотелось еще раз погрузиться в эту сладкую карамель, стиснуть нежную грудь и припасть к этой белой шейке.

И, пить, пить…

– Еще успею – отмахнулся Зябкин, тревожно озираясь. – Здесь, определенно, зарыто что-то стоящее, а девица, – широко ухмыльнувшись, Роман потянулся за черными трусиками – от меня никуда не денется.

*

– Роза! Роза! Что с тобой случилось? – девушка услышала чей-то голос и слабо застонав, попыталась открыть глаза. Голос доносился, словно издалека, как будто, сквозь вату или, толстый слой чего-то другого. – Очнись, Роза!

Открыв глаза, она затрясла головой, прогоняя из глаз дурную пелену.

– Ты, как? – над ней кто-то склонился. – Хватит уже меня пугать! Вставай! С какой радости тебя понесло в дикий шиповник?

Роза приподнялась с земли, опираясь на руку и оторопело уставилась на невзрачного паренька, склонившегося над ней и протягивавшего ей свою ладонь.

– Зябкин? – слабо удивилась она. – Зачем, Зябкин? Где мой Женька? Где я, вообще есть?

– Вставай быстрее. – парень продолжал сердито выговаривать девушке. – Я упарился за тобой бегать по всему парку. Вон, весь в репьях, точно бродячий пес! Везде искал, а ты здесь лежишь, под кустом. Упала, что ли?

Роза ничего не помнила – ни как бегала, ни как падала. Помнила одного Зябкина.

– Как я сюда попала? – требовательно спросила она. – Говори!

– Почём я знаю? – Зябкин пожал узкими плечами, слегка ссутулившись. – Ты вместе со всеми была, потом, смотрю, отбилась от своих и зачем-то пошла в глубь парка. Нет тебя и нет, а уже вечер почти. – парень попытался застенчиво улыбнуться, но смутился и неопределенно хмыкнув, продолжил. – За тобой пошел. Искал-искал, весь парк исходил, а ты тут вот, лежишь, белая и неподвижная, точно мумия. Ой, а с рукой, что?

Роза, воспользовавшись помощью Зябкина, поднялась с земли и взглянула на руку.

– Кровь! – испугалась она, на самом деле, бледнея лицом. – Болит зараза!

– Так ты в яму свалилась. – авторитетно заявил Зябкин. – А, что, запросто! Нога попала в выемку, ты и упала. Головой стукнулась и руку расцарапала, до крови.

– Не помню ничего. – Роза лихорадочно принялась себя ощупывать. – Вдруг она.. Вдруг, он..

Но, нет – и трусики, и бюстик на месте, пуговки застегнуты.

– Фу! – девушка перевела дух, благодарно взглянув на неказистого паренька, забавно шевелящего ушами. – Ничего не помню. Наверно, ты прав – упала и ударилась. Рука болит.

– Сильно? – весь из себя заботливый Зябкин алчно взглянул на дыру в земле. Чернеющую за спиной девушки. – Болит, говорю, сильно? Рука?

– Терпимо. – Роза тоже покосилась на яму – как только ноги себе не переломала?

– Нужно обработать. Лучше – в травмпункте. Мало ли – столбняк не дремлет.

Девушка потерянно оглянулась.

– Пожалуй, ты прав. Спасибо тебе, Зябкин. Ты меня проводишь?

Парень замялся.

– Знаешь, – Зябкин развел руками. – этот твой Женька – жутко ревнивый тип. Увидит, что мы из кустиков вдвоем выходим, еще подумает невесть что. Зачем мне это?

– Ссышь, Зябкин? – развеселившись, подумала Роза. – Женька? Тебя? Приревнует? Много чести.

– Вон, тропинка. – парень указал на просвет среди деревьев. – Прямо к павильону с мороженым придешь. И, сразу – в травмпункт, а то, так и до заражения крови доиграться можно. – Зябкин облизнул тонкие губы, и Роза скривилась от отвращения. – Не рискуй понапрасну – со столбняком шутки плохи.

– Ладно, не умничай, советчик. – девушка криво усмехнулась. К ней возвращалась прежняя самоуверенность. – Не маленькая, разберусь.

И, помахав унылому типу рукой, Розочка побежала прочь из темного парка.

– Будет он мне еще указывать, – бурчала девушка себе под нос. – урод ушастый! Нет, не урод – упырь!

Между ног слегка саднило, но Роза, занятая болью в руке не обратила внимания на легкий дискомфорт, а Зябкин ухмыльнувшись, ну совершенно злодейской ухмылкой, почесал пах.

– Бега, беги, коза! Куда ты теперь от меня денешься? – и вернулся к таинственной яме. У Зябкина сегодня намечалось немало хлопот – надо раздобыть лопату и откопать свой клад. Если там что-то стоящее, то, можно считать, что ему повезло. Не всегда же ему, Роману, быть мальчиком на побегушках? Надобно развиваться, расти, а девки? Девок у него будет еще много.

