Читать книгу Несерьезные комедии про любовь - Исаак Штокбант - Страница 3

Однокомнатная квартира Синичкиных.

Нина. Уезжать, уезжать, уезжать, уезжать.

Надя. Дура.

Нина. Уезжать, уезжать, уезжать, уезжать.

Надя. Кретинка.

Нина. Уезжать, уезжать, уезжать, уезжать.

Надя. Идиотка. Кому ты там нужна – русскоязычная студентка?

Нина. Я уже не студентка. Я пишу диплом. Через пару месяцев буду педагогом.

Надя. Ну да, русский язык и литература. Только тебя там не хватало.

Нина. Значит, не хватало. Сегодня наши девушки через одну выходят замуж за иностранцев.

Надя. Мало ли кто за кого выходит. Ты-то кому нужна?

Нина. Буду нужна.

Надя. Кому?

Нина. Любимому.

Надя. Это уже что-то новое. У тебя есть там любимый?

Нина. Нет, но будет. Гарантия – сто процентов.

Надя. Что все это значит?

Нина. Это значит, что я обратилась в международное агентство «Любовь без границ».

Надя. Я же говорю, что ты сошла с ума. Ты хоть знаешь, чем занимаются эти агентства?

Нина (читает объявление в газете). Браки с иностранцами, гарантия – сто процентов. Лицензия 31729.

Надя. Браки совершаются не по лицензии.

Нина. Ну да! Скажи еще: браки совершаются на небесах.

Надя. Хорошо, что этого не слышат наши мама и папа.

Нина. Не надо маму и папу. Это люди другого поколения. Вся их жизнь – это сплошная катастрофа.

Надя. Катастрофа прежде всего с твоей головой.

В дверь стучат, и сразу же появляется молодой человек. Это Лева Курочкин.

Курочкин. Здравствуйте. Здесь проживает девушка Синичкина Н.?

Надя. Мы обе Синичкины Н. Как вы вошли?

Курочкин. У вас была не закрыта дверь.

Нина. Ой, это я выносила ведро с мусором и не захлопнула дверь.

Курочкин. Сегодня это небезопасно. Еще раз здравствуйте! Агент 01 – Курочкин.

Надя. Но мы вас не приглашали, гражданин агент. Мы ничего не продаем, ничего не покупаем. Страховать свою жизнь не собираемся. Это какая-то ошибка.

Курочкин. Здесь нет никакой ошибки. Сейчас я вам все объясню. Я агент по движимости.

Надя. Это еще что такое?

Курочкин. Что такое недвижимость, надеюсь, вам известно?

Надя. Квартира, дача и прочее, что не движется.

Курочкин. Совершенно верно. А я агент по движимости, то есть по тому, что двигается, перемещается в пространстве.

Нина. Вы, наверное, шпион, агент 01. Пришли нас завербовать?

Курочкин. Сваха я, сваха. Агент Лев Курочкин. Организация международных браков с последующим перемещением одного из супругов по месту проживания другого из супругов.

Надя. Все-таки что вам от нас надо?

Нина. Кажется, я начинаю понимать. Вы из международной фирмы «Любовь без границ»?

Курочкин. А вы, насколько я понимаю, невеста Синичкина Н.

Нина. Ну да, я Синичкина Нина. Но почему вы пришли? Мы договорились по телефону, что я завтра приду к вам в офис.

Курочкин. У нас начался евроремонт офиса, и мы обслуживаем наших клиентов временно на дому.

Надя. Я вижу, дальнейшие переговоры могут проходить без меня. (Собирается уходить.)

Курочкин. Нет, отчего же? Вы нам не мешаете. Кстати, вы замужем?

Надя. Была замужем. Но я к вам за помощью не обращалась.

Курочкин. И напрасно. Есть прекрасный жених из Сицилии.

Надя. Спасибо. У нас и без сицилийской мафии своих хватает.

Курочкин. Не надо так плохо думать о всех сицилийцах. Это вполне порядочный господин. 82 года. Скоро умрет и все состояние оставит вдове.

Надя. О Боже!

Курочкин. Могу предложить вариант из православной Греции. Тоже вдовец и очень богат.

Надя. Послушайте, я не Жаклин Кеннеди и, чтобы покончить со всем этим, должна вам сообщить: я уже обожглась один раз. С меня достаточно.

Курочкин. Очень жаль! Два брака в одной семье – это был бы исключительный случай.

Нина (смеется). Вы так говорите, будто со мной у вас уже все решено.

Курочкин. Яв этом не сомневаюсь. Для вас у меня жених из Соединенных Штатов Америки.

