Читать книгу Сумеречная цивилизация. Фантастический триллер - Иван Рахлецов - Страница 4

Недалеко от Стадиона, на площадку, окружённую плотно охраной и колючей проволокой, приземлился большой пузатый вертолёт. Из него вышел, мрачно улыбаясь, Председатель Правительства Объединённых Стран под ручку с супругой, которая – выше его на голову – была крупной и колоритной, как корова.

Она, в темном блестящем платье с глубоким декольте, бронзовея загаром лица и толстых широких плеч, величественно несла впереди себя пудовые лиловые груди. Она очень гордилась тем, что у неё бюст не искусственный, не фальшивый, а самый что ни на есть настоящий, тяжёловесный, будто отлитый из чугуна. И поэтому строила из себя неотразимую королеву красоты и высокомерно задирала перед всеми нос.

Вслед за Председателем с супругой из вертолёта потянулась вереницей чёртова дюжина членов Правительства. Все они были в чёрных очках, загорелые, развесёлые, и с ними под ручку звонко щебечущие, разболтанные, в полупрозрачных одеждах их супруги-красотки, только и знающие день и ночь напролёт под звон бокалов, бряканье и стук посуды, под болтовню жующих ртов опьянёно порхать с цветка на цветок, наслаждаясь утончёнными ароматами бытия вместе со страстными поклонниками.

При виде длинноногих изысканных дам-стрекоз в полупрозрачных одеждах, вертящих изящно хвостами, не на шутку разгорелись некоторые армейские шоколадные рыцари и другие гражданские горячие личности. Сгорая в душе от распутства, все они тут же, скопищем, принялись кобелировать: пылающими взглядами неотступно волочились, на смешных кривых, мохнатых лапках, по соблазнительным местам красоток. И красотки страшно хохотали, визжали, как ночью на болотах совы и выпи.

Раздались залпы пушек, и в небе ярко вспыхнули рассыпающиеся цветные букеты огненных звезд. Бархатно бася и заливаясь визгливым диким хохотком, правительственная орава расселась по автобусам и тронулась в сопровождении воющего эскорта автомобилей.

Земля и воздух сотряслись и задрожали от грохота: из-за огромного белоснежного облака осторожно выползла, свирепо ощетинившись на мир пушками и ракетами, чёрная гора железа и медленно пошла на снижение. Подняв вокруг себя песчаный вихрь, мрачная гора приземлилась, почва под ней с глубоким прискорбным стоном прогнулась и покрылась трещинами. В железном выпирающем боку, громыхая, открылся проход, выдвинулся трап, и по нему съехал на землю большой автомобиль, взади которого возвышалась супербронированная прозрачная капсула, сияющая серебристым светом.

А в капсуле торжественно восседал на престоле с застывшей хрустальной улыбкой сам Президент-бог. В отличие от Председателя и членов Правительства, прибывших с жёнами, Президент, как всегда, был один. Существо как бы бесполое, в душе страшный прагматик и тиран, он любую, какую бы то ни было связь между мужчинами и женщинами презирал. Всех людей считал биомассой, банальным набором молекул, удивлялся человеческой ненасытности и претенциозности.

Себя Президент, естественно, почитал за воплощённое сверхбожество. Любил он – ах как любил! – остаться наедине с собою, в тиши, абстрагироваться и до изнеможения – что даже есть забывал – созерцать своё бесконечное величие, как бы растворяясь в пространстве и заполняя собою весь Космос.

Также великие размеры души своей – восторгали Президента-бога, и он мыслил: «Моя душа необъятна и вечна, как Космос, и полна величайшего смысла движения, жизни…»

Иногда, случалось, Президент брал фонарь и, освещая потёмки, осторожно спускался, опасаясь упасть, по крутым склизким ступеням в мир души своей. Он входил, и перед его сатанинским торжествующим взором открывалось безграничное, вечно сумрачное пространство.

Возвышались мёртвые горы и скалы; мутные потоки неслись с вершин в бездонные смердящие пропасти. Тёмная мгла покрывала безумные долины, болота, пустыни, жутко мерцая горящими глазами уродливых хищников. Звуки и вопли леденящего ужаса наполняли пространства; кошмарные дикие звери, монстры, от исполинских до карликовых, населяли этот мир.

Властелин, Президент-бог, гордо выпятив грудь, глядел со зловещей улыбкой. И во всём этом кровожадном мире его души – только один светлел огонёк: единственный добрый поступок. В детстве он на секунду посочувствовал бродячей паршивой собачонке и бросил ей сладкий сухарик. Собачонка, жадно схватив сухарик, убежала. А он подумал: «И что мне от этого? Собака сожрала, а я остался ни с чем! Какой я дурак!» – и с тех пор он зарёкся делиться хоть с кем, железно решил: другим – ни шиша.

