Читать книгу Тайны Чудесного леса. Пушистый ёж - Иван Сергеевич Бутаков, Иван Бутаков - Страница 5

На самой окраине деревни, если не сказать за ее пределами, под огромной осиной, стоял одинокий маленький домик с оранжевой крышей. Передний двор был красиво украшен аккуратными клумбами с цветами, а на заднем дворе за грудой опилок и досок можно было найти массу интересных вещей, невиданных в здешних местах. Таких, например, как снегоступы, лыжи, деревянные мечи, нечто напоминающее крылья с лямками как у школьного портфеля и еще много и много всего понятного только создателю.

В самом же доме было тихо и уютно. Кухня плавно переходила в гостиную, в которой у окна стоял стол с одним стулом, а в стене напротив был встроен камин. Наполняющий комнату ароматом хвои и монотонным потрескиванием, он, будто шепча, что-то рассказывал своему единственному слушателю, пока тот сидел рядом в кресле и писал в большом блокноте с надписью на обложке "О маленьких и великих" Э.Грибб. Аккуратно выводя буквы, он складывал из них слова, из слов слагались предложения, а предложениями заполнялись строки и как наводнение покрывали они страницу за страницей.

Еще какое-то время, еж не отрываясь, продолжал писать, пока часы, висящие на стене, не заиграли короткую красивую мелодию. Тогда он закрыл книгу, убрал ее на полку рядом с камином, затушил огонь в топке, и отправился на второй этаж, где располагалась его спальня.

Наверняка вы уже поняли, что хозяином дома с оранжевой крышей под большой осиной, был ни кто иной как мистер Грибб. И судя по обложке его блокнота, фамилия его пишется с двумя буквами "б" на конце, а не с одной как было написано ранее. Приношу свои извинения и вам, за то, что обманывал все это время и ему, за то, что исковеркал его славную фамилию, которой он должно быть дорожит.

Помимо интересной фамилии, была у него масса достоинств и странностей. Он очень любил маленьких ежат, а они любили его. Взрослые ежи его уважали, не говоря уже о ранее упомянутых слухах и легендах, что ходили о нем. Он был ежом очень светлым и позитивным, всегда мог прийти на помощь, дать совет или просто выслушать, да и вообще очень выделялся из общей массы этой маленькой деревушки. Не даром же никто даже не знал, как и когда он оказался здесь, чем занимался до этого, чем занимается кроме школы, кроме того, что мастерит какие-то невиданные приспособления на заднем дворе. Все так привыкли к нему и к тому, что он умел слушать, что никто и не задумывался, как он живет один и чем может быть заполнена жизнь одинокого ежа в их маленькой и скучной деревушке.

Если говорить о странностях, то проще описать его день, начиная с того момента, когда на первом этаже, настенные часы начинают вновь играть красивую мелодию, встречая ей рассвет.

С первых же нот этой мелодии, мистер Грибб встает с кровати, садится за столик рядом и начинает кропотливо рисовать то, что видел во сне. Это могло быть что угодно, но из многообразия, чаще всего это было связано с грибами.

Столик за которым он рисовал, например, был сделан из гриба, по рисунку, нарисованному им ранее. Причем, сделан на зависть деревянным столам, и так же как они покрыт лаком для долговечности. На новом его рисунке красовался еж, спящий на грибе вместо подушки.

Оставив свой рисунок на столе, мистер Грибб поспешил к завтраку, после которого оделся и ушел на занятия.

Школьной программы у него не было, все чему он учил ежат, бралось на ходу из огромного багажа знаний мистера Грибба. Потому из школьных принадлежностей в его портфеле была лишь указка, остальное же место занимали уже известный нам блокнот, небольшая пила, веревка и аптечка на случай если кому-нибудь нужна будет помощь.

После занятий по дороге домой, мистер Грибб завернул в небольшую грибную чащу в поисках подходящего гриба. Короткое время побродив по чаще, он увидел его, тот самый гриб как в его сне, такой же большой, с такой же красной шляпкой, с таким же успокаивающим ароматом.

Учитель достал из своего портфеля пилу, спилил ей гриб, после чего накинул на него веревку и потащил добычу домой на задний двор, творить свою очередную поделку.