Нина. Тоже кандидат на тот свет?

Курочкин. Что вы! Ему всего тридцать пять лет. Холост. Без вредных привычек. Штат Массачусетс. Вы ведь студентка Педагогического университета?

Нина. Последний курс. Русский язык и литература.

Курочкин. Отлично! Он тоже гуманитарий. Высшее медицинское образование.

Нина. А вам не кажется, что он староват для меня? Мне всего двадцать три. Осенью.

Курочкин. Современная наука утверждает, что разница в десять-пятнадцать лет – самое благоприятное условие для супружеской жизни. Кроме того, он спортсмен и без вредных привычек.

Нина (смеется). Холост, высшее медицинское, благоприятная разница в возрасте, спортсмен без вредных привычек. Вы меня заинтриговали. У вас есть его фотография?

Курочкин. Зачем фотография? Сейчас вы познакомитесь с ним в натуральном виде. Агент 02 и кандидат в женихи ждут моего звонка в кафе в доме напротив. (Достает мобильный телефон. Собирается звонить.)

Нина. Послушайте, зачем так сразу? Я сейчас не готова к встрече.

Курочкин. Это мы уладим. (Достает из просторной сумки бутылку шампанского, печенье, конфеты, банку кофе. К Наде.) Если вас не затруднит, поставьте кофе. «Чибо» – натуральный, из Африки.

Надя. Кофе я поставлю, а дальше без меня. (Уходит на кухню.)

Курочкин. Как зовут вашу старшую «Н»?

Нина. Надежда.

Курочкин. Видно, ее муж был не подарок.

Нина. У него, как вы говорите, были вредные привычки.

Курочкин. Понятно. Пил?

Нина. Не пил и не курил.

Курочкин. Кололся?

Нина. И не кололся.

Курочкин. Так что же?

Нина. Просто бабник.

Курочкин. В нашем реестре эта категория клиентов в графу «Вредные привычки» не попадает. Это, скорее, образ жизни. Хобби. Мир увлечений.

Нина. Вы хотите сказать, что и у вашего клиента такое хобби?

Курочкин. Что вы! Наш клиент в графе «Ваш идеал» написал: «Семья и дети». Сейчас я вас с ним познакомлю. (Набирает номер, в трубку.) Агент 02? Говорит ноль первый. Коля, здесь все о’кей! Невеста готова к приему нашего клиента… Красавица… Какой рост? Сейчас узнаю. (Нине.) Какой у вас рост?

Нина. Сто шестьдесят два, если это имеет значение.

Курочкин (в трубку). Рост сто семьдесят два.

Нина. Не семьдесят два, а шестьдесят два.

Курочкин (в трубку). Рост сто семьдесят два. Цвет волос? Платиновая блондинка. Отведи клиента к парадному дома. Я его встречу, а ты отправляйся на объект номер четыре. (Кладет трубку в карман.)

Нина. Зачем вы говорили неправду? Я вам дважды сказала: мой рост – сто шестьдесят два.

Курочкин. Я не говорил неправду. Десять сантиметров я прибавил на каблуки.

Нина. Ну знаете! И потом, какая же я платиновая блондинка?

Курочкин. Платиновая блондинка пользуется наибольшим спросом. Сегодня это – эталон потенциальной невесты.

Нина. Значит, играем отбой.

Курочкин. Никакого отбоя. (Достает из сумки парик.) Надевайте.

Нина. Это еще что за цирк?

Курочкин. Это не цирк, а торговое правило нашей фирмы: товар лицом! Красота женщины – дело рук самой женщины. В ее распоряжении туфли на высоком каблуке, парики, различные тени, ретуши для глаз, губная помада, пудра, духи. В наше время просто невозможно не быть красавицей.

Нина. Послушайте, госпожа сваха! Убирайтесь-ка вы со своим париком и шампанским к чертовой бабушке. Я не желаю участвовать в этом балагане.

Курочкин. Уже невозможно. Клиент ждет у подъезда. Нас отделяет от полного успеха всего шесть этажей. Наденьте парик и подкрасьте губы этим карандашом. (Достает губную помаду.) Цикламен – самый модный цвет в этом сезоне. В вашем распоряжении пять минут. Не закрывайте входную дверь. (Уходит.)

