Читать книгу Alter Ego - Иван Катков - Страница 5

Семь двадцать утра. В ожидании маршрутки курил на остановке. Было прохладно и пасмурно. Я поёжился, жалея о том, что не прихватил с собой ветровку. Рядом стояла пожилая женщина в очках, длинном коричневом платье и вязаной жилетке.

– Сынок, «пятёрка» не проезжала, не видал? – спросила она, с интересом рассматривая мой пирсинг.

Я пожал плечами.

– А это тебе не мешает? – улыбаясь, коснулась указательным пальцем своей губы.

Я промолчал, выбросил окурок в переполненную урну, отвернулся.

По той стороне тротуара неспешно двигался парень в синем спортивном костюме. Он выгуливал белого откормленного лабрадора. Пёс важно ступал, лениво покачивая тяжёлой головой.

Показалась двадцать четвёртая маршрутка. Я опустился на заднее сиденье у окна. Рюкзак, в котором побрякивал пластиковый контейнер с обедом, положил рядом. Полупустой автобус слегка подбрасывало на свежих, наспех положенных асфальтовых заплатах. Пересекли оживленный, несмотря на субботнее утро, перекрёсток и свернули на улицу Самохвалова.

Вышел через пару остановок, у баптистской, красного кирпича церкви, обнесенной высоким металлическим ограждением. Подтянул на плечо рюкзак и двинулся в сторону хлебозавода. Стал накрапывать дождик.

У проходной курили мои коллеги, грузчики—наборщики. Паша, ему было чуть за сорок – испитое серое лицо, бритая голова, я дал ему прозвище Гоблин. Саня Хромой – тощий, сморщенный, как соленый огурец, с венчиком седых, вечно растрепанных волос. И Вадик, мой ровесник, двадцать один год, невысокий, плотно сбитый, похожий на цыгана.

Хмуро пожали руки.

– Походу, водяра вчера палёная была, – сплюнул Гоблин и потёр влажную от дождя лысину, – ща банку «Охоты» врезал, всё обратно вышло.

Хромой понимающе тряс головой и покусывал фильтр тлеющей сигареты.

Из здания выходили «ночники» – грузчики ночной смены.

– С работы – с чистой совестью! – выкрикнул усатый мужик в потёртой джинсовой куртке и поднял вверх кулак.

Гоблин натянуто улыбнулся.

– Не, я тут вообще решил с синькой тормознуться, – сказал Вадик, покручивая связку ключей на цепочке.

– Чё так?

– Озверин, ёптэть.

– Чего? – не понял Гоблин.

– Да на днях тут коммерса одного в парке ушатал. Бля, если бы пацаны вовремя не оттащили, наглухо бы уработал.

– За что хоть? – спросил Хромой.

– А я помню? – усмехнулся Вадик.

Он докурил и выстрелил окурком в сторону:

– А еще чё стрёмно-то, на мне условка незакрытая висит…

– Да уж, – сказал Гоблин и снисходительно глянул на меня, – ну а у тебя-то как дела, рокер?

В раздевалке переоделись в серую робу с вышитым на груди треугольным логотипом хлебозавода. Сунув в карман пачку сигарет и зажигалку, я оставил вещи на ободранной деревянной лавке. Бригадир обещал выделить мне шкафчик еще месяц назад.

Едва не вступив в пластиковую тарелку с крысиным ядом, вышел из раздевалки.

Покачивая рыхлыми бёдрами, мимо продефилировали фасовщицы в белых с жёлтыми пятнами халатах и с полиэтиленовыми шапочками на головах. Увидев меня, они громко рассмеялись.

Грузчики сидели на деревянных паллетах в закутке, в конце длинного коридора. Идти на склад они не торопились. Я приблизился к ним, присел рядом.

– Сегодня кто кладовщик? – спросил Вадик, щёлкая суставами пальцев.

– Светка, – разглядывал свои стоптанные кроссовки Хромой.

– С фига ли?! – возмутился Гоблин, – Иринкина же смена.

– На больничном она.

– Засада, – промычал Вадик. – Эта овца опять весь мозг нам вынесет.

