Читать книгу Враги моих друзей - Ирина Волк - Страница 6

Стараясь не встретиться с мужем, Ксения влетела к себе комнату и щелкнула замком. Теперь можно перевести дыхание. Никто не увидит, как она плачет! Слезы текли по щекам, оставляя черные разводы. Ей было грустно, больно и обидно.

Ксения взглянула на себя в зеркало и осторожно сняла с лица косметику. На нее взглянуло симпатичное личико: удивленные голубые глаза, блестящие от слез и отчаяния.

Как-то все неправильно складывается, неверно. Это Миша должен ревновать и бояться, что она от него уйдет – такая красивая, сексуальная, смелая. А выходит все наоборот. Не он, а она все время подозревает измену. Дошла до того, что вчера она украдкой просмотрела телефон мужа. Впрочем, ничего особенного не обнаружила – одни деловые звонки.

Ксения решила принять душ.

Но даже любимая процедура не подняла настроения.

Она вышла из кабинки, вытираясь пушистым полотенцем, на минуту застыла перед зеркалом во всю стену… Регулярные тренировки в спортзале, диета и пластика сделали свое дело – тело было рельефным, практически без изъянов.

Она снова закуталась в огромное полотенце. Женщина всегда чувствует измену. Да и как ее не почувствовать? Мишу теперь не узнать: раньше чуть ли не каждый день подарки дарил, мечтал о детях, а теперь и слова ласкового не дождешься. Словно и не было пяти счастливых лет.

Ксения надела тонкое шелковое белье и присела к туалетному столику. Макияж всегда ее успокаивал.

– Ксюша, открой, пожалуйста. – Миша галантно постучал в дверь.

Ксения нехотя поднялась.

– Опять ты запираешься? – сказал муж вместо приветствия. – Сколько раз просил тебя не делать этого. Вдруг тебе станет плохо.

– Дверь выломаете, – стараясь казаться спокойной и равнодушной, ответила Ксюша. Краем глаза она отметила, что ее соблазнительное тело в прозрачном сексуальном белье не произвело на Хомутова никакого впечатления. Ей даже показалось, что ему неприятно видеть ее полуобнаженной.

Она раздраженно накинула пеньюар и вновь присела к зеркалу.

– В гостиной я нашел бутылку коньяка.

– В гостиной много чего можно найти…

– Ксюш, что с тобой происходит? – устало, но мягко спросил Михаил. – Почему ты столько пьешь?

– Ты пришел поговорить со мной о коньяке? – отрезала Ксения. – Если так, то уходи.

– Я пришел поговорить о нас. – Хомутов рассеянно провел по волосам. – Не знаю, с чего начать. Это очень важно. И мне кажется, что как жена ты должна об этом знать.

Ксения зажмурилась от ужаса. Даже в самых страшных своих фантазиях она не представляла, что муж вот так, спокойно, скажет ей о своей измене и предложит развестись. Вынести это было невозможно!

Ксения резко соскочила с розового пуфика. Глаза ее яростно засверкали:

– Вот что, мой дорогой! Со мной твои штучки не пройдут. Понятно?! И слушать ничего не желаю – наслушалась уже! И не смей вмешиваться в мою жизнь! Я буду жить так, как хочу и как считаю нужным. А теперь уходи! Мне надо одеться. И запомни: на людях мы отличная семья, а что происходит внутри – никого не касается. И тебя – тоже. Да если хочешь знать, я хоть завтра любовника себе заведу! Пол-Москвы сбежится! Понятно?

Побледнев, Хомутов смотрел на свою красавицу-жену. Потом молча вышел из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь.

Ксения рухнула на пуфик, тяжело дыша. Развода он захотел! Как бы не так, не дождется! Чтобы она осталась ни с чем?! Да не бывать такому!..

Ксения на цыпочках подошла к двери, прислушалась. Никого. Вернулась, достала из сумочки изящный пузырек. Встряхнула. Всего одна таблетка, и все опять будет хорошо! Никто и никогда не назовет ее бывшей женой!

* * *

– Как прогулка?

– Неплохо, хотя и замерзла немного. – Наталья сняла кожаные перчатки. – Ужин скоро?

– Через сорок минут, – чопорно сообщил Евгений, наблюдая, как Наташа поднимается по лестнице. Было видно, что старик спешно придумывает какую-то колкость, но неудачно: только придумал, а «жертва» уже скрылась.

Наташа разделась, зашла в ванную, включила душ и стала втирать в тело ароматный гель с блестками. После душа она высушила волосы феном, решив не делать никакой прически. Пусть струятся темными волнами по спине.

