Читать книгу Волшебство в подарок - Ирина Валерьевна Игнатьева - Страница 2

Меня разбудило бодрое: «Доброе утро, ребятки! Пора умываться!» – сопровождаемое тихим пшиканьем.

Со всех сторон послышался довольный шелест: «О, Аничкина смена!», «Как хорошо, а то у меня тут вот сухой листок справа!», «Аня, душенька, ну что же вас так долго не было?»

Она всегда говорила с нами, делая, в общем-то, рутинную работу. Заботливо поправляла горшки, неаккуратно сдвинутые вечно спешащими покупателями. Поливала, собирала сухие листья, обновляла испорченные этикетки. В её смену отдел расцветал в буквальном смысле. Сегодня наша Анечка была как-то по-особому хороша: на макушке красовалась ярко-красная шапка с бубенчиком, а в ушах – милейшие серьги-бантики. Они предавали пухлому личику ещё более наивный и доброжелательный вид.

Под облаком брызг я затрепетала и бодро встряхнула иголками.

– Консультант Лыкина, подойдите к стойке администратора! – эхом пронеслось по огромному павильону.

Анечка, к неудовольствию растений, ещё не получивших порцию утреннего душа, отложила «пшикалку» и потопала на зов. А отдел наполнил привычный гомон проснувшихся обитателей. Я с удовольствием окунулась в поток свежих сплетен.

Всё как обычно! Как же хорошо!

***

Магазин только открылся, но посетителей уже было гораздо больше, чем накануне.

Они ручейками пробегали мимо, сновали между отделами, суетясь и переругиваясь друг с другом. К нам почти никто не заглядывал.

– Праздник же!

– А как без оливье? Какой салат без горошка?

– Сережа, до Нового года целый день, потерпи до вечера, ну не прямо сейчас же начинать? Нет, не куплю пива! Сам туда иди!

От этого агрессивного шума хотелось зарыться в горшок с макушкой и не вылезать до закрытия, когда снова станет тихо и спокойно, а Аня придёт привести отдел в порядок.

Поэтому когда рядом остановились два человека, настроение у всех моих собратьев ну совсем не располагало познакомиться поближе. Кто-то выбросил в воздух терпкую пыльцу, чтобы отпугнуть гостей, кто-то зло топорщился, а я повесила иголки, стараясь выглядеть понурой и вялой.

Но чужаки попались упрямые.

– Давай хотя бы вот эту поставим, пожа-а-алуйста! Ну без ёлки же не Новый год!

Это продолжалось минут тридцать. Жаль, я не умею говорить! Сказала бы им пару ласковых. Особенно человеку в свитере. У-у, морда бородатая! Не собирались подходить, так идите дальше, стоите тут, нервируете, а мы нежные, нам такой стресс вреден!

Они разговаривали прямо возле меня, чужая рука то и дело трогала за веточки, пропуская их между пальцами, словно поглаживая.

«Щекотно же, ну! Себе пощекотай, мымра рыжехвойная! Великан в свитере, скажи ей!» – но мои протесты нагло оставили без внимания.

Зато растения вокруг загомонили:

«Правда, что такое этот, „Новый год“? У нас в магазине все только о нём и говорят», – переговаривались миловидные фиалки.

«А вдруг это какое-то блюдо?! И её туда, как тот бедный салат… он ведь тоже в горшке растёт…» – сочувствующе отзывались с другого стенда изящные орхидеи.

«Иголками подавятся!» – ехидно подначивали задиры-кактусы.

У меня совсем опустились ветки.

«Нет, нет, нет, я не хочу, не хочу-у-у! Матушка-шишка, пусть пронесёт!»

– А потом её маме в сад высадим, или на даче, будет расти дальше.

«Фу-ух, ну если потом высаживать собираются – точно не съедят!»

– Да на неё ничего толком не повесишь, посмотри на неё! – теперь бородатый «свитер» бесцеремонно потрепал меня за ветку.

«Эй, поосторожнее там! У меня иголочки нежные!»

Они препирались ещё какое-то время. В итоге чужая лапища сграбастала горшок, заставив меня в отчаянии покачнуться.

Мы быстро отдалялись от места, где я была счастлива, к которому успела привыкнуть и от тех, с кем сроднилась за время, проведённое в магазине. Я приподняла веточку, прощаясь друзьями, оставшимися на стеллаже.

На кассе Анечка мило болтала с каким-то весёлым покупателем. Завидев меня, заулыбалась шире.

