Читать книгу Моя любовь и другие животные Индии - Ирина Васильева - Страница 8

Пока специи Индии еще кипят в крови и окружающая серость не до конца заволокла радужку, скорей пишу тебе из‐за неодолимой потребности разделить чувства и мысли. Еще я хочу отвлечь тебя от работы, которой нет ни конца, ни края, и от раздумий о сущности бытия.

Мы с Кирой добрались до Удайпура. Перевод названия – «Город восхода солнца». Поселились врозь: мне достался чудесный номер в отеле «Миранда»; с кроватью, стоящей в эркере, с настоящей ванной, каждый вечер полной горячей воды, а независимая Кира выбрала старинный отель «Лал гат» – «красные ступени» на санскрите. Он небольшой, но с крыши открывается великолепный вид. Дворцы цвета слоновой кости отражаются в тихой зазеленевшей воде озера Пичола. В «Лал гате» проживала компания интересных космополитов. «Миранду» мне нашел шестнадцатилетний Раджеш, художник-самоучка.

***

Торговцы страдали: зажиточных европейских туристов было мало, так как наполовину пересохшие озера считались путешественниками недостаточно живописными. Лишь израильские дембели прибывали, казалось, повзводно.

Невозможно прекрасный и изумительно романтический город Удайпур находится в такой загадочной географической точке штата Раджастан, что иногда там по пять лет не выпадает ни капли дождя. Ни один страстный любовник не ждет свидания так, как ждут земледельцы дождей. А муссоны не доходят. За тысячелетия махараджи придумали: когда народ мрет с голоду, то открываются «закрома родины», и каждый крестьянин, кто копает мотыгой котлован под озеро или работает на строительстве дворца, получает в день миску риса. В Удайпуре красивые озера. В центре некоторых из них на искусственно созданных островах сады и фантастические дворцы. Сейчас там находятся дорогие рестораны и отели, куда можно попасть только на лодке. А огромный дворец махараджи Удайпура, возвышающийся на берегу озера Пичола, превращен в музей.

Мы бродили по лабиринту прохладного дворца, разглядывая каменных мурти с высокими шапками, напоминающими уборы древних магов, сосуды всех форм, мебель Средневековья, повозки махараджей и падишахов, надписи на плитах, резные статуэтки, ожерелья и кольца, копья, старинные квадратные монеты. В залах были барельефы, где божества принимали дары, где цари изображены как боги, распоряжающиеся судьбами простых смертных, где монеты и печати говорили о суете сует, бывшей в мире сотни лет назад. Перед Кали стояли европейцы, почтительно склонив головы. Их поразило грубое изображение богини, обладавшей столь необузданными страстями и призывавшей к любовному неистовству.

***

Между нашими отелями, возвышаясь над площадью-перекрестком, стоит древний Джагдиш Мандир, посвященный Джаганнату. К храму надо было подниматься по высокой лестнице, по сторонам которой стоят каменные слоны. Под брюхом правого слона много лет живет садху – благородный седобородый старик. Он приветствовал людей, поднимающихся в храм, подняв ладонь. Да, монах принимал дары – я угощала его бананами, – но сам он никогда ничего не просил.

Внешние стены и высокая башня украшены великолепной многоярусной резьбой. Танцующие небесные красавицы апсары, что значит «вышедшие из воды». Они появились, когда боги и демоны пахтали океан. Изображения из жизни Кришны, гарцующие всадники, многочисленные слоны, фигуры Вишну покрывают каждый квадратный метр храма. Статуи на нижних ярусах искалечены мусульманскими завоевателями. У слонов отбиты хоботы, у лошадей и всадников – головы. Обезображенная красота живет, пронеся через тысячелетия свою силу. Древние мастера создали вечное искусство, говорящее о великом!

У подножия лестницы – паломники. Тюрбаны пастухов как райские цветы, а их разукрашенные лошади и верблюды – сказочные животные. В гриву здоровой, красивой кобылы вплетены разноцветные ленты, а между ушами распустился цветком султан. Когда она встряхивала гривой, звенели бубенчики сбруи.

