Читать книгу Наследие - Ирина Солоненко, Ирина Владимировна Солоненко - Страница 6

Энни встала на рассвете, села на своего вороного коня и поскакала подальше от замка. Она до сих пор еще не пришла в себя от вчерашнего. Её тело продолжало гореть, будто она находится на костре, и мысли блуждали в потёмках от вчерашнего посвящения. Ей не стоило большого труда объяснить все отцу. Хоть в этом он понятлив. Девушка захватила с собой одного из эльфов, который не прочь побыть с подругой наедине, к тому же есть, что обсудить. Последняя встреча была слишком короткой, да и неприятнейшие обстоятельства, в которые он был к сожалению вовлечён, являлись не самыми удобными для простого дружеского общения. К тому же, ему нужно показать своей хозяйке, как им удалось исправить неполадки в лесу. Демоны конечно оказались ленивыми на работу, повисли на деревьях и засматривались на туземок, собиравших хворост, а вот эльфам пришлось как всегда за всех отдуваться. Его терпению пришёл конец, поэтому он вызвал некоторых оборотней, которые помогли им завершить всё к обещанному сроку. Но то, что этим всё опять сойдёт с рук, его не просто злило, а выводило из себя.

– Что скажете, моя госпожа?

Эльф шёл медленно, показывая на зелёные деревья, которые были возвращены на положенное место. Он гордился своей проделанной работой, а другие как раз заканчивали очередные переговоры с демонами. Им ведь тяжело, видите ли! Один указал ему на сгорбленную от работы спину, другой чесал свое брюхо и тяжело вздыхал, а третий вообще забрался повыше, растянулся во весь рост и похрапывал, не обращая внимания на эльфов, трусящих ветви деревьев, дабы разбудить и заставить его снова приступить к работе.

– Хорошо, что я приехала. – Энни остановила лошадь, встала возле самого наглого и крикнула:

– Эй, ты, сейчас же поднимайся! – Она бы разбросала их в пух и прах. Пришлось применить силу, чтоб забыли, как шутить над эльфами и восприняли её слова всерьёз.

Демон – лежебока открыл глаза и спустился. Негоже злить хозяйку этого леса. Иначе король выгонит их напрочь из замка, а ему это совсем не подходит. Он встрепенулся.

– Простите, не думал, что вы будете сегодня. Мы почти закончили, как вы уже успели заметить.

– Не заговаривай мне зубы. Меня достала эта наглость. Всё, моё терпение закончилось. Значит ты, – указала она на одного – вычисти лесную тропинку так, чтоб я ходила по ней босиком. – Она топнула ногой, и грохот раздался по всему лесу.

– Ты, да ты, подойди! На тебе всё остальное.

– А как же другие?

– Вы же сами говорите, почти всё сделали. Вот закончите эти мелочи, а я постою, посмотрю, стоит ли рассказать отцу о вашем поведении или нет.

Тот кивнул головой, остальные за ним.

Энни ходила по лесу как королева. Она забыла, с какими мыслями отправилась в путь. Девушка еще ни разу не позволяла себе говорить таким тоном, но иногда надо перепрыгнуть через свою неуверенность. Она направилась к реке. Неужто и там успели всё перепортить. Но нет, всё было по- прежнему: прозрачная голубая река размеренно несла свои воды сквозь чащу леса, вдоль скалистых берегов и извилисто петляла, омывая пойменные луга.

Она обернулась, руки в боки.

– А это еще что за птица?

Молодой человек стоял возле реки, прицеливаясь. Только на кого, трудно было разобрать, рядом летали лишь птицы. Но неужели этот парень мог в кого-то попасть с такого расстояния? Даже глупо как-то надеяться на удачу, которая сегодня была явно не на его стороне.

– Я Лозарус. Вот думал, что я один, а оказалось, что нет. Правда это приятное удивление увидеть собственными глазами дочь нашего правителя.

– А вы смельчак, как я погляжу. Но в одном, молодой человек, вы оказались действительно правы: мне почаще нужно выбираться за пределы замка.

Энни смотрела с опаской. Правда если этот молодой человек уже успел осмотреться, то ему понятно, что она в сопровождении не очень добрых существ, окажись он опасен. По обыкновению, ради проверки скорее, она подумала о различных фруктах, съеденных вчера за ужином. Если он волшебник или тёмный маг, то она выведет его на чистую воду.

Высокий парень как раз подходил под описание одного недружелюбного мага. Он частенько использовал людскую внешность, дабы убивать и уничтожать простых людей, которых ненавидел. Энни даже слышала страшную историю, как ему удалось обмануть её брата Паторса, который старался его копировать, но тем не менее не рискнул перейти ему дорогу. Всё равно не переиграет. Или скорее всего это и есть её братец, стоит перед ней и издевается.

– Изволь мне сообщить, что ты делаешь здесь, да еще и без охраны? Теперь подсмеивалась она, сделав вывод, что совпадений не бывает.

– То, что все – охочусь на оленей. Правда еще ни одного не убил, жаль как-то стало. Ну и на птиц. Уж очень люблю есть из них жаркое.

Энни подошла ближе, осматривая его предвзято с ног до головы, изучая его как подопытного животного.

– Слушай, хватит притворяться. Я этого очень не люблю.

Энни жуть как хотелось разоблачить его. Вроде бы и не брат, но страх как на него похож, будто вылитый Паторс. Слишком большое сходство во внешности: такие же волосы, такая же надменная походка. По виду ему двадцать два, может немного меньше. Она оценила глазами высокого брюнета, его большие карие глаза, и они показались ей немного больше и в сотни раз красивее, чем у брата.

