Читать книгу Часть чего-то. Повесть первая - Иван Косолапов - Страница 7

Проснулся от тяжести в груди: невероятно тяжело дышалось, из-за чего нормально продолжать сон я не мог. Губы ссохлись, страшно хотелось пить, глаза еле-еле открывались навстречу слабому неоновому свету явно не самой дорогой лампы.. или так специально сделано? В общем не важно, главное что подобного у меня дома точно нет, а значит я где-то в другом месте… Осталось узнать, насколько дружелюбном по отношению ко мне.

Кряхтя, преодолевая сильную колкость в районе печени и боль в ребрах, я сел на старый, слабо держащий форму, водный матрас.

Выдохнув пару раз, я начал вспоминать, что же вчера произошло. Из пучин памяти мне удалось выудить не самое лучшее утро, мужика на дороге, провальную вечеринку и группу агрессивно настроенных революционеров. Вот там-то всё и обрывается… А продолжение, значится, следует уже здесь. Итак, ладно.

– Уже проснулись, как я погляжу, – сказал человек мужского пола, стоя у порога комнаты со мной.

На вид ему было лет 50—60, но кто же его знает наверняка.

Голова сильно болела, так что думать самому мне было лень. Посему я просто задавал довольно глупые вопросы:

– Кто вы?

– Ого, как грубо, – спустя недолгую паузу сказал мужик. – Но раз уж такие сейчас манеры; имя моё Никодим Павлович Совранов, доктор биологических наук и по факту владелец этой квартиры.

– Что вам от меня нужно? – пропустив почти все его слова сквозь уши, держась за голову, вновь простонал я.

– Разве мне что-то должно быть нужно от человека, попавшего в беду… Может вам что-нибудь от головы дать?

Я положительно кивнул, отказываться не стоило: хотел бы убить – сейчас я бы не дышал.

– Вот, пожалуйста.. или вам вирусная терапия нужна?… – поднеся стакан с водой и ампулу с обезболивающим к моему лицу, сострил Совранов, ибо факт того, что в моём черепе нет никакой электроники различим обыденно по физическим признакам.

К слову, имя его было довольно известно в институте, поэтому меня данный человек знать должен был, из этого у меня рождался еще один вывод, что не совсем этот ученый так благороден, как хочет казаться.

– Значит, вы доктор биологических наук, – констатировал я после того, как принял неведомый мне препарат. – А в И. И. Н.И.М.П. вы случайно не работаете?…

Доктор постоял с секунду, затем ухмыльнулся:

– А вы стали ещё более смышленым, Алмыков.

Я улыбнулся краешком губ в ответ. Всё же не могло быть всё так хорошо.

– Значится, спасли вы меня не просто так и на искреннюю благородность данного поступка мне уповать не придётся? – вопросительно подняв глаза на собеседника, сказал я.

– Ну почему же? Спас я вас только по доброте душевной, за тем уже я понял, кого именно спас.

– А.. хах, бывает же. Ну, тогда ясно, – как ни странно средство от головной боли помогло. – Но всё же дайте догадаюсь, раз вы до сих пор не выкинули меня за дверь, значит вам всё-таки кое-что да нужно… Верно?

Никодим постоял без ответа немного времени, пристально смотря на меня. После чего развернулся и пошёл в соседнюю комнату, поманив меня рукой.

– Вы хоть понимаете, что сейчас происходит? – спросил мужик, проходя на кухню.

– Переворот, – предложил я.

– Вот именно, только, знаете ли, не было ещё такого в истории, что эти самые «перевороты» никому с самых верхов нужны не были… Как вы думаете, кому сейчас, нужно Это?…

Последний вопрос он задал, встав напротив выгнутого округлого окна, смотря на улицу. Я подошёл ближе и увидел то, что лицезрел он. Это было чистейшее форменное безумие. На дворе почти ночь, а люди в масках, касках, шлемах, с клюшками, с дубинками, с бутылками, с ножами громили и опустошали всё вокруг. Защищаясь от обезумевшей толпы, уже усиленные наряды правопорядка, скромно отмалчивались за щитами, иногда рискуя гавкнуть на стихии подобную грозную ладонь народа. Ладонь, что уже потеряла над собой контроль, но приобрела силу и мощь, освещённую сотней всполохов пламени, идущим из машин, витрин, сбитых охранных квадрокоптеров, бутылок с зажигательной смесью, мусорных баков и даже иногда от людей…

Попытавшись сдержать удивление, я сдавленно предложил:

– Народу…

– Ха, если бы. Нужно тем, кто умеет управлять народом.

