Читать книгу Аддикции и психопатии. Избранные статьи по психиатрии, психологии, педагогике - Исраэль Дацковский - Страница 5

1.3.1. Введение

До сих пор главной целью диагностики психопатий в рамках экспертного подхода и при помощи того или иного теста, опросника или другого аналогичного диагностического инструмента (например, Перечня психопатических черт [ППЧ, Р. Хаэр, 2007] или нашего предложения ППЧ-МД [Дацковский И., 2020], заполняемых подготовленным экспертом) было установление факта психопатии, что, как правило, проводилось в рамках судебной психиатрической экспертизы в отношении преступников или подозреваемых в преступлении и имело судебно-правовые последствия. То есть диагностика была двоичной, имела всего два результата: психопат или не психопат. Однако между нормой и серьезной, фиксируемой патологией в области психопатии находится большой спектр промежуточных состояний, и в этой области находится заметное количество людей, не находящихся в рамках интереса как судебной системы в целом, так и, соответственно, в рамках интереса судебной психиатрической экспертизы. Эти люди находятся среди нас и в своем огромном большинстве не совершают никаких уголовно наказуемых преступных деяний. Однако диагностика доклинических форм психопатии представляет определенный общественный интерес как сама по себе (в связи с особенностями поведения и деятельности «доклинических психопатов»), так и особенно в свете введенного в 2002 году в состав психологических терминов нового термина «темная триада». Мы в меру наших скромных сил попробуем в данной работе сделать некоторые шаги к определению тяжести доклинического психопатического состояния, определяемого в рамках экспертного подхода.

1.3.2. Распределение психопатий

Одной из основ для оценки распределения психопатии в обществе (вкупе с теоретическими положениями метода и способами численной оценки психопатического состояния отдельного человека) являются репрезентативные статистические данные по оценке психопатичности достаточно больших выборок населения. Такие данные должны собираться не только по населению, подозреваемому в наличии психопатий клинических и доклинических форм, а по всем слоям населения безотносительно к их изначально предполагаемой психопатичности. Проблема составления таких необходимо крупных выборок состоит в том, что детальное тестирование на предмет психопатии больших масс людей практически невозможно, а сокращенные скрининговые проверки обладают слишком малой валидностью и надежностью. Совершенно необходима разработка относительно простого, но достаточно (относительно) надежного и валидного теста для скрининга достаточно большого количества людей, причем этот тест должен также давать данные по всем трем составляющим темной триады. Разработка такого сложного теста, совмещающего относительную точность с простотой массового использования, пока является задачей на будущее.

Если такая статистика все-таки так или иначе собирается, она, как и любая статистическая выборка, графически описывается кривыми распределения. Подобная кривая называется функцией плотности вероятности. Теория статистики знает много таких функций (в статистических распределениях в научных и других исследованиях используются многие типы математических функций с различным количеством параметров). Наиболее известным и широко применяемым типом такой кривой (функции плотности вероятностей, в просторечии – функции распределения вероятностей) является кривая распределения вероятностей Гаусса, также называемая нормальным распределением. Но распределение вероятностей уровней психопатичности в обществе заведомо не может быть описано нормальным распределением вероятностей (распределением Гаусса).

Это связано с тем, что кривая распределения (функция плотности вероятности) психопатичности в обществе заведомо имеет положительное среднее значение (а мы, в отличие от обычной обработки статистической выборки, предлагаем само среднее значение подсчитывать не по всей статистической выборке, а только по данным, не перешедшим некоторую границу, в нашем случае – границу 35% максимального количества баллов в ППЧ или ППЧ-МД, что уже само по себе является заметным отклонением от стандартного процесса построения кривой распределения вероятностей) и строго ограничена с обеих сторон (ни один человек даже теоретически не может набрать отрицательное количество баллов или сумму баллов, большую, чем максимальное количество баллов в Перечне психопатических черт ППЧ или ППЧ-МД). Поэтому кривая распределения заведомо не может быть функцией Гаусса, и само распределение не является нормальным распределением. По имеющимся в литературе данным и при некоторых дополняющих допущениях кривая распределения может быть принципиально представлена в виде, изображенном на рис. 1. Имеется некоторый неоправданный соблазн представить эту кривую справа от максимума (точка А) гауссовской кривой, но этот подход не является оправданным в связи с ограниченностью функции слева и относительно медленным ее приближением к нулевому значению по мере роста количества набранных пациентом баллов по Перечню психопатических черт ППЧ или ППЧ-МД. Да и получение некоторых характеристик распределения вероятностей существенно отличается от получения этих характеристик при полном рассмотрении комплекта полученных статистических данных (мы указали на особенное вычисление среднего значения).

Фактически предлагаемая кривая состоит из двух кривых распределения вероятностей – для здоровых людей (до 35% максимального количества баллов по ППЧ или по ППЧ-МД) и остальных. На этой кривой кроме обычной точки максимума плотности вероятности (точка А) математически выделяется точка истинного среднего значения, рассчитанная по всей совокупности статистических данных – точка В1, точка среднего значения суммы баллов ДЛЯ ЗДОРОВЫХ ЛЮДЕЙ – точка В (в расчет этого среднего значения включаются не все значения суммы баллов по всей обследуемой выборке, а лишь значения суммы баллов, набранные теми людьми, общая сумма баллов которых не превысила 35% от расчетно-максимальной суммы баллов). Этим четко указывается на широко известный факт, что и у здоровых людей можно найти некоторые психопатические черты, даже близко не составляющие синдром психопатии. Даже больше: среднее значение суммы психопатических баллов здоровых людей явно отклоняется от нулевого значения. По данным Кента Кила (2015), средний уровень психопатических баллов здоровых людей (при 20 пунктах по 2 балла каждый, всего 40 баллов в ППЧ) составляет 4 балла (и это – средний уровень! По крайней мере половина людей набрала больше баллов, но даже близко не подошла к диагнозу психопатии). На кривой нами также выделен еще ряд точек, положение которых на оси N требует дальнейшего уточнения: точка 35% (точка С) – вход в зону подозрения на психопатический склад характера (или, в другой возможной формулировке, в зону граничных значений нормы), точка 50% (точка С1) – граница между зоной подозрения на психопатический склад характера (зоной граничных значений нормы) и зоной психопатического склада характера (или, в иной терминологии, неклиническая (доклиническая) форма психопатии), точка 75% (точка D) – начало диагностики состояния психопатии, и точка Е – точка максимальной суммы баллов по третьей колонке Перечня психопатических черт ППЧ-МД или 80 баллов при диагностике состояния психопатичности по ППЧ Р. Хаэра (2007). Можно предположить, что точка С на кривой окажется в зоне перехода выпуклости кривой плотности вероятности из выпуклости вверх к выпуклости вниз при росте набранного пациентами числа баллов. Математически это описывается точкой нулевого значения второй производной функции плотности вероятности при переходе этой второй производной из своих отрицательных значений (слева от этой точки) в положительные значения (справа).

