Читать книгу Люди-зеркала - Ирина Власова - Страница 28

Кофе был божественный, по крайней мере именно так его презентовал Макс, и у меня не получалось думать иначе. Слегка горьковатый, с ноткой пряностей, каждый глоток обжигал горло тысячей пламенных пощипывающих искорок и оставлял покалывание на дёснах и языке. Несколько раз я незаметно проводила языком по зубам, сравнивая ощущения, и поспешно делала второй глоток.

При всей радужности момента мысли в моей голове вертелись самые разные.

– Слушай, ты занимался когда-нибудь сексом? – я прервала уютное молчание кухни.

Макс поперхнулся только что сделанным глотком кофе и уставился на меня, как на восьмое чудо света. Он даже дар речи потерял.

– В смысле тебе самому нравилось то, что ты делаешь, или ты просто отражал чужие желания? И понимал ли ты, что это чужие желания, или умудрялся как-то этим всем наслаждаться?

– Пожалуй, и то и другое, не знаю, – серьёзно ответил Макс. Он не стал юморить по этому поводу или задавать ответные вопросы, желая докопаться до причины моего вопроса. Впрочем, причину моего вопроса я озвучила сама.

– Я вот просто думаю… Людей-зеркал часто используют в эскорт-услугах при том, что у них ведь есть выбор?! Никто ведь насильно не заставляет этим заниматься. Скажем, у меня тоже был выбор, когда мне предложили вести блог. Но был ли этот выбор вообще? Есть ли шанс отказаться от предложения Правления, когда тебе находят место, где ты можешь быть полезен?

– Тоже думал об этом. По крайней мере, я рад, что мне нашли место в аналитике общественных событий и мнений, а не в… Не представляю, как это вообще…

– Мне однажды написала девушка после поста… – Я осторожно оглянулась по сторонам. Дурацкая привычка, которая останется, видимо, на всю жизнь, деформация зеркала на предмет общения с другими зеркалами. – Её смущение было прогнано через программу проверки на цензуру, но я уловила намёки на сожаление и какой-то стыд, что ли… В завуалированных фразах, чётко подобранных и максимально нейтральных, было столько ненависти к себе, к людям, которые её обрекли на эту судьбу, к людям, которые пользуются её добротой и расположением. Она собиралась свести счёты с жизнью или сотворить что-то очень плохое, чтобы не делать больше того, что делает.

– И что было дальше? – Макс позволил мне выдержать долгую паузу, пока я обдумывала сказанные мной слова, которые вслух звучали гораздо страшнее, чем в моей голове. Волна сожаления и беспомощности окатила меня с ног до головы, так что я почувствовала лёгкий озноб и ещё больше натянула платье на голые коленки.

– Я посоветовала ей сохранить себя и сделать всё, чтобы никто не мог разрушить её целостность. Мы завуалированно говорили о ней, но писали про хрупкую вазу, которую как будто разбивают каждую ночь чьи-то грязные шершавые руки. Она поспешно поблагодарила меня и вышла из сети, оставив меня в каком-то невысказанном смятении. Когда ты вроде что-то чувствуешь, но не факт, что что-то действительно чувствуешь. Она больше со мной не связывалась и не выходила в сеть, и я не знаю, что с ней.

– Знаешь, проблема-то, в общем, не в том, какое предложение сделало ей Правление. Она в том, что мы сами не умеем ставить защитные блоки, чтобы не отражать всё подряд, что происходит вокруг нас, а впускаем в себя, глубоко в сердце каждую ошибку, дурной помысел, каждый намёк на плохое настроение другого человека. Они ведь тоже не роботы и не могут порхать с цветочка на цветочек, думая о радуге и единорожках. Хотя было бы здорово, правда? – он слегка улыбнулся и посмотрел мне в глаза. Его зеркальная радужка отливала красивым металлическим блеском, отражая меня с ногами на стуле, чашку кофе и часть стола.

– Да, было бы здорово. То есть получается, что мы как бы подсвечиваем пороки людей и показываем изъяны этого мира? То есть мы вроде как сами виноваты? Так, что ли? А как же сами люди, которые пользуются нашими способностями, заставляя говорить и делать то, что им нравится? Дело не только в нас, но и в них!

– Знаешь, я так же думал раньше, но сейчас сомневаюсь… – Мой бариста задумчиво посмотрел в потолок, сделал глоток кофе и начал водить ложкой по стенкам кружки. – Мои родители – обычные люди. Они любили. Смотрели телевизор. Гуляли. Спали. Встречались с друзьями. Потом появился я. И мы вместе смотрели телевизор. Гуляли. Встречались с друзьями. Пока не поняли, что я зеркало. Они этого так сильно смущались, что перестали общаться со своими друзьями. Перестали гулять со мной на улице, боясь показать мой зеркальный блеск глаз другим. Они боялись осуждения. Боялись что-то сделать неправильно. Да, они были хорошими родителями, но они были совершенно не готовы воспитывать зеркало.

– Прости, Макс, я не знала про родителей… – Я взяла его за руку и чуть сжала. Мне хотелось его как-то поддержать и подбодрить. Мне-то с родителями очень повезло, если не считать того, что маму я не видела большую часть жизни до прошлого вторника.

– Ничего! Правда! До того, как я от них уехал, мне постоянно приходилось угождать им. Быть прилежным учеником. Быть заботливым сыном. Выполнять каждое данное поручение. Отзываться на каждую, даже вскользь высказанную просьбу. Они так сильно хотели, чтобы я был нормальным. Так сильно старались воспитать меня идеальным человеком. В смысле – зеркалом. Даже сами не понимали, что делают только хуже, поскольку каждый раз, оставаясь наедине с собой, я чувствовал какую-то фальшь, понимаешь? Мне всегда казалось, что это они делали со мной. Но в последнее время мне кажется, что это Я делал с собой сам.