Лозарус осмелел немного.

– Я воин, зачем мне выдавать себя за кого-то другого!

Правда, сейчас перед ней точно брат; высокий, грубый голос, будто сейчас его задачей было узнать, о чём она думает, посмеяться над ней, а брату хорошо это всегда удавалось. Еще вчера она стала ведьмой, стояла на пьедестале, слушала похвалы, а теперь сомневается в наименьшем: кто же стоит перед ней – её хвалённый и надменный брат?

– Паторс, мне надоел этот цирк. Пойду домой, отец будет волноваться.

– Госпожа, подождите, пожалуйста, не сетуйте на вашего бедного слугу.

– Кто ты?

– Хотите правду?

– Да. Предпочитаю горькую правду, а не сладкую ложь.

Молодой человек опустил глаза и на мгновение поменялся в лице, обдумывая, как подобрать слова.

– Ну, если честно, я скрываюсь.

– Я так и думала. Опять очередной проходимец. – Энни немного даже расстроилась.

– Ну, так откуда бежал и куда?

– Меня хотели запереть в какую-то дурацкую школу магов. Посмотрите на меня, какой же я маг? И что моему отцу так этого хочется! Я же не он. Я – это я.

– Значит сбежал. Хмм… И куда теперь?

– Тут один говорил, твоему отцу нужны воины. Вот я и решил испытать судьбу. Вернуться мне некуда, понимаешь? Отец всё равно не простит меня, что я его ослушался.

Просит помочь, значит это действительно не Паторс. Нужно признать, что она ошиблась и чуть не сделала опрометчивый поступок. Тот бы никогда не попросил о помощи, слишком горд и самоуверен.

– Что же мне с тобой делать? Я не верю никому на слово, но ты мне кажешься честным молодым человеком, поэтому я рискну.

– А кто такой Паторс?

– Мой брат. И на сегодня достаточно расспросов.

– Ну так вы представите меня своему отцу?

– Ладно, не обещаю, но постараюсь что-нибудь придумать.

– Вы очень добры. – Лозарус поклонился ей, закинул свой лук на плечи и последовал за своей спасительницей.

В то время демоны уже успели закончить все дела. Эльфы разожгли костёр, так как день был холодный, ветреный, но весёлый, по крайней мере для них. Под звуки инструмента они подкидывали поленья в костёр и напевали свою мелодию. Демоны с другой стороны водили с ними хороводы и всё никак не могли остановиться. Один уже отдавил себе все лапы, но продолжал ненавистную ему песню.

– Вот так, – повторял один из эльфов, подтрунивая над одним. – У тебя неплохо получается. Он соблазнял его чашей с чистой водой, сидя у костра, изредка поглядывая на свои стеклянные башмачки, которые к счастью остались целы.

– Остановись. Я больше не могу, – крикнул измученный демон. С его лица капали капли пота и ноги заплетались от усталости.

– Вот если пообещаешь, что больше не будешь приставать к моей девушке, тогда посмотрим.

Тот шокирован. За это время это был первый раз, когда Ворос показал ему, на что на самом деле способен, а он то считал его немощным, не воинственным мелким существом, а оказывается он кое-что может.

– Я так и сделаю, не сомневайся.

Эльф махнул рукой и мелодия и танцы прекратились. Из больших и мелких демонов никто не имел понятия, почему эти маленькие существа стоят один за одного горой. Раньше казалось проще, когда эльфы жили в мелких поселениях, подальше от них, а вот теперь они стали друзьями великого мага. Лучше б продолжали они оставаться просто ткачами, так как воины из них всё равно никакие.

Энни засмеялась, увидев всех демонов на земле. Похоже, они больше не будут придумывать небылицы, и наконец-то станут терпеть эльфов. Так, одно ясно, им еще долго стоять на страже северного правителя, охранять замок от постоянных нападений со стороны злых магов, волшебников и остальных, которым не по нраву её отец, хотя бы потому, что он хранитель мира между всеми четырьмя сторонами света.

– Вижу, вы помирились.

Демоны в один голос:

– Да.

– Молодцы, я очень довольна. Вами тоже. – Она указала на демонов, встала на носочки и похлопала одного из них по плечу.

– Устали? А теперь отдыхать.

Демоны разлетелись кто куда. Энни вскочила на лошадь.

– Теперь домой.

– Как прикажете. – Лозарус взял лошадь за поводья и они двинулись.

Молодой человек всё время посматривал на юную всадницу. Она гордо держалась в седле, делала вид, что его пристальные взгляды для неё ничего не значат. Только, когда он ненароком оглядывался по сторонам, на её лице появлялось разочарование. Может оттого, что принцессе не позволено даже заговаривать с незнакомцами. Но ему приятней было думать, что Энни решает, как представить его отцу, потому что надеяться на что-то большее казалось глупым в данной ситуации. Кто он, а кто она?

Наступали сумерки. Ему непонятно, почему все тропинки, ведущие в замок, удлинялись с каждым шагом. Тишина стояла гробовая. Наскучило это молчание.

– А что, долго еще до замка?

– Скоро будем. Мой отец сейчас на охоте где-то неподалёку. Если повезёт, встретим его, не доходя до замка. Если охота была удачной, у него будет хорошее настроение. Это наш шанс. Он тогда совсем покладистый. Папа и так очень добр ко многим людям, чего не скажешь про остальных магов. Да и не только к людям. Вот приютил эльфов. Их хотели истребить, а ему стало жаль.