Рис. 1. V – плотность вероятности в рассматриваемом распределении; N – количество баллов, набранных проверяемым по Перечню психопатических черт ППЧ-МД или ППЧ. Остальные обозначения описаны в тексте над графиком.

Очевидно, что эта кривая строится на основании достаточно обильной статистики общей популяции, включающей как здоровых (по психопатии) людей, так и относительно небольшое в популяции количество людей с психопатическим складом характера и психопатов (построение кривой состоит в выборе типа математической функции с несколькими параметрами для всей кривой или ее участка и в подборе параметров функции так, чтобы ее суммарное отклонение (или суммарное квадратическое отклонение, или другой критерий близости теоретической кривой к набору «сырых» статистических данных) от точек, полученных в статистическом эксперименте, было минимальным). По различным источникам, процент клинических психопатов в обществе колеблется в границах 0,5—2,0% (чаще принимается в размере 1,0%) от численности населения. Количество людей с психопатическим складом характера в разы больше, но обоснованной статистики по людям с психопатическим складом характера нами не обнаружено. Можно предположить (до получения более надежных статистических данных), что процент таких людей составляет 4—6%, что придает огромную значимость ранней диагностике и попыткам коррекции данного состояния (или попыткам предотвращения ущерба от деятельности таких людей) – ведь за относительно небольшими процентами стоят миллионы людей.

1.3.3. Причины появления психопатий

и психопатических черт

Сегодня достаточно общепринято, что существуют три группы причин возможного появления психопатических черт (часть из них находится на уровне корреляции, но пока еще не на уровне доказанной причинно-следственной связи):

А. Генетическая, биологически заложенная причинность. О таком происхождении психопатий писали все, даже ранние авторитеты в области исследования психопатий. Сегодня имеется серьезное подозрение, что такая биологически заложенная причинность может быть связана с проявлением недостатков работы паралимбической системы мозга и фиксироваться определением (измеряемым уменьшением) плотности серого вещества мозга во многих частях паралимбической системы [Кил К., 2015]. Пока неясно, всегда ли оказываются недоразвитыми (с уменьшенной плотностью серого вещества) все части паралимбической системы мозга или возможны различные уровни развития различных частей паралимбической системы. В качестве рабочей гипотезы, скорее всего, следует принять именно возможность различия плотностей серого вещества в различных частях паралимбической системы.

Б. Резидуально-органическая (приобретенная), связанная с экзогенным поражением частей паралимбической системы мозга (интоксикации, травмы начиная с антенального периода и далее). Кент Кил (2015) указывает, что, как оказалось, если человек перенес инсульт или иного рода повреждение некоторых частей паралимбической системы мозга, это могло вызвать проявление симптомов психопатии. Одним из ярких примеров этого является хрестоматийный случай Финеаса П. Гейджа, строителя, череп которого был в 1848 году проткнут металлическим стержнем (случай описан в огромном количестве источников, мы сошлемся, например, на Википедию. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Финеас_Гейдж, дата обращения: 03.11.2019). Однако такая причинность, как правило, не приводит к развитию полной картины психопатии, ограничиваясь наличием ряда психопатических черт с достаточно частым изменением (или отклоняющимся формированием) личности.

В. Следствие воздействия семьи и среды в раннем возрасте – мы, в отличие от многих опубликованных источников, сознательно не определяем верхнюю границу этого раннего возраста, так как воспитание продолжается и в подростковом возрасте (отсутствие любви и заботы, жестокость к ребенку, криминогенная обстановка, диктующая в качестве модели для усвоения и использования тип поведения (а типы поведения ребенок копирует с окружающей его внешней среды)). Правда, нужно отметить, что не все дети, выросшие в тех или иных неблагоприятных условиях, повзрослев, проявляют черты психопатии, как и не все дети, выросшие в благоприятных условиях, лишены этих черт. Это, похоже, говорит о том, что для проявления черт психопатии кроме условий среды нужна еще предрасположенность к психопатии (или наоборот – устойчивость для противодействия условиям среды), а первая группа причин (генетическая) может определить развитие психопатии даже в противоречии с благоприятными условиями среды воспитания ребенка.

В связи с выделением трех (а не двух, как в большинстве источников, например [Кербиков О. В., 1962]) групп причин появления психопатических черт нужно уточнить принятые разделения психопатий по [Кербиков О. В., 1962] на ядерные психопатии (мы полагаем, что этот термин логично приписать группе А причин), краевые психопатические проявления (этот термин подходит группе Б причин, хотя О. В. Кербиков относил этот термин ко всем приобретенным психопатиям – как к группе Б, так и к группе В причин в его концепции нажитых психопатий [Кербиков О. В., 1961; Фелинская Н. И., 1970]) и социопатию (этот старый термин обретает новую жизнь в описании группы В причин появления психопатических черт, на что особо указывал Е. К. Краснушкин (1960)). Мы не будем здесь разбираться в авторстве названий терминов «ядерная» и «краевая» психопатии, которое обсуждает А. Е. Личко в примечании на с. 27 [Личко А. Е., 2016]. Понятно, что у одного ребенка возможна комбинация этих причин.

Нам сегодня еще невозможно определить, появляется ли пониженная плотность серого вещества в частях паралимбической системы мозга только и исключительно в качестве врожденного свойства или может появиться в результате начала работы неведомого нам механизма прижизненной атрофии, запускаемого в действие неведомыми нам причинами, хотя напрашивающаяся рабочая гипотеза предлагает говорить о врожденности этих параметров. При этом наблюдения показывают, что только первая причина может приводить к истинной, глубокой психопатии, в то время как две остальные причины вместе или порознь скорее приводят только к неполной психопатической картине, которую уместно назвать психопатическими проявлениями той или иной степени выраженности.

1.3.4. Коррекция психопатий и психопатоподобных

состояний, в первую очередь у детей

Обратимся к классификации уровней воздействия на формирующуюся психопатическую структуру личности, приведенных в книге [Шевченко Ю. С., 2017, с. 283 и далее].

