Читать книгу Эшелоны власти. Любовь по-черкесски - Ирина Юрьевна Резцова - Страница 22

Оставив мужа в гостинице наедине с финансовыми таблицами, Нармин решила не терять зря время. Тем более, новогодние дни, на удивление, радовали температурой и отсутствием сильного ветра.

Так получилось, Москву она толком не видела. В годы студенческой жизни в Литве и во время свадебного путешествия в Италию, Москва служила для Нармин транспортным узлом. В московских аэропортах она, как правило, делала пересадку и улетала в место назначения. Москва соединяла Нармин с миром. И вот, впервые, она могла себе позволить взглянуть на город изнутри. Почувствовать его, посмотреть на людей и автомобильные пробки, потолкаться в метро и посмотреть на огромные рекламные щиты, закрывающие целые фасады зданий вместе с окнами. Москва манила и представляла исключительно архитектурный интерес, хотя сама Нармин была дипломированным дизайнером и специализировалась на текстиле.

На самом деле, еще находясь в Майкопе, у нее были мысли выйти на московский рынок. Поближе познакомиться со столичными и подмосковными фабриками, которые могли бы стать партнерами для дизайн-студии, которую совсем недавно основала Нармин. Но об этом молодая черкешенка решила подумать позже.

Прохаживаясь по Новому Арбату, она вспоминала еще недавние студенческие годы, когда Заур еще не был ее мужем. Новый Арбат отдаленно напоминал туристическую зону Вильнюса, в котором она провела целых пять лет своей жизни. Стоило все же признаться, что Новый Арбат был на порядок шумнее и просторнее улочек Вильнюса, да и скоростная дорога еще больше отдаляла подобные аналогии. Тем не менее, Вильнюс остался в воспоминаниях Нармин уютным уголком, где можно было выпить чашку кофе с традиционной литовской выпечкой.

Тогда, считай, проблем не было вообще. Нармин училась, познавала мир дизайна и ни о чем не думала. Вернее, она не думала, что ей придется столкнуться с проблемой под обширным названием – свекровь.

Своего мужа Нармин любила со всей нежностью, и в браке с ним ей было комфортно. Однако совсем не комфортно ей чувствовалось в браке с семьей мужа, за исключением свекра, на которого, к счастью, характером был похож Заур. Стиснув зубы и собрав всю волю в кулак, Нармин ждала того момента, когда родители Заура, наконец, переедут в частный дом. Ей было некомфортно со свекровью, которая дома задевала за живое, а на работе контролировала все ее заработки. Ведь свекровь Нармин была бухгалтером дизайн-студии, поэтому, на правах фактической хозяйки в жизни Нармин, иногда распоряжалась финансами студии по своему усмотрению.

Нармин, впрочем, смущало даже не это, а то, что Заур не защитил ее перед свекровью в новогоднюю ночь. Он промолчал, хотя Нафисет Тлехас в очередной раз проявила исключительную бестактность по отношению к самой Нармин. В самом деле, кто ей дал право намекать, что на месте Нармин может быть любая другая девушка? Ведь она, Нармин Бесленеева-Тлехас, – законная жена!

Нармин заглянула сквозь витрины кафешек, в которых молодежь беззаботно пила кофе с пончиками. Впервые в жизни, Нармин не хотелось отведать сладкого. Хотя она любила выпечку, сходила с ума от эклеров со сливочным кремом. На этот раз молодой женщине хотелось чего-то соленого, например, огурчиков. Интересно, к чему бы это?

Беспрерывно звучало из встроенных колонок радио «Арбат». Параллельно вслушиваясь в слова английской песни «В твоих глазах», Нармин продолжала размышлять о свекрови, смачно добавляя в душе свои эмоциональные комментарии. Когда же певица дошла до строк: “ Иногда судьба поступает забавно, когда берет и лишает тебя забот…”, Нармин истерически засмеялась. Судьба с ней расщедрилась, добавив, а не убавив забот. И что с этими заботами, прикажете, ей делать?

«А что мне делать? – подумала про себя Нармин, свернув в сторону здания МИДа, – В песне мне все и сказали. Мне надо избавиться от забот…»

На самом деле, Нармин поняла, что ей хочется взять власть в семье в свои руки. Во всяком случае, в своей семье, в которой почти все решала ее свекровь.

«Так быть не должно, – считала Нармин. – Если я допущу это, то можно попрощаться, либо со своей свободой, либо с мужем».

Разумеется, ни того, ни другого Нармин лишаться не хотелось. Власть в семье, если не единоличная, то хотя бы конституционная, – вот, в чем остро нуждалась молодая черкешенка, хотя понимала, что, по сути, это означает «дворцовый переворот».

«А что делать? – оправдывала себя Нармин. – Не я объявляла войну, а меня выставили в ранг очередных девушек Заура, как-будто я еще должна заслужить своего собственного мужа!»

Нармин перехватило дыхание. Сначала она почувствовала негодование по отношению к Нафисет, потом – бессилие перед вековыми традициями, а потом – надежду.

«Как говорит мой папа, если нельзя, но очень хочется, то можно? – успокаивала она сама себя. – По обычаям, нельзя, но в то же время, кто сказал, что эти обычаи что-то запрещают?»

Молодая женщина улыбнулась сама себе, приближаясь вплотную к центральному входу МИДа. Придя в себя от размышлений, Нармин посмотрела на ведомство и его тяжелую парадную дверь, подумав: «Что ж, это знак. Значит, я выбираю сложный дипломатический путь, но победа обязательно будет моей!»

В следующее мгновение Нармин уже планировала, как будет выстраивать отношения со свекровью и, кто в этой схватке за власть в семье будет принимать самое активное участие.