Крохотный огонёк, росточком с росинку, всегда чисто светлел из мрака и тревожно звенел колокольчиком: динь-динь-динь… Бредущие мимо него по трясине стада хищников поворачивали безобразные, грязные морды и со смердящим дыханием тянули их к огоньку и гнусно, протяжно ревели, заглушая его серебристый звон.

Каждый раз, перед тем как уйти, Президент-бог, как бы удивлённый, с высоты своего величия бросал на светлеющий огонёк косой презрительный взгляд, отворачивался и, дёрнув плечами, скорчив брезгливо гримасу, гордой поступью возвращался в мир.

Однажды Президент почувствовал в себе такую беспредельную мощь, что решил: пришла пора ему, божеству, творить новые формы жизни и материальные блага одной силой духа. Для начала попробовать сотворить какую-нибудь несложную мелюзгу – вроде головастиков, червячков, жуков. Президент отложил все свои дела, препоясал чресла, напрягся духом, мозгами и мышцами всех членов тела и, оцепенев, целую неделю не ел, не пил и таращился в одну точку.

Но сколько он не напрягался, не таращился, так и не смог создать даже таких мелких и презренных кровососущих насекомых, как блоха или клоп. Обозлённый неудачей, он подбежал и плюнул в огненно-красного вертлявого беса, что с ухмылкой подглядывал за ним из стены. И пришлось Президенту безоговорочно признать тот факт, что «духовная материализация» – совершенно бессмысленное для него занятие.

Нравился населению планеты Президент-бог: на вид безвредный, аккуратненький, беленький и с неизменной хрустальной улыбкой, – он всегда, в сияющей капсуле, выглядел как новенькая, блестящая игрушка.

– Как такого можно не любить! – восклицали люди со слезами на глазах.

Народ всегда приветствовал Президента восторженными криками, а военные – грохочущим салютом.

Вот и сейчас, съехав с трапа, автомобиль с Президентом-богом тронулся по яркой, усыпанной цветами дороге, окружённый бегущей охраной, под рёв беснующейся толпы, под грохот орудий и пёструю россыпь огней фейерверка. Он выключил связь с внешним миром, убавил свет, и в капсул-логове, в обволакивающей приятной прохладе, стало ему хорошо, покойно.

С наслаждением думая о своём беспримерном величии, Президент позволил себе смежить веки, расслабиться. Он никого на свете не боялся! И дело было не в его железной воле и бесстрашии, не в его многочисленной и хорошо вооружённой охране, не в преданности военных и не в любви народной. И даже не потому, в конце концов, что он был всемирно-историческая личность. Совсем нет!

На самом же деле секрет был прост и заключался в том, что его супербронированная капсула спокойно выдерживала любые экстремальные условия и самые мощные взрывы, какие только могли существовать во Вселенной.

Ещё тогда, в прошлом, присутствуя на испытаниях капсулы чудовищными жаром, холодом, взрывами, Президент сам лично наблюдал, как заключённые в неё обезьяны чувствовали себя превосходно и со смачным аппетитом уплетали бананы.

Но, мало того, – уверял желчно Президента гениальный Изобретатель, сконструировавший капсулу, – если будет конец света и Вселенная со звёздами и планетами разрушится и всё живое погибнет, то и в этом случае Президент-бог останется в своём непреступном логове жив-здоров, и будет носиться по чёрному мёртвому космосу, божественно сияя.

Президенту живо представилась картина: в беспроглядной темноте летит кувырком сияющая капсула, и он в ней, широко поставив ноги и вжавшись в прозрачное стекло ладонями и лицом, таращится дикими выпученными глазами на вечный мрак.

А Изобретатель продолжал насмнешливо уверять, что если, предположим, Президента-бога зашвырнуть в капсуле на Солнце, где, как известно, жара невозможная. Или, куда ужаснее, запустить в космические Чёрные Дыры, запросто разрывающие звёзды в клочья и пожирающие их. Или даже, хуже всего, что и выдумать-то кошмарнее невозможно, вдруг неисповедимыми путями окажется Президент-бог в Геенне Огненной, в которой – доказано блестяще наукой – жара намного круче, чем на Солнце, а поганые бесы отточенными когтями-крючьями терзают грешные души так, что в сравнении с казематами Ада прожорливые Чёрные Дыры покажутся просто комфортным санаторием.