Первый уровень – медикаментозный. Сегодня нам кроме симптоматического лечения психопатологических (не только психопатических) симптомов и феноменов и ноотропов с несильно доказанным положительным воздействием (средств, облегчающих работу мозга, его созревание, компенсацию резидуально-органической недостаточности) предложить особо нечего. Некоторые авторы [Морева Ю. В., 2017] предлагают гораздо более широкий, но явно вспомогательный (не вредный, но и с недоказанной полезностью) набор «лечебных» средств и мероприятий. «Лечение, направленное на укрепление и стимуляцию развития нервно-психической сферы: апилак, экстракт элеутерококка, настой двудомной крапивы, витамины группы „В“ (особенно В6), улучшающие кровоснабжение головного мозга препараты (дозы и сроки приема по указаниям лечащего врача). В рационе питания необходимы мед, лимон, морковь, чеснок, лесная земляника и черника (если нет аллергических реакций). Массаж спины. Горячие ножные ванны с чайной ложкой сухой горчицы». Сюда же без риска можно добавить пантокрин (и еще некоторые ноотропы) и гинкозан. Похоже, что главной задачей такого «лечения» является занятость родителей в процессе «лечения». Сегодня к попыткам воздействия на психопатические симптомы и синдромы подключились различные методы физиотерапии. В качестве примера мы только назовем несколько из них, понимая, что, во-первых, эти методы еще находятся на экспериментальной стадии и поэтому полной серьезной проверки на эффективность, безопасность и сферы применения еще не прошли. И, во-вторых, совершенно очевидно, что в самое ближайшее время спектр таких методик заметно расширится. Итак, к этим физиотерапевтическим методам кроме традиционного электрошока (имеющего весьма малое отношение к психопатии) мы можем отнести БАК (метод биоакустической коррекции головного мозга), ТМС (транскраниальную магнитную стимуляцию) и ТЭС (транскраниальную электрическую стимуляцию). Возможно, в практике уже есть еще новые и недостаточно проверенные физиотерапевтические методы.

Второй уровень – нейрофизиологический. Он обеспечивается многочисленными методиками нейропсихологической коррекции. Это, возможно, позволяет сформировать структуру нервных связей развивающегося мозга в обход органически недоразвитых или поврежденных его частей и тем самым создает надежду на частичную компенсацию естественно недостаточно развивающихся функций высшей нервной деятельности.

Третий уровень – синдромальный, ориентированный на основные качественно-феноменологические детерминанты патохарактерологического синдрома. Основной метод воздействия на этом уровне – индивидуальная психотерапия во всем ее диапазоне. Это воздействие должно быть нацелено как на сглаживание патологически усиленных и усиление дефицитарных качеств, так и на усиление сильных и положительных сторон личности.

Четвертый уровень – поведенческий, направленный на конкретные «поведенческие мишени», одни из которых нуждаются в подавлении (страхи, агрессия и др.), а другие – в целенаправленном методичном формировании (социальные навыки), что должно обеспечить адекватность реагирования и поведения ребенка в разных средовых ситуациях. Ю. В. Морева рекомендует: «В ходе коррекционно-педагогической работы очень важно предупредить возможность появления пробелов в знаниях, так как педагогическая запущенность существенно затруднит дальнейшую работу с такими детьми. Большое значение имеет воспитание у психопатичных детей интеллектуальных интересов. Это повышает эффективность учебной работы и способствует торможению имеющихся примитивных влечений.

Коррекционно-воспитательные мероприятия с пациентами данной группы должны включать такие виды работы, которые были бы направлены на выработку умения анализировать и правильно оценивать свои поступки. Учитывая, что эти дети недостаточно владеют своим поведением, проявляют неустойчивость, внушаемы и легко попадают под негативное влияние, педагогу необходимо постоянно ставить их в условия строго организованного режима и не выпускать из поля зрения. В работе с этими детьми очень важно сохранять спокойный, ровный тон, так как они легко возбудимы, часто раздражаются и доходят до аффективной вспышки по самому незначительному поводу. При этом педагогу необходимо помнить, что в период аффекта лучше переключить ребенка на какую-либо другую деятельность, чем уговаривать, а тем более наказывать его.

Если мы говорим о детях, то родителям необходимо терпеливо, опираясь на игровые формы, обучать ребенка жизненным навыкам, моделировать ситуации преодоления посильных трудностей, культивировать самостоятельность и положительно подкреплять успехи. Поощрять общение со сверстниками (а не с младшими детьми)» [Морева Ю. В., 2017].

Пятый уровень – воспитательный и перевоспитательный (коррекционно-педагогический), направленный на гармонизацию личности, ее социализацию, формирование высших потребностей, канализацию агрессии в безопасное (а то и положительное) русло.

Заметим, что уровни с третьего по пятый должны применяться практически одновременно по единой программе. Особо эффективными эти методы могут оказаться, к сожалению, в специальных учебных заведениях, куда дети могут попадать по весьма серьезным причинам.

Также заметим, что лечебных (в первую очередь медикаментозных), психотерапевтических и коррекционно-педагогических способов воздействия на детей со складывающейся психопатической парадигмой поведения в литературе предложено немало, но практически не встречаются сведения об эффективности той или иной методики или их сочетания. Опыт показывает, что относительно серьезной коррекции поддается только социопатия, а на проявление первых двух групп причин удается ограниченно воздействовать только симптоматически направленным постоянным приемом некоторых лекарственных средств (в первую очередь седативных, иногда – нейролептиков, достаточно часто – ноотропов из их многочисленных групп и при слабо доказанной их эффективности), но их применение, особенно длительное, затруднено отсутствием соответствующего клинического диагноза и достаточно обоснованной (!) анозогнозией пациентов.

1.3.5. Темная триада

Хотя кратко затронутая в этом параграфе тема не является неразрывной частью рассматриваемой в данной работе темы детской психопатии, мы сочли необходимым хотя бы пунктирно обозначить эту относительно новую область исследования в связи с ее большой важностью для понимания поведения людей вообще и детей в частности с психопатическими характеристиками личности, чаще всего на неклиническом (доклиническом) уровне, в связи с их весьма заметной ролью в обществе и заметным значением деятельности таких людей для развития и функционирования общества.

При рефератном рассмотрении вопроса о темной триаде мы оперлись в качестве базового источника на обзорную статью [Егоров М. С., Ситникова М. А., 2014]. Даже приводя ссылки на литературные источники, упомянутые в данной статье, мы в нашем списке литературы эти источники не приводим, оставляя их выходные данные в списке литературы цитируемой статьи М. С. Егоровой и М. А. Ситниковой.

