Читать книгу Жизнь Русакова. Часть I - Иван Иван-Чаев - Страница 8

Детсад

Конечно, важными элементами советского детства были и детский садик, и начальные классы школы. Однако о них воспоминания Русакова были достаточно отрывочны и плохо структурированы. Садик он более-менее внятно помнил только с подготовительной группы – последней ступеньки перед школой. Садик был продолжением счастливой советской детской беззаботности. В плане организации здорового образа жизни заполярных детей Русакову запомнилась обязательная столовая ложка противного рыбьего жира перед обедом, регулярное кварцевание (когда все вдруг становились похожими друг на друга в смешных темных очках «а-ля Кот Базилио») и барахтанье в бассейне-лягушатнике. Запомнились также игры в большой деревянный конструктор с какими-то бесчисленными деталями, из которых можно было собирать, кажется, даже внушительные автомобили. Мальчишки, конечно, собирали из него «танчики». Из оставшихся деталей собирали автоматы и играли в войнушку. Вот такие вот были милитаризованные советские дети.

Еще запомнились «праздники непослушания» во время тихого часа. Какой-то дикой доблестью считалось не спать и забегать в это время во всякие запрещенные комнаты, пока не видят воспитатели. Русаков с приятелем озорничали по-крупному. Они заползали под ряды раскладушек и устраивали диверсии – тыкали острой палочкой снизу в «мягкие места» спящих, периодически нарушая их безмятежный сон. Еще почему-то запомнился драматичный момент. Одного мальчика, Борю, воспитательница никак не могла заставить не болтать ногами под столом во время еды. Грозила: не перестанешь, привяжу веревкой! Боря не переставал. В итоге его ноги были привязаны к стулу веревкой, и он ел со слезами на глазах. Наверное, это был не самый удачный поступок воспитателя. Сейчас бы по судам затаскали. Может быть, Боря тогда перенес психологическую травму, кто знает. Потом он стал известным в их городке милиционером – уже сам «вязал» непослушных. Может, что-то заложилось в его подсознание уже тогда, в садике? Ну и конечно, запомнились в садике игры на улице! И как не хотелось расставаться с друзьями, когда за тобой приходят родители! Вот так вот, не хотелось домой из садика!

Начальные классы

А что же запомнилось Русакову из «детской» школы? Тоже не так много. Безусловно, запомнилась первая учительница – Надежда Ивановна. Внимательный и доброжелательный педагог, замечательный человек, который всегда готов был прийти на помощь. Почему-то запомнились тетрадки и ручки. Первые – с правилами октябрят на последней странице и промокашками внутри. Почему промокашками? Да потому, что в начальных классах ручки в те времена (начало 1970-х) были еще чернильными! Это уже были не перья на деревянных держателях, это уже был прогресс! В чернильницах на партах теперь не было необходимости – ручки были заряжающимися! Заряжались они либо по принципу пипетки, либо – закручивающегося поршня. В любом случае такой зарядки с лихвой хватало на целый день. Ну конечно, случались и накладки. Ручки нередко протекали, причем по закону подлости – на учебники, те же тетради, а то и на школьную форму. Ну, для «разрядников», конечно, всегда находили запасные ручки. Еще запомнились ряды букв при правописании – сначала вкривь да вкось, а потом все ровнее и увереннее! Затем – слова с выделенными приставками, корнями, суффиксами и окончаниями. В математике – обведенные по линейке красным карандашом правила. А еще запомнились красные звездочки на обложке тетради, которые тушью с помощью специальной печати тебе ставили за пятерки. Это прямо как за сбитый вражеский самолет! Получаешь такую тетрадку и сразу смотришь – есть ли новая звездочка? Чем больше звездочек, тем больше уважения. Человек учится на отлично!