– А кто, если не секрет?

– Да есть тут один. Мозай. Он истребил несколько поселений.

– А чем же они ему помешали?

– Они встали на защиту простых жителей. Впрочем, там еще что- то есть, но я не вникала.

Лозарус опустил голову. Стыдно стало, а сказать всё равно необходимо.

– Мозай – мой отец. Несколько лет назад мама умерла, вот он и сходит с ума. И как все мы знаем, это не лечится.

– Мне жаль.

– Мне тоже.

Когда они прибыли, стемнело. Замок погрузился в сон, кроме Эриаса, который всё никак не мог выгнать последнего посетителя.

– Я вам говорю, осталось всего четырнадцать лет и это совсем не много. Молодой звездочёт склонился перед правителем, открыл карту и показывал начертания звёзд. Маг в этом не очень разбирался, но тот тараторил без остановок о какой-то опасности.

– Я не верю в эту глупость. Иди, пока цел.

– Мальчик этот очень особенный, но по моим подсчётам этому парню нельзя доверять. Пока этот мир принадлежит магам, а из-за него мирная жизнь закончится и наступит война между тёмными и светлыми магами, что приведёт к краху. И то, что вы и ваши прародители так оберегаете, рухнет в один миг.

– Ах, Мэртэс! Много ты знаешь о моих родителях. Ну, если быть точным, то они погибли, потому что не могли держать язык за зубами. Вот они, как и ты, пытались переубедить своего брата о достоверности пророчества, ну и тот просто казнил их. К счастью, я выжил и установил мир между четырьмя сторонами света. И скажу тебе – это было непросто. Ой, как нелегко. Теперь я никому не позволю вносить коррективы в налаженную жизнь королевства.

– Ваше величество, это плохая новость, но ценная. Его нужно найти, иначе быть беде.

– Паторс, что думаешь об этом?

– Отец, как ты собираешься его искать, если по подсчётам этого ненормального мальчик еще не родился и неизвестно, будет ли рождён. Мы можем конечно присмотреться к нашим врагам. Может из них кто, но насколько мне известно, там одни девчонки. Маг восточных земель – шаман, но старый. Его лета уже подсчитаны. На западе правят ведьмы, но их всего четверо, к тому же они вдовы без детей. Для меня это просто бред, уж прости отец. Ты ведь хотел услышать моё мнение.

– А как же юг? Король Мариус конечно злой, но обязан тебе по гроб жизни.

– Нет, с его стороны навряд ли. Он ненавидит женщин, любит больше юнцов. Да, у него внебрачный сын, но насколько мне не изменяет моя старческая память, наша главная ведьма проверяла его на магические способности.

– Хочешь сказать, он не прошёл испытание? – Паторс первый раз об этом услышал. – Вот это новость!

– До испытания не дошло. Он вырубился еще до начала обряда. У него нет не только силы, но и понимания этой науки. Она закрыта для него.

Звездочёт понял, что здесь ему ничего не светит. Он откланялся и вышел. По дороге он столкнулся с Энни, бросил на неё недовольный взгляд, будто она ему чем-то обязана, и пошагал быстрой походкой дальше.

– Этого что – муха ужалила?

– Похоже на то. – Эриас покрутил у виска, так как сомнения всё равно зародились в его голове.

– Папа, я привела одного человека. Он мне все уши прожужжал, что хочет служить только тебе.

– А где же он? Веди.

Лозарус вошёл, поклонился.

– Ваше светлое святейшество, приветствую вас в вашем огромном замке. Он замолчал, будто заучил эти слова и не мог вспомнить остальные.

– Моя дочь сказала, ты готов мне служить. Ну так твоя служба будет заключаться в том, что ты будешь сопровождать мою дочь всегда и везде. С этого дня – она правительница запада. Ты не против, дочь? Всё-таки ты ведьма, и тебе не составит большого труда управлять такими же.

– Как скажете, отец.

– Кстати, Лозарус, для меня не новость, что твой отец постоянно подбивает моих слуг предать меня. Надеюсь, тебе не придёт в голову со временем вонзить мне нож в спину. – Эриас хорошо знал ответ, он всё-таки маг, а не какой-нибудь любитель.

– Ваша дочь в надёжных руках.

Так они и порешили. Энни с Лозарусом отправились на запад. Ведьмы встретили её дружелюбно. Еще никто не забыл её яркого посвящения, словно это было только вчера. Да и молодая правительница по характеру была добра, так что Энни приняли как свою. Девушка быстро поняла, что это и было её настоящее предназначение. Со временем всё стало на свои места. Ей удалось стать настоящей правительницей западного острова. Он окружался лучезарной водой, ласковым песчаным берегом, высокими створчатыми растениями. У них верхушки высокие, жёлтого цвета, плоды розовые и красные, а ствол коричневый, поэтому и назвали их красно-розовым Расусом. На вкус их плоды были схожи на что-то очень сладкое. Сам по себе этот западный фрукт был сочным и питательным.

Энни никогда не думала, что жизнь вдали от замка ей понравится. Если кто-то думает, что ведьмы летают только на метле, то это мнение ошибочно. Эти – современные; они передвигались на деревянных лодках и иногда, если в этом была необходимость, на лошадях. Главная ведьма правда осталась консервативной: никто не мог заставить её прыгнуть на спину строптивому животному. Однажды она даже попробовала пересилить свой страх, обошла животное со всех сторон, даже дотронулась своими руками до гривы, но услышав в ответ неприятное фырканье, сразу же отступила.