Темная триада (the Dark Triad) объединяет три психологические черты: неклинический нарциссизм, макиавеллизм и неклиническую психопатию. Название «темная триада» вошло в число психологических терминов сравнительно недавно. В 2002 году Делрой Полхус и Кевин Уильямс, канадские исследователи из Университета Британской Колумбии, показали, что эти три психологические черты – неклинический нарциссизм, неклиническая психопатия и макиавеллизм – образуют своеобразный синдром свойств, перспективный для исследования негативной («темной») стороны личности [Paulhus, Williams, 2002].

Каждое из трех свойств, входящих в этот синдром, представляет собой самостоятельный конструкт, несводимый к двум другим. Вместе с тем три «темные» характеристики взаимосвязаны и каждая из них в той или иной степени вносит свой вклад в такие малопривлекательные особенности, как чувство собственного превосходства, пренебрежительное отношение к общепринятым нормам поведения, социальная доминантность, эгоцентризм, эгоизм, нечувствительность к проблемам других, недоброжелательность, отсутствие эмпатии, эмоциональная холодность, а также склонность к обману, манипуляции и использованию других [Paulhus, Williams, 2002].

Кратко обозначим черты, составляющие темную триаду, не углубляясь в описание каждой черты. Все три составляющие темной триады имеют сложную структуру, относительно которой пока не существует единого мнения – и потому, что на «норме» исследования проводятся сравнительно недолго, и потому, что в контексте исследования разных психологических проблем значимыми оказываются разные стороны нарциссизма, психопатии и макиавеллизма.

А. Нарциссизм более 100 лет исследуется в клинической психологии и психиатрии. Описания расстройств личности, связанных с преувеличением собственной значимости, появляются в конце XIX века [Ellis, 1898; цит. по: Emmons, 1981]. Первый опросник диагностики неклинического нарциссизма, или нарциссизма как личностной черты (Narcissism Personality Inventory, или NPI), был создан в 1979 году в соответствии с представлениями о нарциссизме, изложенными в Диагностическом статистическом руководстве Американской психиатрической ассоциации (DSM) и включающими следующие характеристики: 1) преувеличенное чувство собственной значимости; 2) постоянные фантазии о несомненном будущем успехе, который может явиться в разных обличиях: в виде безграничной власти, эпохальных открытий, неземной красоты или идеальной любви; 3) демонстративность, являющаяся проявлением потребности в обожании и восхищении; 4) неадекватная реакция на критику; 5) ожидание особого отношения и привилегий без понимания того, что окружающие ждут аналогичной ответной реакции; 6) беззастенчивое использование других для осуществления своих желаний и достижения своих целей; 7) полярное отношение к другим людям (либо идеализация, либо презрение); 8) непонимание эмоций других людей, отсутствие эмпатии [Raskin, Hall, 1979, 1981].

Б. Макиавеллизм – единственная из трех составляющих темной триады, не имеющая предыстории в психиатрии. Представление о макиавеллизме как о личностной черте возникло благодаря Ричарду Кристи, который предположил, что в политических интригах и обыденных отношениях могут использоваться похожие стратегии поведения. Руководствуясь этой гипотезой, он провел контент-анализ трактата Никколо Макиавелли «Государь» (написание – 1513, первая публикация – 1532) и использовал утверждения, взятые из работы Макиавелли, для создания опросника. В соответствии с представлениями о макиавеллизме согласие с утверждениями, вошедшими в опросник, свидетельствует о цинизме, эмоциональной холодности, аморальности и склонности манипулировать другими, прибегая к лести и обману [Christie, Geis, 1970]. Проведенная Кристи операционализация понятия «макиавеллизм» далеко небезупречна, и прежде всего потому, что макиавеллизм может играть совершенно разные роли в формировании благополучной Я-концепции, успешности отношений с близкими людьми и эффективности социально-политической деятельности (см. также [Калуцкая, Поддьяков, 2007; Jones, Paulhus, 2009]). Макиавеллизм связан с целым набором если не «темных», то уж во всяком случае не самых светлых сторон личности – с нечувствительностью к нарушению этических норм, саморекламой, социально предписанным перфекционизмом и самомониторингом (способностью отслеживать производимое на других впечатление и подстраиваться под то, что нравится тем, кто находится рядом в данный момент) [Abell, Brewer, 2014; Arvan, 2013; Rayburn, Rayburn, 1996; Sherry et al., 2006]. Макиавеллизм обнаруживает положительные (невысокие) связи с авторитарностью, социальной доминантностью и консерватизмом, отрицательные – с эмпатией, и более того – ему присущи неадекватные эмпатические реакции (у макиавеллистов возникают положительные эмоции в ответ на грустные стимульные картинки) [Ali et al., 2009; Austin et al., 2007; Buckels et al., 2014; Christie, 1991; Hodson et al., 2009; Kiazad et al., 2010; Rauthmann, 2011].

Восприятие макиавеллистов окружающими несколько противоречиво. Их не хотят видеть среди близких друзей и коллег по работе, плохо характеризуют и начальники, и подчиненные. В то же время им приписывают лидерский потенциал и рассматривают как хороших представителей для участия в дебатах и дискуссиях, и это неслучайно: макиавеллисты умело подбирают доводы, подстраиваются под настроение аудитории и не останавливаются перед искажением фактов [Wilson et al., 1998; Jones, Paulhus, 2009].

В. Психопатия (как часть темной триады. Рассматривается исключительно в терминах экспертного подхода. Объяснение терминов «экспертный подход» и «феноменологический (характерологический) подход» приведены в первой статье этой серии [Дацковский И., 2019]). В 40-е годы XX века был описан набор черт, характерных для психопатии, которая в то время часто отождествлялась с социопатией (как мы указали в нашей первой статье этой трехстатейной серии [Дацковский И., 2019], первый такой список составлен Беном Карпманом в 1923 году, в 1940-е годы появился список Херви Клекли. – И.Д.). В него вошли, в частности: способность производить хорошее впечатление при поверхностном знакомстве (внешнее очарование), бесстрашие, низкая тревожность, необязательность, нечестность, неискренность, отсутствие сожалений и раскаяния, склонность к антиобщественному поведению, неспособность учиться на собственных ошибках, патологический эгоцентризм, бедность эмоциональной сферы [Cleckley H.M. The Mask of Sanity (Маска здравомыслия), 1941]. На основании этого списка были определены критерии так называемого «социопатического нарушения личности», включенные в первое издание DSM [Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, 1952]. Наиболее распространенной является двухфакторная модель психопатии, включающая сниженную эмоциональность, или первичную психопатию (эгоизм, холодность, низкая тревожность, бесстрашие, безжалостное использование других, склонность к манипулятивному поведению), и асоциальное поведение, или вторичную психопатию (нестабильность, антиобщественный стиль жизни). Предполагается, что в основе первичной психопатии лежит генетически обусловленная ограниченность эмоциональной сферы, проявляющаяся в низкой эмпатии и отсутствии страха, а в основе вторичной психопатии – неблагоприятные условия развития, способствующие бурному выражению негативных эмоций и склонности к нарушению социальных норм. На основании наиболее популярного опросника (варианта PCL) была получена трехфакторная модель психопатии. В результате было получено три фактора неклинической психопатии: стиль межличностного взаимодействия (высокомерие и склонность к обману), стиль эмоционального реагирования (бедность эмоциональной жизни) и стиль жизни (импульсивность и безответственность) [Cooke, Michie, 2001]. Далее к трем факторам добавился четвертый, связанный со склонностью к правонарушениям (ранее исключенный из рассмотрения).