Нина. К черту всю эту затею! К черту американца! К черту парик! (Бросает парик в оставленную Курочкиным сумку, но потом достает его снова.) Впрочем, парик можно примерить. Интересно, как я в нем выгляжу. (Подошла к зеркалу, натянула парик.) А что, кажется, он мне идет. (Крутится перед зеркалом, старается разглядеть себя со всех сторон.) Челка и длинные прямые волосы, полный отпад! Он говорит, самый модный цвет – цикламен. Посмотрим. (Подкрашивает губы.) Я и вправду девочка – ничего! (Отходит от зеркала, чтобы рассмотреть себя всю.) Росточек немного подкачал. Но если туфли на высоком каблуке, то как раз получится сто семьдесят два, о которых он говорил. (Достает и надевает туфли.) Надька рассердится, что я взяла ее туфли. Но я только для общего впечатления… Ну да, конечно, туфли на шпильках куда симпатичнее, чем эти колодки. Не так удобно, зато поднимаются икры, придают ногам стройность.

Входит Надя.

Надя. Ой мамочки! Это еще что за маскарад?

Нина (крутится перед сестрой). Красота женщины – дело рук самой женщины!

Надя. Где ты взяла парик?

Нина. У подруги. Во временное пользование.

Надя. Кто тебе разрешил надевать мои туфли?

Нина. Наденька, не сердись. Надо произвести впечатление.

Надя. А куда делась сваха?

Нина. Пошел за американцем. Сейчас они придут. Ты только не уходи.

Надя. Останусь, пожалуй. Интересно все-таки посмотреть, какой он.

Нина. Спортсмен, без вредных привычек.

Надя. Шварценеггер или Сталлоне.

Нина. Не ехидничай. Американцы – вообще рослые ребята.

Надя. Ну конечно! Питание другое. Ты влезла в мои туфли, чтобы дотянуться ему до плеча.

Нина. Ой, кажется, идут. Он не закрыл за собой дверь. Надька, держись! Делай как я! Идем на Америку! (Плюхнулась на стул, закинула ногу на ногу, приняла независимую позу.) Войдите!

Входят Курочкин и коренастый, небольшого роста мужчина – полная противоположность киношным американцам.

Курочкин. А вот и мы! Давайте знакомиться. Мистер Антони Петрофф, мисс Нина – невеста. Ее сестра Надежда – два «Н» Синичкины.

Нина (разочарована непредставительностью американца). Хау ду ю ду, мистер Антони Петроль?

Петров. Антони Петрофф.

Нина. Как вы сказали? Петров?

Петров. Да, Тони Петрофф. Можно просто Антон.

Нина. Антон Петров? (Курочкину.) А где же американец?

Курочкин. Антони Петрофф и есть американец.

Нина. Петров – американец?

Курочкин. Он не просто Петров, а Петрофф. Ударение на первом слоге, на конце два «ф».

Нина. Ничего не понимаю.

Курочкин. Водку «Смирнов» знаете?

Нина. Слышала.

Курочкин. Так вот: если у Смирнова «в» на конце да еще твердый знак, так это – русская водка. А если на конце два «ф» – «Смирнофф», так это уже американская водка.

Нина. Так вы кто, мистер фы-фы? Русский или американец?

Петров. Русский я, то есть, простите, американец. Но вообще-то русский: Антон Иванович Петров. Но если я не подхожу, я могу уйти.

Надя. Что вы! Что вы! Зачем же уходить? Как это можно – прийти, познакомиться и сразу уйти. Садитесь за стол. Будем пить кофе.

Нина. Ну да, будем пить кофе, а то добро пропадает.

Петров. Вы шутите, но, между прочим, в Америке не принято отказываться, когда угощают. Это экономия в бюджете.

Нина. Бедные американцы.

Петров. Американцы не бедные.

Нина. Скупые.

Петров. Думаю, и не скупые. Просто у них свой уклад жизни. Если они обедают в ресторане, то могут попросить официанта принести специальный пакетик, чтобы унести домой остаток еды. Она же оплачена.

Надя. Бог с ними, с американцами. Садитесь за стол. Кофе стынет.

Курочкин. Я говорил тебе, Тони, что все будет о’кей! (Раскупоривает бутылку.) Давайте для начала по бокалу шампанского. За знакомство.

Все чокаются, пьют.

Нина. Какому же Богу вы молитесь, Антон Иванович Петроф-ф? Русскому или американскому?

Петров. Я думаю, если Бог есть, то он один на всех. В городе, где я живу, есть русская община и есть православная церковь. Посещают ее в основном внуки эмигрантов первой волны, ну тех, что бежали от революции. Родились они в Америке. По-русски не разговаривают. Батюшка проповеди читает по-английски, и православные прихожане молятся по-английски. Но, думаю, Бог их понимает.

Нина. И как вы себя чувствуете среди этих русских? Или вы уже тоже по-английски молитесь?

Надя. Нина, зачем ты так? Вы не обижайтесь на мою сестру. Не думайте, что мы националисты какие-нибудь.

