Читать книгу Записки командированного - Иван Иванович Баловнев - Страница 4

Некоторые люди считают, что главное в командировке – это работа. Не буду их переубеждать, дело бесполезное. Но по моим наблюдениям и опыту могу утверждать, что все-таки на первое место необходимо поставить кухню и горшок. О горшке я распространяться не буду, хотя каждый командированный наверняка знает о трудностях и мучениях без этого прозаического предмета.

Давай о кухне. Чего я только не едал в бесконечных командировках. Это и изыски высокоразвитой кухни многих стран, и неприхотливый ужин студенческий лет (стакан чая без сахара с бесплатным хлебушком, обильно смазанным горчицей), и вольготный обед сынов казахского (узбекского, киргизского, кубинского, российского и пр.) народа. Это и черепаховый суп, и пюре чего-то вкусненького со змеиной начинкой, да всего не перечесть.

Но то, о чем я сейчас спою, о это Плове (о Плове с большой буквы П) нашего водителя Мухтара.   Для своих просто Муха.

Но сначала отвлекусь на свой опыт кулинарного искусства. Вообще-то мне не особенно доверяют в части готовки. Наверное, не зря. Прокол произошел на дизель-электроходе «Леня Голиков». У нас, у вахтенных, было заведено так. Каждую смену по очереди, посылают приготовить что-нибудь вкусненькое под окончание вахты, (чтобы узнать, кто на что способен). Это правда только в вахту ночью, с ноля до четырех утра, потому как в остальное время хватает и обычного камбуза с замечательной кухней. Уж за этим следили все, от матроса до капитана. Чуть что не так, повара изгоняли сразу же по приходу в родной порт. А ночью очень хотелось что-нибудь перекусить, желательно горяченького. Ну и вот, наступила моя очередь. Я-то был молодой, не знающий почти ничего о морских правилах и традициях.

Первым делом почистил и порезал картошку кубиками на шестерых (двое на мостике, двое в машинном отделении, двое на энергопотреблении). Хотел приготовить яичницу с картошкой и мясом, но потом вспомнил о замечательном блюде, которое делал наш лучший повар-сокурсник Рустам на многих вечеринках в мореходной школе. Изумительно, но оно всегда было такое вкусное, что не верилось, что это обыкновенный картофель. Под яичницу я уже положил на сковороду сливочное масло. Ну, не пропадать же добру. И я вывалил на противень всю картошечку без всяких причиндалов. Ничего, посолил, поперчил и позвал народ ко «второму полднику», как мы его называли.

То ли народ был очень голодным, то ли мне и впрямь что-то удалось, но на следующие три месяца, (столько продолжался рейс), я был обречен на бессменную вахту около плиты. Слышал бы кто меня во время создания очередного «шедевра». Мат-перемат и единственные членоразборчивые звуки: – «Чтоб у тебя руки отсохли, зараза!». И ведь ни одного плохого слова в мой адрес во время перекуса. Все знали, что, если это не я, так кто-то следующий.

Больше я в такой переплет не попадал, ищите дурака помоложе.

Так вот, о плове.

Честно говоря, я был наслышан о талантах Мухтара еще до того, как сам испробовал его неповторимые блюда. Евгений, тогда еще инженер по телемеханике, не раз мне говорил об этом: – «Быть в командировке, и не попробовать Мухиного плова, – это зря потраченное время». Даже наш бывший главный инженер, Пернеке, (кстати, родственник Мухтара), на ежегодных ремонтах нефтепровода, всегда уходил на ночевку к нему в Камаз. Я теперь знаю, почему. Да и я к ним (к телемеханикам) заглядывал, но почему-то ни разу не попадал на этот знаменитый обед.

Все начинается в понедельник, во время начала командировки, во время закупа продуктов. Я как-то проследил, что это такое, на чем заострить внимание, и ничего не понял. Все вроде, как обычно, ничего особенного.

Ну мясо, ну картошка, ну овощи всякие-разные. Да ничего экстраординарного. Правда, у Мухи на это уходила куча времени, но из уважения никто его никогда не подгонял и не скрипел над ухом.

Зато в чистом поле, в бескрайних просторах Бетпак-Далы (кто не знает, Голодая степь, наш нефтепровод как раз ее пересекает), его умение из ничего сделать что то, ничего, кроме восторга не вызывало. Обычно в понедельник, в первый день командировки, добирались до крайней точки ближе к ночи, так что никаких разносолов и не требовалось. Поели, чем бог послал, (а посылал он нам обычно или магазинные пельмени, или лапшу китайскую), да и баиньки. Зато на следующее утро… Все знали, что наступает день Плова.

Все рассыпались по своим рабочим местам, работа есть работа. Никому не разрешалось войти в святая-святых, в будку Камаза, только мне, как инженеру, да и только для того, чтобы чайку попить. Ближе к двенадцати круг работ подозрительно сужался к эпицентру ожиданий. Так что, когда Мухтар возвещал: – «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!», никого эта фраза не заставала врасплох. Все уже были готовы, даже руки помыты.

Следующие десять минут проходили в полном молчании, только мычание и чавканье. Что за Плов! Рисинка к рисинке, отменно прожаренное мяско, горкой положенное сверху, и салатик, и солененькая капустка или малосольные огурчики, и чесночек с лучком отдельно для желающих… Н-да, вспоминаю, и рот сам наполняется слюнкой.

В общем, после такого обеда я разрешал нашим трудоголикам вздремнуть часик-другой, чтобы жирок завязался. Да и лень было даже голос повышать.

Ты думаешь, что я не пробовал повторить эту вкуснятину? Напрасно. Недели две я скрупулезно следил за всеми стадиями подготовки и приготовления волшебного блюда, расспрашивал Муху о сорте риса, который он закупал, записывал и даже фотографировал сам процесс. И вот однажды заявил своей жене: – «Сегодня я приготовлю настоящий плов, а не рисовую кашу».

Жена моя женщина мудрая, только вздохнула:

– Флаг тебе в руки, – и ушла заниматься какими-то своими делами.

Я провел на кухне часов пять. Все-таки почему у Мухи это занимало от силы два часа и оставалось время на всякие салатики? Это вопрос, конечно, сложный, ну да ладно, подумаю об этом в следующий раз, зато результат будет потрясающим. Я с гордостью позвал жену ужинать и открыл крышку казана. Нет, конечно, она поела, только спросила меня в конце ужина: – «Ну, и чем отличается твоя каша от моей?». Больше я не рисковал своими кулинарными экспериментами, все-таки спокойствие дороже.

Если говорят, что при приготовлении пищи главное душа, которую ты должен в нее вложить, то Муха пережил всех нас как минимум на сотню лет.