Читать книгу Я рисую твое небо - Искандер Муратов - Страница 3

Я вошла в кабинет Захара Анатольевича Августова – психолога, известного среди коллег в качестве незаурядного специалиста, который применял собственные методы психоанализа, основанные на воспоминаниях. Как назло в кабинете его не оказалось, хотя дверь была открыта, а часы показывали без пяти минут одиннадцать утра. Он принимал клиентов у себя в квартире, частично переделав ее под офис.

– Вероятно, вы ко мне? – послышался из-за спины приятный мужской голос.

Я обернулась и увидела мужчину примерно лет пятидесяти, может чуть больше, но, тем не менее, выглядевшего молодо и свежо.

– А вы, наверное, Захар Анатольевич Августов?

– Он самый, – ответил он, улыбаясь. – Вы ожидали увидеть кого-то другого?

– Нет-нет, просто я вижу вас впервые, потому и уточнила. Мне нужна ваша профессиональная помощь, – улыбнулась я.

– Так что же мы стоим на пороге? Пожалуйста, входите. Чем смогу – помогу, – Августов пропустил меня вперед. – Прошу меня простить за то, что заставил вас ждать, – учтиво добавил он.

Мы вошли в кабинет. Я села в кресло, на которое мне указал Августов, сам он расположился напротив и, внимательно вглядываясь в мое лицо, спросил:

– Как вас зовут?

– Баумгартнер Ульяна Андреевна, – ответила я, удобно расположившись в кресле.

– Очень приятно, Ульяна Андреевна. Чай или кофе? – предложил он.

– Благодарю вас, ничего не нужно. У меня есть водичка, – ответила я и достала из сумки пластмассовую бутылочку с минеральной водой без газа и подставку под нее, больше похожую на небольшой портсигар. Рядом с креслом стоял журнальный столик. На него я и поставила воду.

– А вы – перфекционист, – хмыкнул Августов. Он поднялся, взял с подноса, стоявшего у кулера, чистый стакан и подал его мне.

– Благодарю. В последнее время мне приходится часто путешествовать со своими лекциями. Иметь при себе водичку в таких поездках просто необходимо. Возможно, я на самом деле не перфекционист, а просто человек, который пытается разукрасить свою жизнь яркими красками и никогда не сдается. Эта бутылочка с подставкой, скорее всего, лишь маленький пример того, что нужно начинать и делать все с правильной и идеальной точки зрения. Правда, у меня это не получалось на протяжении всей моей жизни. Теперь на старости лет пытаюсь каждую мелочь сделать приятной и удобной для себя.

– Разумно, – согласился Августов. – Погодите, как вы сказали ваша фамилия? – переспросил он.

– Баумгартнер, – медленно проговорила я. – Ульяна Андреевна Баумгартнер.

– Где-то я уже слышал ее, – выражение его лица стало задумчивым. – Она у нас не часто встречается… Сейчас вспомню.

– Фамилия мне досталась от моего бывшего супруга. У него были немецкие корни. И поскольку на момент развода я уже подавала на рассмотрение коллегии свою первую диссертацию под этой фамилией, то не стала ее менять на девичью Спиридонову. Оставила как есть.

– Понятно, Ульяна Андреевна. А чем вы занимаетесь?

– Я – врач-терапевт, доктор наук, профессор.

Услышав мои слова Августов, встал с кресла, подошел к своему рабочему шкафу и начал что-то искать среди груды журналов, открывая то один, то другой и торопливо перелистывая страницы.

– Может, мне прийти в другой раз? Я вам не мешаю, Захар Анатольевич? – его поведение напрягло меня.

– Нет-нет, прошу вас, не волнуйтесь! Дайте мне пару минут, – отозвался он.