Со временем почти все ведьмы использовали лошадей и многие полюбили кататься с ветерком. К тому же этот вид передвижения не был опасен и, что не менее важно, удавалось очень быстро пересекать любое пространство. Поэтому хоть в этом не обязательно использовать волшебных птиц, которые по быстроте уступали обычному животному, и не требовалось вызывать другие, более мощные силы, если и без них можно обойтись.

В пору летней жары пресная вода озера Юнсид превращалась в солёный водоём, у берега которого собирались местные ведьмы потолковать о наболевшем. Одна из них, ведьма Юнклида, распустила длинные золотистые волосы, развивающиеся на ветру, кинула взгляд на пену, играющую у неё под ногами, и устремила свой взор на брызги воды, заигрывающие с её молодым девичьим телом. Уже несколько столетий она продолжает ждать любимого, ушедшего так давно, что и не вспомнишь точного времени. В то самое время остальные ведьмы, а осталось их несчётное количество, все вместе решали, как заставить подругу забыть прошлые жизни, которых было немало на памяти.

Когда Юнклида в очередной раз опомнилась от своих грёз, снова заговорила о былом и не могла остановиться. И было-то у неё женихов, хоть отбавляй. Один прилетал чуть ли не каждый вечер из мира теней, другой приглашал её посидеть у кромки воды, если не был занят магической войной, а третий снился ей ночью, приглашая её на свидание. Все трое несомненно милы и можно поступиться своими бесполезными воспоминаниями, так как они то ей и остались на память о самом дорогом человеке. Вот и в этот раз, бросив все свои дела, важные иль не совсем – не имеет значения, она пыталась проверить, не утратила ли свои способности читать по проплывающим над ней облакам, широко раскинувшимся перед её взором, и всё одно и то же – до сих пор видна картина падения их магического существования.

Западная сторона дикого островка, так они называли его между собой, так как здесь царствовали они, ведьмы, наделённые способностями управлять силами природы: Юнклида и Сатура – правительницы ветра, Астор- воды, Энни- правительница всех ведьм, но за короткое время её долгая бессмертная жизнь успела ей наскучить.

– Что, опять разговариваешь сама с собой? – спросила обиженная Сатура.

Она зашла в воду и обернулась лицом к подруге, стоявшей на берегу. Казалось, вот-вот и она прорежет в ней огромную дыру от огорчения. Сморщив губы от недовольства, что часто невыносимо раздражало, ведьма всё-таки дождалась к себе внимания. Приклеенная улыбка сразу появилась, хоть и не скрасила до того мрачное лицо юной девушки.

– Я привыкла говорить с волнами. – В глазах Юнклиды появились слёзы, в голосе некая нежность, не присущая её грубому характеру.

– Ты еще можешь стать счастливой, просто не делаешь шаг навстречу судьбе. Чем тебе не нравится маг Оссо? Он довольно красивый. У меня аж дух захватило, когда ты в прошлый раз отказала ему в свидании.

– Ничего, как-то переживёт.

– Ну зачем ты так? На нём же совсем не было лица.

– Ах, перестань!

– Ты боишься снова полюбить, но, дорогая подруга, этого не надо бояться. Любовь прекрасна.

– Слушай, да, я не от мира сего, и мне не нравятся маги, вампиры и я не смогу, нет, переубедить своё сердце. Может ты и права, и новая любовь заставила бы меня забыть обо всём, но как-то не получается выкинуть из головы его последние слова.

– Какие?

– Кому я после его смерти достанусь.

– Ну, а ты?

– Никому, конечно.

Между живыми и мёртвыми всегда существовал закон равновесия. Мёртвые не вмешивались в дела живых, ну и живые, по возможности, старались избегать встречи с ушедшими. Не всегда это так получалось, но Юнклида пока держала эту дистанцию.

Другие были не такого мнения. Они с удовольствием принимали ухаживания со стороны духов. Одна чуть не вышла замуж от скуки. Юнклида переубеждала её довольно долго, говорила о невозможности этих отношений, хотя сама была бы не прочь вернуть любимого мужчину, и совсем не важно, что эта любовь невозможна, потому как мёртвые всегда останутся мёртвыми.

– Сегодня слишком жаркий день, не так ли? – произнёс Лозарус. Он посмотрел на миловидное личико Энни, и ему было странно, что сколько он не наблюдал за её непеременчивой красотой и сколько времени не проходило, она ко всему прочему была не просто прелестна. В ней не была заметна гордость, превосходство, когда ведьмам приходило в голову учить её жизни. Нет, она была просто Энни – миловидное и искреннее мудрое создание. Она стояла как королева всех ведьм, держа на руке свою любимую птицу, внимая совету Юнклиды, которая стала для неё как мать, соглашалась не со всем, но прислушивалась, и что более странно – всегда благодарила за помощь, не выставляя себя выше других ведьм. Ей удалось сплотить всех настолько, что никто не чувствовал себя ненужным или обделённым.

– Хотелось бы немного дождя. Из-за этой засухи и ленности Астор мои любимые растения почти засохли. Куда она опять пропала? Неужели охмуряет очередного мага?

– Сказала, будет вечером.

– Тогда это серьёзно. Интересно, что для неё вечер? Следующий день? Или опять придёт вразвалочку через несколько?