Стенгазеты и макулатура

А еще довольно примечательным явлением советской школы были стенгазеты. Стенгазеты выпускались как общешкольные, так и в каждом классе! Там размещались заметки на актуальные темы – в основном пропесочивали отстающих и хвалили успевающих. Но были и оригинальные репортажи. Например, в классе Русакова один мальчик (назовем его Петровым) сломал правую руку. Сломал сильно – рука надолго оказалась закованной в гипс. Разумеется, ни о каких уроках физкультуры, диктантах и даже сочинениях не могло быть и речи. Ну конечно, дети есть дети, у остальных учеников такое положение «инвалида» сразу вызвало жгучую зависть – ну как же, практически официально на многих уроках (да и дома) можно сачковать. Или как сказали бы сейчас, «откосить» от выполнения как всех физических нагрузок (включая, кстати, постоянную уборку класса), так и письменных заданий. Ну и вот… Появилась в классной стенгазете едкая статья – «Петров живет за счет своей руки», где с максимально возможным для детского возраста сарказмом описывалось, как упомянутый Петров совершенно не хочет учиться, умело пользуясь своим горем. Ну, шутки шутками, а Петрова это, конечно, задело. И он, на секундочку, преодолев себя, натренировался довольно сносно писать левой рукой. Ну, ходить с гипсом на уроки физкультуры авторам заметки, правда, заставить его не удалось. Или вот другой мальчик, допустим Коля, почему-то всегда довольно широко открывал рот, особенно когда слушал учителя. Это тоже не прошло мимо бдительной редколлегии стенгазеты. В одном из выпусков появилась довольно похожая на Колю карикатура с подписью: «Сидит Коля у ворот, широко разинув рот. И никто понять не может, где ворота, а где рот!»

Кстати, о стенгазетах. В заметку общешкольной стенгазеты можно было попасть, если твой класс, например, отличился в сборе макулатуры. Сбор макулатуры и металлолома в те советские годы был весьма привычным делом. Как потом смотрел Русаков в какой-то передаче – в Японии технологию повторного использования различных видов мусора «подсмотрели» именно в СССР. В городке Русакова металлолом школьники, правда, собирали довольно редко. Так же редко собирали различные баночки из-под лекарств, чтобы потом сдавать их в аптеки. А вот макулатуру (кто не знает – бумажное сырье, в основном старые газеты и журналы) собирали регулярно. Класс Русакова очень часто оказывался по сбору макулатуры в первых рядах. В некоторой степени из-за того, что в нем учились дети научных сотрудников Заполярного филиала Академии наук. А уж научные сотрудники были публикой, активно читающей различную прессу. Из одного только своего дома Русаков всегда приносил несколько увесистых пачек со старыми (и не очень) газетами и журналами. Да и в других домах «академиков» собирающих макулатуру школьников всегда ждали. Такое вот важное для экономики государства дело творили советские школьники!

Уроки музыки и школьные стычки

Еще почему-то запомнились уроки музыки. Музыкантша приходила в класс с огромным аккордеоном, из-за которого ее саму едва было видно. Разучивали разные песни. Запомнилось на всю жизнь: «Тихо зооорька догораааает, догораааает шум дневной… Дооооооброооооой…. Нооооочиииии…. Браааатьяяя…» Или: «Пойдууууль, выйдуль я да пойдууууль, выйдуль я да во даль, во долинушку, да во даль во широкую, сорвуууль, вырвуль я да сорвуууль, вырвуль я да с винограда ягодку, да с винограда винную!» А еще запомнились постоянные стычки мальчишек друг с другом. Не драки, нет. Именно стычки. Особенно любили самоутверждаться после школы. Уже тогда, в начальных классах, начинали появляться первые друзья и первые «враги». Нередко после школы компании поджидали друг друга, чтобы выяснить отношения. Начинали без раскачки, побросав портфели – затевали кучу малу. Обычно это была какая-то разновидность «борьбы нанайских мальчиков». Захваты, подножки, броски через бедро и плечо – но никаких пинков и ударов кулаками! Победой считалось, когда оппонент под тобой на лопатках. При этом иногда допускалась доля садизма – растереть поверженному противнику по лицу горстку снега. Не то чтобы больно, но очень унизительно! Победы и поражения помнились «долго». И стимул отмщения присутствовал всегда. Но потом такое детское противостояние как-то быстро забылось, рассосалось…

Школьные игры

Еще Русаков помнил, что в некоторые игры почему-то играли в основном в школе. И нередко такие игры были «импровизационными», т. е. придуманными на ходу. В классе Русакова это, например, была игра «бурлаки на Волге». Как-то раз на перемене кто-то повис сзади на спине у довольно крупного одноклассника. К повисшему быстро добавился еще один «участник», затем еще и еще. Получилось, что некий «дылда» тянет на своих плечах целую ватагу ребят. А те, быстро схватив аналогию (недаром школьные прозвища считаются самыми меткими), заголосили: «Бурлаки на Волге, бурлаки на Волге». Так и повелось потом – играть в «бурлаков на Волге» – выбирать в жертвы здорового крепкого «дылду» и всем вешаться на него сзади. Помимо таких «креативных» игр, было, конечно, много всяких «мусорных» развлечений. Например, кидания друг в друга мокрой тряпкой, плевания шариками жеваной бумаги (как правило, через импровизированную трубочку из корпуса шариковой ручки) или стрельбы кусочками авиационной резинки. В последнем случае маленький кусочек (3—5 см) резинки закрепляли вокруг торчащего стержня ручки специальной петелькой, а длинный конец максимально натягивали вдоль корпуса ручки и прижимали большим пальцем. При отпускании пальца резинка выстреливала на приличное расстояние. Иногда ее укол был довольно чувствительным…