Почти незаметный макияж: черная тушь, подводка для глаз, россыпь теней и блеск для губ. Достаточно. На шею и запястье – капелька духов Petite Cherie от ANNICK GOUTAL. Один из любимых ароматов. Свои именные духи Наташа забыла дома. В ушах, на пальце и на запястье – бриллиантовые искорки…

До ужина оставалось всего ничего, и она решила погадать, благо и настроение было подходящим. В сумочке у Наташи сегодня лежала колода карт Таро[1].

К любимым картам Наташа обращалась нечасто, но они никогда не подводили. Сегодня ей захотелось погадать на ситуацию. Для этого как нельзя лучше подходил расклад «Кельтский Крест».

Наташа села за старинный круглый стол с резными ножками и отложила в сторону Малые Арканы, умело перетасовала колоду со Старшими Арканами.

Она сама не понимала, почему так волнуется. Будто сейчас решалась ее судьба, и от этого было страшно и сладко одновременно.

Она глубоко вздохнула и перевернула первую карту, символизирующую то, что сейчас ее волновало.

Маг.

Наташа задумчиво отложила в сторону карту: Маг всегда означает начало какого-то нового периода в жизни, когда еще ничего не решено и не сделано никаких ошибок. Все в твоих руках, говорит эта карта, главное – принять правильное решение, а дальше все пойдет само собой…

Вторая карта означала то, что скрывалось в подсознании. Карту Силы называют еще картой Укрощенного Льва. Не думай, что разум – основная часть твоей личности. Не забывай о своем теле, о его желаниях. Позаботься о нем, дай ему накопить достаточно энергии, чтобы поддержать разум, и тогда разум сможет побороть одолевающие его сомнения и дать выход подсознанию, которое лишь одно, пожалуй, способно указать тебе верный дальнейший путь.

«Какие у меня желания?» – подумала Наташа и тут же получила на них ответ. Третья карта означала Императрицу, четвертая – Любовников. Твой главный козырь – женское начало, страсть и стремление любить. Не бойся искушений – их все равно не избежать. Прими яблоко, которое подает тебе Ева, ибо любовь – единственная сила, способная исцелить тебя от страданий. Полюби – и увидишь, как изменится все вокруг. Жди любовной встречи, ибо она совсем близко. И, возможно, именно в этот раз ты станешь по-настоящему счастливой, любимой и желанной. Дай отдохнуть рассудку, побудь во власти чувства…

Наташа рассеянно переворачивала другие карты, пытаясь прочесть будущее, понять настоящее, увидеть отношение к себе и к другим людям. Все как обычно: немного радости, немного печали, немного надежды. Все в норме.

Оставалась последняя карта – то, что случится в ближайшем будущем.

Сама не понимая почему, Наташа вдруг замерла. Кончики пальцев прикоснулись к потертой поверхности. Что готовит ей будущее? Она закрыла глаза и, затаив дыхание, перевернула карту.

Смерть…

Десятая карта означала смерть.

Окно распахнулось, не выдержав порыва ветра, и в комнату вместе с влажным, пахнувшим снегом, дождем и холодом воздухом ворвалось хриплое воронье карканье.

Смерть…

Вот только чья?

* * *

Обеды у Хомутовых, вне зависимости от количества гостей, всегда обставлялись с роскошью.

Наташа замерла. Кончики пальцев прикоснулись к потертой поверхности. Что готовит ей будущее? Она закрыла глаза и, затаив дыхание, перевернула карту. Смерть…

Хрустящие, кипенно-белые скатерти, начищенное столовое серебро, не менее четырех перемен блюд. Роскошные цветочные композиции. Свечи. Ненавязчивая музыка. Бесшумные горничные, угадывающие пожелания хозяев. И обязательные вечерние наряды. Такую традицию завела Ксения: «Хочу, чтобы было как в лучших домах Европы! Никакой сухомятки! Ужин должен быть не только вкусным, но и красивым. Ради этого я даже готова пренебречь диетой». Хомутов не возражал: как и любому мужчине, ему нравилась неторопливая трапеза в окружении красивых женщин и хорошо одетых мужчин. В рестораны они с Ксенией выбирались редко: Хомутов предпочитал ужинать дома.

Наталья спустилась в обеденный зал. Сегодня, кроме нее, гостей не ожидалось.

– Наташа, дорогая! – Навстречу ей устремился хозяин дома. – Ксюша сказала, что меня ждет сюрприз, но я не ожидал, что сюрприз будет таким приятным. Прекрасно выглядишь!