– Ну, а почему ты ей не запретишь?

– Что?

– Прогулки под луной с очередным магом. Говорят, он настоящий красавец. Приехал с востока в поисках счастья.

– Да пусть гуляет, только чур не сильно далеко; ты же знаешь, пока наша стена еще не укреплена, не стоит рисковать.

– Она же не могла взять на свидание еще кого-то. – Лозарус захохотал и его смех не прекращался долго, потом он улыбнулся широко. – Она взрослая и самодостаточная женщина, к тому же еще и ведьма, так что не переживай, нагуляется и вернётся. Ты же не станешь её нянчить?

– Тревожно мне как-то. Подождём несколько часов, и отправишься за ней.

– Я не нанимался её караулить.

Лозарус вспомнил предыдущее свидание Астор. Ему пришлось всю ночь делать ей комплименты, чтоб та забыла неприятного мага, который всю ночь кормил её сладкими речами о самых к ней благих намерениях, а под утро исчез. Он уже три года, как ушёл восвояси, и всё никак не найдёт сюда дороги, а бедная Астор страдала недолго: поплакала, затем забыла о нём и нашла себе нового ухажёра.

– Какая она всё-таки глупая. Похоже, всё начинается заново. Ну как можно быть такой доверчивой? Ведь не впервой разочаровывается. Зачем входить в одну и ту же воду дважды, если заранее знаешь, чем всё закончится?

– Но я же не могу запретить ей любить. Такая уж она чувственная и эмоциональная.

– Этот маг, говорят, еще и пройдоха редкостный. Он ведь и к Юнклиде приставал, предлагая непристойные вещи. Ему всё одно. Всё равно кто-то да согласится.

– А что, Юнклида, это правда?

– Ой, Энни, еще как! Такого глупца еще не видела. Гуляет с Астор, а посматривает на остальных. Да был бы еще красавец, а то ни рожи, ни кожи, невысокий, с мелкими прыщами по всему лицу, рост с ноготок, зато задирает свой нос, будто какая-то важная персона.

– А ты говоришь, красивый.

– Астор влюблена, поэтому ей и кажется, что принц на волшебном коне.

Юнклида перекривила:

– Он то принц?! Да он не то, что не принц, ему не взобраться даже на коня!

Энни засмеялась во весь голос, видя, как Юнклида взяла её посох и изгибаясь прошлась, копируя его корявую походку.

– Хорошо, что хоть маг, а не дух из подземелья. Лгуны еще те.

Они не договорили, как обиженная Астор вернулась. И была она одна, без сопровождения своего кавалера. Она шла по песку, закидывая на ноги мелкие ракушки, лежавшие у неё на пути, злясь сейчас даже на пыль у себя под ногами. Да, ее еще раз разочаровали. Но в этот раз свидание длилось короче обычного. По- видимому, она слишком быстро его раскусила и, не став дожидаться полного разочарования, дала ему пинка под зад. И так ему и надо; нечего цепляться к западной ведьме, ведь если вовремя не узнать свои границы, можно и вовсе не вернуться в родные края.

Астор остановилась возле воды, намочила свои ноги, стряхивая при этом песок с подошвы, и прикусила губу от злости. Видимо этот тип проявил себя хуже десяти предыдущих.

– Привет, Астор.

– Здравствуй, Юнклида.

– Не удалось свидание?

– Не спрашивай. Хуже быть просто не может.

– Какие наши годы! Сколько их еще будет!

– Вот почему, скажи, мне так не везёт?

– Не переживай, он всё равно тебя недостоин.

Астор наклонила свою голову на плечо Юнклиды и зарыдала.

– Поплачь, дитя моё, и всё скоро забудется. Может ударим его молнией и всё тут?

– Нет, у него жена и две очаровательные дочурки, – Астор вздохнула.

– Почему раньше не проверила?

– Мои чувства помешали мне увидеть. Ладно, пусть живёт.

Астор вытерла слёзы.

– Всё, больше ни одной слезинки из-за мужчины.

– А вот это верная позиция. Они этого просто недостойны. Постоянно в поиске, не удовлетворены тем, что имеют, а в конце концов страдаем от этого мы – женщины.

Юнклида сделала строгое выражение лица. Откуда же ей это известно? Никто из ведьм никогда не видел и одного мужчину, который бы ей нравился. Она, казалось, не испытала этого чувства любить кого-то. Или выражает мнение остальных, правда не похоже на то.

– Вы всё больше поражаете меня. – Энни сделала большие и удивлённые глаза.

– Хотите сказать, они все такие, и у нас нет шанса встретить по-настоящему хорошего, доброго, любящего мужчину?

– Этого я не говорила. Я лишь выразила, что в большинстве своём таковые давно не свободны, а остальные – так, ищут чего-то особенного. А что им еще надо? Любимая женщина встречает его с улыбкой на лице, но ведь для них это лицо ненавистно только от того, что оно бывает невесёлым, даже порой безжизненным, что перемены в нём не избежать хотя бы потому, что мы ведьмы, и наше лицо от рода нашего занятия не становится краше.

– Да, многие из нас были брошены, некоторым еще предстоит узнать прелести этого светлого чувства.

– Вы что, тоже разочаровывались в любви? – Энни еще пуще подняла свои брови от удивления.

– Думаешь, если я самая старшая из вас, то мне чужды любовные страдания? Одно только – как я не любила и не была огорчена поведением одного, в тот момент единственного, сдерживала слёзы, чтоб не расплакаться прямо перед ним, не позволила ему измываться дальше. Но теперь у меня есть опыт, пусть неприятный, зато я отлично знаю – время лечит все раны.