Нина. Причем тут националисты? Мы просто должны познакомиться друг с другом поближе. Мы ведь вроде как потенциальные жених и невеста. Вот мистер Петрофф приехал из Америки, но он вроде как и не американец, а русский. Надо же, такая неожиданность!

Петров. Да-да, я все понимаю. Надо было указать в анкете, тогда бы так не получилось.

Надя. Ничего и не получилось. Мы познакомились, и все очень хорошо.

Нина (едва скрывая иронию). А по паспорту, мистер Петроф-ф, у вас какая национальность?

Петров. По паспорту у меня нет национальности. То есть я хочу сказать, в американском паспорте нет графы «Национальность».

Нина (явно завелась). Так кто же вы все-таки? Русский или американец?

Петров. Видите ли, когда в Америку приезжают на жительство граждане из России – русские, армяне, евреи, – то в Штатах все они считаются русскими, а после того как получат американское гражданство, становятся американцами.

Курочкин. Это очень трудно – получить американское гражданство. У Тони на это ушло пять лет. Самый лучший вариант – выйти замуж за американца. Тогда все дальнейшее получается автоматом. Для этого и существует наша международная фирма «Любовь без границ». Предлагаю, леди и джентльмены, пригубить бокалы за любовь без границ.

Пьют.

Нина. Как же вы попали в Америку, мистер Петроф-ф?

Петров. О, это очень грустная история. Я и моя жена Софочка очень хотели ребенка. Мы вообще любили детей. Оба окончили Педиатрический институт в Ленинграде, лечили чужих детишек, а своих у нас не было. Оказалось, у меня и у Софочки совпадение резуса крови. Дети у нас быть не могут. И вот Софочкина подруга Нора стала уговаривать Софочку переезжать в Америку, где врачи доводят этот самый резус до необходимой кондиции. Так мы оказались в Америке.

Нина. Мистер Петроф-ф, если вам починили ваш злополучный резус, зачем вам понадобилась еще одна жена и зачем вообще вы здесь?

Надя. Нина, как тебе не стыдно? Человек пришел к нам в гости, рассказывает о своей жизни. Ну познакомились, попили кофе и разошлись. Можно же по-хорошему.

Нина (ее явно забавляет вся эта история). Это тебе можно, а мне нет. Дело-то меня касается, а не тебя.

Петров. Вы совершенно правы. Зачем было выслушивать историю про какой-то там резус? Товарищ Курочкин, меня можно не провожать. Извините за беспокойство и до свидания. То есть я хотел сказать – прощайте.

Надя. Это вы нас извините. Не обижайтесь, но я считаю, что браки с помощью каких-то посреднических фирм – несерьезное дело.

Курочкин. Как это несерьезное дело! Тони, подождите меня в кафе напротив. Мне надо урегулировать некоторые вопросы.

Петров. Я подожду вас, товарищ Курочкин. (Уходит.)

Курочкин. Вы знаете, что вы наделали? Вы скомпрометировали нашу фирму в глазах иностранца.

Нина. Чихать я хотела на вашу фирму и на вашего иностранца. Приводите черт знает кого!

Надя. Нина, прекрати! Ты сама затеяла всю эту историю. Фирма тут ни при чем.

Нина (трудно понять, смеется она или всерьез). Как же ни при чем? «“Любовь без границ”, гарантия – сто процентов, звоните по телефону…» А может, вы и не фирма совсем, а какие-то авантюристы!

Курочкин. Это мы авантюристы? Ну знаете! Вот читайте. Это свидетельство. Лицензия 31729.

Нина. Ну и черт с нею – с вашей лицензией! Возьмите ваш дурацкий парик. Сколько я вам должна за шампанское и конфеты?

Курочкин. Дело не в шампанском. Вы сорвали нам дипломную работу!

Нина. Какую еще дипломную работу?

Курочкин. Я и мой напарник Николай Галушкин – дипломники Гуманитарного университета, кафедра паблик рилейшенз. Мы решили защищаться по теме «Организация международных браков». Очень актуальная сегодня тема.

Нина. Так бы и сказали сразу: нам дипломы защищать надо по этой самой паблик рилейшенз. Я ведь тоже с дипломом мучаюсь. «Роль суффикса в русском языке». Так бы и сказали – дипломная работа. А то – агент ноль первый, агент ноль второй, объект ноль третий. Насмотрелись детективов.

Курочкин. Ну это мы просто так, для трепу.

Нина. Тоже мне, «международная фирма»!

Курочкин. Но мы действительно международная фирма. Пятьдесят процентов сослуживцев нашей фирмы – иностранцы.

