Читать книгу Про Петю и косточку - Иван Барминов, Иван Алексеевич Барминов - Страница 8

Четверг, комната Лены и Пети. 07:20.Три дня до происшествия.

Лена проснулась, как и всегда, от механического исполнения строчек из какой-то песни: «Вставай, страна огромная, вставай на сме…». Что по тексту в песне было дальше, слышно не было, так как Лена уже нажала на кнопку будильника. Петя уже ворочался в кроватке, а значит, возможности еще немного подремать не было. Осоловело оглядевшись по сторонам, она поняла, что уже не спит, ощущение реальности стало потихоньку возвращаться к ней. «Ну и сон!» – подумала она, вспомнив помещение с монахами. Лена посмотрела, все ли в комнате находится на своих местах. Те же узоры на обоях, похожие на цветы из советской сказки, тот же коричневый комод для детских вещей, та же рука перед ее носом. Все было как всегда, только Лена была немного не такой, как обычно. Почему-то увиденный сон, или точнее – сны, так как кроме Павла Вельиаминовича и монаха были еще катакомбы, лавка мясника и бег от чудовища, сильно потрясли ее. Это было так странно, оказаться не на яхте на отдыхе, а снова в своей обычной жизни.

Некоторые сцены из сегодняшнего сна казались ей смутно знакомыми, будто что-то и правда когда-то происходило с ней. Но общее ощущение мерзости, неприемлемости происходящего в этих сценах пересилили желание попытаться вспомнить свое прошлое, и Лена с легкостью позволила сну «утечь» в никуда, подобно песку, высыпающемуся из раскрытой ладони.

Лена поправила прическу и взглянула в сторону детской кроватки. Петя еще немного посапывал, но при этом его глазки были слегка приоткрыты, и казалось, что он наблюдал за мамой. Выражение его лица сообщало примерно следующее: «Ну и зачем вы, людишки, меня разбудили, я так прекрасно спал, и хочу спать дальше!».

Лена привстала, подошла к ребенку, просунула руку сквозь прутья боковины и стала нежно, легонько поглаживать Петю по волосам, по животику, по ножкам. Провела подушечкой указательного пальца по его щеке, отчего он наконец перестал выглядеть недовольным и заулыбался.

Лене вдруг стало так хорошо. «Как здорово, что у меня есть мой малыш!» – подумала она. Малыш подполз к выходу из кроватки. Выход представлял собой вынутые папой два прута одной из стенок, так что ребенок вполне мог вылезти наружу самостоятельно. «Какой же молодец мой Лешка! – думала Лена. – Руки у него золотые! Как он там, интересно?»

Почему-то от мыслей о том, где ее муж, ей стало немного тревожно. Она постаралась отбросить от себя эту тревожность, встала и расправила занавески по сторонам. Сначала одной рукой направо – уверенно и резко. Затем второй рукой налево – рразз! И готово! Почему-то левая часть занавески как-то всхрустнула, напугав Лену. Посмотрев наверх, она увидела, что занавеска висит не на всех крючьях: крайний оторвался вместе с петелькой. «Похоже, я дернула ее слишком сильно», – с досадой подумала Лена.

Она обернулась кругом, к Петиной кроватке, и вдруг вздрогнула, почему-то испугавшись маленькой фигурки. За то время, пока мама воевала с занавесками, маленький человек выполз из кроватки, привстал, опираясь на стульчик, и подошел к маме почти вплотную.

Лена вдруг поняла, что с ней что-то не то: «Ребенка пугаюсь, занавеску порвала, да что со мной такое!»

В то же время Петя смотрел на свою маму и думал, что маме плохо. Он очень-очень сильно хотел ей помочь, но не знал как. Он ощущал свою невидимую связь с ней, словно его кожа воспринимала электрические сигналы от ее фигуры, и понимал, что с мамой что-то происходит. Он еще не умел формулировать сложные понятия, такие как тревожность, обеспокоенность или плохое настроение. Но он точно знал, что мама сейчас немного не такая, как обычно. И еще он был уверен, что это из-за него. Ну а из-за чего же еще это может быть?! Ведь есть только он и мама, ну и бабушка, и дедушка. И даже папа где-то далеко. Но другие люди не так важны, как мама. А раз ей плохо, значит, виноват он.