*

Вечер выдался хлопотный, в том Зябкин не ошибся – пока бегал, туда-сюда, как Бобик, солнце успело окончательно закатиться за горизонт. Но, что за беда для вампира, коли придется совершить незапланированную прогулку по заброшенной местности? Не то, чтобы Зябкин совсем ничего не боялся на этом свете – гнев патриарха вампиров страшил его до усрачки, но большинство человеческих страхов остались в прошлом.

И, вот он, вооружившись ломиком, лопатой и погрузив все это добро на обыкновенную тачку, позаимствованную без ведома хозяев в соседнем дворе, натянув поверх майки желтый жилет, беззаботно насвистывая прилипчивую попсовую мелодию, выдвинулся в приметное место.

Желтый жилет, которые сплошь и рядом, таскали все, кому не лень – от работников коммунальных служб до железнодорожников, превратил Зябкина в, почти что, невидимку. На него смотрели, но в упор не замечали – кому какое дело до того, куда направляется, занятый делом, рабочий человек? Небось, спешит по надобности, потому что, по собственной инициативе, вечером, вряд ли кто отправится творить доброе и общественно полезное. Вечером надо дома сидеть, перед телевизором, футбол смотреть и пиво пить, брюхо отращивая.

Мамаша Зябкина так и поступала – торчала перед телевизором и хлебала дешевый шмурдяк, купленный в соседнем магазинчике, за сущие гроши. Но, поскольку бухала мамаша давно и привычно, Зябкин мало обращал на то внимание. Его не трогает и ладно, пусть себе живет и небо коптит.

Колеса тачки громыхали, ломик с лопатой подпрыгивали на особо выдающихся кочках и гремели, но глухо. Предусмотрительный Зябкин завернул инструменты в старый, потертый коврик, найденный на мусорнике.

Дома-то у них, отродясь, никаких ковров не водилось.

На аллеях парка еще мелькали люди. В основном, влюбленные парочки, которым, особо податься некуда – хаты свободной нет, а упертые предки отказываются понимать нужды подрастающего поколения и освобождать территорию. Впрочем, погоды стояли еще теплые и дивные – середина сентября. Можно и голой попой к луне повернуться – авось, не замерзнешь, а интимное общение, как-никак, процесс жаркий.

Зябкин широко ухмыльнулся, вспомнив о том, как красавчик Женька отчитывал смущенную Розочку. Девушка мило краснела и что-то лепетала в свое оправдание, а парень злился и продолжал жестко выговаривать своей, почти что, невесте. От сладких мыслей заныло в паху, и молодой вурдалак подумал о том, что, теперь-то никуда не денется приятная девчонка, прибежит по первому зову и юбку задерет, как прикажут.

Эта сторона вампирской жизни Зябкину очень нравилась – с бабами получалось легко и просто, главное – не оставлять следов и не хапать чужое. Очень хорошо запомнил новообращенный вампир, как свирепо и беспощадно наказал патриарх клана одного из своих птенцов за ослушание – несчастного выставили на солнце, лишив возможности двигаться, да там и бросили, на крыше девятиэтажки, одного.

Через пару недель подручные главы клана и с ними Зябкин, увязавшийся ради интереса, поднявшись к месту экзекуции, обнаружили серый кокон, вместо здоровенного, спортивного парня диковатой наружности. Кокон лежал и не шевелился, признаков жизни не подавал и превращаться в прекрасную бабочку не спешил.

Серое нечто утащили во владения патриарха. Среди подручных ходил шепоток о том, что провинившегося вурдалака, впавшего в глубокую кому, продадут куда-то на восток, то ли талибам, то ли, еще, каким моджахедам, на опыты или на эликсиры.

Вызывать гнев патриарха и становиться сырьем для декокта, Зябкин не желал. Вампир из него получился случайно, незапланированно и незаслуженно, потому, в клане новенького не любили и за своего не держали. Так, за мальчика на побегушках – подай, принеси, пошел вон. Злило подобное отношение Зябкина неимоверно и мечтал он о мести – кровавой и страшной.

Но, мечты-мечтами, а гуляющие парочки остались далеко позади. Кругом возвышались деревья, лохматились туи и пихты, тянул колючие ветки кустарник.

Зябкин бодро толкал тачку и грезил о богатстве. Нет, на клад он не рассчитывал. Не такой он уж и дурак, как думают некоторые. Но от двадцати-тридцати килограмм ценного металла, он бы не отказался. На пунктах приема металлолома деньги отсаливали круглосуточно, а небогатому Зябкину и лишний червонец – в радость.