Нина. Кто же эти пятьдесят процентов?

Курочкин. Пятьдесят процентов – это мой товарищ Николай Галушкин. Микола Галушка по паспорту. Украинский подданный. Учится за деньги.

Надя. Нехорошо получилось. Ребятам с их дипломной работой навредили и человека ни за что обидели. Надо бы перед ним извиниться.

Нина. Да, действительно, нехорошо. Извиниться я, конечно, могу. Но поддерживать с ним дальше отношения не вижу необходимости.

Курочкин. Поддерживать отношения совсем не обязательно. Главное, извиниться, чтобы он успокоился и не порвал с нами контакты. Мы ему найдем другую невесту. Список невест у нас гораздо больше, чем женихов.

Надя. Не понимаю, зачем ему невеста, если у него Софочка?

Курочкин. Мало ли что могло случиться. В анкете, которую он нам прислал по факсу, написано «холост».

Нина. Ладно, ведите вашего жениха. Извинюсь, поднимем ему настроение и разойдемся, как в море корабли.

Курочкин. Вот и отлично! Я сейчас. Я быстро. Через дорогу – туда и обратно! Скажу ему, что у вас сегодня дурное настроение, вас обсчитали в магазине.

Нина. Говорите, что хотите. Я это только для вас делаю. Все-таки свой брат-студент.

Курочкин. Спасибо! Я мигом! (Направился к выходу.)

Нина. Подождите! А парик?

Курочкин. Ой, верно! Вы без парика мне больше нравитесь, но надо сохранить имидж. (Достает из сумки парик, отдает Нине.) Наденьте. Он должен видеть, что русская женщина далеко продвинулась в области культуры. (Убегает.)

Нина. Ну ты будешь меня ругать?

Надя. Тебя бить надо, а не ругать. Зачем ты все это придумала?

Нина. Это не я, а жизнь придумала.

Надя. При чем здесь жизнь?

Нина. Притом что я не хочу больше жить на твоем иждивении. Я не хочу спать на диване в твоей однокомнатной.

Надя. Спи на кровати. Я буду спать на диване.

Нина. Ничего не изменится. Ты даже не можешь пригласить к себе в гости мужчину и провести с ним время, как вам обоим хотелось бы. Для этого ты должна попросить меня пойти переночевать к подруге.

Надя. Мне не надо ни о чем тебя просить. Я не страдаю оттого, что у меня нет, как ты говоришь, мужчины. Наоборот, я настрадалась, когда он у меня был.

Нина. Что же ты мне предлагаешь?

Надя. Получить диплом и идти работать.

Нина. Кем?

Надя. Как кем? По специальности. Педагогом, учителем.

Нина. А ты знаешь, сколько получает сегодня учитель? Прожиточный минимум. А надо еще, между прочим, колготки купить, косметику. И хочется иногда пойти в театр, посидеть в кафе.

Надя. Мне тоже хочется. Такая жизнь, как сейчас, будет не всегда.

Нина. Ну да, временные трудности. Сколько я себя помню, у нас всегда временные трудности. Родители всю жизнь ишачили в колхозе. Председателю кланялись в ножки, чтобы получить разрешение накосить травы для коровы. Молоко возили на продажу в город, чтобы мы учились. А теперь и колхоза нет, и коровы нет. Вот и считают дни, когда привезут пенсию, чтобы купить постного масла для картошки.

Надя. Нина, не надо, или я сейчас заплачу.

Нина. Ты, Надя, добрая и покорная. Покорилась судьбе. Защитила кандидатскую, написала ученую книжку, а потом бросила свою науку, которая оказалась никому не нужна, и пошла в бухгалтеры, чтобы родителям иногда посылать что-то и меня содержать.

Надя. Нельзя озлобляться, Нина. Надо верить. Без веры нельзя. Будет же когда-то другая жизнь.

Нина. Я тоже верю, сестра, что будет другая жизнь. Но мои двадцать два года уже никогда не будут.

Звонок в прихожей.

Надя. Ну вот они возвращаются. Ты только не заводись. Сама все это придумала. Посидим, попьем чаю. Люди-то потратились. (Уходит открывать входную дверь и возвращается с Леной Кудриной.) К тебе Лена пришла. Девушки, вы почаевничайте без меня. Мне надо подготовить документы на балансовую комиссию. (Захватив какие-то папки, уходит на кухню.)

Лена. Нинка, в первый раз вижу тебя в парике и с накрашенными губами. Ты куда-то собираешься?

Нина. Собираюсь.