Петя подошел к бумажному пакету с игрушками и перевернул его. Затем взял красный квадратный кубик и поставил его посреди комнаты. Посмотрел на маму вопросительно. Лена подумала, что он хочет, чтобы она помогла ему построить башенку:

– Ты мой любимый, мой хороший сыночек, Петенька, не знаешь, как построить башню? – немного нараспев затянула она ласковым голосом. – Сейчас я тебе помогу.

Лена взяла зеленый кубик и поставила на красный. А потом синий, и желтый, и снова красный. И опять синий. И треугольник сверху. Петя наблюдал за мамой и радовался, что она строит башенку. Конечно, он мог бы и сам это сделать, но ему просто хотелось, чтобы мама стала чуточку веселее. Подумаешь, она считает его слишком маленьким, чтобы уметь строить что-то из кубиков. Это было неважным, что она ошибается. Важным было только то, что она прямо сейчас улыбалась. И он улыбался ей в ответ, радуясь, что у него получается защитить маму от чего-то плохого, занимая ее игрой с ним.

Затем они позавтракали и проводили ее родителей на работу. Лена подметала квартиру, а Петя играл в комнате, периодически подзывая к себе маму. Лену это раздражало, она снова отчасти жалела себя, отчасти злилась на жизнь, но деваться было некуда, она ведь мать, и обязана заниматься ребенком, и она покорно шла на зов мальчика. Он строил из кубиков какой-то домик, а она просто тихо комментировала это строительство.

Неожиданно в квартире раздались какие-то звуки. Лена подскочила, все еще чувствуя странное напряжение внутри, и прислушалась. «Колечко на память», – четко прозвучала фраза, будто кто-то в другой комнате это сказал. Лена испугалась, по спине пробежал холодок: «Что это, дома ведь никого нет?» Звуки стали громче, Лена поняла, что играет какая-то музыка: «Дон, дигидигидон-дон, дон-дон, дигидон, дон-дон». Лена резко расслабилась: «Вот же ты дура, Лена! Это ведь телефон звонит. Ну как можно быть такой придурочной!»

Оставив Петю в детской с кубиками, Лена прошла в коридор и увидела на экране их модного городского телефона с определителем номера слово «мама работа». Окончательно расслабившись и внутренне подсмеиваясь над своим состоянием, Лена взяла трубку и нажала на кнопку ответа: «Привет, мам!» Но Виктория Ивановна даже не попыталась выслушать приветствие дочери, оборвав ее спокойствие разрезающей пространство фразой: «Дочь, слушай меня внимательно!!»

Лена вдруг почувствовала, как теряет обретенную всего несколько минут назад безмятежность и снова проваливается в трясину внутреннего напряжения. Мамин голос был словно клинок из стали, вскрывающий податливую красную плоть:

– Папе в поликлинике стало плохо, его отправили в больницу. Мне звонила медсестра и сказала, что нужно срочно прийти к врачу, обсудить, что делать дальше.

Лена слушала эти слова, но до конца, кажется, не понимала, что они означают. «Больница», «папа», как это может быть связано? Она ведь вот только что общалась с ним, он выглядел мощным и несокрушимым, как всегда. А тут его отправили в больницу. Нет, этого не может быть. Нет, так не должно быть!! Она почувствовала, как пространство будто расплывается вокруг и рассеянно спросила:

– А-а-а, что с ним? – при этой фразе ее голос предательски задрожал.

– Дочка, не переживай! – отчеканила Виктория Ивановна. – У него просто что-то с сердцем, может, инфаркт.

У Лены внутри все упало: «Не переживай? – передразнила она мысленно мамины слова. – Как же тут не переживать, от инфаркта ведь люди умирают. А вдруг он умрет?!»

Мощная волна ужаса накатила на все ее тело. «Папа, мой папа – умрет?!! – думала она. – Нет, я не хочу. Я не готова. Этого не может быть. Это все какая-то ошибка».

– Лена, у меня сейчас квартальный отчет по благоустройству Ленинского и Октябрьского, я освобожусь через час. Пожалуйста, узнай, что нужно врачам, и перезвони мне, а я потом схожу туда. – И Виктория Ивановна положила трубку.

