Читать книгу Стратегии и «стратеги» - Ислам Узалов - Страница 5

«Экономика Дагестана находится в системном кризисе… Что есть кризис? Это некое опасное состояние. А что такое системный кризис?…». Понятно дело – нечто совсем ужасное (это я уже от себя).

Вот такое вот мнение заместителя председателя экономического совета при президенте РД Михаила Чернышёва. Нужно сказать, что господин Чернышёв вовсе не одинок в своей оценке. Я упомянул о нём только потому, что его имя в последнее время чаще всего на слуху. Мнение же это, с той либо иной степенью апокалипсичности, культивируется в Дагестане практически всеми.

А разве оно не верно?

Заводы-фабрики стоят, безработица – массовая, доходы населения ниже плинтуса, выращенного хлеба хватает только на месяц, живём на содержании Москвы. «Великая депрессия».

Отталкиваясь от неё, выстраиваются и программы «что делать».

Нужны заводы, заводы и ещё раз заводы…, высокие технологии, непременно высокие…, продовольственная безопасность…, туризм, непременно, туризм…

Инвестиции, инвестиции, инвестиции!

Естественно, вооружившись для начала целями, доктринами, концепциями и конечно же, стратегией.

Возразить, вроде, нечем.

Правда, несколько смущает количество иномарок на километр дорог, строительных лесов на гектар поселений и переполненные самолёты в Москву по билетам стоимостью (только в один конец!) в две среднемесячные зарплаты, которые подсчитал родной Дагстат. Десятки тысяч пассажиров в месяц. А вроде должны летать пустыми.

В Махачкале ежедневно сотни тысяч (!) «обнищавших» пассажиров маршруток не считают нужным брать рубль сдачи с десятки, которую вручают водителю.

Что до инвестиций, то кто ж в здравом уме, от них откажется? Даже в самых благополучных экономиках.

Общеизвестно, что наиболее высокая оборачиваемость капитала имеет место в торговле, сфере услуг, лёгкой и пищевой промышленности.

Именно там обеспечивается его быстрое накопление, откуда он, собравшись силами, перетекает в другие отрасли. Этот путь в своё время проделали «азиатские тигры».

Китай, над ширпотребом которого мы продолжаем посмеиваться, завалил им весь мир и, раскрутившись, на этих деньгах, теперь уже нацелился завалить мир электроникой и автомобилями, а заодно начал работать над программой полёта на Луну (!).

Так вот, если посмотреть на экономику Дагестана с такой точки зрения, то окажется, что мы идём по этому же классическому пути и речь должна идти ни много, ни мало, а об экономическом чуде.

До Швейцарии и Швеции нам ещё далеко, но, думаю, по числу и качеству магазинов, ресторанов, АЗС, развлекательных учреждений и прочих объектов торговли и услуг Дагестан в состоянии конкурировать с наиболее развитыми регионами России.

Что касается лёгкой промышленности, то наша «лакская» обувь не только безраздельно занимает свой сегмент в республике, но и совершает экспансию по России.

То же самое можно сказать про мужскую и женскую одежду.

А производство мебели или строительный бум, который тянет за собой длинную цепочку производств стройматериалов и строительных изделий самого разного назначения?

А выпуск алкоголя и безалкогольных напитков, кондитерских изделий, продуктовых полуфабрикатов?

Может у нас перебои с хлебом? Население растёт и ест, как и раньше, трижды в день.

А где теперь «ножки Буша», которых вытеснили «кумыкские» куры?

А основной для республики транспорт – автомобильный? Разве потребности в пассажирских и грузовых перевозках покрывают не дагестанские, а пришлые перевозчики?

Перечень можно продолжать ещё долго.

Всё прекрасно видно невооружённым взглядом и суждения о нынешней экономике Дагестана, якобы, находящейся в системном кризисе, выглядят как- то неубедительно.

Экономика республики, в основе которой средний и малый бизнес переживает бурный рост.

Если кого-то смущает, что дагестанцы не инвестируют сегодня, например, в машиностроение, то это лишь означает, что норма прибыли с таких инвестиций ниже той, что даёт инвестирование в другие отрасли – в те самые торговлю, услуги, лёгкую и пищевую промышленность.

Рыночная экономика, действительно, экономна.

