Читать книгу Записки командированного - Иван Иванович Баловнев - Страница 2

Я не скажу, что ничего не знал о таком понятии, как путешествия, нет. Все-таки переезд из родного города в Томск, учеба в ТИАСУРе (сейчас он называется ТУСУР (Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники)). После благополучного отчисления за неуспеваемость (новая жизнь после родных пенатов взяла свое), работа на домостроительном комбинате сначала лаборантом, потом сварщиком-арматурщиком. Все это здорово и интересно, но, когда мой очередной знакомый по возвращении из командировки в тайге предложил и мне себя испытать, все началось по-настоящему.

Контора называлась как-то по той советской манере, типа «СИБДАЛЬЛЕСЭНЕРГОЛЭПСТРОЙ» или что-то в этом роде. Такое запомнить – себя не жалеть. Хотя в трудовой записано, надо посмотреть. Да это и не важно, главное меня быстро приняли на работу электолинейщиком низшего разряда (все-таки даже в армии не бывал) и направили в мою первую командировку.

В чем заключалась моя работа, я понял по прибытии на место. Оказывается, мы должны были построить высоковольтную линию электропередач, (ЛЭП называется), от Томска до п. Асино. Работа была в разгаре, и мы находились где-то посередине трассы. Ну, пока вахта сдавалась-принималась, я решил осмотреть местность. Вахтовый поселок небольшой, все-таки временный, через месяц новый предстояло осваивать, как я понял, в километрах пятидесяти от этого, поэтому было только все самое необходимое. Вагончики для пересыпа, вагончик-кухня и столовая в одном экземпляре, вагончик-склад для НЗ и огороженная территория для запчастей. Ну и отдельно расчищенное место для техники. Вот и весь лагерь.

Много времени для осмотра это не заняло, и я решил пройтись поблизости, пошукать ягоды да шишки. Не базаре в Томске кедровые орешки были очень ничего себе и по запаху, и по вкусу. Если бы я знал, как они добываются… но об том как-нибудь в другой раз.

Месяц был май, погода великолепная, тепло, сухо и удивительно спокойно. Ягод я не нашел. Шишек тоже. Кто же знал, что они только ближе к осени бывают? Городскому жителю многое невдомек. Но старания были не в пример старожилу, поэтому часа через два я обратил внимание, что не слышу шума вахтового поселка. А во время приема-передачи смены гул сдаваемой техники разносится по всей округе. Я не знал, что начинается самый главный ритуал пересменки. Вахтовики это называют «сдача-приемка объекта» со всеми вытекающими и выливающимися последствиями.

Обо мне благополучно забыли. Да кто я такой, очередной молодняк, еще не оперившийся и потому глупый, наверное, сплю где-то в вагончике…

Добирались мы до поселка весь день, поэтому пересменка закончилась часов в десять. Мысль, что я банально заблудился, ударила меня мешком по юной бестолковке как-то неожиданно и сразу. Я попытался кричать, но минут через пятнадцать прекратил это глупое занятие, потому что мои крики в окружающей тайге казались еще страшнее, чем тишина. Смеркалось…

Так, нужно сориентироваться. Помнится, мы переехали узкоколейку за пару километров до поселка. Эта мысль меня обрадовала, если немного потерпеть и идти не сворачивая, то выйду на нее, а там по шпалам, по шпалам и куда-нибудь да выйду. Осталось принять решение, в какую сторону. Н-да, был бы хоть день, можно было бы судить по солнцу. Но все, уже ночь… В общем, я прошарахался еще часа два-три по тайге и сдулся. Что я помнил из сказок, надо забраться на дерево, и постараться заснуть до утра, а там видно будет… Но это днем все деревья выглядят ласковыми и приветливыми, а ночью черт к ним подберешься, сплошные заросли вокруг каждого пенька. В общем я все-таки взгромоздился на какую-то ветку, но уснуть была еще та проблема. Звуки ночной тайги это тебе не песенка «Спокойной ночи, малыши».

Хватились меня утром, во время разнарядки. Сначала никакой паники, просто меня надо было найти, в каком это я вагончике задрых. Но часам к девяти забеспокоились и объявили-таки спасательную операцию. Кто-то меня видел на месте около техники, кто-то на складе. В общем, поняли, что я в лесу. Прочесали близлежащие кущи и на том застряли. Настоящих-то таежников не было, мы все из города.

Вот тут наш мастер и вспомнил о Чапе. Был такой старичок-лесовичок в километрах двух-трех от вахтовки, на заимке. Вообще-то он сельский, деревенский, но в поселке жил редко, все больше тайгу уважал. Там и жил почти постоянно, только за охотничьими припасами в поселке объявлялся. Вообще-то этот самородок – отдельная история, как нибудь расскажу. Даже его настоящего имени никто не знал. Чапа и Чапа.

Так вот, отправили к нему трелевочник, (это такой трактор на гусеничном ходу, незаменимая вещь в тайге). Привезли, объяснили проблему: мол, затерялся шкет где-то, надо бы найти, пока не сгинул совсем.

Старичок сделал знак, чтобы заглушили технику, да и остальные примолкли, послушал с полминуты и сказал:

– Да вон там ваш орелик, где-то с пол версты будет.

В общем, нашли меня еще спящим на ветках у ствола молоденькой березки, сняли, отчехвостили, хорошо хоть не побили. И целых две недели был я на хозяйстве, картошку чистил, да технику заправлял. Только в следующую вахту мастер решил, что хватит мне прохлаждаться, пора и поработать.

А самое интересное, разговор был у меня с Чапой. Денька через три пришел, картошечки позаимствовать. Присел около меня, (я как раз ее чистил), закурил самокрутку и спросил:

– А чего это тебя на дерево потянуло ночью-то?.

– Так ведь ночь, медведи всякие, волки, – отвечаю. Он аж закашлялся, смеясь:

– Вы своими моторами всю живность за двадцать верст разогнали. А ежели какой медведь и разнюхал бы о тебе, так ты ему в самый смак оказался бы. Кусочек мяса на палочке!

– Это шашлык, что ли? – блеснул я эрудицией.

– Вот-вот, шашлык и есть, гы-гы-гы.