Лена продолжала пытаться обработать полученную информацию. Она начала методично переводить взгляд из стороны в сторону, будто стараясь найти у окружающих предметов подтверждение тому, что с папой ничего не случилось.

Наверное, если бы кухонные ящики могли сказать ей: «Лена, все нормально, это не он, уж поверь нам, мы тут висим уже семь лет», она бы успокоилась. Но они молчали, и Лене становилось все тревожнее, а ее тело все больше захватывалось этой тревогой. Вот уже и руки, в дополнение к голове, стали хаотично передвигаться в пространстве. Лена почувствовала желание куда-нибудь уйти, возможно, убежать.

Она повернулась направо и увидела Петю, который стоял и смотрел на нее. Он не понимал, что происходит. Но ему постепенно становилось все страшнее видеть свою маму такой напуганной.

Видимо, и в его лице что-то поменялось, а может, Лене это только показалось, но она вдруг вспомнила, что ответственна за эту маленькую фигурку:

– Так, Петя, не бойся! Я вижу, что тебе очень тревожно, но это ничего, мама справится! Ты не переживай, дедушка не умрет. Мы его спасем, я тебе обещаю!

Петя, честно говоря, до маминых слов и не собирался переживать по поводу дедушки, он даже и не знал, что что-то случилось. А теперь тон в ее голосе вызвал желание сжаться в комочек и не разжиматься, пока она снова не станет нормальной, как раньше. А если не станет, тогда было бы лучше просто лопнуть, но не чувствовать собственного бессилия повлиять на происходящее. Это сжимающее чувство было практически непереносимым и непонятным.

«Все было хорошо, – думал Петя, – а теперь конец». На какую-то секунду он подумал, что рыбкам бывает хорошо, когда они выпрыгивают из воды и снова погружаются в нее. Он посмотрел по сторонам, надеясь увидеть какой-то способ вынырнуть из того, что происходит, и снова вернуться в прежний, нормальный мир. Но единственное, что он нашел, это окно кухни. Наверное, он мог бы попробовать вынырнуть в него.

Однако ход Петиных рассуждений был прерван активностью его мамы:

– Петя, пойдем со мной, нам нужно собираться!

– Ку, та? – спросил маму ребенок.

– Наверное, дедушке что-то нужно, может быть, вещи, лекарства? Сейчас поедем и спросим у врача.

Лена схватила Петю за руку и потащила в комнату переодеваться. Петя не понял, почему нужно так быстро куда-то идти, почему мама так сильно сжимает его маленькую ручку. Еще он не понял, что дедушка делает в больнице. Мамины слова «тревожно», «умрет» были ему совершенно неизвестны и непонятны. Он услышал, что дедушку нужно спасать, и пытался вспомнить, в каких случаях людей нужно спасать.

Кажется, в одном из мультфильмов, которые он видел, мальчик-свинка спасал девочку-корову, которая тонула. Но это она сама притворилась, что тонет, чтобы он не боялся нырять. Она знала, что нравится ему, и решила подбодрить. Он смог прыгнуть, решил, что спас ее, и больше не боялся прыгать в пруд. Получается, дедушка тоже решил схитрить, притворился, что его нужно спасать, но было непонятно, зачем? И откуда его нужно спасать? Если нужно будет вытащить его из пруда, то тогда им лучше позвать кого-то еще, а то он большой и тяжелый, они с мамой могут не справиться с этой задачей.

Петя подумал, что папа мог бы вытащить дедушку, но его не было дома уже два месяца. «А вдруг он сейчас появится?» – подумал Петя. В сказках герои всегда появлялись именно тогда, когда они были нужны. Петя посмотрел по сторонам в поисках папы. Он мог бы появиться из-за занавески, или вылезти из-под дивана, или выскочить из угла за шкафом. Но ничего не происходило, папа почему-то не появлялся. Все, что увидел Петя – это как мама натягивает ему носочки на ноги, а затем и штаны. Петя безропотно позволил себя одеть и решил, что нужно немного потерпеть, и он узнает, что происходит: какую хитрость задумал дедушка и зачем.

Лена одела ребенка, переоделась сама, схватила сумочку с документами и кошельком и отправилась вместе с Петей в больницу.