– Но и тогда в Аду! – вещал с ехидством Изобретатель, – среди мерзких гогочущих бесов, Президент-бог может преспокойно вечно существовать. Потому что никакая жара Ада не сможет расплавить и никакие когти бесов не смогут разорвать стены капсулы.

Бледный Президент слушал то насмешливый, то ехидный голос и с ненавистью поглядывал на гениального Изобретателя. А на следующий день, после «успокоительных» заверений Изобретателя, на стенах улиц Столицы мира запестрили плакаты: на Президента-бога наступает легион рогатых бесов с трезубцами.

Вспоминая, Президент хмурился: «Вот она, хвалёная людская благодарность. Только доверься подлецам! Затаились, предатели, сволочи, и замышляют против. А этот Литератор, как кость в горле застрял! Ну, погоди, я тебя! И чего им, мерзавцам, казалось, не хватает, – возмущался Президент, – работать не надо. А что ещё делать? Ешь, пей, веселись, наслаждайся жизнью от всей души и славь Президента-бога!»

Пройди службу в армии или полиции… а потом катись, утопай в роскоши.

Всё было создано для сладкой жизни – утехи человеческой плоти. Хочешь – щекочи нервы кровавыми зрелищами: битвами роботов со зверями, или умопомрачительными экстримами, или другими ужасными видами. А хочешь – тебя в сию же секунду начнут услаждать поглаживанием тела нежными пёрышками, щекотанием пяточек. Надоели до чёртиков сексуальные отношения с людьми? О, пожалуйста, роботы (ни за что их не отличишь от человеческой внешности) на любой вкус – от уродов, монстров до идеальных красавцев всех сексуальных ориентаций, готовых каждую секунду броситься на зов человека и выполнить его любую прихоть.

Учёные, изобретатели, трудившиеся во благо процветания науки, достигли вершины человеческого гения: наконец нашли средство, как победить старость. И человеческая жизнь, длившаяся максимум до ста пятидесяти лет, теперь стала бессрочной.

А капсула Президента-бога! Это подлинное чудо из чудес, сделавшее Президента совершенно неуязвимым. Капсула была оборудована вечным двигателем, который независимо от любой среды обитания воспроизводил из маленького – большое: энергию, кислород, воду… иными словами, всё то, что так необходимо для жизни и созидания.

Только Президенту-богу этого мало было. Он в душе до ужаса поражался и возмущался – почему ему, сверхбогу, люди так ничтожно мало воздают почестей: ежесекундно не восторгаются им, не сходят с ума от счастья, что лицезреют его, не ползают перед ним как пресмыкающиеся на чреве и не целуют ему ноги. И когда он косо или хмуро взглянет на мир, почему не рвут от горя на себе волосы, не посыпают голову пеплом и не истязают страшными муками себя. Почему в честь него люди себе не вспарывают животы, не сжигаются, не проваливаются сквозь землю и по мановению его мизинца не бросаются толпами в пропасти.

«Всё для них есть, всё для них. А они, неблагодарные. Сколько ещё я их буду терпеть? Разве стоят эти миллиардные скопища, хотя бы моего одного волоска, ах какие бессовестные ничтожества! Зачем мне теперь нужны люди? Кто они? Что из себя строят?» – задавался вопросом Президент и тут же сам себе не терпящим возражения тоном отвечал:

– Мне не нужны люди! Я больше не нуждаюсь в услугах человечества!

Президент-бог знал, что хотел, и упорно шёл к своей цели.

В прошлом, став Президентом планеты, он был с народом запанибрата и выступал публично на сценах: смешно плясал и свистел на дудочке, – в общем, веселил граждан изо всех сил и мог выпить на брудершафт с любым.

– Ну, простая душа! – восхищались граждане и смеялись до слёз. – Вот это настоящий Президент!

А «душа» Президент лез из кожи вон, только чтобы всё больше угодить и понравиться. Народ от его простоты был в восторге. Можно было к Президенту запросто подойти, пожать ему руку и, прихлопнув его по плечу, воскликнуть: «Ну, молодец ты парень!».

И «парень» стал хлопотать и выклянчивать у народа пожизненной неограниченной власти и звания Президента-бога.

– Вот тогда-то для вас, – распаляясь, вопил он, – и расцветёт моя душа во всей своей красоте и щедрости!

Он со слезами на глазах, в доказательство своей преданности народу, падал на колени перед ним, клялся и ел из цветочного горшка землю (на самом деле в горшке вместо земли была шоколадная крошка). Граждане, наблюдая такую зрелищную картину бытия, не на шутку волновались и думали смущённо, как бы драгоценный Президент не объелся землицы да не окочурился бы от заворота кишок.