Читать книгу Эшелоны власти. Любовь по-черкесски - Ирина Юрьевна Резцова - Страница 12

– Решил поздравить? – догадался следователь Салим Меретуков. – Рустам, поздравляй, я тебя слушаю.

– Привет, дорогой. Давай я тебя поздравлю лично, а? Ты в соседнем доме живешь. Поговорим.

– Слушай, у тебя совесть есть? – засопел в трубку следователь. – Новый год на дворе… Выключи работу из мозга и не мешай людям праздновать!

– Прости, Салим. Но дело срочное, и тебе будет очень интересно. Мне-то всего пять минут надо… Ну, так что? Пустишь к себе?

– Не пущу. Поговорим на лестничной площадке. Я выйду покурить. Заодно выложишь мне все коротко и по существу.

– Договорились! Я помчался к тебе!

Сжалившись, наконец, над котом, Рустам наспех положил в миску пару ложек салата «Оливье» и направился к выходу. Кот, с присущей ему добротой, вместо того, чтобы с жадностью уплетать божественное блюдо от любезной мамы Рустама, с любопытством выглянул из-за угла. Ему хотелось посмотреть, куда хозяин собрался, не пожелав ему «колбасного» Нового года?

Натянув куртку с капюшоном и кроссовки, Рустам понял, что вместо брюк на нем спортивные штаны. Но в следующую секунду он лишь махнул рукой – не на свидание же идет, в конце концов! Салим – такой же, как он, с синдромом «домашних тапочек».

На улице было холодно и пустынно. В нескольких кварталах от центра, где снимал квартиру молодой адвокат, подростки запускали свои петарды. Взрослые уже спали, а те, кто помоложе взрослых, но постарше подростков – веселились возле телевизора. Выйдя на перекресток, Рустам удивился новогоднему троллейбусу.

Ему вспомнилась студенческая пора. На занятия он ездил неизменно на маршрутке, чтобы не опоздать. Зато после занятий из соображений экономии возвращался домой на троллейбусе.

Троллейбусная история делила его жизнь на «до» и «после» стажировки в Москве. «До» стажировки он ничего не делал в салоне общественного транспорта, но «после» стажировки Рустаму было жалко время.

Сначала были лекции, а потом и вовсе – полноценные книги и комментарии к законам. Конечно, дорога домой не занимала целую вечность, но такая мелочь, как экономия времени дисциплинировала Рустама и прививала ему такой полезный навык, как тайм-менеджмент по-майкопски. Не торопясь, можно сделать много дел и успеть посидеть на лавочке на площади Дружбы.

Перейдя дорогу, Рустам очутился возле дома напротив и понял, что совсем не помнит номер квартиры Салима Меретукова. Пришлось звонить ему снова.

– Хочешь сказать, что передумал идти ко мне? – с усмешкой спросил следователь.

– Меретуков, перестань язвить. Лучше напомни номер квартиры, а то я тут в кроссовках на снегу, без носков.

– Шестьдесят восьмая. Домофон не работает.

– Да ты что? С безопасностью стало все в порядке в нашем городе?

– Ну, если кто будет плохо себя вести, у меня есть табельное оружие, – напомнил следователь, – и наручники.

– Понял-понял, – засмеялся Рустам. – Уже подхожу.

– Жду.

Помимо домофона, в подъезде Рустам обнаружил мигающую лампочку между первым и вторым этажом. Однако Рустама это не волновало, так как ему все равно пришлось бы подниматься на четвертый этаж, где «эффект психиатрической больницы» был не заметен. На остальных этажах лампочки исправно горели.

– Здорово, гость, – Салим пожал руку адвокату.

– Привет, тебе не холодно? – Рустам открыто рассматривал тельняшку следователя.

– Да нет, привык уже. Ну, с чем пожаловал?

– Салим, помнишь двойное убийство отца и сына Дауровых?

– Ну, еще бы не помнить… Такое в Майкопе раз в сто лет случается. А чего они тебе сдались? Сон страшный приснился?

– Да нет, я еду в Москву завтра. Помогать одному депутату в одном деле.

– И что?

– Этот депутат работает в парламенте вместо убитого еще раньше в Сочи адвоката Рашида Бибова, который не успел заменить, в свою очередь, Аслана Даурова.

– Это уже интересно…

– Да-да, правильно мыслишь, Меретуков. Там где-то след кукловода. Пистолет-то пропал, если я не ошибаюсь.

– Ты хочешь сказать, что я смогу выйти на того, кто убил Дауровых?

– Именно!

– И твой депутат как-то замешан в этом?

– Ну, это я не утверждаю. Скорее всего, нет, Салим. А, может, и да… Кто его знает…

– Ты-то его и должен знать, по логике вещей, – предположил следователь.

– В том-то и дело. Я знаю этого депутата лишь поверхностно. Меня попросили ему помочь.

– Ну, хорошо. Допустим, где-то путается убийца Дауровых. Но, как мне его поймать здесь, в Майкопе?

– Во-первых, полное спокойствие, – улыбнулся Рустам. – Во-вторых, ты знаешь, на кого зарегистрирован пистолет. В-третьих, я предлагаю тебе поехать со мной в Москву. Так сказать, разобраться на месте.

– Ты с ума сошел, Рустам?! Как я поеду?!

– Оформи командировку, это же формальность. Тем более, ты ведешь дело…

– Эх, если бы все было так просто… Завтра я с тобой не поеду. Это точно. – Следователь что-то прикидывал в уме. – А вот четвертого – пятого я смогу отчитаться насчет Москвы.

– То есть, четвертого или пятого ты сможешь вылететь в Москву? – с надеждой уточнил Рустам Псеунов.

– Не уверен. Если подпишет мой начальник, завизирует начальник моего начальника и если не будет нареканий, то, в лучшем случае, я смогу прилететь шестого.

– Ладно, как скажешь… Ну, у меня все, Салим. Спасибо, что выслушал и помогаешь.

– Выпьешь?

– Чего?

– Ну, Псеунов, Новый год все-таки… Давай выпьем вина…

– Ты сегодня гостеприимный, Салим, – растерялся Рустам.

– Ну, конечно, ты же не забывай о нашем обычае про трехдневное гостеприимство, – подмигнул ему следователь.

– Ну да, и про наручники, – пошутил Рустам.

– Да ладно тебе, – рассмеялся Салим. – Погоди, я сейчас принесу вина и бутербродов сюда. Дети уже спят.

Салиму не нужно было оправдываться, так как Рустам знал, что коллега живет вместе с женой и двумя детьми в однокомнатной квартире и ни на что в жизни не жаловался.

Салим Меретуков был вредным, но вполне добродушным парнем, на плечах которого лежал груз преступлений, смешанных с традициями и совестью. Порой ему было сложно смотреть в глаза матери, которая просила помочь сыну, чья вина была наглядна и очевидна. Салиму приходилось варьировать между законом и моральным долгом, между обязанностями и адыгскими традициями, призывающими защищать своего.

Кто-то на него обижался, кто-то был ему благодарен, но никто не догадывался, что тот, от которого зависела судьба его сына, брата, дяди, отца – ютится в крохотной однокомнатной квартире.