Лена. Я к тебе забежала на минуту. Ты обещала мне лекции Переделкина.

Нина. Возьми, только ненадолго.

Лена. Через пару дней я тебе верну. Хочу что-нибудь выудить у него для диплома. А парик тебе идет. Куда ты собираешься? В театр?

Нина. Замуж.

Лена. Нинка, ты это серьезно?

Нина. Вполне. Видишь, на столе фужеры? Мы только что с женихом и его приятелем шампанское пили. Лена. А где жених?

Нина. Жених сбежал.

Лена. Что-то на гоголевскую «Женитьбу» смахивает. Нина. Да, совсем по Гоголю.

Лена. Парень из нашего университета?

Нина. Он не парень!

Лена. Не парень? А кто?

Нина. Мужчина. Тридцать пять лет. Без вредных привычек. Жену зовут Софочка.

Лена. Он что, хочет оставить семью?

Нина. Это я не успела выяснить.

Лена. Нинка, перестань говорить загадками.

Нина. Я не говорю загадками. Ты спрашиваешь, я отвечаю. Не больше того, что знаю сама.

Лена. Почему же он, как ты говоришь, бежал? Нина. Плохо держит удар.

Лена. Вы поругались?

Нина. Просто знакомились.

Лена. Подожди. Этот твой кавалер – мужчина невысокого роста?

Нина. Да, не Шварценеггер.

Лена. Его Антоном зовут?

Нина. Нет… Впрочем, да. А ты откуда знаешь?

Лена. Твой приятель и его молодой дружок стоят в подъезде и препираются. Молодой его уговаривает: Антон, говорит, ну что вы упрямитесь? Она вас ждет. А тот отвечает: «Я не могу к ней идти. Мне стыдно».

Нина. Скажите, какой стыдливый!

Лена. Нинка, стыдливые, кому за тридцать, – самые опасные мужики. Они из реликтовых, совесть еще не до конца потеряли. Им и свежих ощущений хочется, и семью оставить совестно. Вот и бегают туда-сюда, как Басилашвили в «Осеннем марафоне».

Нина. Да не нужен он мне совсем. Я ведь это просто так, эксперимент ставила. Давай выпьем шампанского.

Лена. Нет, Нина, я побегу. Мне через пару часов на трудовую вахту заступать.

Нина. Сейчас и восьми нет. Если они вернутся, посидим – поокаем. Может быть, этот жених тебе приглянется.

Лена. Нет, подруга дорогая. У меня на мужской пол аллергия. Лекции я тебе в конце недели верну. Надя, до свидания!

Надя (выходит из кухни). Уже уходишь? И чаю не попила?

Лена. Спасибо. Бегу в общагу. Посплю пару часов. Я ведь в ночную смену работаю. До свидания, сестренки. (Уходит.)

Надя. Видишь, сестра. Ты не одна такая. Вот и подруги твои трудно живут. И ничего! Лена учится и в ночную смену работает.

Нина. Мои подруги живут! Ленка стриптизершей в ночном клубе работает, на лекциях отсыпается. Липучкина по квартирам бегает, за какого-то кандидата в депутаты подписи собирает. Наташка Городницкая со студентом из консерватории познакомилась, хорошенький такой парнишечка, волосы длинные, глаза печальные – Чайльд Гарольд, словом. Наташка с ним переспать собиралась, а он говорит: сейчас не нужно, это потом, когда поженимся. А сейчас, говорит, давай кооператив откроем. Будем в подземных переходах музицировать. Ты будешь петь, а я на флейте играть.

Надя. Студент из консерватории?

Нина. Студент из консерватории. Вот и поет Наташка по выходным и после занятий «Сурок всегда со мною». Ее Чайльд Гарольд ничего, кроме классики, не играет. Ниже, чем «Танец с саблями», не опускается.

Надя. И что, неужели зарабатывают?

Нина. На пропитание хватает. Подают из жалости. Видят, интеллигентные ребята, «Сурка» поют. Наташка говорит, в основном старушки раскошеливаются. «Сурка» слушают, слезы платочком утирают. Жалостливые бабульки. Последний рубль в футляр бросают. Так и живем – мальчики и девочки, будущее России.

Надя. Не все же так, как ты рассказываешь.

Нина. Конечно, не все. Некоторых мамы и папы на машинах привозят. Некоторые уже сами на тачках приезжают. Только они в основном на инязе учатся, иностранные языки изучают. Мы для них «неприкасаемые». Они своей стаей держатся, себя в дипработники готовят.

Надя. Нина, ты завелась. Прошу тебя, успокойся. Если они вернутся, надо по-хорошему. Извинись, скажи, что погорячилась. Послушаем, как живут русские за рубежом, и до свидания. Это даже хорошо, что он не настоящий американец.