На площади шум, гам, звон и крик. Причудливо раскрашенные автомобили неистово гудели, преодолевая затор. Пешеходы пробирались между ними с ловкостью канатоходцев. Велосипеды пробовали проскочить сбоку грузовиков, которые со свирепым ревом устремлялись вперед. Громыхали мотоциклы, тесня скутеры.

Мы заходили в храм ежедневно, но Киру угнетала то ли грязь во дворе, то ли средневековое изуверство единоверцев. И она взяла на себя чистоту храма. Тоненькая девушка по утрам босиком подметала каменные плиты.

Внутри алтаря находится мурти Джаганнатха из черного камня, и прихожанки каждый день пели мантры во время пуджи – ежедневного поклонения божеству. Напротив храма в небольшом святилище стоит бронзовое изображение коленопреклоненного гаруды, человека-птицы. Вишну использует его в качестве любимого средства передвижения.

Удайпур, сказочный белый город, постепенно открывал нам тайны.

Владелец оружейной лавки был из касты мастеров кольчуг и холодного оружия. Он рассказывал секреты изготовления булатных мечей с узорчатыми лезвиями и показывал нам русский журнал с фотографиями своих изделий: мечей и кинжалов, вывезенных в Москву.

В лавочке хитрого и обаятельного антиквара Гордона я часами пила чай со сластями. На базарной улице рядом в открытых котлах кипел сироп. Котлы не мыли со времен основания лавки. Кондитеры варили карамельные спиральки джалеби и готовили самый вкусный гулаб джамун. Мы ели утонувшие в ароматном карамельном сиропе сладкие шарики. У антиквара были зеленые глаза колдуна, и он рассказывал мне о йоге и о магических ритуалах привлечения денег…

Модельер, работавший в Милане и Венеции, вернулся на родину в темную лавку после смерти деда. Ему пришлось, как наследнику, возглавить семейное дело. Я решила заказать шелковые рубашки сыну и стала отчаянно торговаться, но… европеизированный портной обиделся и вызвал по телефону друга, единственного человека, умевшего в Удайпуре говорить по-русски. Через пятнадцать минут к дверям портновской лавки подъехала блестящая машина. Из нее вышел высокий широкоплечий мужчина. Доктор Виджай – владелец клиники, получил медицинское образование на Украине. Шесть лет жил в Виннице. Он обожал русскую и украинскую кухню, с тоской вспоминал наваристый борщ и картофельное пюре. Виджай был рад пообщаться на русском языке. Мы приняли его приглашение съездить в молодежное кафе в новом Удайпуре. Однако, когда стали садиться в дорогую машину, вдруг из ближайшей подворотни на него стали кричать какие-то люди. Виджай побледнел, отвел глаза и стал неловко извиняться перед незнакомцами. В машине он объяснил, что не должен был заезжать за нами, и предложил впредь встречаться на мосту между старым и новым городом. Оказывается, как богатый человек из хорошей касты, по мнению жителей старого города, он не имел права катать нас на машине бесплатно, угощать в кафе и дарить подарки, отбивая хлеб у рикш и торговцев. А на мосту нейтральная полоса.

– Ира, ты представляешь, торговцы, оказывается, относятся к нам не как к людям, а как к собственным овцам, которых стригут! – открыла истину Кира.

На узком перекрестке, создавая очередной затор, иногда появлялся разряженный слон с погонщиком. И туристы оплачивали прогулку на слоне по узким улицам, разглядывая город с уровня второго этажа. Кто-то из многочисленных друзей Киры перед поездкой попросил:

– У меня все есть и ничего не надо, лишь привези мне из Индии волос слона!

Выполняя просьбу, Кира честно пыталась договориться с погонщиком, но он запросил несусветную цену за единственный волосок, как будто тот был из чистого золота! Хотя жестких щетинистых волосков на слоне не сосчитать. Кроме кисточки хвоста, они торчат на лбу вокруг глаз и ушей, много их и на серой спине. И была продумана «операция» по отрезанию гигантского волоса маникюрными ножницами, пока погонщик занят разговором с потенциальным клиентом.

Мы съездили с Кирой на маленьком автобусе, курсирующем между селениями в горах, в храмы к джайнам в Ранакпур.

