Читать книгу Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё) - Исаак Борисович Гилютин - Страница 42

Я уже упоминал, что после окончания ЛИТМО продолжал ходить туда на тренировки и, как-то так само собой получилось, что я стал у них сначала неофициальным, а через несколько лет и официальным тренером альпинистской секции. Официальность выражалась в том, что я был оформлен на кафедре физвоспитания и даже стал получать зарплату за эту миссию 20 рублей в месяц. В 1968 году на тренировках появился мальчик Саша, первокурсник Радиотехнического факультета. Не заметить его было нельзя – от всех остальных он отличался субтильным телосложением (про таких говорят «в чём только душа держится»), но при этом сильным желанием и полной самоотдачей на тренировках. Тогда же на тренировки продолжала ходить и Лариса Новикова, которая после трагической смерти Тани Забегаловой в 1962 году взяла на себя её роль организатора наших регулярных загородных поездок на скалы. Вот благодаря Ларисе Саша и попал в нашу компанию.

Очень скоро выяснилось, что он прекрасно играет на гитаре и поёт бардовские песни, которые тогда были в большой моде среди молодёжи и особенно в туристско-альпинистской среде. Ещё выяснилось, что он, часто пропуская лекции, умудряется сдавать экзамены только на пятёрки, тем самым обеспечивая себе повышенную стипендию. На фоне моих собственных страхов в школьные и студенческие годы меня не могли не восхищать такие Сашины способности. Меня всегда притягивали люди способнее и ярче меня самого. Так незаметно, несмотря на 12-летнюю разницу в возрасте, мы стали с Сашей близкими друзьями. Как-то раз, после нашей недельной поездки на скалы и соответственно его отсутствия на лекциях, звонит мне Саша и, чуть не плача, говорит, что его вызвал к себе зам декана, чтобы сообщить, что снимает его с повышенной стипендии за прогулы. Я знал, что его родители оба ведущие инженеры в ЦНИИ бумажной промышленности, поэтому их семейный бюджет даже не заметит отсутствие Сашиной стипендии. Просто в этом случае Саше придётся просить деньги на личные расходы у родителей, что всегда не очень приятно, особенно после того, как он уже самостоятельно распоряжался своей вполне заслуженной повышенной стипендией. Но ведь это, на мой взгляд, не справедливо и надо попытаться ему помочь.

Поскольку вмешаться надо было срочно, пока не вышел приказ (потом будет поздно), я меняю свои планы и вместо библиотеки еду в ЛИТМО. Заместителю декана представляюсь как штатный тренер альпинистской секции и говорю буквально следующее:

– Эпштейн восходящая звезда скалолазания и главная надежда альп секции ЛИТМО и в этом качестве ему приходится часто бывать на сборах – это и есть причина его прогулов. Но главное даже не это: что для нас с вами, преподавателям, важнее – посещение лекций или успеваемость студентов? Думаю, что второе куда важнее первого, а вы знаете лучше меня, что с учебной успеваемостью у Эпштейна всё в полном порядке.

После такой моей тирады зам декана развёл руками и сказал, что изменил своё решение и Эпштейн будет продолжать получать свою повышенную стипендию.

В те годы я снимал дачу (это сильно сказано; дача представляла собой времянку с печкой и нарами для сна, на которых могли уместиться не более 6 человек) в Кавголово на зимний период для катания на лыжах и приглашал туда в качестве участников всех своих друзей. Туда помимо студентов, в частности, входили Лёва Шахмундес и Игорь Виноградский, который будучи не только альпинистом, но и эстрадным драматургом, не мог упустить случая, чтобы не подшутить над моими способностями привлекать на дачу людей, которые исправно платили свою долю, но так ни разу её и не посетили – он с полным правом имел в виду себя. В 1969 году присоединился к нам и Саша (благо его стипендия осталась с ним), который скоро стал привозить с собой ещё и подружку Наташу, свою будущую жену. Наблюдая, как разворачивались их отношения, и хорошо помня свои переживания в его возрасте, я решил помочь его сексуальному образованию.