– А больше нету? – сердито раздалось над макушкой. – А то эта вялая какая-то!

Я обиженно ткнула мужчину иголкой в палец.

– Дома из пульверизатора побрызгаете и поставите туда, где попрохладнее, и она распушится, – Аня ободряюще мне улыбнулась.

«Ага, щас, распушусь!»

Тихий писк, очередное ворчание сзади:

– Ну ладно! Если завянет сразу, верну вам! – его слова заставили встрепенуться.

И я покинула магазин, вынашивая план триумфального возвращения.

***

«Ну, посмотрим, что у нас здесь? Хм, места маловато, вокруг всё такое чёрно-белое, аж в глазах рябит!»

Пока горшок заносили в жилище, я ошалело осматривалась.

«А куда меня? Этот большой чёрный ящик не подходит! Здесь жарко! А тут дует!»

К тому моменту, когда горшок наконец пристроили, я чувствовала себя совсем измотанной. Не порадовал даже прохладный душ. Когда мучители всё-таки отстали, я обречённо опустила ветки и погрузилась в тревожный прерывистый сон.

***

Утром, к моей радости, противные чужаки надолго исчезли из поля зрения. А я наконец-то расправилась и стала обдумывать положение, в котором оказалась.

Бородач сказал, что вернёт меня в магазин, если завяну. Нужно было срочно отрепетировать печаль и резкое увядание.

Жаль, что я не умею менять цвет по желанию, как та ящерица, которая когда-то жила рядом с нами в отделе. Было бы здорово и очень правдоподобно!

«Посмотрите, кто это у нас нарисовался, дамы!» – прилетело откуда-то сбоку. – «Какая несуразная, растрёпанная, ни капли изящества и благородства!»

Чуть повернув макушку в сторону окна, увидела источник внезапного хамства.

На подоконнике, прижимаясь вплотную к стеклу большими цветками, царственно расположились три орхидеи. Сочные крупные листья, толстые стрелки и крайне неприятные цветочные физиономии.

«А горшок?! Сарочка, ты видишь? Коричневая безвкусица!» – ближайшая слегка качнула молоденькой стрелкой. Я торопливо глянула в зеркало шкафа, стоя́щего напротив моего постамента: горшок как горшок, в отличие от их прозрачных, через которые было видно всё исподнее, то бишь кривые зелёные корни.

«Ты откуда взялась, убогая?» – вторая, увенчанная одним-единственным, но прямо-таки гигантским цветком, тоже соизволила обратить на меня взор.

«Оттуда же, что и вы когда-то вылезли!» – огрызнулась я, начиная всё больше ненавидеть это место.

Стервы не унимались. Мы перебрасывались оскорблениями ещё какое-то время, пока за пределами комнаты не раздалось скрежетание.

«Ирочка вернулась, наконец-то!» – загомонили с облегчением обитатели подоконника злословия. – «Дорогая, зачем ты притащила в дом ЭТО?»

Вошедшая девушка поставила на пол сумки, достала из ближайшей большую коробку и принялась нетерпеливо распечатывать. Один за другим аккуратно разложила на диване блестящие вещицы разных форм.

– Это всё для тебя, милая! Будешь самой красивой ёлочкой, неважно, что такая маленькая и в горшке!

Девушка взяла первую штучку и направилась ко мне.

«Не-е-ет! Что это ты придумала, я порядочная ёлка, такое носить не буду!»

Но мой крик, как обычно, остался без человеческого ответа. Зато «подруги» с подоконника оживились.

«Ты смотри, Иришка наша решила благотворительностью заняться!» – ехидно комментировали они друг за другом. – «Хозяйка, не трать время, из этой страшилы всё равно не выйдет ничего приличного!»

Я воинственно топорщила иголки, норовя скинуть золотистые нитки с подвешенными на них кругляшами. Нарастала паника.

«Нет, нет, нет! – обречённо бормотала, пытаясь увернуться от ловких пальцев. – Что там у тебя ещё! Ладно, вон тот бантик мне нравится… и бусы. Да, их я надену».

Видимо, новая хозяйка решила окончательно меня задушить. Сверху, от острой макушки, девушка осторожно обматывала меня какой-то прозрачной лианой, унизанной маленькими бутончиками.

Снова раздался скрежет из другой комнаты. Второй мучитель шумел, пыхтел и что-то угрюмо бормотал.

Хозяйка торопливо вставила кончик лианы в отверстие в стене. Я смотрела перед собой, в отражение на другой стороне комнаты.