Этим вечером настенные часы вновь оторвали мистера Грибба от своего блокнота, впрочем он сам незадолго до того украдкой поглядывал на часы, не пора ли ему ко сну. Так хотелось ему испробовать новую подушку, сделанную из шляпки гриба. Как маленький, он чувствовал восторг от приближающейся ночи, которая должна принести что-то новое в его однообразную жизнь.

Улегшись поудобнее, он быстро уснул. А на утро проснулся до своего будильника от сильной боли в шее. При этом лежал он поперек кровати, а голова свисала с кровати. В таком нелепом положении он и поднялся. Редкое утро у консервативного мистера Грибба начиналось не с рисунков своих снов. Забыв обо всем на свете, еж принялся разминаться, пытаться хоть как-то выпрямить шею, но все безуспешно. Отказавшись от своей затеи и поняв, что уже давно опаздывает, он собрался и пошел к доктору, по дороге зайдя к ребятам в школу, чтобы предупредить, что заболел и отменить занятия.

Доктор Бон был, пожалуй, единственным ежом во всей деревне с которым, время от времени, мистер Грибб любил проводить свой досуг, а мистер Грибб же был самым частым гостем доктора, при этом, будучи совершенно здоровым. Он приходил к нему раз в неделю, может чаще, они играли в шахматы, пили чай и беседовали. Хотя общих тем для разговора у них было мало, оба они были хорошими специалистами в своем деле, справедливости ради даже лучшими, и оба были умными начитанными ежами. Поэтому ни проблем с общением, ни споров, у них никогда не возникало. Каждый рассказывал что-то свое, а собеседник лишь слушал и, если требовалось, давал дельный совет.

Как-то раз доктор Бон обратился за советом к другу учителю. Ежата категорически не хотели лечить зубы. Тогда мистер Грибб предложил читать им что-нибудь из школьной программы, да поскучнее, и это сработало. Ежата слышали знакомый текст, который слушали раньше в классе, в полной тишине, засыпая, и замирали, словно под гипнозом, становились вялыми, ленивыми даже к капризам. В свою очередь, доктор Бон посоветовал мистеру Гриббу проводить с учениками гимнастику для глаз и для язычков, так как это полезно для зрения, улучшает речь, да и просто разрежает юнцов, дает им погримасничать вволю и с приподнятым настроением доучиться до конца уроков.

– С почином вас дорогой мистер Грибб, – поприветствовал доктор, подразумевая его первый визит в клинику в качестве пациента.

– Надо же когда-то начинать, – ответил мистер Грибб, а доктор принялся незамедлительно ощупывать шею и спину больного.

– Ну, все понятно. Судя по всему, вы просто спали в этой позе. Но как? Объясните мне.

– Да мой друг, вы правы, я проснулся в этой позе, но как я в ней оказался, ума не приложу. Я сроду не ворочался во сне, а тут… – рассуждал мистер Грибб в то время как док в несколько резких движений с хрустом вернул ему прежний вид. Пациент успел лишь выпучить глаза от боли и неожиданности.

– Я вам выпишу успокоительных для сна, похоже вы чем-то обеспокоены. Принимать перед сном, пять дней, – и с этими словами доктор протянул ему бутылек с таблетками.

– А сейчас, может партийку? – добавил он.

– Я бы с радостью, но меня еще ждут дела, – задумчиво ответил мистер Грибб. – Спасибо.

– Всегда к вашим услугам. Тогда до встречи, – сказав это, док вернулся к своему столу, а исцеленный, все такой же задумчивый, спешно вернулся домой.

Что-то смущало его, какие-то мысли не давали покоя, а интуиция вела его в свою спальню. "Так и есть" – подумал он, не обнаружив подушки на кровати.

Бывает, ты привыкаешь к чему-то так сильно, что это идет за тобой на протяжении многих лет. Вставать в одно и тоже время, пить только какао, ходить одной и той же дорогой, читать в определенные часы. И когда одна маленькая деталь нарушит работу огромного механизма, ты как поезд, сошедший с рельс, несешься по незнакомому шоссе, где все для тебя впервые. Сходил ко врачу, ворочался во сне (по его утверждению впервые, но откуда ему-то знать, он же спит, может не заметить), не нарисовал свой сон, отменил уроки, не писал ничего в своем блокноте вечером… Огромное незнакомое шоссе теперь лежало перед ним, а виной тому стала подушка из гриба, вернее ее исчезновение, как ни пытался он ее найти, к успеху это не привело. Что ж, раз уж это все из-за подушки, то единственное, что можно предпринять, это сделать ночью и постараться не спать, поймать вора, если конечно он сам ее не съел во сне, вот тогда действительно будет худо. Это будет означать, что он бродит во сне как истинный лунатик и ест все подряд, не контролируя себя. От этой мысли пробежали мурашки.