Уже начал подтягиваться гостиничный бизнес и туризм. Не тот убогий, государственный, а относительно приличный частный.

А вообще-то, почему под экономическим развитием должны пониматься только заводы – гиганты и дымящие трубы?

Не следует особо попадать и под гипноз красивого термина «высокие технологии».

На заводы по производству микрочипов или автомобилей технологию привозят из метрополии, а от аборигенов для работы на конвейере достаточно интеллекта обезьяны.

Рядом с ними продавец шаурмы смотрится профессором.

Впрочем, ничего против таких заводов я, в принципе, не имею.

Бьём в фанфары, что у нас где-то там наметились цементный завод, медный рудник, нефтяная вышка…

А нам они нужны?

Мы хорошо взвесили то, что потеряем и что приобретём взамен?

Может кое-кому следует для начала совершить экскурсию на природу в местах традиционного обитания объектов цветной металлургии, а заодно поинтересоваться и здоровьем местных жителей?

Может, лучше зарабатывать на том, что имеем, не копая под экологию?

Нефть на Нью-Йоркской и Лондонской биржах, даже при нынешних её ценах, стоит в несколько раз дешевле питьевой воды, которой биржевики утоляют жажду.

Грубая прикидка показывает, что объем воды, выпиваемый (а не потребляемой вообще) населением земли, в 4—5 раз больше мирового объёма добычи нефти – безбрежный рынок.

Это было довольно неожиданно, но тут же вспомнил давний телерепортаж об одном из регионов ФРГ, экономика которого почти полностью основана на воде, разливаемой там и развозимой по всей Европе, обеспечивая «водяным» немцам вполне общенемецкий уровень жизни.

Почему мы с придыханием говорим о строительстве на берегу моря некой «немецкой деревни»?

– К нам приехал, к нам приехал Он – инвестор дорогой!

Разве кто-либо слышал о проблемах с инвестициями, например, в Барвихе?

Разве в Махачкале, если посчитать суммарно свои новострои, итак не идёт ежегодно строительство во много раз масштабнее «деревни»? И всё на деньги местного бизнеса.

Пусть и «немцы ” строят, хотя, если создать такие же условия для местных инвесторов, может, и они создадут пул и тоже что-нибудь такое выстроят.

Невольно возникает вопрос: Если всё так хорошо, то отчего же всё так плохо?

– А что плохо?

Если по вечерам в рестораны и банкетные залы не пробиться, если стоимость сотки земли в центре Махачкалы достигает ста тысяч долларов это вовсе не признаки кризиса.

Речь-то идёт не о двух-трёх ресторанах и чрезвычайно тонком слое лиц, сделавших состояние, присосавшись к бюджету или жируя на взятках – пир во время чумы.

Не следует считать, что тысячи особняков и автомобилей приобретаются только на разворованные бюджетные деньги. Доступ к ним имеют далеко не все, да и пенсию или зарплату, всё-таки платят. Значит, не особо поживишься.

Другое дело, госинвестиции с дутыми сметами, фальшивыми тендерами и откатами.

Но опять таки, доступ к этим источникам имеют далеко не все.

В Дагестане, независимо от бюджета, благодаря собственной предпринимательской активности, сформировался достаточно внушительный слой среднего класса.

По моим довольно осторожным подсчётам, они ежегодно инвестируют порядка 1,0 – 1,5 миллиардов долларов.

Иначе двузначные цифры роста за последние годы были бы невозможны.

Да. Есть, бедняки, с трудом сводящие концы с концами и даже хуже.

Их немало и о них не следует забывать, но не следует рисовать картины поголовной разрухи и нищеты.

Согласитесь, что рецепты, прописанные стратегией развития экономике «великой депрессии» и экономике в состоянии бурного роста, должны быть вовсе не одними и теми же.

Выбор не тех путей из-за ошибки в определении места старта и состояния стартующего, скорее всего, приведёт не туда.

Тезис, что без правильно сформулированной задачи невозможно её решение, актуален не только в математике.

P.S. Экономика действительно находится

даже не в системном кризисе, а в состоянии клинической смерти.

Но не та, что я описал и которую не видит господин Чернышёв, а та, которая состоит из заводов-динозавров советской эпохи, агония которой столько лет продлевалась государством и всевозможных ГУПов и МУПов, присосавшихся к бюджету.

Здесь он, действительно, прав.