Обращает на себя внимание тот факт, что во всех трех составляющих темной триады присутствует один и тот же параметр – слабость эмоциональной составляющей личности, недостаточность эмпатии (сниженная эмоциональность, низкий эмоциональный интеллект (относительно новое понятие), эмоциональная тупость, от которой рукой подать до моральной тупости). Людей, обладающих таким недостатком, невозможно отнести к клиническим случаям. К клиническим случаям относятся люди, которые в силу проблем восприятия, мышления, памяти (психозы) или некоторых гипертрофированных черт патологически неуравновешенного характера (психопатии в терминах функционального (характерологического) подхода. Именно этот тип психопатий отнесен Ю. А. Александровским к пограничным (непсихотическим) психическим состояниям [Александровский Ю. А., 2000, 2006]. Еще раз заметим, что психопатии в терминах функционального (характерологического) подхода и психопатии в терминах экспертного подхода – это, несмотря на одинаковое название, совершенно разные, практически непересекающиеся психические состояния) имеют нарушения социально-психологической и функциональной адаптации в обществе, проявляют неприемлемое для общества поведение, не в состоянии приемлемым для общества образом функционировать в нем в признаваемых обществом способах и типах взаимодействий в принятых границах. Люди же, обладающие параметрами темной триады (вместе всеми параметрами или порознь одним-двумя параметрами), прекрасно адаптированы в обществе, часто более успешны, чем другие члены общества. Поэтому робкие попытки классификации этого состояния в DSM-V и практически отсутствующие попытки определения этого состояния в МКБ-10 (МКБ-10 в реальном определении психопатии остается в рамках феноменологического (характерологического) подхода) определяются НЕклиничностью данного состояния, принципиально отсутствующей его терапией – ведь невозможно «лечить» наиболее успешных (хотя часто неприятных) членов общества от их успешности ради повышения их приятности для окружающих. Приведем одно из многочисленных определений психического здоровья [Иванец Н. Н. и др., 2006, с. 19—20]: «Здоровье определяют как физическое и психологическое благополучие, способность приспосабливаться (адаптироваться) к изменяющимся социальным условиям, противостоять возникающим препятствиям и трудностям. Объективными признаками здоровья считают… стабильное общественное положение». Из этого определения можно сделать вывод, что обладатели черт темной триады (полного или частичного набора этих черт) являются НАИБОЛЕЕ психически здоровыми членами общества. Но будем помнить, что еще Филипп Пинель относил эмоциональную или моральную тупость к особому классу ПСИХИЧЕСКИХ болезней, которые в то же время не подпадают под общепринятые определения психических болезней. Это недоопределение психических болезней сохраняется и сегодня.

И только явно выходящих за рамки возможностей общества принимать их, очень явных, доказанных («клинических») психопатов детского и подросткового возраста пытаются профилактикой привести в более приемлемое для общества состояние (частный и весьма одиночный пример – Мендонтский реабилитационный центр для несовершеннолетних (МРНЦ), действующий в штате Висконсин, США, с 1995 года [Кил К., 2015]). Именно ослабленная или отсутствующая эмоциональность позволяет им не загружать себя «интеллигентскими» размышлениями о морали, о влиянии их поведения и действий как на общество в целом, так и на отдельных оказавшихся в их сфере влияния людей, а также об оценке их самих со стороны как общества в целом, так и со стороны отдельных оказавшихся в их сфере влияния людей. Эти обладатели свойств темной триады выполняют свою жизненную программу, свои цели (и в этом им весьма помогает часто достаточно высокий мыслительный интеллект: у них зачастую уровень IQ заметно выше среднего значения по популяции), не «заморачиваясь» своим соответствием принятым в обществе моральным оценкам и правилам, анализируя свое поведение, свои действия и свои планы только с точки зрения вероятностей достижения поставленных целей (успеха) и рисков провалов и неудач, совершенно не анализируя свое поведение в терминах морали. И именно это делает их зачастую более успешными и одновременно не подпадающими ни под какую клиническую оценку их личности.

Низкий эмоциональный интеллект, в частности, можно диагностировать существующим тестом на эмоциональный интеллект – MSCEIT (тест на эмоциональный интеллект, разработанный Дж. Саловеем и Д. Карузо). Этот тест, в отличие от опросников, основанных на самооценке, состоит из задач, что позволяет его использовать для оценки эмоционального интеллекта как способности. Имеется русскоязычная адаптация теста Дж. Мэйера, Дж. Саловея и Д. Карузо «Эмоциональный интеллект» – MSCEIT v. 2.0. Имеется также русскоязычный тест на эмоциональный интеллект (в форме опросника по самооценке) Д. В. Люсина.