Оставив рассуждения на потом, мистер Грибб сделал новую подушку, положил ее на кровать, переодевшись и приняв лекарства, что дал ему доктор Бон, стал ждать.

Солнце тем временем, уже уступило место луне, а наш герой не спал, ходил по комнате туда-сюда. "Ничего не происходит, что же это могло быть? А если это и вправду я сам ее съел, тогда ведь я не узнаю, пока не усну, а когда усну, все равно не узнаю, потому что буду спать", – думал он. – "Как все запутанно. А если…а я…" – внезапное действие лекарств застало его врасплох посередине комнаты и он с грохотом рухнул на пол и захрапел.

Наутро, мистер Грибб открыл глаза и обнаружил себя лежащим на полу. Вспомнив, что ходил по комнате и очевидно так и уснул, он встал и осторожно посмотрел на кровать. Подушки снова не оказалось на месте.

По дороге в школу и обратно, он как настоящий детектив думал о своем загадочном деле, стараясь мыслить хладнокровно и последовательно. Придя домой, он быстро сделал из гриба новую подушку, хорошо что гриб этот был огромен и его хватит еще как минимум на две такие подушки, положил ее на кровать, сам сел за стол с чистым листом бумаги и ручкой, начал рассуждать вслух. В очередной раз сделал что-то впервые, нарушив безмолвную атмосферу своего жилища, и открыв наконец ему свой голос.

"Предположим, что это я, значит я, уснув на полу, встал среди ночи, съел подушку, лежащую на кровати, и снова лег на пол. Но почему тогда я не лег на кровать? Может без подушки на кровати стало неудобно, – предположил он. – Нет, что-то не сходится. И он снова и снова распутывал этот таинственный клубок, но все оказывалось напрасно, его теории вели в тупик. И птица залетевшая через дымоход с грацией комара, не оставив и следа, и группа муравьев, аккуратно закрывших за собой окно.

Тем временем часы уже давно позвали его ко сну, и он, запутавшись в лабиринтах своих мыслей, решил все-таки послушать и лечь, но не спать, просто лечь и постараться не спать дольше, чем вчера. Поэтому он не стал пить таблеток, а наоборот, выпив несколько чашек кофе, улегся на свою подушку и принялся ждать.

Какое-то время это казалось ему интересной и увлекательной игрой, словно рыбак, который забрасывает леску с приманкой в озеро, а сам сидя на берегу, неподвижно ждет, когда поплавок скроется под гладкой поверхностью воды. Так и детектив Грибб ждал, когда кто-то раскроет себя, и он схватит его на месте преступления. Но ничего по-прежнему не происходило.

Прошло уже довольно много времени, от выпитого кофе ужасно хотелось в туалет, но на таком этапе отлучаться категорически было нельзя. Еж схватил свою волю в кулак и дал себе установку терпеть до победного. Кроме своей воли, ему периодически приходилось оттягивать свои веки, задирая их чуть ли не на лоб. Как он не старался, но справиться со сном ему не удалось. Веки оказались настолько тяжелые, что трясущиеся ручонки, пытавшиеся их поднять, быстро сдались и упали на кровать.

Посреди ночи еж резко открыл глаза. Видимо сильное желание справить нужду обострило его слух, раз он в такой глухой тишине, сумел уловить едва слышимый звук непонятного происхождения. Мистер Грибб лежал не шевелясь, и весь превратился в слух. Это определенно было какое-то чавканье и доносилось оно прямо из-под подушки.

– Кто там? – повторил свой вопрос мистер Грибб и, вскочив с кровати, встал рядом с ней.

– Я, – спустя паузу ответил кто-то из-под подушки.

Не ожидая такого ответа, еж замешкался и продолжил свой допрос.