Ответить таким же комплиментом Наталья не могла – Хомутов выглядел усталым и разом постаревшим. Под глазами залегли желтовато-синие тени, словно он несколько дней беспробудно пил. Высокий лоб прорезали морщины, а складки возле носа и губ стали более заметными. Положения не спасал даже загар, полученный на модном курорте.

– Вот, решил приехать домой пораньше, – торопливо продолжил Хомутов. – Пробок не было, доехал, как говорится, с ветерком. Даже не ожидал, что так быстро. Приезжаю, а тут ты! Свежа, как майская роза… Скажи мне, Татка, что за секрет в тебе такой есть? Сколько ни пытаюсь разгадать, не получается.

Он говорил быстро, проглатывая слова, словно боялся каких-то опасных для себя вопросов.

Не дожидаясь прихода супруги, Хомутов плеснул себе коньяка. Руки его сильно дрожали.

– Я сегодня видела репортаж, – тихо сказала Наталья, с тревогой вглядываясь в родное измученное лицо. – На тебя хотят подать в суд. Что происходит? У тебя появились враги?

– Забудь про репортаж, – вяло отмахнулся Хомутов. – Вечером они еще один митинг устроили. В районе застройки. Не обращай внимания, Наташа. Обычная ситуация. Рядовая. Завтра все уляжется. Никто даже и не вспомнит. Насколько ты знаешь, в нашей стране не любят ни богатых, ни успешных, ни удачливых…

Он залпом выпил коньяк и чуть поморщился:

– Даже коньяк мне не в радость. Вкус у него странный – какой-то резиновый… Устал я что-то сегодня, Татка. Вымотался. Мне бы полежать немного, подремать. Но разве можно пропустить ужин с такими красавицами?

Он галантно поцеловал ей руку:

– Впрочем, одна красавица явно не в духе. Я с ней поговорить хотел, а она мне истерику закатила на пустом месте…

– Мы с ней ездили кататься. – Наташа чувствовала себя неловко, словно оказалась на пороге хозяйской спальни в самый неподходящий момент. – Наверно, она просто устала. А может, давление подскочило. Сегодня обещали магнитные бури и лунное затмение.

– Тогда все объяснимо, – грустно улыбнулся Хомутов. – Настроение моей жены, как барометр, – зависит от погодных условий.

– Кстати, где она?

– Одевается. – Хомутов подошел к окну. – Ты права, Татка, погода действительно странная. Не зима, не весна – межсезонье. Тоскливо все как-то, Татка, тоскливо… Сегодня я впервые почувствовал себя старым. Знаешь какое это противное чувство?

– Ты не старый, – искренне сказала Наташа. – Ты у нас вечно молодой и красивый.

– Твои слова да Богу в уши, – пробурчал Хомутов и сменил тему: – Что отец? Звонит?

– Каждый день, – улыбнулась Наташа. – Опасается, что я без него здесь замуж выйду. Все к себе зовет, а я не хочу. Дома все привычное, родное. А в Лондоне и Париже хорошо, но долго там жить не могу. Скучаю.

– У нас – жизнь, у нас не соскучишься, – отвечая собственным мыслям, пробормотал Хомутов.

Он оглянулся на дверь и едва слышно сказал:

– У меня к тебе просьба, Наташенька. Очень важная просьба. Но Ксения о ней не должна знать.

– Какая?

– Передай вот это отцу при случае. – Он протянул маленький нестандартный конверт. – Скажи, что я очень его просил. Он поймет и сделает то, что нужно. Это очень важно. Думаю, Николай во всем разберется и сделает правильные выводы. Это моя… гарантия на тот случай, если все пойдет не так. Не забудешь?

Наташа недоуменно покрутила конвертик и сунула в сумочку.

– Конечно, не забуду. Ты же знаешь, я не подведу.

– А что это вы тут делаете? – раздался нарочито веселый голос Ксюши. В серебристо-чешуйчатом длинном платье она была похожа на русалку, случайно выпрыгнувшую из моря прямо в обеденный зал. – Сплетничаете? Обо мне?

– Разговариваем и ждем тебя, – коротко ответил Хомутов и велел подавать на стол. – А ты заставляешь себя ждать.

Ксюша обиженно поджала губки, но ничего не сказала. Все ее показное радушие мигом испарилось.

«Да что с ними происходит?» – недоумевала Наталья, пока разносили закуски. Может, очередной кризис в браке? Ксения ревнует мучительно и страстно, ну не может же она так изводить себя просто так… А вот Хомутов… Наташа вновь взглянула на него: странный он какой-то сегодня, совершенно не похож на себя. Куда-то исчезла та подкупающая нежность, которая каждый раз зажигалась в глазах Михаила, стоило Ксении оказаться рядом.