Читать книгу Codex Somnia - Ирина Яновская - Страница 3

Наверно первый раз за много лет Мия засыпала с удовольствием. С тех пор, как она, будучи еще совсем маленькой девочкой, осиротела в один день, ей каждую ночь снились кошмарные сны.

Трагедия случилась в воскресный день, когда семья решила провести его в аквапарке.

Лучше бы они остались дома и сейчас тогда все были бы живы. Мия часто думала именно об этом «лучше бы». Но в то воскресное утро она без умолку канючила, что хочет на водные горки. Мама с папой собрались и поехали с ней в аквапарк. Вечером Мия вернулась одна. Родители остались под завалами рухнувшей крыши. Потом их достали и похоронили. Мию на похороны не взяли.

В тот день она сидела одна в пустой квартире, зеркала были завешаны черной тканью, а на столе стояло фото родителей. Молодые, счастливые, они, обнимаясь, улыбались Мие. Рядом – две рюмки, накрытые кусочками черного хлеба. Мия ходила из угла в угол, не зная чем заняться, ей ничего не хотелось. Только к вечеру девочка проголодалась и пришла на кухню.

Оставленная заботливой бабушкой еда стояла на столе. В прозрачном стакане компот, тарелка с бутербродами, горстка её любимых конфет. Мия посмотрела на еду, и её тут же вырвало прямо на стол. Потом еще раз и еще. Когда рвотные позывы прекратились, Мия прокашлялась и принялась за уборку. Шестилетняя девочка сначала выкинула испорченную еду в мусорное ведро, протерла стол, затем взяла швабру и помыла пол на кухне, потом вымыла пол в одной комнате, затем в другой, потом в ванне, в туалете, в коридоре. Когда мыть больше было нечего, она открыла дверь и помыла кафельный пол на лестничной клетке своего этажа. Утомившись от работы, она почувствовала некоторое облегчение и даже немного проголодалась. Девочка села около стола, посмотрела на стоявшую фотографию родителей и спросила у них:

– Можно я съем ваш хлебушек?

Родители на фотографии ожили и, не переставая улыбаться, дружно закивали головами.

Когда поздно вечером вернулась бабушка, Мия уже спала, квартира была убрана до блеска.

На следующий после похорон день всё повторилось. Девочку опять рвало при виде еды. Бабушка всполошилась и вызвала врача. Узнав о беде в семье, доктор высказал предположение, что рвота возникает на фоне стресса и пройдет со дня на день. Но прошло три дня, а Мия так и не ела.

– Внученька, ну что ты хочешь? Может яблочко тебе запечь с сахарком? Ты раньше очень любила…

Мия схватилась за горло.

– Не хочешь яблочко… не надо… может тогда просто хотя бы кусочек хлебушка съешь?

– Черного – уточнила Мия. – Как ты мамочке с папочкой давала в тот день.

Бабушка вздохнула и вытерла слезы, которые не переставая катились по морщинистому ее лицу уж который день.

– Да, черненького, сейчас отрежу.

Пожилая женщина засуетилась, пытаясь быстрее дать девочке то, что она просила, пока та, не дай Бог, не передумала.

Еще около недели она ела только черный хлеб, пила воду и каждый день мыла полы во всей квартире.

Оставшееся после тщательной уборки время, Мия смотрела в окно, и не понимала, как это получается, что за этим самым окном продолжается жизнь – дети играют на площадке, взрослые спешат по делам, пожилые прогуливаются с собачками, а ее мамочки и папочки больше нет.

После трагедии бабушка осталась жить с Мией. Растила и воспитывала её в любви, но маленькой девочке этого было катастрофически мало. Ей нужна была родительская забота и любовь, нужна, как воздух.

– Ну, что ж теперь сделаешь, – говорила ей бабушка, перебирая её непослушные кудрявые завитушки волос, – ты бы поплакала Миечка, погоревала, что же ты так не по-детски себя ведёшь?

Мия в ответ молчала. Она бы с удовольствием поревела. Раньше с этим у ребенка не возникало никаких проблем. Чуть что не по её – она в слёзы. Родителям это не нравилось. Они часто говорили, что так себя вести не хорошо. Теперь их нет, и никто не укорит ее за плач, но помня, что им это было неприятно, Мия не плакала. Мия не плакала больше никогда, только если во сне.

Со временем боль от потери дорогих и любимых людей притупилась. Но кое-что осталось с Мией навсегда: каждодневная тщательная уборка квартиры, ночные кошмары, замкнутость, нежелание лишний раз выходить из дома, если это не продиктовано необходимостью, и, уж конечно, Мия больше никогда не посещала общественные увеселительные места.

Так, она ни разу не была в кино, цирке, театре, на выставках, она не ходила на дни рождения, и уходила со всех школьных, а затем и институтских мероприятий.

Она научилась организовывать свою жизнь так, чтобы как можно меньше испытывать боли… душевной боли, хотя бы здесь, в реальной жизни, потому что там, в том мире, в который она попадала ночью, этой боли избежать никак не получалось.