Энни посмотрела в ее глаза.

– И вы больше так и не полюбили?

– Нет.

– Поэтому и ненавидите других мужчин?

– Нет, отношусь к ним так, как они того заслуживают.

– И что, все прям одинаковые? Я ведь тоже не женщина.

Лозарус сморщил свой лоб. Его шутка как-то не удалась, но ему всё же стало жутко интересно, как на неё отреагирует Юнклида. Ведь он относился к ней с большим уважением. Из всех ведьм она одна смотрела на него как-то по-особенному.

– Лозарус, ты не мужчина, а ребёнок. Забыл, что мне слишком много лет, но когда-то я тоже была молодой. Вот в то время я и встретила не того, а после этого думаешь, что всем от тебя только одного и надо.

– Дело же не в летах, когда вы были слишком юны для любви. Вы же и сейчас молоды.

– Поверь мне, я живу так долго на этом острове и видела стольких магов, духов и прочих, и некоторым действительно хотелось завоевать моё сердце. Но невозможно полюбить снова, даже спустя сотни лет. Моя молодость – только внешнее проявление. Да, у нас, бессмертных ведьм, большое преимущество над простыми женщинами, но и оно иной раз не помогает нам оставаться для любимого эталоном женственной красоты.

– Но вы ведь встретили того единственного? – Энни присела на мокрый песок, подбрасывая мелкие щепки в огонь, так как рассказ Юнклиды был очень занимательным, и ей так хотелось узнать больше о жизни ведьм.

– Да, ему удалось завоевать моё сердце и он как никто понимал меня.

– А что потом?

– Потом он часто приходил. Мы могли часами говорить при луне, дожидались вместе рассвета, и весь мир снова преобразился, появился смысл любить и позволить другому человеку слиться с тобой воедино.

Энни посмотрела на горящие глаза Юнклиды. Они просто горели необыкновенным светом.

– Ну, а затем?

– Я стала замечать первые признаки старости, морщины на его высоком лбу, и он слишком быстро превратился из красивого юношу лет двадцати в дряблого старика.

– И ты оставила его?

– Нет, что ты. Пришло время, и он ушёл из жизни. А я так и осталась стоять на этом берегу в ожидании, что вернётся ко мне, если не тело, то его дух.

– А это возможно?

– Иногда, да.

Энни наконец поняла безысходность, в которой та находилась.

– Ты что, полюбила простого смертного?

– Да. Другого мне и не надо было.

Юнклида кинула взгляд на Лозаруса, потом на Энни.

– Когда ты любишь смертного мужчину, нужно быть готовым отдать его морю. Потому как он всё равно от тебя уйдёт. Лучше, когда ведьмы выбирают кого-то из своих, но не всегда сердце подчиняется приказу разума.

– И это не изменить?

– Невозможно продлить лета. Ах, эта долгая бессмертная и скучная жизнь.

Юнклида подошла к Энни и дунула на огонь.

– К сожалению огонь гораздо легче потушить, чем заставить сердце забыть.

Ведьмы сели в круг, взялись за руки и пропели свою ведьминскую песню. Они сидели почти до самого рассвета; кто-то размышлял о своей несчастной любви, а некоторые заснули у костра в мечтах о новой и светлой любви. Ведь что бы не говорила Юнклида о недостатке бессмертности, каждой хотелось хоть раз познать это чувство, а что будет потом – неважно.

– Небольшая прогулка, моя госпожа, – предложил Лозарус.

Он отвязал челнок и подал девушке руку, при этом не мог оторваться от её взгляда.

– Нас ждут. Все развлечения потом.

Лозарус взял вёсла в руки. За это время он сильно полюбил эту изменчивую девушку. Только когда появлялась возможность объясниться, что-то обязательно ему мешало. А по её встревоженному лицу было ясно, что она переживает от предстоящей встречи.

– Ты чем- то встревожена, моя госпожа?

– Я же просила не называть меня так, когда мы одни.

Она опустила руки в воду и нежно ему улыбнулась. Эта улыбка была особенной. Она была мимолётной, но такой светлой первый раз за всё время вместе. Голубые глаза заблестели, казалось стали больше, выразительней. На шее висела всё та же цепочка с небольшим кулоном в виде сердца, которую она никогда не снимала, даже когда купалась при свете луны голой. Она всегда при ней, как талисман.

– Интересно, чем же ей так важен этот кусок камня?

Ямочки на её щеках выделялись иногда, только когда улыбалась, а делала она это крайне редко. Должно было произойти что-то особенное, что заставило б её снять грусть с лица, но этого не происходило уже несколько лет. Лозарус не мог понять, зачем ей сегодня такое короткое светлое платье, какие она не носила, только изредка, когда выезжала ночью за пределы поселения. Он то знает, как она радуется, когда видит своих друзей эльфов, по-видимому опять на встречу к ним. Хотя, казалось бы, это одеяние больше подходит к свиданию, значит кого-то уже себе приметила. И скорее всего, кого-то более красивого и значимого.

– Так куда мы всё-таки направляемся?

– Как я уже говорила, на тот берег.

– Нет, это то я понял, не дурак. Потом в какое направление?

– Сначала встречусь с отцом, потом по ситуации. Больших планов у меня нет, так что думаю вернуться дня через два. Ты переправишь меня на ту сторону, потом можешь быть свободен.