Нина. Почему это хорошо?

Надя. Потому что при твоем настроении от тебя можно чего угодно ожидать.

Нина. Ты против брака с иностранцем? Или вообще против брака по расчету?

Надя. Я против того и другого.

Нина. А ты выходила замуж по любви?

Надя. Ты знаешь.

Нина. И твой Виталик – по любви. Только он ухитрялся любить еще всех твоих подруг… Надюха, ты плачешь? Ну прости меня. Прости. Ты же знаешь мой характер. Никуда я от тебя не уеду.

Надя. А «Любовь без границ»?

Нина. Это я так, для самоутверждения. Любопытно все-таки: может мной кто-нибудь заинтересоваться? На курсе-то у нас одни девчонки.

Надя. Ну дискотеки есть. Для девушек, я читала, вход даже бесплатный.

Нина. Надюха, о чем ты говоришь? Была ты там когда-нибудь?

Надя. Я не была.

Нина. А я была, Надя. Ну и что?

Нина. Лучше не вспоминать.

Надя. А все-таки?

Нина. Пошла как-то на дискотеку для юных натуралистов. Там, кто-то говорил, без спиртных напитков и вообще культурно. Сижу за столиком, тяну молочный коктейль через соломинку. Подкатывается хлопчик лет девятнадцати, не больше. «Курить хочешь? – спрашивает. – Могу угостить». «Не курю», – говорю. «А зачем ты сюда пришла?» – спрашивает. «Как зачем? Танцевать». – «Ну пойдем потанцуем». «Сейчас, – говорю, – белый танец. Приглашают девушки». «Вот ты меня и пригласи». Словом, пошла танцевать. Он еле ноги передвигает. То ли спит, то ли мечтаниям предается. Руку на задницу положил и елозит. «Парень, – говорю, – ты что мою географию изучаешь? Убери руки!» «Слушай, телка, – говорит, – ты зачем сюда в трусах пришла? Сюда девочки без трусов приходят. Тут порядок такой: это клуб юных натуралистов. Здесь в натуре все должно быть. Сечешь?..» Надюха, ты смеешься! Вот и хорошо! Жених сбежал, стыдливый! Хорошо, что сбежал. Все хорошо, Надюха! Все хорошо!

Надя. Конечно, хорошо. Зачем нам женихи из какой-то там Америки? (Звонок в прихожей.) Неужто вернулись?

Нина. Я думаю, это агент № 1 за париком пришел. «Красота женщины – дело рук самой женщины». (Сняла парик.) Отдай ему и поставим точку.

Надя идет открывать и тут же возвращается.

Надя (бросает сестре парик). Надевай скорее. Они вернулись. (Заслоняет сестру спиной, пока та возится с париком. Входящим.) Мы уже думали, вы не придете. Вы нас простите, мистер Петров, не обижайтесь на мою сестру. У нее сегодня плохое настроение. У нее деньги сегодня в магазине вытащили.

Нина. Тысячу баксов. Прямо из кармана.

Петров. Тысячу баксов! Разве можно такие деньги в карманах носить?!

Нина. А как же без денег? Ходишь по магазинам – вдруг чего-нибудь купить захочется.

Петров. Мы для этого пользуемся пластиковыми картами.

Нина. У нас с сестрой тоже есть пластиковые карты. Для телефонных разговоров по автомату. Туда баксы не пролезают.

Петров. Я понимаю, вы смеетесь.

Нина. Конечно, смеюсь. Смешная история у нас приключилась. Вы на меня не сердитесь.

Петров. Я не сержусь.

Курочкин. Будем считать, конфликт исчерпан.

Надя. Присаживайтесь к столу. Кофе остыл. Сейчас я разогрею новый.

Петров. Благодарю вас. Если можно – чаю.

Надя. Конечно, можно. Я тоже люблю больше чай. (Уходит на кухню.)

Нина. А я пью кофе. У нас все студенты пьют кофе. Чтобы не спать на лекциях.

Петров (обрадованно). Мы с Софочкой тоже, когда учились в Педиатрическом, по утрам пили кофе. По дороге из общежития забежим в кафе: чашка кофе – двадцать две копейки. Пирожное – двадцать две копейки. На двоих восемьдесят восемь копеек получалось. Двенадцать копеек на прилавке оставляли. Софочка считала, что с рубля брать сдачу неприлично.

Нина. Раз уж вы заговорили о Софочке, расскажите нам, чем закончилась ваша история с резусом? Помогла вам американская медицина? У вас есть ребенок?