Пока Августов что-то искал, я, пользуясь моментом, разглядывала его рабочий кабинет, который был больше похож на библиотеку. Книг было так много, что они башнями поднимались от пола к потолку и походили на миниатюры московских бизнес-центров. В углах был свален разный хлам: свернутые плакаты, папки с документами, журналы. Складывалось ощущение, будто здесь работала целая группа научных сотрудников, изучавших важные каноны человеческой жизни и философии. Аккуратным и чистым было лишь рабочее пространство, где Августов принимал клиентов. Здесь стояло удобное кресло, в котором я сидела, рядом с ним журнальный столик, чуть поодаль массивный дубовый стол, а за ним кожаное кресло.

– Я вас вспомнил! – возликовал Августов, сев напротив и положив передо мной журнал «Медицинский вестник» 2013-го года. В нем была опубликована статья на тему «Терапия и вспомогательные основы своевременного выявления внутренних болезней».

– Да, это моя статья, – кивнула я.

– Я несколько удивлен, что вы, будучи профессором и доктором наук, красивой и успешной женщиной пришли на прием ко мне.

– Захар Анатольевич, спасибо за комплименты моей внешности и профессии. Но бывает и так, что даже профессора нуждаются в помощи. Я пришла к вам именно за ней – за вашей профессиональной помощью, – я сделала акцент на слове «профессиональной».

– А конкретнее?

– На самом деле, мое лицо, стройная фигура и любимая профессия – это вовсе не подарки судьбы, а то, что я получила взамен личного счастья. Вы же изучали физиогномику и, наверное, видите по моему взгляду, что моя жизнь полна трагедий и потерь. На протяжении последних сорока лет я пытаюсь разобраться и понять, почему она была такой тяжелой, в чем же я провинилась так перед богом, что он послал мне столько испытаний? Возможно, это карма или просто череда случайных событий. Вы знаете, иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы я была простым человеком, без научных званий. Я готова отдать все, что у меня есть сейчас, лишь бы быть счастливой. Иметь семью и близких людей рядом. Не в этом ли смысл жизни, Захар Анатольевич? С шестнадцати лет меня преследует какой-то злой рок. Я пережила практически всех близких мне людей… Это очень больно и мне хочется разобраться, в чем же дело? Я думаю, воспоминания, которые сохранились в моей памяти в мельчайших подробностях, помогут мне. Я постоянно прокручиваю их и пытаюсь найти ответы на вопросы, но у меня не получается. И еще, Захар Анатольевич, вместе с этими воспоминаниями меня беспокоит другое: на протяжении очень долгого времени мне снится один и тот же сон. Время от времени я забываю о нем. Но потом он возвращается. И это не все. Есть еще немаловажный фактор, который может показаться абсурдным – женщина в черном.

– Простите? – удивленно спросил Августов.

– Вы не ослышались, женщина в черном траурном платье с платком на голове. Такой, знаете ли, черного цвета платок с цветочным орнаментом, как у павловопосадских1. Он был повязан как косынка. Лица женщины я не видела, так как оно было прикрыто вуалью. Так вот, эта незнакомка в черном управляла моей судьбой, словно кукловод. Я надеюсь, что благодаря вашему опыту и нашей конструктивной беседе, найду ответы на все свои вопросы и узнаю, кто же она. Мне очень важно, чтобы вы с профессиональной точки зрения объяснили мне связь между всеми событиями, помогли разобраться и освободить мои душу и разум от этих многолетних страданий.

– Интересно, интересно… – Августов задумался. – Вы понимаете, что нам предстоит тяжелая и кропотливая работа? Нам придется вернуться в ваше прошлое и пройти в нем шаг за шагом, посмотреть в глаза людям, которые окружали вас, вновь услышать их слова. Только так мы сможем найти ниточку, которая связывает ваше сегодня с прошлым и зацепиться за нее. Она то и подскажет нам, действительно ли на вашу жизнь влияет карма или это просто череда случайностей. Я работал с подобными случаями, но вот возвращаться с пациентом на столько лет назад мне не приходилось. И еще, я все же задам свой вопрос: почему вы выбрали именно меня?

