Читать книгу Код человеческий - Иван Беденко - Страница 8

Из утилизированных записей Максима Кремова. Южные рудники, Мегаполис.

«Похоже, октябрь. День 1.

Я знаю, что труд мой сизифов, и никогда ты не прочтешь этот дневник, сынок. Но где-то в глубине души верю в лучшее. Зачем-то сгодятся эти строчки, как-то сохранится память, ведь рукописи не горят, они вечны.

Мне хочется покаяться перед тобой, чтобы ошибка моя не осталась непонятой. Не прощения хочется, вовсе нет, просто ты должен уберечь себя, глядя на меня.

С недавних пор у меня и у других шахтеров появилось свободное время, не то чтобы много, но не в пример больше прежнего. Бумага теперь тоже не дефицит. И кормят! Но все это уже не имеет особенного смысла. Из нашего набора в живых значатся шестнадцать человек – крохи… Остальные умерли.

У меня появился кашель, такой же, как у тех, кто отправлялся на тот свет. С этого момента часы начинают тикать громче, навязчиво напоминая о приближающемся конце. Это даже хорошо, надоело барахтаться. Жалею только, что больше не увижу твою маму и тебя. Я и жив-то потому, что каждую ночь вижу во сне твои глазки-бусинки, маленький носик, хитрую улыбку. Мне кажется, я чувствую прикосновение твоих пальчиков, запах волос, слышу твой плач или заливистый хохоток. Такой, когда тебя щекочешь подмышками или кусаешь за ушки.

Мне страшно хочется плакать, но не получается. Не рыдать, не лить слезы, не орать и не выть, именно плакать. Не выходит, как ни силюсь. У Гришки Туманова получилось перед смертью, он в слезах словно растворился. Отпустило, наверное. А меня пока не отпускает. Я все отдал бы за встречу с тобой и мамой. Хоть на минутку, чтоб убедиться, что у вас все хорошо. После этого – пусть трехэтажный кашель, пусть взахлеб и с кровью, уже даже б в удовольствие.

Боюсь, совсем расклеюсь, если продолжу в том же духе.

На шахте дела идут по-старому. Бессмысленный труд изо дня в день. Таскаем вручную бидоны с ребисом от зари и дотемна. Администрация решила добить – поставила в соседнем забое автомат, так он молотит выработку астрономическую, в секунду больше, чем мы за день. Это ли не издевательство? Но у меня есть секрет: нельзя обескуражить обреченного. Хоть с этой машиной, хоть без нее я точно знаю, что умру, так что все их попытки растоптать меня ни к чему не приведут. Дудки!

Перечитал написанное. Ты знаешь, мне стало чуток легче. Даже в боку болит маленько потише. Теперь начну считать дни, раньше в этом не было нужды и смысла».