Игры на интерес

Были в школе и азартные игры на различный «интерес». Например, в фанты и наклейки. Тогда в северном городке продавались так называемые наклейки (прообраз современных стикеров) всяких самолетов и кораблей, которые надо было наклеивать в специальные альбомы. Кроме того, продавались огромные конфеты (вафли с шоколадом), которые назывались «Гулливер». Фантики «Гулливера» (или в школьном просторечии «гулики») были посвящены разным сюжетам (например, сражению маленького Гулливера с огромной пчелой и т. д.) и имели различный цвет. Вот эти наклейки и конфетные фантики стали предметами своеобразной игры. Играли на широких школьных подоконниках. Смысл был в том, чтобы с помощью специального броска твоя наклейка или фантик оказались на наклейке или фантике противника. Тогда ты их забирал себе. Техника броска была следующая. Фантик (тщательно разглаженный и сложенный так, чтобы представлять из себя плоскую «пластинку») или наклейка клались на внутреннюю сторону ладони. Затем играющий резко снизу бил краешками пальцев внутренней стороны ладони о край подоконника – так, что наклейка или фантик вылетали далеко на сам подоконник. Ну а следующий играющий, как уже говорилось, своим броском должен был накрыть «фант» соперника. Приглашением к игре была почему-то какая-то нелепая фраза: «Пас на наклейку?» или «Пас на гулик?»

Игры на деньги

Нельзя не сказать и о школьных играх на деньги. Карманная мелочь у советского школьника была делом обычным. Ее, конечно, было немного. Но всегда существовали способы приумножить свое богатство, причем вполне безболезненно. В младших классах школы Русакова одно время игры на деньги стали настоящей проблемой. Например, так называемая игра в трясучку. Суть ее была очень проста. Два участника выставляют определенную сумму в мелочи (например, 20 копеек). Один из них (по договоренности) зажимает все эти деньги в ладонях и начинает интенсивно трясти, чтобы монеты перемешивались и переворачивались. Через какое-то время его «партнер» резко останавливает процесс, говоря: «Стоп, орел!» или «Стоп, решка!» Трясущий замирает и открывает одну из ладоней. Партнер забирает все монеты лежащие кверху той стороной, которую он назвал (орлом или решкой). «Трясучка» очень быстро стала мегапопулярной, азарт захватил буквально все классы (а тогда ведь их было много – до буквы «д» или даже «е»)! В результате всех активных участников (в том числе и Русакова) вызвали «на ковер» к директору, где провели с ними доходчивую «разъяснительную беседу». Внушение подействовало, и эпидемия «трясучки» была остановлена. По крайней мере, игра перестала быть массовой и ушла в глубокое подполье.

В южной школе, где Русакову пришлось тоже немного поучиться, популярна была игра «в пристенок». Играющие по очереди били монетой одинакового достоинства о стену. При этом стараясь, чтобы твоя монета после отскока оказалась как можно ближе к монете противника. Если от твоей до его монеты можно было дотянуться, приложив «мерку» – расстояние между большим и средним пальцем руки, ты забирал эту монету себе. Впрочем, и на юге с подобными играми школьное руководство успешно боролось.

Прием в пионеры

А еще запомнились походы на природу на выходных, обычно под руководством кого-то из родителей. С неизменными кострами и самой вкусной в мире печеной картошкой! Русакову, конечно, запомнился и прием в пионеры. Принимали ребят на предприятии под солидным названием ГРЭС, прямо в цеху. Его отец сказал тогда напутственное слово, чем Русаков очень гордился. Пионерский галстук, повязанный в цеху, что называется, «жег грудь». На обратном пути, когда уже вылезли из автобуса и шли по городу в школу, новоиспеченным пионерам попался двоечник Колька, приятель Русакова. Его, за неуспешность, в пионеры не приняли. И Колька, увидев новое «пионерское племя», вжал голову в плечи и, опустив глаза, тихо прошел мимо. Русакова резануло по сердцу острой жалостью! Однако очень быстро ношение галстука стало обычной рутиной, а жалость к «беспартийному» Кольке куда-то улетучилось, как, собственно, и его, Колькины, переживания!