Наконец-то показалось заветное место. Переведя дыхание и утерев со лба воображаемый пот – что поделать, человеческие привычки прилипчивы, так просто от них не избавишься – парень бросил тачку с инструментом и приблизился к черной дыре в земле.

Тогда, при Розочке, он не стал особо пялиться на эту самую дыру. Зябкин понимал, что необходимо поскорее избавиться от симпатичной дурочки, пока та не заметила непорядок в собственных трусиках. А еще, Зябкину до одури хотелось впиться девчонке в глотку и пить…

Но он, переборол позорную слабость и справился с собственными хищническими инстинктами. Он – молодец.

Поддев ломиком толстый дерн, Зябкин схватился за лопату и уже через некоторое время понял, что не ошибся. Земля копалась легко, дыра становилась глубже и больше и парень, вернувшись к тачке за фонариком, принялся светить в пустоту.

Пустота, определенно, скрывала какие-то ценности. Их обязательно следовало извлечь и реализовать с пользой для себя.

Недолго думая, Зябкин сиганул в ту самую, влажную дырку в земле.

Приземлился – летел, всего-то, метра три, вообще, пустяки для вампира, – огляделся и присвистнул.

Повезло!

Откопал он настоящее диво – металлический саркофаг. Вроде тех хреновин, в которых хоронили египетских фараонов, а, может и не египетских, а еще каких иных. Не силен был Зябкин в истории и географии, как и в остальных науках.

Саркофаг попался странной, округлой формы, словно капсула для виртуальной игры глубокого погружения. Почитывал на досуге Зябкин всякую хрень, написанную в жанре игрового фентези и потому, представление имел тому, о чем говорил.

Металлическая хреновина, местами оказалась покрыта вязью узоров, страшно напоминавших собой весьма странные на вид, письмена.

Но, никаким языкам, окромя русского и русского матерного, парня не обучали, потому он, почесав макушку, принялся долбить хреновину ломиком, наплевав на все эти непонятные загогулины.

Даже если в саркофаге сидит джинн, как в той сказке про ушлого воришку восточной наружности, джинну, все одно, предстоит выполнить свой долг. Исполнить сокровенное желание Зябкина.

Ух, а он, Зябкин, найдет чего пожелать – не всю же жизнь ему мальчиком на побегушках числиться – надо же когда-нибудь и в люди выбиться.

Кажущийся монолитным, металлический саркофаг, раскололся под ударами, точно скорлупа у гнилого ореха, распавшись на две половинки и кладоискатель скривился, рассмотрев содержимое.

Капсула оказалась обыкновенным гробом, пусть и весьма оригинальной конструкции и, как положено, таила внутри себя мертвеца.

Мертвец выглядел.. странно, даже на взгляд, неискушенного в подобных вопросах Зябкина.

Молодой вампир, отбросив в сторону лом и не обращая внимания на сухую землю, сыпавшуюся за шиворот, нагнулся над находкой.

Н-да!

Металла и впрямь, оказалось много. Как подозревал Рома, саркофаг изготовили из свинца, а это – уже очень даже неплохо. Можно позволить себе дурные привычки.

Распространённая брехня о том, что вампиры питаются одной лишь кровью человеческой, Зябкина слегка забавляла. Ничего подобного – в крайнем случае, Ромка сожрет и протухшее мясо. Коли припрет, выбирать не стоит. И плохо ему после подобной трапезы не будет. Неприятно лишь, но можно потерпеть.

Вот алкоголь творил с кровососами чудеса. Зябкин, например, впадал в состояние эйфории и мог на несколько мгновений взлетать над землей, аки птица. Чем крепче алкоголь, тем дольше летаешь.

Но, подобное – строго индивидуально для каждого из вурдалаков. Приятель Ромки по клану, Загинцев Олег, например, летать не мог, зато умел притягивать к собственному телу всяческие металлические штуковины, большие и маленькие. Но, тоже, лишь хорошо поддатым. Однажды, на спор, Олег тепловоз маневровый с пути сковырнуть ухитрился и метров тридцать тащил по земле, не обращая внимание на, орущего благим матом, машиниста.

Долго, помнится, местное начальство башку чесало и гадало о том, как подобное могло получиться, каким таинственным образом, многотонная машина смогла укатиться на пятьдесят метров в сторону от железнодорожного полотна, взрыхлив утоптанную землю, засыпанную крупным щебнем и встрять намертво, упершись всеми колесными парами.

До сих пор, наверно, гадает.

А у машиниста память начисто отшибло. Узрел он Олега Загинцева, во всей расе, так сказать – с оскаленными клыками и жаждой крови в глазах. Вот ее и отшибло, память. По мнению Ромки, несчастный еще легко отделался – могло не только память отбить, а вообще, все. Срался бы тот машинюга под себя, да слюни пускал, а память? И без нее обойтись можно, особенно коли воспоминания касаются чего-то ужасного и необъяснимого.