Ведь в то время в СССР вообще не было образовательных книг о сексе, ни в магазинах, ни в библиотеках, – полное табу. Подростками мы даже смущались произносить слово «презерватив», как будто оно было матерным. И даже когда мы доросли до совершеннолетия и набирались храбрости зайти в аптеку, чтобы купить этот столь жизненно необходимый предмет, мы, краснея и бледнея, спрашивали у аптекарши вовсе не презерватив, а витиевато называя его просто пакетиком. Она, конечно, понимала нас с полуслова и, презрительно так окинув взглядом (как будто мы собирались заняться чем-то неприличным), приносила маленький конвертик под названием «Изделие № 2» стоимостью в две копейки. Даже на самом изделии не было его настоящего названия! Вот до чего доходило ханжество в нашей советской культуре!

Я уже говорил, что это были годы моей дневной аспирантуры, которые я проводил почти исключительно в БАНе (Библиотека Академии Наук) и там у меня появилась подружка, которая работала на выдаче книг в главном зале. Как-то раз, копаясь в каталогах, я совершенно случайно нашёл карточку на книгу под заглавием «Новая книга о супружестве». Она была на русском языке, но, к моему удивлению, вовсе не советская, а переводная с болгарского языка. Ведь советским людям тема эта была чужда и совсем не интересна. Помните знаменитую фразу, произнесённую во время не менее знаменитого телемоста Ленинград – Бостон, устроенную Познером и Донахью в июле 1986 года, о том, что “в СССР секса нет”, ставшую впоследствии крылатой? Естественно, такая книга меня очень заинтересовала и с этой карточкой я отправился к своей подружке. Она доверительно сообщила мне, что книга эта у них в единственном экземпляре и никогда не выдаётся читателям, потому что на неё существует длинная очередь среди самих сотрудников библиотеки, которые поочерёдно забирают её домой или читают урывками во время рабочего дня. Но затем добавила, что мне она её, конечно, даст, что называется по блату. В этот день диссертация была отложена в сторону до тех пор, пока я не прочёл всю книгу от начала до конца.

Хорошо помня свои физиологические проблемы в Сашином ещё юном возрасте, я решил облегчить жизнь своему другу и дать ему образование в этой интимной области, которое советская власть считала для нас совершенно излишним. Проблема состояла в том, чтобы провести Сашу в БАН, но, чтобы туда записаться требуется диплом о высшем образовании, которого у студента второго курса, естественно, не могло быть. Опять выручила моя БАНовская подружка, которая подсказала какую бумажку из своего деканата Саша должен принести, чтобы ему дали разовый пропуск в БАН. Конечно, цель посещения БАНа в бумажке указывалась совсем другая, нежели чтение упомянутой книги. Далее всё оказалось достаточно просто: я привёл его в библиотеку, посадил возле себя, принёс книгу, которую он не отрываясь прочёл от корки до корки, пока я занимался своей диссертацией. Надеюсь, что в тот год я облегчил его жизнь, хотя бы на чуть-чуть.

В тот год Лариса решила организовать поездку в Крым на скалы во время ноябрьских праздников, и все обрадовались, что я тоже решил ехать с ними. Особенно рады были их родители: я тогда уже был к.м.с., в то время как остальные были не выше 3-го разряда. Родителям, конечно, было спокойнее отпускать своих детей под присмотром более опытного человека. Мы тогда очень неплохо полазали по Крымским скалам, а после скалолазания я заехал в Севастополь, где на кафедре математики Севастопольского Приборостроительного института отметил себе командировку, т. к. для своей аспирантуры я ездил вовсе не на скалы, а в институт решать вопросы, связанные с тематикой моей диссертации. Вот так совсем неплохо я совместил приятное с полезным.