Интересно отметить, что в определенных параметрах можно усмотреть связь характеров и типов активности в жизни между обладателями характера, описываемого темной триадой (в которой психопатичность описывается строго в рамках экспертного подхода), и лицами с параноидным типом акцентуации характера или даже с параноидной психопатией (определяемыми в рамках феноменологического (характерологического) подхода к диагностике акцентуаций характера и психопатий). [О различии этих подходов в данной серии статей см.: Дацковский И., 2019.]. В. Н. Дружинин указывает: «Лица с параноидным типом акцентуации характера или с параноидной психопатией отличаются крайней целеустремленностью, настойчивостью и последовательностью в достижении поставленных целей. Они стремятся управлять ситуацией, решать все проблемы самостоятельно и контролировать других людей. Их отличает высокая самооценка, уверенность в своих силах, сохранный интеллект и гибкость при выборе способов достижения результата. Сами же цели никогда не подвергаются сомнению, так же, как и собственная правота. Параноик – это крайняя, патологическая форма проявления «человека действия»» [Дружинин В. Н., 2010, глава ««Погоня за горизонтом (Жизнь как достижение)»]. «Для поведения паранойяльной личности характерны лидерство и эгоизм. Лидерство – это умение организовать деятельность и направить других людей на осуществление какой-либо общественно значимой цели. Паранойяльные личности в наибольшей степени подходят для фигуры лидера. Они стеничны (способны преодолевать препятствия), умеют увлечь людей своим примером и… целенаправленны. … Всех людей, с которыми параноику приходится входить в соприкосновение, он оценивает исключительно по тому отношению, которое они обнаруживают к его деятельности, к его словам; он не прощает ни равнодушия, ни несогласия. Кто не согласен с параноиком, кто думает не так, как он, тот в лучшем случае – просто глупый человек, а в худшем – его личный враг» [Белянин В. П., 2000, парагр. 3.2]. В тесте MMPI этому состоянию соответствует шкала паранойяльности Ра, в тесте Р. Б. Кэттела – шкала подозрительности L. Лиц с этими чертами называют также застревающими личностями в силу стойкости доминирующего в их поведении аффекта. При этом Т. П. Печерникова отмечает, что паранойяльный тип акцентуаций в подростковом возрасте проявляется чрезвычайно редко, он раскрывается в 30—40 лет, в период полной социальной зрелости [Печерникова Т. П., 1979]. Несмотря на то, что преморбидные неспецифические неярко выраженные отклонения (скорее, особенности), свойственные в том числе и паранойяльности, проявляются уже в детстве, оценить их именно как преморбидные для определенной клинической картины оказывается возможным только при достаточно позднем, определенном, достаточно полном и диагностируемом раскрытии картины состояния. В противоречие сказанному В. Н. Дружининым и В. П. Беляниным А. Е. Личко выделяет «паранойяльный тип как проявление патологической инертности… нервных процессов» [Личко А. Е., 2016, с. 97]. Мнение А. Е. Личко о паранойяльном типе должно быть правильно прочитано: человеку этого типа акцентуации свойственна гибкость в целеустремленном достижении выбранной им цели, но одновременно ему свойственна инертность в изменении избранного пути и инертность в изменении выработанного им отношения к каждому человеку из своего окружения.

Рассмотрим соотношение параметров темной триады, наиболее соответствующее определенной группе людей – руководителям низшего и среднего звена, управляющим не непосредственно производством, а другими чиновниками и специалистами (в наших реалиях занятие таких должностей требует определенного уровня академического образования, то есть мы говорим о «белых воротничках»), притом что часть из подчиненных потенциально могут претендовать на место начальника и поэтому начальнику следует одновременно заботиться и о сохранении своего места в структуре управления, и о собственном подъеме на следующую ступеньку в иерархии.

Отметим, что только наиболее «слабосидящим» на своем месте и весьма слабо реально претендующим на собственное повышение в рамках иерархической структуры свойственно заметное выражение нарциссизма. Более способные и целеустремленные начальники только в малой степени проявляют (по крайней мере в трудовом коллективе) свойства самолюбования, не доверяют открытой лести и относительно мало ждут этой лести от нижестоящих работников («признания» их заслуг в руководстве вверенными им трудовыми коллективами – хотя сама категория «трудовой коллектив» сегодня отрицается достаточно многими исследователями, считающими, что группа совместно работающих под единым управлением работников достаточно редко является коллективом единомышленников, объединенных общей целью, а скорее является конгломератом отдельных личностей, решающих на работе и посредством работы свои личные задачи и стремящихся к достижению своих личных целей). В таком положении льстящий работник скорее теряет очки в глазах начальника, чем их приобретает. Эти начальники заняты совсем другим – достижением и демонстрацией своим вышестоящим начальникам трудовых успехов вверенных их руководству коллективов, но, что особенно важно, эти успехи должны строго соответствовать направлению, ожидаемому начальством. На этом пути гораздо большее значение имеет не демонстрируемый, но реально используемый в руководстве коллективом макиавеллизм: власть нужно крепко держать и использовать для распространения этой власти на иные подразделения существующей структуры и на создание базы и причин для своего повышения. И вот именно уровень макиавеллизма с его жесткостью и с его достаточно явно выражаемым пренебрежением другими сотрудниками, беззастенчивым использованием знаний подчиненных специалистов при полном приписывании их себе или безличной подчиненной группе (нашим коллективом (под моим руководством) достигнуто, предложено и т.д.) без признания перед начальством вклада отдельных подчиненных сотрудников четко коррелирует с уровнем третьей составляющей темной триады – психопатичностью. Именно психопатичность имеет значение опоры и двигателя макиавеллизма, и чем ближе психопатичность приближается к значениям клинического уровня (не достигая их, оставаясь в доклинической форме), тем сильнее выражаются черты макиавеллизма, при этом корреляция с уровнем нарциссизма остается весьма малой. Можно считать, что именно уровнем компонента психопатичности в составе темной триады определяется весь облик такого начальника, а потому критически важным становится предложенное нами в данном тексте определение уровня психопатичности на его доклинических уровнях.

Рассмотрим наиболее типичные черты стиля управления такого типа начальников (напомним, что мы говорим об обладателях темной триады в определенной группе руководителей и ни в какой мере не имеем в виду общее рассмотрение стилей руководства):

• одними из наиболее явных черт таких начальников являются достаточно полное отсутствие ви́дения стратегии, перспективы как структуры, в которой он работает, так и области деятельности в целом, отсутствие представления о стратегических и отдаленных задачах как своего коллектива, так и структуры в целом и отсутствие способности планирования относительно отдаленного (перспективного, стратегического) будущего. Эти начальники хорошо ориентируются в текущем моменте и могут составлять только относительно краткосрочные ближайшие планы. В известном смысле можно говорить о мышлении на каденцию (каденциальном мышлении), не дальше (что, к сожалению, вслед за политической системой стало характерно и для многих структур профессионального управления);

• отлично развитое чувство опасности (исходящей от конкретных людей, их групп или складывающихся ситуаций). Этому чувству соответствует хорошее умение нейтрализации возникающих опасностей без открытых столкновений;

• общая тенденция избегания столкновений (так как в них, как правило, исход не очень определен, а этому человеку нужен безусловный успех), особенно с вышестоящими уровнями управления, тщательное старание решить возникающие противоречия и несогласия политическими (мирными) методами даже ценой некоторых отступлений;

• демонстративная внешняя преданная подчиненность вышестоящему начальнику (чаще всего без примеси лести) при отсутствии истинной верности и готовность поддержать победившего в борьбе в уровне управления над тем, в котором находится наш начальник (синдром Талейрана; Шарль Мори́с де Талейра́н-Периго́р (1754—1838) – французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трех совершенно разных режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа. Известный мастер политической интриги. Имя Талейран стало едва ли не нарицательным для обозначения хитрости, ловкости и беспринципности);