– Понятно теперь, зачем так нарядилась, – приревновал Лозарус, правда не показал вида.

Энни была недовольна, потому как ведьма всегда может прочитать мысли, и не только мысли, а и то, что этот парень до сих пор не осмелился сказать. Она не станет его торопить. Благородную причину, чтоб она выбрала более достойного претендента, понять наверняка возможно. Только её всё больше злила его нерасторопность, нежные, но очень короткие взгляды, которые сразу же отводились в сторону, будто его вело что-то более высокое, спрятанное в глубине души. Сейчас они опять одни посреди огромного водяного поля и опять ничего, ни намёка о чувствах.

– Ну и не надо, подумаешь, он всего лишь воин, хотя странное поведение: в бою – солдат, в любви – просто болван.

Энни продолжала накручивать себя неприятными и порой даже неприличными мыслями по отношению к нему, но остановить этот поток сильных эмоций никак не получалось. Она ловила себя на том, что все уже давно приметили её необычную краску на лице при его появлении, неконтролируемую грубость и даже порой высокомерие, выражаемое в каждом действии и слове. Только в этот раз всё было словно во сне. Ветер трепал её волосы, её лицо уже успело загореть от палящего солнца, нежные белые руки, хоть и были спрятаны под длинными рукавами её платья, всё равно не уберегли белизну её кожи, о которой она так пеклась. Ведьмы часто удивлялись, сколько часов проводила она возле воды, расчёсывала свои рыжие кудри, поворачивалась вправо и влево, любуясь своим отражением. И хоть немногие из них были уже в летах, помнили из своего собственного опыта, что только любовь может управлять страстным желанием быть лучше, чем ты есть.

– Да, она красотка, – говорили не только её слуги, но и подруги. Но ведь ей важно не их мнение, а его любовь, о которой она мечтала, лелеяла надежду, что лёд тронется и ей не придётся ждать еще сотню лет до осуществления своей мечты быть рядом с ним. Энни ведь бессмертна, а Лозарус к сожалению смертен.

Прошло несколько часов. Солнце спряталось и наступали сумерки. Вода разбушевалась, ветер усилился, на небе появились тучи. Энни накинула на плечи белую накидку, дотронулась, словно невзначай, до своей цепочки и тут её начало колотить. Причём это неприятное ощущение длилось несколько мгновений, будто кто-то схватил за горло и не отпускал. Ей подумалось в эти минуты разное: о любви надо забыть, переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Заключение стало однозначным: Лозарус не переступит через свою неуверенность, а она через свою гордость. К сожалению для неё, дело было совсем не в любви.

На противоположной стороне острова стоял кто-то. Энни не сразу узнала своего брата. Вот это перемена. Паторс отрастил бороду, завязал волосы в хвост, при этом это его не портило, наоборот, придавало солидности. На нём был папин плащ, в руках его же белый посох. Он осматривался по сторонам, высматривая по- видимому её, не замечая остальных девушек. Такое поведение ему совсем несвойственно.

– Ты не меня ждёшь? – Энни улыбнулась.

Паторс обнял её, что тоже странно. Или он сошёл с ума, или действительно изменился. Она почти поверила ему, потому как так хотелось, чтоб это оказалось правдой. Они же всё-таки не чужие люди.

– Я рад, что ты здесь. – Он кинул взгляд на Валок, будто ожидал помощи со стороны.

– Что-то не так? Я думала, меня встретит отец с кучей слуг. Тебе было не обязательно приезжать самому. Не подумай, что я не рада, просто удивлена.

– Давай я, – предложила Валок.

– Нет, я сам.

Паторс некоторое время просто молчал, изредка посматривая на сестру, и набирался смелости. Потом он присел на песчаный берег, словно не в себе, и промолвил:

– Отца больше нет.

– Как нет?

Энни заплакала, села рядом с ним и не могла дышать от боли.

– Он погиб. Он был не один. Сотни эльфов, демонов положили рядом с ним свои головы.

– Не понимаю, что всё это значит?

– Эни, это война. Наш брат Ставрос присоединился к одному из чёрных магов и выступил против нас. Мы пригрели змею на груди.

– Не понимаю, зачем Ставросу делать это? Это какая-то ошибка.

– Это власть, сестра. Она теперь его подпитывает. Из нас всех он оказался способным на предательство. Вот от кого-кого, а от него не ожидал.

Паторс стиснул зубы от злости, потом по его лицу пробежала слеза, и как ему не хотелось, чтоб она осталась незамеченной, всё равно не смог сдержаться. Он смахнул её быстрым движением руки.

– По-видимому, Ставрос не мог дождаться смерти отца. Кстати, запад твой по праву; нам придётся сплотиться вместе и усилить охрану. Я пришлю несколько своих воинов завтра.

– Брат, в этом нет нужды, но всё равно спасибо за заботу.

– Смотри, тебе виднее. Сестра, ты главное не расстраивайся, мы обязательно справимся.

– Ты что, хочешь убить его? Он же наш брат.

– А ты что думала, что я буду играть с ним в прятки? Или есть идея получше?

– Нет. – Энни продолжала плакать.

– Если нет, то оставь это мне. – На этой ноте они расстались.

Энни взяла вёсла в руки и села в лодку. Время было позднее. На небе появилась луна. Её сердце выпрыгивало из груди от этой боли. Надо было бы поехать с братом, но оставить всё никак нельзя. Волны качали лодку на мелких волнах. От её настроения вода окрасилась в тёмный цвет, и через несколько минут начался сильный ливень с грозой.

