Читать книгу Кадо. Сказки, рассказы, повести - Ирина Яковлева - Страница 3

День точно не задался. С самого утра дождь.

На душе слякотно. Промочила ноги просто мгновенно. Возле подъезда громадная лужа. Я нервничаю и говорю себе: «Дура несчастная», когда воды полны туфли. В метро душно и влажно. Теснотища. На площади Дзержинского тот же дождь. Вода в туфлях хлюпает. Но я спешу.

В десять вхожу в комнату малышовой редакции. Тут рассматривают рукописи, из которых потом получаются – или не получаются – книжки для дошкольников.

Сумрак. На столе у каждого редактора светит настольная лампа. В комнате четыре человека. Четыре небожителя, как я окрестила их для себя. Три женщины и один кудрявый с большими залысинами мужчина. Все склонились над рукописями.

После вкрадчивого стука в дверь, мне отвечают: «Войдите». И я переступаю порог святая святых. Одна из женщин поднимает голову и спрашивает:

– Вы к нам?

В голосе надежда, что вдруг я ошиблась дверью. Но я разочаровываю её. Со вздохом: «Ну, проходите», – женщина указывает мне на стул у торца её стола.

– Что у вас? – устало произносит она.

– Сказки. Я три принесла.

– Большие?

– По три страницы, – выдыхаю я и усаживаюсь на стуле, словно подо мной раскалённые угли. Кладу рукописи на стол. Стараюсь, чтобы дрожь в руках была не очень заметна.

– Марина Николаевна, – как мне показалось, с некоторым опозданием представилась редактор. – Посидите. Я быстро просмотрю.

Она проглядела первую страничку, скоренько перевернула её. И тут в проёме двери показалась кудлатая голова. Голова улыбалась и громогласно попросила:

– Мариночка! Выйди! Буквально на пару звуков!

Марина Николаевна бросила мне:

– Извините! – и скрылась.

Я сложила руки на коленках и смотрела в одну точку. Марина Николаевна задерживалась.

Шелест страниц и бормотание за соседним столом заполнили мои уши, до тех пор будто совсем глухие и восприимчивые только к словам божественной Марины Николаевны.

Я подняла глаза. Пожилая небожительница угрюмо смотрела на стопки рукописей. Они окружали её слева и справа. Слева стопа была высоченная, и женщина с ненавистью поглядывала на неё. Справа высились стопки пониже. Рядом с властной рукой – совсем тощенькая. Подальше – внушительная. Дама левой рукой брала очередной экземпляр. Подносила к подслеповатым глазам. Вслух тихо произносила имя автора, название произведения. Просматривала страницу и выносила вердикт кратко и определённо: «Хавно!» И откладывала в стопку подальше от своей властной правой руки. Следующая рукопись – тот же вердикт. На пятой её глаза задержались. Имя автора. Первая страница. «Будем решать!» И рукопись легла в тощую стопку. Вернулась Марина Николаевна. Села за стол. Спросила:

– Я первую-то сказку просмотрела? Или нет?

– Нет ещё! – прошептала я.

– А, ну сейчас просмотрим!

И она прошелестела ещё двумя страницами. Две другие были также по-деловому обработаны.

Марина Николаевна подняла на меня глаза.

– Ну, что я скажу! Сыро! Вторично! Чувствуется недоработка. Попробуйте в следующий раз показать что-нибудь ещё, – и она подвинула ко мне рукописи.

– Но многим нравится! – тихо возразила я.

– Мало ли что нравится соседям или бабкам на завалинках?! – равнодушно парировала она.

И тут меня прорвало. Я слово себе дала – в литературу только с парадного подъезда! Текст должен говорить сам за себя. Такова моя жизненная установка! И – на же тебе!

Не я, а мой голос уверенно произнёс:

– А разве Елена Александровна Благинина – бабка на завалинке?

Марина приостановила свои движения по перекладыванию рукописей. Головы редакторов с заинтересованными лицами поднялись и уставились на меня. И в полной тишине совершенно отчётливо прозвучал тихий голос главной: «Хавно!»

– Да подожди ты, Лёля! Тут от Благининой девушка!

– Да?! – изумилась та. – Давай-ка, давай мне! Много там?

– Да нет! Три небольшие сказки.

– Тем более давай! Одну-две напечатаем. Только ты там пометь, что от Благининой.

– Само собой! Куда положить-то? – Марина замерла у стола начальницы.

– Да вот же сюда! Поближе ко мне! А вы можете идти. Телефоны свои и адрес оставьте. Мы вам позвоним. Поклон от нас Елене Александровне! Любим. Ждём новых стихов! Может, прозы? Будьте здоровы! Может, ещё что-нибудь принесёте нам. Будем рады. Пока! Пока!

Ритуал завершен. Небожительницы вновь склонились над чужими рукописями. Я тихонько вышла из комнаты.

Может быть, на небе уже было солнце. Может, нет. Но как же слякотно было у меня на душе!