• жесткое удержание своего руководящего положения, сопротивление разделению полномочий или делегированию части своих полномочий кому-либо другому;

• скрытность (обо всем личном вне работы и избегание любых разговоров о начальстве);

• агрессивность к нижестоящим, скрытая за безупречной вежливостью. Агрессивное требование беспрекословного подчинения. Тщательно скрываемое пренебрежительное отношение к подчиненным (отношение к ним как к легко заменяемым болтикам в машине). Использование подходящих ему идей подчиненных, зачастую без признания их вклада;

• сосредоточение в своих руках практически всех контактов с вышестоящими, всех решений, исходящих из руководимой группы (директивный стиль руководства). Только он единолично во всех деталях представляет руководимый им коллектив;

• сокрытие рабочей информации от нижестоящих, передача им только той информации, которая необходима для выполнения порученной им работы. Управление за счет владения бо́льшей, чем подчиненные, рабочей информацией с целью демонстрации некомпетентности нижестоящих и своей собственной незаменимости, а не за счет умения принимать более верные решения, не за счет более широкого ви́дения рабочей ситуации;

• частое присутствие некоторого уровня гипоманиакальности (и когда он все успевает?).

1.3.6. Заключение

1. В настоящей работе (серия из трех статей: [Дацковский И., 2019 (статья 1.1 в настоящем сборнике); Дацковский И., 2020 (статья 1.2 в настоящем сборнике)] и настоящая статья) показано, что сегодня принципиально есть три способа оценки уровня психопатических черт и диагностики психопатии:

А. Весьма традиционный, названный нами исключительно для нужд данной работы феноменологическим (характерологическим) подходом, который через тест ПДО, предложенный А. Е. Личко, и многие аналогичные тесты и опросники пытается оценить тип характера пациента и через типологию характеров пытается насколько можно не ошибиться в выборе типов коррекционно-педагогических воздействий (а в дальнейшем, возможно, и физиотерапевтических, и медикаментозных, и иных лечебных воздействий), так как эффективность коррекционно-педагогических воздействий явно зависит от типа характера пациента.

B. Ненамного более молодой «экспертный» подход к диагностике, который пытается в двоичной системе «психопат – не психопат» диагностировать психопатию, уделяя, по нашему мнению, недостаточное внимание предпсихопатическим (доклиническим психопатическим) состояниям и не рассматривая характерологические особенности (типы характеров) пациентов.

C. Объективные или приближающиеся к объективным методы исследования и визуализации мозга (пока не вышедшие на клинический уровень диагностики) для диагностики психопатии.

2. Показано три пути приобретения пациентом психопатических черт:

A. Врожденное недоразвитие некоторых структур мозга (паралимбической системы мозга). Такое состояние может приводить как к психопатоподобным чертам личности (акцентуациям характера, в терминах К. Леонгарда и А. Е. Личко), так и к истинным психопатиям.

B. Травматические и интоксикационные повреждения изначально правильно развитого (или развивающегося) мозга. Как правило, такие повреждения не приводят к истинным психопатиям и останавливаются на психопатоподобных чертах личности (акцентуациях характера).

C. Отрицательное воздействие социальной среды.

Понятно, указанные пути приобретения пациентом психопатических черт могут полностью или частично совпадать и пересекаться.

Замечено, что для первых двух случаев (А и В) пункта 2 всевозможные воздействия для коррекции психопатических черт оказываются весьма малоэффективными и только для подпункта С в пункте 2 правильно выбранные и правильно реализованные коррекционно-педагогические воздействия обладают заметным положительным эффектом.

3. На базе подросткового Перечня психопатических черт, приведенного в книге [Кил К., 2015], во второй статье данной серии [Дацковский И., 2020] предложена измененная и дополненная версия этого перечня для более ранних возрастов ППЧ-МД (Перечень психопатических черт – модифицированный детский) с внесением в него весьма заметных изменений по сравнению с оригиналом (как разделение опросника на три шкалы разной важности, так и изменение схемы назначения баллов). Пробное использование ППЧ-МД показало его эффективность для оценки уровня психопатичности и более взрослых (юношей и молодых людей до 22 лет), ведущих относительно нормативную жизнь пациентов. Также введены пробные численные характеристики для границы нормы по психопатическим чертам личности, границы подозрения на психопатический склад характера и границы психопатического склада характера (явной акцентуации характера).

4. И дополнительный весьма важный вопрос, который мы кратко поставим только в заключении к данной статье (для подготовки к постановке этого вопроса нами в текст данной статьи введен не особенно тесно связанный с темой работы параграф 1.3.5 о темной триаде).

Для начала приведем мнение о типах людей Альфреда Адлера. А. Адлер делил людей на четыре типа (мы цитируем по [Макаров И. В., 2019, с. 666]):

«1. Управляющий тип, к которому он относил самоуверенных, напористых, эгоцентричных и антисоциальных [явный набор психопатических черт, или – шире – черт темной триады. – И.Д.].

2. Берущий тип – эгоцентричные, малоактивные люди, стремящиеся получить от жизни, от окружающих все, ничего не давая взамен.

3. Избегающий тип – эгоцентричные, тревожные, малоактивные, склонные к бегству от всех жизненных проблем люди.

4. Социально полезный тип – люди мужественные, социально ориентированные, стремящиеся принести пользу другим людям.»

Нетрудно заметить, что у первого типа преобладают в основном «низшие» с точки зрения морали поведенческие акты (агрессия, конкуренция, стремление к доминированию), а у людей, в первую очередь руководителей, четвертого типа существенную роль в структуре личности играют «высшие» с точки зрения морали стремления человека (альтруизм, сотрудничество, самопожертвование). В работах [Уилсон Э. О., 2015] и [Эфроимсон В. П., 2002] показано, что как «низшие», так и «высшие» с точки зрения морали черты личности являются генетически закрепленными приспособительными формами поведения. Второй тип представлен во множестве людьми с доклинической формой психопатических черт при полном отсутствии остальных параметров темной триады.