– Посмотрите на небо, – сказал Лозарус.

– Странно, но никто из нас не вызывал дождь, да еще и такой холодный, как этот, – удивилась Сатура не меньше.

– Там что-то явно произошло. Я отправлюсь навстречу Энни. Не ждите нас слишком быстро. Из-за непогоды мы сможем вернуться только к утру.

– Она разозлится. Ты же знаешь, ей не нравится, когда кто-то её опекает, – возмутилась одна из ведьм.

Лозарус положил свой плащ в лодку, снова кинул взгляд на чёрную воду и, не задумываясь, начал грести навстречу Энни.

– Что же такое могло случиться?

Он знал, дождь закончится через несколько часов, а может продержится до самого утра. Только скажите мне на милость, откуда же взялся этот туман или что-то похожее на него?

– Это плохо, совсем нехорошо. Значит с ней действительно произошло что-то ужасное.

Лозарус блуждал в темноте слишком долго. Если бы не плач Энни и светящийся невдалеке фонарик, он мог бы искать её слишком долго, и не факт, что нашел бы. Он всё-таки увидел её. Она промокла, но не это его смутило, а то, что она плакала навзрыд, не обращая внимания, что из-за её плохого, грустного настроения, небо скоро сольётся с водой, и еще немного – и всё превратится в сплошное тёмное месиво.

– Лозарус, я в первый раз рада, что ты ослушался моего приказа.

– Энни, перебирайся сюда. – Лозарус протянул ей руку.

– Больше я тебя одну не оставлю. Проси сколько хочешь!

– Мне плохо, Лозарус. Как мне больно, если бы ты только знал.

– Что произошло? Кто посмел тебя обидеть?

– Никто меня не обижал. – Энни продолжала всхлипывать. Она достала платок, промокнула слёзы. На платке остались капли крови.

– Да, мы не плачем как люди. Даже в этом наше различие. Поэтому ведьмы и не плачут. А я не могу. Я ведь просто девушка, понимаешь?

– Не совсем, Энни. Если ты льёшь слёзы, значит в тебе есть что-то от человека. И всем свойственно плакать от обиды.

– Это не обида. Папа мёртв. Я виделась с братом. Один брат предатель, другой деспот, которому нужна только власть, а третий ведёт себя так, будто меня нет. Я уже несколько лет не видела его. Вот где его черти носят?

– Энни, будь сильной. – Лозарус пытался найти слова утешения.

– Твой отец ведь наверняка знал, что когда-нибудь кто-нибудь позарится на его земли. Ты ведь должна это понимать.

– Нет. Это не должно было случиться. У него не было врагов. Как Ставрос мог пойти войной, предать всех нас? Может его кто-то надоумил?

– Может и так. – Лозарус пожал плечами.

– Я совсем одна. – Энни немного успокоилась, перестала плакать, но эти слёзы казалось, застряли глубоко в душе; она задыхалась, вздыхала, выпуская пар.

– Ты не одна. Я с тобой. – Лозарус опустил вёсла, прикоснулся к её распухшим губам:

– Я люблю тебя.

Лозарус прижал её к себе, начал целовать губы и мокрое от слёз личико. Он не мог оторваться, не мог контролировать своё желание быть рядом с этой девушкой.

– Ты правда меня любишь? – спросила Энни.

– А ты как думаешь? Кто из нас ведьма – я или ты?

Энни улыбнулась.

– Я конечно. Ведьмой может быть лишь женщина, в крайнем случае тебе остаётся стать колдуном.

– Пока я просто мужчина. Успею перевоплотиться в мага.

– Ты же говорил, что хочешь отречься от колдовства?

– Я много что отрицал, и любовь тоже. – Лозарус пуще прежнего прижал её к себе.

На небе появились звёзды. Одна из них всегда освещала будущее Энни, потому как называлась эта звёздочка Энос, что в переводе на их магический язык означало – путь к любви. Наверняка поэтому при её появлении на небосводе все ведьмы погружались в свои мечты. Любить хотелось каждой: такой сильной как Юнклида и такой впечатлительной как Астор.

Энни утопала в этой самой любви. Она легла на дно лодки и, держа за руку Лозаруса, наблюдала за звездой. Любимый крепко прижимал её к себе, целовал её губы. Казалось, что боль потери немного отступила, и в сердце закралось новое чувство.

– У нас всё будет по-другому! – говорила она вслух.

– Наверняка.

Прошло еще несколько лет. От мира, созданного Эриасом, почти ничего не осталось. С каждым днём появлялось всё больше претендентов на трон. Паторс пытался выследить брата Ставроса. Его воины прочесали королевство вдоль и поперёк, не оставили ни одного кустика, деревца, поселения, но всё оказалось тщетным. Он словно канул в воду. Понятно, что засел где-то и выжидает. Паторс понимал: пройдёт немного времени и он снова нападёт, поэтому его воины были расставлены везде. Север и юг охранялся солдатами днём и ночью. Всех подозрительных существ, будь они магами или простыми людьми, задерживали. Среди них попался соратник Ставроса – маг Моза. Его тело сожгли на костре, голову закапали в землю, а внутренности отдали на съедение лесным зверям. Так началась война между светлыми и тёмными сторонами света, в которую были к сожалению вовлечены не только сами светлые и тёмные маги, но и человечество, которое не было готово к неблагоприятным переменам.