Петров. У Софочки есть. У меня нет.

Нина. Как это?

Петров. Сейчас я вам все объясню. Медицина в Америке стоит на очень высоком уровне. Там действительно можно путем сложной операции поменять резус крови. Но стоит это очень дорого. У нас с Софочкой таких денег, разумеется, не нашлось. Софочка нашла более дешевый путь. Она рассталась со мной и вышла замуж за другого человека, тоже из наших, но с подходящим резусом. У них очень хороший мальчик. Роней назвали. В честь бывшего президента Рейгана.

Курочкин. Значит, вы в разводе?

Петров. В разводе.

Курочкин. Значит, вы холостяк?

Петров. Теперь холостяк.

Курочкин (почему-то уныло). Вот видите! В нашей фирме все без обмана.

Входит Надя.

Надя. Я заварила чай особым способом. Мистер Петров, надеюсь, вам понравится.

Петров. Спасибо. О, очень вкусно!

Курочкин (без энтузиазма). Давайте выпьем шампанского за успех мероприятия нашей фирмы «Любовь без границ».

Надя. У вас без меня что-то произошло?

Курочкин. Да, произошло! Здесь произошло то, что и должно было произойти. С помощью нашей фирмы вы, уважаемая сестра невесты, можете получить отличного мужа вашей сестры. Мы уточнили некоторые факты биографии жениха. Никакого отступления от заполненной им анкеты. Наш жених – стопроцентный американец, высшее медицинское образование, в разводе, значит, холост, без вредных привычек. Из напитков предпочитает чай!

Нина. Вы гоните волну, уважаемая сваха. Кто будет мужем Надиной сестры в некотором роде зависит от сестры моей сестры, и от жениха сестры моей сестры. Я ясно выразила свою мысль?

Курочкин. Куда уж яснее. В настоящий момент я защищаю не столько свои интересы, сколько авторитет моей фирмы. Все остальное теперь уже не существенно.

Надя (обрадованно). Раз все остальное не существенно, я с удовольствием пью за вашу фирму и за ваше здоровье, доктор Петров. Разрешите называть вас доктором Петровым, а не мистером Петровым. «Мистер» как-то для русского человека не подходит.

Нина. Надя, о чем ты говоришь? Мы только что установили, что мистер Петроф-ф – стопроцентный американец.

Надя. Но по национальности он русский.

Нина. У него нет национальности, он мистер Твистер, бывший министр, то есть бывший русский, теперь американец.

Надя. Американцы тоже не всегда называют друг друга «мистерами». Не так ли, доктор Петров? Когда к вам обращаются ваши коллеги по службе, они ведь тоже называют вас доктором, а не мистером?

Петров. Ну да, не мистером. Они называют меня Тони или просто братом.

Нина. Как это братом? Здравствуй, браток, что ли?

Курочкин. В этом нет ничего удивительного.

Петров. Видите ли, я врач по образованию, а по роду деятельности я брат.

Надя. Кому вы брат?

Петров. Я никому не брат. Я работаю братом. Я медицинская сестра мужского пола. Медицинский брат.

Надя. Вы же кончали медицинский институт?

Петров. Кончал.

Надя. У вас диплом врача?

Петров. Диплом врача и даже с отличием.

Надя. Почему же вы сестра? Простите, брат?

Петров. Потому что наши дипломы там недействительны. Они только дают нам право работать в лечебных учреждениях. Вот я и работаю медицинским братом в пансионате для детей-инвалидов.

Курочкин. Следовало бы указать это в анкете.

Петров. В вашей анкете нет такой графы. Там есть графа «Ваша профессия». А по профессии я врач. (Сестрам.) Я понимаю, не желая того, я ввел вас в заблуждение. Вы принимали меня за американского врача. Это очень обеспеченные люди. У медицинского брата тоже приличное жалование. Извините, что так получилось.

Нина. Что вы вскочили? Вы наш гость, и нам нет никакого дела, кому вы брат, а кому сват.

Петров. Да, но мне как-то неудобно. Я не тот, за кого меня принимали.

Нина. Подумаешь, ему неудобно! У нас профессора работают челноками и торгуют на базаре, а ему неудобно, что он, дипломированный эскулап, работает медицинским братом!

Надя. Нина абсолютно права. Это же совсем по вашей профессии. Вы ухаживаете за больными детьми. Вы всегда с ними. Вы им ближе, чем просто какой-то доктор. Вы им брат.

Курочкин. Ай да сестренки! Такая широта взглядов! Предлагаю тост за дружбу и взаимопонимание, уважаемые братья и сестры!

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