– А кто это может? – чуть отвлёкшись, испуганно-вопросительно посмотрев на доктора, поинтересовался я.

Тот грустно улыбнулся, развернулся к окну спиной, оперевшись так на подоконник, и, выдохнув, произнёс:

– Я когда-то работал на Институт. Ещё в те времена, когда он был именно Институтом, учебным заведением, а не скопищем людской алчности и жажды наживы… Понимаешь, его создание изначально было большим вопросом, ведь мозг, разум, сознание и подсознание человека всегда были чем-то неясным и заоблачным для науки. Но вот время пришло, техника позволила ущупать самые потаённые закутки разума, просто настраиваясь на нужные микро- и макроволны. В то время это был неимоверный прорыв, и именно ввиду данного прорыва было решено, что надо создавать подобное заведение, мол, слишком долго человек томился в своей неестественной личности, пора уже узнать, на что он реально способен. Конечно, это было крайне амбициозно, но и крайне наивно. В первые года там, в стенах тогда еще небольшого высшего образовательного заведения, велась продуктивная работа над пониманием людского ума… Но потом всё резко изменилось. Понимаешь, знания – самое грозное оружие. А когда ты имеешь их больше, чем кто-либо, ты имеешь и власть над событиями, какими именно, зависит уже от тебя: то есть от того, насколько ты добрый человек, хотя само понятие доброта тоже можно считать относительным. Но факт остаётся фактом, на верху иерархии тогда уже выросшего Института Изучения Ноосферы и так далее и так далее, стояли не совсем хорошие правители, поэтому и сдержаться под натиском неописуемо завораживающей правды об сущности сознания, они не смогли…

– В каком смысле? – подозрительно посмотрел я на старика: всё больше он меня настораживал.

– Большинство – диктует правила, вот и весь принцип. И это касается не только людей, а всего. Денег, конечно же, в том числе. Институту удалось связать эти две не связываемые вещи: деньги и обычный народ. Ты ведь знаешь, что в И. И. Н.И.М.П. проводятся эксперименты по захвату и управлению разумом животных? Хотя, ты на каком курсе… А, на пятом, тем более знаешь. Да вот только хрень это всё, забудь. Ты вообще планируешь оставаться работать с отцом, если да, то в будущем тебе всё станет понятно, ибо в недрах комплекса уже удалось подчинить не просто животный разум человеку, ха.. как сказал, – взглянув на меня, он горько улыбнулся, – в общем. Если быть кратким, то… Ты ведь знаешь, что ноосфера это незримая, полуреальная, ментальная оболочка Земли, созданная мозговой деятельностью Человечества. Так вот, если посылать на молекулярном уровне электродный заряд в это поле, то он просто внедрится в общий поток информации, то есть в головы людей. Но самое главное, что будет зашифровано в этой посылке, ведь управлять потоком невозможно, и в какие умы попадёт нужное послание, а попадёт оно во множество голов, предугадать нельзя. Однако можно примерно рассчитать направление так сказать потока, и «влить» в него «идею» в нужный тебе момент. Конечно, для аппарата, способного на такое, нужна масса средств и специализированных кадров, которыми Институт как раз обладает.

– То есть, ты хочешь сказать… – начал додумывать я.

– Хах, вот именно. Платишь деньги, говоришь задачу и её глобальность. Задача идёт в поток, там вселяется в разум людской, а толпа уже делает своё дело. Нужен переворот с постановкой в верховную власть тебя – пожалуйста, желаешь быть полубогом – да не вопрос; главное, чтоб финансы были.

– Да ладно, этого просто не может быть, – ошарашено сказал я, когда Никодим закончил и повернулся обратно лицом к улице, притом томно выдохнув.

– Ну, результат ты лицезреешь сам, – Савранов указал на безумие, творящееся внизу.

С секунд двадцать я простоял не двигаясь. Надо было что-то делать, но что? Именно тогда пришёл в голову вопрос:

– Я как-то могу помочь?