По твердому убеждению, Зябкина, полезное умение досталось Загинцеву. Ему, Ромке, в этот самый час очень пригодилось бы.

Свирепо ухмыльнувшись, вампир тряхнул находку, выковыривая мертвеца из его скорлупы – тому она, давно без надобности, а Зябкину, ой, как нужна для пополнения скудных финансов.

В этот момент парень понял, что влип. Плотно влип и в нехорошую историю.

Главным в находке оказался не свинцовый саркофаг, как поначалу подумалось молодому вурдалаку. Вовсе нет. Главным являлся мертвец.

Непростой. Опасный. Жуткий.

Мертвеца похоронили мордой вниз, ладони, грудь и ступни покойника пробили кольями, острыми и из осины.

Очень неприятное дерево. Для вампиров, как и для прочей нечисти и нежити.

Голый череп блестел в неверном свете китайского фонарика, электрический луч хаотично метался по земляным стенам.

– Колдун. – холодея от дурных предчувствий, догадался Роман, зубы которого выбивали барабанную дробь. – Я нашел колдуна. Я накликал беду на свою голову.

*

Саркофаг оказался неудобным и все время норовил соскользнуть с плеча Зябкина, который, сильно сутулясь, тащил бандуру, ломясь прямиком через частый подлесок, точно глупый лось во время гона.

Нет, не тот человек, вернее, вампир, Рома Зябкин, чтобы выпустить из своих липких ручонок вожделенную добычу. Не золото, конечно, не серебро и даже не пухлое портмоне, оброненное раззявой, но пригодится.

Очень уж Зябкина тот самый саркофаг заинтересовал – может быть, удастся толкнуть вещичку дороже, чем по цене металла. Знал Ромка в городе одного выжигу странного. Нелюдь, так то, точно, к бабке не ходи. Только вот, что за нелюдь, Соломон Яковлевич Ян, Зябкин понятия не имел, а спросить у того же Олега Загинцева, робел. Вдруг собрат-вампир интерес проявит и спросит – мол, зачем тебе, друг ситный, о том знать? Какие-такие у тебя делишки с нелюдью завелись, о коих глава клана не ведает?

С главой клана Аристархом, имевшим звучную, аристократическую фамилию, Романов, лучше лишний раз не встречаться.

Наверняка, Аристарх, выходец из тех самых Романовых, царей-кровопийц. Уж больно гонору много у патриарха дурного, ну и силушки, куда ж без нее? Аристарх, поди и выше Зябкина взлететь сможет и не тепловозик подтянет, как Олег Загинцев, а цельный локомотивный парк с депо в придачу. Зачем столь важного господина беспокоить по пустякам? Нет уж, он, Зябкин и сам управится.

Благо, ночной порой, в городском парке – благодать! Особенно, в глубинах его, куда дворники и прочий люд со своим уборочным инвентарем, никогда не заглядывают.

Тяжело отдуваясь, Роман утер пот со лба и нахмурился – вот, опять! Человеческое, так и прет из него, как не скрывай. Недаром Аристарх кривится, на вампира-неудачника глядючи – угораздило же патриарха подобному нескладёхе вечную жизнь подарить. За какие-такие заслуги, спрашивается? Да, ни за какие. Просто в тот раз изменчивая фортуна повернулась к патриарху задом.

Уронив свинцовую фиговину на землю, Зябкин, плюнув на ладони, затащил ее подальше в кусты. Пусть полежит, Романа подождет, а он, Зябкин, быстренько метнется за самой мумией.

Разумеется, никакой мумией там и не пахло – так, колдун обыкновенный, одна штука, замурованный в свинце. Сказывали, что эмиссары Совета Высших, из тех, что в самой Москве обретаются, любили в стародавние времена шутить подобным образом. Казнили злодея за прегрешения смертью лютой, да запечатывали в таких вот гробах свинцовых иль, колодах дубовых, зачарованных, да и оставляли в укромных местечках.

Колдун – зараза пакостливая, умирать особо не торопится. Лежит себе, кольями осиновыми пробитый, чахнет, но до конца не сдыхает. Напрасно Морана-Смерть в окошко глядит, душу черную поджидая. Нет, томятся злодеи в тюрьме, судьбу клянут, истаивают, а до конца помереть не могут.

Вот и от Ромкиной находки, похоже, кожа да кости остались. Но, дорогие кожа да кости, по цене, как бы не дороже свинцовой фиговины вышли.

Главное с колдуном, как очнется, о цене договорится. Задарма Роман помогать никому намерения не имеет. Задарма только дураки работают и энтузиасты.

– Ничего. – взваливая на плечо древние кости, пробормотал Зябкин. – Договоримся.