Любое развитое цивилизованное общество для регулировки своей деятельности, для сохранения и поддержания своей устойчивости многие функции регулирует системой сдержек и противовесов. Расчет на сплошное присутствие альтруистов, бескорыстно развивающих общество, его экономику, науку и промышленность, заведомо относится к фантазиям и благим пожеланиям. Систему сдержек обеспечивают законодательная власть (включая следственно-судебно-правовую систему государства) и государственное чиновничество в форме регулятора (со всеми преимуществами и недостатками, присущими подобной системе сдержек). Но такая система без системы противовесов быстро привела бы к загниванию общества. Четвертый тип А. Адлера явно не годится для создания системы противовесов хотя бы в силу своей законопослушности и дисциплинированности в иерархичной подчиненности. Систему противовесов в обществе создают именно люди первого типа по А. Адлеру, многие из которых обладают психопатическими чертами характера, иногда дополненными до всех составляющих темной триады. Редко можно добиться серьезного успеха (в политике, в науке, в промышленности), если соискатель не обладает амбициозностью, напористостью, эгоистичностью (эгоцентризмом), тщеславием, честолюбием. Отметим, что такие люди часто добиваются успеха не только в личной карьере и в положении в обществе, но и пользуются успехом у противоположного пола, особенно в обществах и субкультурах, которые при официальных моралистско-строгих запретах блуда и прелюбодеяния фактически такое поведение позволяют, а то и скрыто поддерживают и даже поощряют.

Но тогда напрашивается вывод: такие люди при всей их опасности, проблематичности и неприятности для общения с ними и для подчинения им нужны в обществе, как хищные волки нужны в лесу для поддержания здоровья популяции зайцев. Да, эти люди зачастую несут много бед попавшимся на их пути другим людям, да, далеко не все из них занимаются развитием общества (весьма не забывая о своей личной пользе), но без их присутствия общество перестанет развиваться и не сможет экономически себя поддерживать.

Да, в обществе нужны мощные и эффективно работающие контролирующая и судебно-правовая системы для ограничения деятельности таких людей, деятельности зачастую преступной в самых разных аспектах понимания преступности. Сегодняшняя судебно-правовая система во всех цивилизованных странах со своей необходимой работой по отношению к психопатам явно не справляется ни в аспекте предупреждения противоправных действий психопатов, ни в аспекте защиты общества от психопатов, уже доказавших свои уголовные наклонности.

Поэтому весьма важными направлениями деятельности будут как совершенствование судебно-правовой системы для адекватного реагирования на деятельность психопатов (в частности, защита потенциальных жертв, предотвращение возможностей криминально настроенных психопатов продолжать совершать преступления), а то и прелиминарная, до совершения преступления, изоляция или опережающий запрет занимать те или иные должности, так и поиск путей исправления слишком выходящих за границы нормы психопатических черт отдельных людей, эти чертами обладающих.

1.3.7. Литература

Примечание: в тех источниках, к которым мы имели доступ в их типографской форме, мы при цитировании указываем номер страницы цитаты. В тех же источниках, которые были нами получены в интернет-формате, сделанном с типографского или электронного источника (например, куплены в интернет-магазине «Литрес» или заимствованы из бесплатной электронной библиотеки RoyalLib.ru (URL: https://royallib.com/book/) и из других интернет-источников), а потому имеют несовпадающую с типографским оригиналом нумерацию страниц, мы стараемся привести адрес цитаты в виде ссылки на статью, главу, параграф и т. д.

1. Александровский Ю. А. Пограничные психические расстройства: Руководство для врачей. М., 2000. 496 с. URL: https://www.koob.ru/alexandrovskij_u_a/pogranichnie_psyhicheskie_rasstrojstva (дата обращения: 10.07.2019).

2. Александровский Ю. А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС, 2006. 1280 с.

3. Белянин В. П. Основы психолингвистической диагностики. (Модели мира в литературе). М.: Тривола, 2000. 248 с.

4. Дацковский И. Два подхода к диагностике психопатий // Клиническая и медицинская психология: Исследования, обучение, практика. 2019. №4 [Электронный ресурс]. URL: http://medpsy.ru/climp/2019_4_26/article00.php (дата обращения: 03.02.2020). Эта статья опубликована под №1.1 в настоящем сборнике.

5. Дацковский И. Тест диагностики детской психопатичности ППЧ-МД // Евразийский союз ученых. 2020. №9 (78). Т. 2. С. 39—51. URL: https://archive.euroasia-science.ru/index.php/Euroasia/issue/view/2 (дата обращения: 04.11.2020). Эта статья опубликована под №1.2 в настоящем сборнике.

6. Дружинин В. Н. Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии. СПб.: Питер, 2010. 156 с.

7. Егорова М. С., Ситникова М. А. Темная Триада // Психологические исследования. 2014. Т. 7. №38. С. 12. URL: http://psystudy.ru/index.php/num/2014v7n38/1071-egorova38.html (дата обращения: 18.11.2019).

8. Иванец Н. Н., Тюльпин Ю. Г. и др. Психиатрия и наркология: учебник. М.: ГАОЭТАР-Медиа, 2006. 832 с.

9. Кербиков О. В. К учению о динамике психопатий // Проблемы судебной психиатрии (Пограничные состояния). Сб. 19. Научн. труды под ред. Г. В. Морозова. М., 1961. С. 5—32.

10. Кербиков О. В. Клиническая динамика психопатий и неврозов (1962) // Избранные труды. М., 1971. С. 188—206.

11. Кил К. А. Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния. М.: Центрполиграф, 2015. 360 с.

12. Краснушкин Е. К. Избранные труды. М., 1960. 608 с.

13. Личко А. Е. Типы акцентуаций характера и психопатий у подростков. М.: ИОИ, 2016. 336 с.

14. Макаров И. В. (ред.) Психиатрия детского возраста. Руководство для врачей. СПб.: Наука и техника. 2019. 992 с.

15. Морева Ю. В. Классификация нарушений развития в детском возрасте. 2017. URL: https://nsportal.ru/vuz/psikhologicheskie-nauki/library/2017/11/26/klassifikatsiya-narusheniy-razvitiya-v-detskom (дата обращения: 30.10.2019).

16. Печерникова Т. П. Паранойяльные состояния в динамике психопатий // Журнал неврологии и психиатрии. 1979. Вып. 11. С. 1578—1582.

17. Уилсон Э. О. О природе человека. М.: Кучково поле, 2015. 352 с.

18. Фелинская Н. И. О понятии и классификации пограничных состояний // Проблемы судебной психиатрии (Пограничные состояния). Сб. 19. Научн. труды под ред. Г. В. Морозова. М., 1970. С. 19—35.

19. Хаэр Р. Лишенные совести. Пугающий мир психопатов. Вильямс, 2007.

20. Шевченко Ю. С. (ред.) Детская и подростковая психиатрия: Клинические лекции для профессионалов / под ред. Ю. С. Шевченко. 2-е изд., испр. и доп. М.: МИА, 2017. 1124 с.

21. Эфраимсон В. П. Генетика гениальности. М.: Тайдекс Ко, 2002. 376 с.