Читать книгу Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США - Иван Курилла - Страница 3

Современный мир начался с появления в нем Америки. Открытие Нового Света завершило европейское Средневековье, а создание Соединенных Штатов Америки открыло новую политическую эпоху. Между этими двумя событиями в Европе произошла Реформация, свершилась научная революция и расцвела эпоха Просвещения. Все это радикально изменило основные способы описания и понимания мира. Но до середины XVIII века новые идеи оставались лишь усладой образованных умов. Американская революция стала первым примером переустройства жизни на основании новых представлений о ней.

Успех Войны за независимость сдвинул политические пласты, предоставив европейским политикам, революционерам и мечтателям образец нового государственного устройства, разом превративший блистательные европейские монархии в пережитки старого мира. Эти монархии были еще сильны, но их время начало обратный отсчет: мир двинулся в сторону модели, предложенной заокеанской республикой. Однако и сами Соединенные Штаты Америки стали возможны только в современном им мире, они были испытательным полигоном для европейских политических идей эпохи модерна и местом, куда отправлялись – реально или в мечтах – в поисках социальной утопии.

Оглядываясь на эти две с половиной сотни лет, можно заметить отсутствие единого и неизменного понимания того, в чем именно состоит «американская модель». Жители Западной и Восточной Европы видели в опыте США нечто иное, чем латиноамериканцы, а те в свою очередь смотрели на Америку не так, как население Восточной Азии или Африки. Более того, в самих Соединенных Штатах незыблемым оставалось лишь представление об особом месте страны как маяка, освещающего путь остальному человечеству; по поводу содержания «идеи Америки» американцы ведут непрекращающиеся дискуссии.

В этой книге мы попытаемся разобраться в трех взаимосвязанных проблемах: как американцы воображали себя на протяжении истории своей страны, как другие народы воображали себе Америку и как это воображение влияло на внешнюю политику Соединенных Штатов и на место, которое они занимали в мире. Этот разговор пересекается со спором об исключительности Америки.

Исключительность – слово, которое часто используется при описании исторических особенностей страны. Казалось бы, каждая нация по-своему исключительна, каждая идет своим «особым путем» и в историческом опыте и культуре любого народа есть то, чему можно поучиться другим. Однако когда президент Барак Обама сообщил, что «верит в американскую исключительность точно так же, как, он подозревает, британцы верят в британскую исключительность и греки верят в греческую», он подвергся шквальной критике в США[1]. Американцы привыкли считать, что их нация принципиально отлична от всех других, что выражается в исключительной исторической роли, особой миссии, которую их страна выполняет в мире. Попробуем разобраться в этих убеждениях и их последствиях.

Представления жителей США о себе включают не только набор сущностных черт, характерных для «настоящих американцев», но и четкое определение тех, кто не входит в их общее «мы», а также выбор Других – народов, чьи черты описываются как противоположные собственным, что позволяет постоянно использовать их для сравнения. В книге нам предстоит проследить изменение состава этого «мы», а также смену значимых Других, с которыми соотносили себя жители Америки на протяжении нескольких веков.

Кстати, тот факт, что описание самих себя является политической проблемой, был если не впервые открыт, то особенно остро осознан в Соединенных Штатах, изначально созданных из тринадцати колоний с очень разным укладом и различными представлениями о целях и принципах своего существования. Внутренний раскол, принимавший разные формы, был важной чертой американской нации с самого ее возникновения. В последующие столетия в результате массовой иммиграции преимущественно англосаксонское население Америки стало сначала «слепком Европы», а потом и всего мира, с поправкой на то, что иммигранты хотели видеть в США улучшенный вариант оставленной родины, развивая в американском обществе черты, противоположные тем, что они считали социальными язвами родины. В результате со времен создания страны и по сей день в ней не стихают споры о содержании американской идентичности.

Идентичность в самом простом варианте определения и есть ответ на вопрос «кто мы такие?». Этот вопрос в явной или неявной форме задает себе любое сообщество – ответ на него и формирует это сообщество, от болельщиков спортивной команды до нации. Этот ответ постоянно меняется, поэтому идентичности не являются жестко заданными и никогда не бывают окончательными. Мы увидим, как борьба за понимание американской идентичности меняла то, что в самой Америке и в остальном мире воспринималось как «американская модель».

Политическое действие требует соответствующего языка, на котором можно описать это действие, принять решение, поставить задачи. Этот язык постоянно развивается как под влиянием собственной логики, так и реагируя на смену политических задач. Слова и понятия подстраиваются под вызовы современности, но обладают и собственной инерцией, требуют от политиков решений и действий, исходящих из логики дискурса. Изменение этого языка, изобретение новых терминов и концепций, которые должны были обладать преемственностью с существовавшими ранее, но позволяли осуществлять новую политику, составляет предмет моего исследования.

Основные герои книги – субъекты политической речи, все те, кто формировал язык описаний политического мира, в рамках которых принимались политические решения. Это политики и активисты, журналисты и политические философы – те, кого привычно именовали «политическими и интеллектуальными элитами».