На складе была суматоха. С грохотом толкали высокие, под два метра, хлебные тележки с деревянными лотками. Подъезжали машины. До отказа набитые лотки загружали в фургоны. Матерились нервные водители, размахивая накладными. Несколько «ночников» щелкали аппликаторами – пистолетами, спешно приклеивая этикетки со штрихкодами на упаковки с хлебной продукцией.

– Резче давайте! Вы тут до вечера ковыряться намерены?! – негодовала Света.

Кладовщице было около тридцати. Худощавая, мужиковатая, с острым носом и коротко стриженными мелированными волосами. Она жирно подводила глаза и носила в ушах несколько золотых колечек.

– А вы чё стоите, тормоза, мозги сношаете?! – рявкнула на нас, – работы нет?! Вон на столе гора бумаг!

Пронырливый Вадик успел схватить накладную с наименьшим количеством позиций. Гоблин тоже умыкнул «малую» накладную. А мне и Хромому достались талмуды на два с половиной листа. Хромой обречённо вздохнул и поскреб затылок.

Хитрость была в том, что нам было выгодно работать с небольшими накладными, ведь с ними мы разделывались гораздо быстрей. От количества собранных за смену машин зависела наша зарплата. А один подобный талмуд, который посчастливилось вытянуть мне и Хромому, мог занять больше двух часов.

Поставив автографы на бумагах, мы отправились собирать заказы. Едва не наехав на меня телегой, мимо прошла помощница кладовщика Алена, маленького роста, рыжая, с глуповатым выражением лица. Она слушала плеер и на ходу пританцовывала.

Прикусив накладную зубами, я колесил из одного бокса в другой, выполняя изнурительный хлебобулочный квест.

На третьем заказе у меня стало рябить в глазах. Несколько раз я, перепутав позиции, загрузил лоток не с теми буханками. Вдобавок, я чуть не проехался колесом тяжелой телеги себе по ноге.

Хотел улизнуть в курилку, но услышал раздражённый голос кладовщицы:

– Куда собрался?! Сначала заказ добей!

Пришлось вернуться.

Заехав в бокс с выпечкой, я обнаружил Вадика.

– Ух, блин, это ты, – испуганно обернулся он и продолжил рассовывать по карманам булочки, слоёные пирожки и прочие лакомства.

Наконец я собрал заказ. Получилось четыре полных телеги. Составил их в ряд, прижал лотком накладную и откатил к выходу.

Отправился в курилку. Кладовщица, сверяясь с накладной, стала придирчиво осматривать результаты моих трудов.

В пустующей с голубыми кафельными стенами курилке я встретил Гоблина.

Он сидел на корточках и жевал ватрушку.

– На жор пробило, – объяснил он, – похмелье припустило, организм калорию требует.

Доел, утёр губы кулаком, смял полиэтиленовую упаковку и спрятал в карман брюк – скрыл улики.

– Ну чё, сколько собрал? – закурил он.

– Две машины по две телеги. А ты?

– Пять, – небрежно ответил Гоблин.

Вошёл технолог. Лет тридцати, высокий, худощавый, с лёгкой щетиной и длинными костлявыми пальцами. Не обращая на нас внимания, он курил и громко разговаривал по телефону:

– …А ты пообедала, зая? Вот и умничка. А что кушала…?

Сделав пару смачных затяжек, технолог швырнул окурок мимо урны и вышел, продолжая трепаться по мобильному.

– Увольняться надо отсюда, к чертям собачьим. Надоело всё, – вполголоса проговорил Гоблин, подперев ладонью подбородок, меж пальцев дымилась сигарета. – Ни зарплаты нормальной, и за переработку по бороде пускают. Посцать без разрешения не сходишь…

Он ныл и порывался уволиться едва ли не каждую смену. Однако работал на хлебозаводе уже почти десять лет.

– Кузнецов! – окликнула Света, когда я вернулся на склад, – подойди-ка сюда!

Чуя неладное, приблизился.

– Эт чё такое? – она потрясла накладной перед моим носом.

– А что не так?

– Да всё не так. Горчичных батонов, вон, у тебя три лотка вместо двух. А бородинского вообще нет! Ты чё, совсем офонарел?! У тебя где глаза?! Походу, на жопе. Короче, штраф триста рублей.

– Сука, – прошипел я.

Развернулся и зашагал прочь.

– Чё там вякнул?! – услышал за спиной.