– Кто я?

– Харитон! – гордо ответил голос.

Мозг мистера Грибба судорожно бился в панике, ища хоть каплю смысла в этом диалоге.

– Что ты там делаешь? – спросил еж с большей уверенностью.

– Жую.

– Зачем?

– Ну ты и кактус! Если я не буду жевать, то заработаю себе несварение.

Это окончательно вогнало в ступор бедного ежа, какое-то невидимое существо говорило с ним так нагло, если не сказать хамовато, да еще и кактусом обозвало. Взяв себя в руки, он продолжил, уже ставший ему неприятным, разговор.

– Что ты здесь делаешь?

– А это надобно у тебя спросить, – отвечал наглец.

– Кто ты? – начал по новой мистер Грибб.

– Я грибной червь, весьма благородных кровей, вероятно, что и королевских.

– "Уже лучше", – подумал еж, а вслух спросил. – Что ты тут делаешь? В смысле, как оказался в моем доме?

– Сам не знаю, – признался червь. – Сижу я, понимаешь, дома, никого не трогаю, вдруг какой-то идиот спиливает мой дом и уносит меня сюда, ответил он, проделав дыру в грибной подушке, и на поверхности появился зеленый лупоглазый червячок. Пристально посмотрев на покрасневшего от стыда ежа, он спросил: – А ты случайно ничего об этом не знаешь?

– К сожалению, я и есть тот идиот, – ответил мистер Грибб, виновато склонив голову.

– То-то, мне твоя морда сразу не понравилась.

От этих слов интеллигентнейший мистер Грибб сконфузился еще больше, ему было неудобно за разрушенный им дом червяка и в то же время столь наглое поведение вызывало у учителя, имеющего железное самообладание, нервозность и даже гнев.

Заметив это в хозяине дома, нахал расплылся в широкой улыбке и мягко проговорил:

– Да ладно, не дрейфь… поживу у тебя пока, – от этих слов ежу совсем стало дурно.

– Нет уж дружок! – воскликнул он, и схватив червяка, направился к выходу. – Я могу стерпеть многое, но подобного хамства в своем доме не потерплю. Сейчас я найду гриб еще больше того, что спилил и это будет твой новый дом. Ты мне еще спасибо скажешь.

– Да ты чего такой колючий? Обиделся что ли? Это ж я не со зла, еж, – начал оправдываться червяк когда они подошли к входной двери, он бившийся в лапах ежа в панике завопил.

– Неет! Не делай этого со мной, как же ты не понимаешь, что я теперь не найду себе дом. – Сказал он это и заплакал в отчаянии.

– Это почему же еще?

– Потому что все эти грибы уже заняты другими. А мой срубил ты! И теперь я остался без жилья, без крыши над головой. Когда пойдет дождь, я буду барахтаться в лужах и, не сопротивляясь, плыть по течению в какую-нибудь глубокую канаву, а когда буду тонуть, простону твое имя. – Харитон перестал плакать на мгновение. – Как, кстати, тебя зовут?

– Мистер Грибб.

– Ну и дал же бог имечко, – прокомментировал червяк и продолжил причитать. – И когда я буду тонуть, я простону… – и он будто набрав в рот воды, протянул, – Мыстыр Хрыыып, – затем Харитон закатил глаза и, будто потеряв сознание, свесился с лапы ежа.

Мистер Грибб присел на ступеньку лестницы на второй этаж и, задумавшись, посмотрел на своего гостя. Харитон же открыл глаза и умоляюще посмотрел на него.

– Ладно, поживешь пока у меня. Но только без хамства и твоей этой наглости, а не то, я найду ту самую канаву и ты даже не то что мистер Грибб, а даже "сэр" не успеешь сказать.

– Спасибо сэр мистер Грибб, – сказал Харитон и прижался к лапе ежа.

В голове мистера Грибба царил хаос. Локомотив, сорвавшийся с рельс, все дальше и дальше удалялся от железной дороги, пока вся его размеренная жизнь трещала по швам.

А в комнате на его прикроватном столе одиноко лежал его последний рисунок, с ежиком в ночном колпаке, тихо спящим на красивом большом грибе, в шляпке которого едва можно было различить маленькую дырочку и два озорных огонька смотрящих из глубины гриба.