В XX веке демократизация общества, а также развитие американского интервенционизма и глобализма способствовали вовлечению все более широких масс в наблюдение за международной политикой. После того как угроза ядерного уничтожения нависла над простым американцем, а война во Вьетнаме вошла в каждый дом с экрана телевизора, обсуждение мировых проблем стало частью внутриполитической борьбы. В результате рамки объяснения международных дел сузились до мифологической бинарной схемы: «мы – они», «хорошие – плохие», «белое – черное». Холодная война была не только причиной, но и результатом утверждения этого биполярного языка описания международных отношений.

Представления внешнего мира и самих американцев об Америке никогда не совпадали. Они формировались как ответ, с одной стороны, на предъявлявшийся реформаторами и революционерами внутренний запрос на перемены в этих странах, а с другой – на страхи перед революционным примером, разделявшиеся консерваторами и реакционерами. Среди множества образов США, бытовавших в мире, были и сближавшиеся с американским представлением о себе, и весьма далекие от него.

Если в первые десятилетия своего существования Америка воспринималась прежде всего как независимая демократическая республика, что делало ее популярной главным образом среди европейских радикалов, то в дальнейшем мировой популярности нового политического устройства способствовало создание к концу XIX века Соединенными Штатами мощной экономики, а в XX веке и сильной армии. После Второй мировой войны страна стала безоговорочным лидером западного мира, а к концу прошлого века в результате распада последнего военно-стратегического противника и конкурента в борьбе за умы и сердца человечества – Советского Союза – США превратились в единственную сверхдержаву.

В 1990-е годы казалось, что политическая модель Соединенных Штатов в той или иной форме восторжествовала в глобальном масштабе. Но в этот период начались и проблемы: после укрепления собственных моделей либеральной демократии европейские страны перестали видеть в США образец политического устройства и сами стали служить примерами для стран, проходящих процессы демократизации; исчезновение стратегической угрозы поставило перед союзниками вопрос, нужна ли им американская защита. На мировой арене возникли и укрепились новые авторитарные режимы, а также нелиберальные демократии, претендующие на привлекательность своих моделей если не для населения в целом, то для элит многих стран. Больше того, существенно углубились социальные и политические конфликты в самих Соединенных Штатах.

Так победа в холодной войне или «конец истории» 1990-х, представлявшийся глобальным торжеством либерально-демократических идеалов, обернулись кризисом. А поскольку американская модель сыграла центральную роль в формировании современности, то время, в котором мы оказались, становится эпохой кризиса современного мира, если не его конца. Так ли это? Чтобы понять, надо разобраться в содержании этой модели.

Понимание, как формировалась (конструировалась) и какой представлялась американская модель, поможет нам разобраться и в том, как внутренняя политика Соединенных Штатов пересекалась и взаимодействовала с внешней. Конституция США начинается словами «Мы, народ Соединенных Штатов…» В нашей книге мы постараемся проследить, как менялось понимание этого «мы» на протяжении американской истории, и рассмотреть, как эти «мы» взаимодействовали с другими странами и народами.

Мы поговорим о том, как на каждом этапе своей истории американцы выстраивали свою идентичность и как воспринимали Америку другие страны. В каждой главе мы сосредоточимся на основных факторах, влиявших на представление жителей США о самих себе, – экономическом и территориальном росте страны, внутренних и внешних конфликтах, на процессе расширения сообщества, считающего себя американской нацией, на поиске Других и конструировании их образов внутри этого сообщества и во внешнем мире, а также на роли внешней политики в поддержании внутреннего единства и на влиянии американского примера на остальной мир.

Вместе с тем книга не претендует на полное освещение истории Соединенных Штатов или американской внешней политики. Читателю не стоит искать в ней объяснения истоков богатства или могущества современных США, как и полного изложения событий американской истории или внешней политики страны[2]. Задачей автора является предложение интерпретационной схемы, выделение ключевых факторов, лежащих в основе политики крупнейшей мировой державы современности.

Мы живем в очередную эпоху перемен, и можно, не боясь ошибиться, утверждать, что нынешнее поколение россиян будет присутствовать при строительстве нового мироустройства (а кто-то и участвовать в нем). Пока рано предсказывать, какую роль в этом новом мире будут играть Соединенные Штаты Америки, самая влиятельная страна последних десятилетий, но кажется очевидным, что переустройство будет в большой степени направляться либо самими США, либо попытками других стран противостоять американской воле. После распада СССР российские элиты плохо представляли, чем руководствовались Соединенные Штаты во внешней политике. Это вызывало неоправданные ожидания и приводило к ошибочным решениям. Давайте попробуем разобраться в устройстве этого механизма.

* * *

Первый вариант этого текста прочли (и дали чрезвычайно полезные рекомендации) Виктория Ивановна Журавлева, Александр Борисович Окунь, Владимир Олегович Печатнов, Сергей Викторович Турко, Наталья Александровна Цветкова, Иван Александрович Цветков. Книга в результате их критики стала лучше, и если в ней остались слабые места, недостаточно обоснованные утверждения и фактические ошибки, в этом виноват только автор.