– Прежде чем прийти к вам, я обратилась к вашему наставнику – академику Петру Семеновичу Максимову. Я попросила его порекомендовать мне хорошего психолога. Повторюсь, не распиаренного, а, действительно, хорошего специалиста. Он назвал мне три фамилии, одна из которых была ваша. Далее я изучила научные работы всех кандидатов, прочла отзывы и остановила свой выбор на вас. Мне понравился ваш индивидуальный подход к пациентам. Особенно недавняя история с Олегом Панкратовым, которую вы выложили у себя на сайте.

– Благодарю. Да, Олег Панкратов был удивительным пациентом. После аварии он потерял память, и тогда ко мне обратилось руководство МВД, чтобы я провел с ним трудоемкую работу. Панкратов был главным очевидцем и крайне важным свидетелем по одному делу. В течение трех-четырех месяцев, два раза в неделю, мы встречались и восстанавливали всю цепочку событий, которые не только пролили свет на то дело, но и выявили дополнительные моменты, доказывающие, что даже авария Панкратова была попыткой его устранения со стороны конкурентов по бизнесу. Признаюсь, такого эффекта я сам не ожидал. Но мы с ним шли по правильному пути, обсуждая каждую мелочь, ведь иногда ответы содержатся именно в мелочах, которые, на первый взгляд, кажутся абсурдными, Ульяна Андреевна.

– Они могут быть и в моем рассказе?

– Все возможно!

– Прошу вас, помогите мне! Попробуйте вместе со мной разложить пазлы в правильной пропорции, чтобы картина моей судьбы выглядела очевидной и понятной для меня самой. Это очень важно!

– Давайте попробуем.

– Захар Анатольевич, у меня есть просьба: я хотела бы решить свою проблему за один визит. То есть за сегодня, – сказала я.

– За один визит? – удивленно переспросил Августов. – Но я вряд ли смогу прояснить всю ситуацию за несколько часов. Это ведь история всей вашей жизни. И, как я понял, ответы на вопросы мы будем искать в самых дальних уголках вашей памяти? А это нелегко, Ульяна Андреевна…

– Все так, – перебила я его. – Ответы находятся где-то в моем прошлом. И они есть! В этом я уверена. Я понимаю, что сорок лет – это слишком много. Я сама пыталась несколько раз вернуться в прошлое, чтобы исправить ошибки. Но все тщетно. Потому что я не вижу этих ошибок, по крайней мере, я считаю, что не делала ничего такого, чтобы судьба так наказывала меня. Я знаю, что вы – именно тот человек, который поможет мне во всем разобраться.

– Хорошо, Ульяна Андреевна. Я отменю все сеансы на сегодня, сделаю крепкий кофе и попрошу консьержку никого ко мне не впускать, – сказал он, снимая телефонную трубку.

Закончив разговор, Августов подошел к кулеру, рядом с которым стояла кофе-машина, и налил кофе в две чашки. Вернувшись на место, он подвинул одну чашку ко мне и удобнее устроился в кресле.

– Ну что, начнем? – спросил он, с интересом глядя на меня.

– Да, но прежде хочу попросить вас, Захар Анатольевич. Обещайте мне, что все сказанное мной останется между нами!

– Ульяна Андреевна, вы могли бы и не напоминать. Это мой долг – хранить врачебную тайну. Хотя, признаюсь, бывают случаи…

– Знаю, бывают! Но мой случай не из их числа. Он слишком личный. Практически никто из моего окружения ничего не знает о моей жизни, и я не хочу, чтобы знали. Весь наш разговор должен остаться в стенах этого кабинета.

– Спасибо за прямоту, Ульяна Андреевна. Я вас понял. За конфиденциальность не переживайте. Итак, я не буду расспрашивать вас о каждой мелочи, они прояснятся сами в процессе разговора. В основном я буду вас слушать и делать для себя пометки.

– О большем и не прошу. Я расскажу вам ровно то, что запомнила, вплоть до каждой детали. Эти события унесут нас на сорок лет назад, а потом постепенно приблизят к сегодняшним дням. Прошу простить, если не смогу что-то объяснить с первого раза или мои некоторые воспоминания окажутся неполными. И еще, возможно, самое интересное будет в середине, хотя это зависит от вас. Вы же слушатель и только вам строить картинку в голове.