– Вот именно, что «как-то» но можешь. Конечно, все то, что творится сейчас в Мире не исправишь, да я и не прошу. Понимаешь, твой отец второй человек в Институте, а ты к нему самый приближенный, то есть.. эх, в общем, все, что мне нужно, это информация, дополнительная, сверх того, что я имею сейчас. Я всего один, и нет никакой организации, сопротивляющейся этому злу, есть лишь раздробленные толпы, воюющие не с теми, поэтому я ничего не прошу, кроме как твоего разговора с твоим же родственником. Он будет явно рад, если ты заинтересуешься идеей господства и богатства, ибо сам он положил на это жизнь… В общем, подумай.

И мне действительно надо было подумать: я никогда особо хорошими делами не отличался, однако в этой ситуации работал обычный, пресловутый инстинкт самосохранения, потому как совсем не хотелось повторения вчерашнего вечера…

– В общем, – сказал решительно я, стукнув по подоконнику, – мне нужно попасть на Второй уровень, это возможно сделать?

– Ха, возможно всё, зависит лишь от того, насколько сильно ты этого хочешь.. кому как ни сыну человека, доказавшего это, понимать подобное. Иди за мной, – Никодим вышел из кухни и последовал обратно в спальню, позвав заодно и меня, видимо у него был некий план, о котором я должен был узнать в ближайшем будущем. – Зачастую, чтобы выйти чистым из грязи, надо стать её частью…

***

Я шел посреди разъяренной несправедливой и коррумпированной властью толпы, которой, судя по всему, лишь всучили в голову все эти бредни по поводу ужаса государственного устройства и не правдоподобности исторических событий. На мне была бандана с черепом, закрывающая пол-лица. Я пытался нечто выкрикивать, подбиваясь в такт остальным, но получалось плохо. Подобно другим вокруг вознеся к полной луне кулак, я шел и думал, как бы поскорее выбраться отсюда. Из всей этой кутерьмы недовольных тел, неразумной, грязной массы, желающей есть бесплатную еду и получать деньги ни черта не делая…

– Напомни-ка мне, зачем я это вообще делаю?! – гневно, но тихо, спросил я у идущего рядом, закрывшегося капюшоном Совранова.

Тот расслышал:

– Ну вам же необходимо попасть на Второй уровень, так что кончайте ныть, сейчас тут такое начнётся…

И верно, ибо толпа двигалась к тоннелю, ведущему на верхний ярус.. а там уже стоял патруль, причём экипирован он был также куда более лучше, нежели ранее: всё-таки важный стратегический пункт, такой необходимо оборонять в полной мере.

Над нами кружились вооруженные баллонами со слезоточивым газом квадрокоптеры, однако пока что в ход своё оружие они не пускали: дожидались команды управляющих. Но и мы были не пальцем кручены: уже в манифестациях никто без респираторной трубки не обходился, не то время.

Снизу бушевали бои, разбивали окна, витрины, автомобили, людские жизни. Рвались ограждения, дорогие одежды, краденые у народа деньги, человеческие судьбы. Во всём Мире творилось невесть что, но именно в данный момент, скорее всего, самым худшим было именно это место, тоже самое подтверждали и механические глашатаи новостей с огромных мониторов, смотрящие в никуда, освещая светодиодами темноту ночи, пропитанную дымом от костров, криками, звонами битого стекла, лязганьем металла, выстрелами огнестрельного оружия…

Нас уже ждали… Ах да, я уже сказал об этом. Но я не упомянул кое-чего: все блюстители закона, одевшись в лёгкие бронежилеты с травматическими и электроимпульсными винтовками наперевес, несмотря на явную сдачу в количестве народа встречали нас как-то расхлебано и скучно, будто зная, что они уже победили. Но…

В этот момент кто-то переключил полюса намагниченного дорожного полотна, изменив их полярность. Раздался жуткий скрежет, потом звук обрыва электросети, а затем всех, кто имел в руках или же при себе металлические принадлежности, резко рвануло к земле.

Члены правоохранительных органов опрометью кинулись к уже почти поверженным бунтарям. Теперь всё встало на свои места.

С собой ничего железного я не имел, как и еще пара десятков людей, которые также остались стоять… Но что теперь-то? Дожидаться, пока, освободившись от «пут», встанут остальные?.. Но недруги уже близко.

– А вот сейчас, Алмыков, приготовься, – грозно посоветовал Совранов, перенеся вес на заднюю ногу и будто приготовившись к обороне лоб в лоб…

Через секунду я осознал, что именно так оно и было. Когда же мои глаза встретились с зенками находившихся в паре метрах обороняющихся (которые неожиданно стали нападающими) пришла и паника.