«Нет, я не выдержу такого позо… Ой, сверкает, мамочки, а-а-а-а! Как красиво! Это что, я?!»⠀

– Ну вот, а ты не хотел! Смотри какая, настоящая новогодняя ёлка! – произнесла с гордостью девушка, повернувшись к вошедшему в комнату мужу.

– Угу, – он, казалось, даже не заметил изменений.

– Оцени: правда, красивые? Я все магазины оббе́гала, пока искала такие шарики-малютки…

– Ира, ты сделала, как хотела. Дожала опять, чтобы было по-твоему. Радуйся теперь, от меня только отстань.

Девушка сменила тон. Худая спина вздрогнула.

– Да ты вообще ничего не хочешь! Лишь бы монитор перед глазами был! И праздники-то для тебя не существуют, и подарки не любишь… Может, и на меня тебе плевать?

– Ира! – бородач застыл напротив, зло глядя ей в лицо. Даже сплетницы на подоконнике испуганно затихли.

– Что?! Вообще ничего не надо от тебя, устала упрашивать: каждый раз как будто одолжение делаешь!

– А, значит, не надо тебе такого одолжения?! – мужчина резко обошёл Ирину, наклонился, выдёргивая лиану с огоньками из стены. Затем, схватив горшок, направился к выходу. Я качалась из стороны в сторону, в такт быстрому шагу. Один шарик соскользнул, раздался противный звон…

– Не надо! Отдай, я так старалась! Ёлка-то в чём виновата?! – девушка, крича, шла за спиной до выхода, но, как только мы с хозяином покинули квартиру, сзади раздался грохот.

– И нечего хлобыстать! – заорал мужчина уже на закрытую металлическую дверь.

Я надеялась, что мы сейчас поедем обратно в магазин, но, как выяснилось, заморачиваться хозяин не собирался. Выйдя на улицу, прошёл несколько метров и с размаху забросил меня в глубокий тёмный ящик.

Треск, звон и тихий хруст ломающихся нижних веток, были последним, что я услышала прежде, чем стало совсем темно…

***

…Мне снился сад, укрытый зелёным травяным ковром, с яркими цветочными вспышками то тут, то там. Мелодичное чириканье убаюкивало, успокаивало, согревало поцарапанную душу. Она опять потихоньку начинала светиться маленьким зелёным огоньком.

Я дома. Я снова дома…

***

«Не надо, не трясите меня, больно! А-а-а, куда тянешь, сейчас переломится ствол!»

– Твою налево, гирлянда зацепилась, похоже! – тряска прекратилась, а через пару минут осторожных потягиваний в разные стороны меня наконец вытащили из чёрной дыры.

«Опять!» – устало встопорщила иголки.

– Ах ты! – бородач поднёс проколотый палец к губам. – Живая, что ли? Думал, замёрзла, пожелтела уже. Горшок только треснул.

Когда человек занёс меня домой, места сломов на нижних ветках нестерпимо заныли, а ствол стал влажным от смоляных слёз.

Бородач аккуратно вытащил меня из обломков пластмассы, потряс, оставив корни без грунта оголёнными, совсем беззащитными. Достал из большого чёрного мешка красивый зелёный горшок, покрытый необычными узорами.

– Давай полезай! А то не успеем, и сюрприз не получится! – а потом тихо добавил, не скрывая досады и волнения. – А мне очень надо, чтобы получился!

***

Новая гирлянда приветственно замигала, встречая весёлыми переливами огоньков усталую девушку. Та остановилась, недоверчиво разглядывая меня.

– Ты права, хрен найдёшь такие маленькие шарики! – хозяин подошёл сзади и обнял девушку за плечи, зарываясь носом в её рыжую макушку.

– Прости меня.

Они постояли так ещё немного.

– Хоть пересадил нормально? – фыркнула Ира, поворачиваясь лицом к мужу.

«Пойдёт пока! – махнула я на них веткой. – Зато горшок теперь – стервы обзавидуются!»

С подоконника донеслось подтверждающее шипение.

***

С улицы доносятся радостные крики и грохот салютов. Даже из окна видно.

Но у нас здесь тихо и уютно. У моих первый семейный Новый год. Сидят вон, целуются.

Да, теперь я знаю, что это такое, Новый год. Когда твои люди улыбаются, сидя напротив, ведь ты для них – настоящая Новогодняя Ёлка.

А ты вся сверкаешь и трепетно хранишь до утра маленькую коробочку, которую хозяин незаметно положил рядом.