Одну из индийских религий основал тот, кому позже дали имя Маха вира – Великий герой, или Джина – победитель. Легко узнать его скульптурные изображения. Известно, что у него было особенное телосложение. Очень длинные руки, что и зафиксировано скульптурными канонами.

Махавира родился за шестьсот лет до Христа. Был богат, женат на дочери правителя царства Калинга. А в тридцать лет он стал аскетом. Искал свой путь, как и Сиддхартха Шакьямуни. Странствовал по Индии, истязал плоть, медитировал, участвовал в диспутах о сущности бога. Первые годы он еще одевался, потом сбросил и последний лоскут. Получив просветление, учил последователей джайна-дхарме – «учению победителей», то есть как победить свою карму и выйти из круговорота жизней и смертей. Тот, кто достигает немыслимых высот на духовном поприще, получает звание тиртханкара – перевозчика, паромщика через «океан бытия».

В начале нашей эры джайны распространились и по Южной Индии. Разделились на две ветви. Южане принимали обет наготы и назывались диганбары, то есть «одетые в ветер». Существуют и другие объяснения – «одетые в небо» или «одетые в четыре стороны света». Джайны-северяне назывались шветамбары – «одетые в белое». Носили одежды такие же, как и в древности, то есть в виде несшитых белых кусков ткани.

Обеты джайнов суровы. Не только вегетарианство. Запрещены грибы (считаются животными) и подземные овощи, так как при их выкапывании можно повредить червяков. Воду надо процеживать, чтобы не проглотить нечаянно живое существо. На лице марлевая повязка, чтобы в рот не влетел комар или мошка. Дорогу перед собой они подметают метелкой, чтобы не раздавить ни одного муравья. Метелка из перьев павлина, так как они считают павлина целомудренной птицей. Мне рассказал в Сарнатхе молодой джайн, что оплодотворение у павлинов происходит после того, как самка склевывает слезу, выкатившуюся из глаза самца. Спят джайны только на одном боку, не поворачиваясь, чтобы во сне не придавить геккона или паука. Учатся контролировать сон много лет.

Из-за строгих ограничений многие профессии для джайнов невозможны. Община джайнов в Индии маленькая: всего четыре миллиона, меньше по численности только парсы-зороастрийцы. Но весьма состоятельная, и в древности, и сейчас. Они занимались деньгами: отдавали в рост. В их храмах, как в синагогах, всегда обилие огромных железных сейфов для сбора милостыни.

Комплекс джайнистских храмов – чудо в мраморе – находится в отдаленной долине гор Аравелли. Дорога серпантином идет по склонам гор. Кружевной храм завораживает резьбой. Главное здание уникально – стоит на 1444 колоннах, но ни одна из них не заслоняет статуи тиртханкара, которая просматривается со всех сторон.

Католическое Рождество мы встретили в базилике у местных христиан. На стене церкви фреска: в распустившемся цветке лотоса сидит Иисус Христос, сложив ноги, как йог, и благословляет верующих открытой ладонью – привычным символическим жестом мудрой. Так руку поднимают садху. Народ заполнил всю церковь – стоял у стен. Во время вечерней службы паства сидела босиком на циновках, и темнокожие христиане, и туристы. Под ритм таблы прихожане дружно распевали рождественские гимны с интонациями болливудских фильмов.

Христос, конечно, был в Индии. Рядом со мной.

Когда почти все уже разошлись, священник благословляет паству.

– А вы откуда? Надолго? Завтра уезжаете? Хотите благословение? – Меня радостно подталкивает мужчина сзади. Я подхожу. Индийский католический священник кладет мне ладонь на голову и что-то шепчет. Меня благословляют в дорогу.

А на Андаманских островах разразилось цунами, и что было бы со мной, окажись я на побережье…

Однажды Кира вернулась в Удайпур. А мне нравилось приезжать на пару недель каждый сезон.

Последний раз я была там, показывая город любви тебе. Улочки, храмы, дворцы, озера, парки, цветы и газоны, библиотека и маленький зоопарк…

С тобой…

Без тебя.