– Хорошо, будем работать с тем, что есть. Рассказывайте, не торопясь, стараясь вспомнить каждую деталь. Для начала я хочу узнать о вашем сне.

– Это один и тот же сон, который преследует меня на протяжении долгого времени. Я иду по безлюдной, заснеженной улице какого-то неизвестного города. Он словно опустел, только в некоторых окнах домов слабо горит свет, но людей не видно. Вдруг откуда-то доносится леденящий душу женский крик. Я прохожу еще несколько метров и слышу, как в звенящей тишине из дома, где не горит свет, кто-то произносит мое имя. Голос манит меня в кромешную тьму. Я делаю еще шаг и вижу перед собой Исаака Эммануиловича, который, преградив мне путь, вдруг бьет меня по лицу и говорит: «Ульяна, очнись! Ты слишком рано пришла сюда. Сейчас же уходи отсюда! У тебя мало времени! Беги!». И я бегу. Мне кажется, что позади, из окна того пустого дома, откуда слышался голос, на меня смотрит подруга детства Вероника. А за ней стоит женщина в черном. Увидев ее, я не останавливаюсь и продолжаю бежать без оглядки. Каждый раз я просыпаюсь на этом моменте в холодном поту.

– Сны – очень интересная и прекрасная вещь. Это скрытые элементы нашего подсознания, которые до конца еще не изучены и не разгаданы. В наших снах отражается и то, о чем мы думали на днях, и то, как в вашем случае, что память хранит годами. Наш мозг, словно диск с множеством файлов, собранных в папки. В этих объемных папочках и хранятся ответы на все наши вопросы. Вот только мы не всегда можем уловить сигнал, который подает нам мозг. При этом сны могут быть следствием пост-травматической истории. Как вам правильно объяснить… – Августов за минутку задумался. – Стресс, лежащий в основе страшных сновидений, может быть получен, например, в результате аварии, изнасилования или потери близкого человека. Это называется «парасомнией»2 и может сопровождать пациента на протяжении всей жизни. Я постараюсь вам помочь, это исправимо. Ульяна Андреевна, город из сна напоминает вам какой-нибудь из тех, которые вы знаете?

– Нет, этот город не напоминает мне ни один из тех, где я была. Хотя сейчас вы назвали кое-что, что стало злым роком в моей жизни, несмотря на мои отказы воспринимать это.

– Интересно и что это было?

– Я чуть позже вернусь к этой теме, Захар Анатольевич.

– Хорошо. А сколько вам лет примерно в этом сне?

– Наверное, лет двадцать пять или двадцать шесть…

– Ясно. А теперь скажите, вот я тут записал одно имя – Исаак Эммануилович. Правильно?

– Да-да, это замечательный человек! У меня с ним связаны только теплые воспоминания. Я расскажу о нем чуточку позже, – ответила я.

– А Вероника? Кто это? – продолжал Августов.

– Это моя подруга юности. Мы познакомились и подружились с ней в детском доме.

– Отлично, тогда начнем с самого детства, а к женщине в черном будем приходить по мере появления вопросов, – Августов откинулся на спинку кресла и выжидающе посмотрел на меня.

– Только у меня еще одна просьба. Она не сильно важна для нашего сеанса, но все же… Захар Анатольевич, в своем рассказе я сознательно упущу название города, где я родилась, и, возможно, даже некоторые имена, сами понимаете это очень личное…

– Это не имеет для меня никакого значения, Ульяна Андреевна, начинайте свою историю. Главное – это суть, – перебил он, явно пребывая в нетерпении.

– Хочу предупредить, в моем повествовании будет много слез и отчаяния. Я прошу вас понять и принять это без фальши. Ибо мне, как девушке, в те годы принимать удары судьбы иначе было никак. Эти эмоции будут длиться недолго, так как с годами я научусь относиться к боли как к нечто должному.

– Хорошо, я вас понимаю.

Я закрыла глаза на несколько секунд, собралась с мыслями и начала свой рассказ.