Я хотел бежать, неимоверно сильно хотел. Думаю, подобное желание возникло бы у каждого оказавшегося в такой ситуации человека. Но в то же время, смотря вверх, я понимал, куда мне нужно стремиться по-настоящему… Только это и останавливало.

Они наскочили на наш немногочисленный, растерявшийся отряд, таким же малочисленным, но мощным прессом. А так как я стоял в одном из первых рядов, то удар принимать надобно было мне.. что я и сделал, передвинув вперёд плечо. Почему-то в голове сразу же промелькнула мелодия старой, но хорошей ²песни Kanye West и Jay-Z, которая в этот момент подходила более всего.

Удар получился сильным, сильнее, чем я предполагал, и сразу повалил меня наземь. При падении я еще и головой ударился, но несмотря на это тут же вскочил обратно на ноги – обида и разгоревшаяся кровь завуалировали боль.

Первого бегущего на меня защитника правопорядка, я с разбегу, плечом, толкнул на асфальт. Тот хотел попасть по мне электрошоковой дубинкой из синтетического, прорезиненного, волокна, но движения в защитном комбинезоне (даже легком) куда медлительнее, нежели в обычной мастерке.

От второго недруга я просто постарался уклониться, но не вышло: он попал по моему предплечью рукояткой от дубины, чем заставил инерцию пойти против меня, и опрокинуть на намагниченное полотно.

В следующую секунду над моей головой уже навис огромный подкованный сапог. Однако прежде, чем он опустился, я всё-таки успел перекатиться с места атаки. Попробовал вновь сразу встать, но голова сильно закружилась и удалось подняться только на четвереньки. Охранник туннеля же свою добычу упускать не собирался.

На мгновение, пребывая в некой апатии, я посмотрел в бок, на уже успевших подняться некоторых зачинщиков восстания. Наша численность вновь была куда больше и просто давила числом, отгоняя блюстителей назад, заставляя расступиться, или лечь под ноги демонстрантов, прибывая под воздействием огромной силы, чьё название разгневанный народ.

Мой же личный враг уже стоял прямо передо мной и готовился было пустить в дело электричество, как тут об (запечатанную в кевларовый шлем) голову ему разбилась небольшая деревянная бита. Она просто разлетелась в щепки, кстати очень эффектно.. но и невероятно больно для того, кто получил удар. А тот, кто наносил, явно обладал немалой мощью, чтобы так зарядить. Через миг я узнал, что этот некто был… Совранов?

Честно говоря, я был неслабо поражен.

– Идём! Проход открыт, надо торопиться! – взял меня, пребывающего в полусогнутом состоянии человека, за шиворот профессор и потянул к бетонной кишке.

Сзади послышался шипящий звук, словно обрызгивали что-то… Поняв об поражении, некто всё же нажал кнопку выпуска газа, и теперь квадрокоптеры, следуя за нами, делали свою работу. Но я еще слабо соображал, чтобы взять кляп с кислородопоступательным шлангом. Да и другие что-то медлили, неужели очередной враг был пока далеко?…

Тяготению я не сопротивлялся, да и не надо было… Не этого ли мы добивались?… Что-то я вообще слабо соображал.

Когда морозный мрак туннеля накрыл нас и половину восставших, я вдруг почувствовал резкую слабость. Ноги подкосились и я, даже с запястьем в руке профессора, медленно оплыл на дорожное полотно.

– Эй… Эй, Алмыков, что с вами?! – забеспокоился старик, подскочив ко мне. – Быстрее.. они.. почти долетели! – оборванными кусками добрались до меня его взволнованные поторапливания.

Но я его уже не слышал. Я шарил пятерней по своей макушке, пытаясь найти источник тупой боли. Нащупав нечто влажное и тёплое, тут же отдёрнул руку. Света было немного, однако красный цвет, в который теперь была выкрашена моя ладонь, я распознал сразу…

– Наверное.. когда упал.. разбил, – как-то невнятно пробормотал я, будто пытаясь оправдаться, и тут же свалился в небытие.

Последнее, что я слышал, был настороженный зов Совранова, а потом поглотивший всё туман, и какие-то яростные крики далёкой битвы… Всё, дальше ничего.