Читать книгу Дом Усопших - Иван Лукаш, Иван Созонтович Лукаш - Страница 19

Въ болѣе трудной и требующей большаго искусства, чѣмъ война, борьбѣ за жизнь народъ представляетъ собою армію, въ которой каждый человѣкъ борется по собственной стратегіи и тактикѣ. Но правительство, какъ главнокомандующій своего народа, обязано: во-первыхъ, внимательно слѣдить за тѣмъ, въ какую сторону направляется народная предпріимчивость; во-вторыхъ, всесторонне и хорошо изучивъ театръ борьбы, безошибочно опредѣлять, какое изъ направленій наиболѣе выгодно для интересовъ всего государства; и, въ-третьихъ, съ помощью находящихся въ его распоряженіи средствъ умѣло устранять встрѣчаемыя народомъ на его пути препятствія.

Разсматривая съ этой вышки наше положеніе на лѣвомъ флангѣ наканунѣ перваго русско-китайскаго договора 1689 г., мы видимъ слѣдующее: богатая пушнымъ звѣремъ тайга потянула нашу вольницу отъ Уральскихъ горъ прямо на востокъ – сѣверо-востокъ до конца Сибири. Но вотъ енисейскіе и якутскіе развѣдчики, уклонясь къ югу, открыли страну, которая по сравненію съ холодною и мрачною тайгою показалась имъ раемъ небеснымъ, ибо лѣса ея изобиловали тѣмъ же драгоцѣннымъ соболемъ, а рѣки рыбою, но при этомъ тёплый климатъ и безграничныя пространства плодородной земли давали каждому желавшему возможность сдѣлаться помѣщикомъ.

Нѣтъ сомнѣнія конечно, что подобное географическое открытіе должно было оказать вліяніе на маршрутъ вольницы. А такъ какъ сама она по отношенію ко всему русскому народу составляла лишь передовую часть, прокладывавшую путь другимъ, слѣдовавшимъ по ея стопамъ, предпріимчивымъ людямъ, то мало-помалу и весь потокъ русской энергіи, нацѣленный первоначальными обстоятельствами на Камчатку, долженъ былъ уклониться къ юговостоку, сначала на Амуръ, а затѣмъ и къ Жёлтому морю.

Лежавшую на этомъ пути Маньчжурію нельзя было считать серьёзнымъ препятствіемъ. Родина Чингисхана[9] и наше историческое наслѣдство, она, подобно остальной территоріи Золотой Орды, населена была сырымъ человѣческимъ матерьяломъ. Правда, маньчжурскіе тунгузы успѣли организовать государство, но вѣдь организація-то была случайная и временная, съ цѣлью похода на Китай. Образовавшаяся же послѣ завоеванія Небесной имперіи династическая связь съ послѣднею, не усиливая ни Маньчжуріи, ни Китая, ставила лишь въ трагикомическое положеніе повелителя этихъ государствъ. Выведя изъ своей вотчины всѣ ея лучшія силы, богдыханы не могли отправить обратно ни одного человѣка, ибо сами непрочно сидѣли на пекинскомъ престолѣ. Посылать же на помощь маньчжурамъ китайцевъ значило: не принеся никакой пользы дѣлу, въ то же время подорвать всё обаяніе своего военнаго могущества. Итакъ, въ результатѣ Маньчжурія могла обороняться однѣми собственными силами. Боевыя же качества маньчжурскихъ войскъ опредѣлились какъ при первой стычкѣ 150 казаковъ Хабарова съ 2.000 маньчжуровъ князя Изинея, когда въ рукопашномъ бою послѣдніе потеряли 750 человѣкъ убитыми, всѣ орудія и знамёна, такъ и въ послѣдовавшихъ бояхъ, гдѣ наши противники были неукоснительно биты, разъ только ихъ приходилось менѣе полуроты на одного русскаго.

При такихъ условіяхъ если правительство по какимъ-либо причинамъ не могло поддержать своевременно нашъ лѣвый флангъ войсками, то оно во всякомъ случаѣ должно было обратить вниманіе на тотъ фактъ, что открытіе Амура и появленіе на свѣтѣ перваго, второго и третьяго Албазиновъ совершалось не административнымъ велѣніемъ, а вотъ какою причиною: въ то время какъ въ Якутскѣ фунтъ хлѣба стоилъ 10-15 коп., въ Албазинѣ весною 1687 г. рожь и овёсъ продавались по 9 коп. за пудъ, пшеница по 12 коп., горохъ и конопляное сѣмя по 30 коп. Ѣшь – не хочу и наживайся, снабжая богатую золотомъ и мѣхами тайгу!

Эта простая и сильная, какъ сама жизнь, причина вмѣстѣ съ молодой энергіей не боявшагося препятствій и пріобрѣвшаго право пренебрежительно смотрѣть на загораживавшихъ ему путь туземцевъ народа были надёжнымъ ручательствомъ тому, что на мѣстѣ третьяго Албазина возникъ бы четвёртый, пятый и, можетъ быть, шестой, но въ концѣ концовъ русскіе люди безпрепятственно поплыли бы и въ низовья Амура, и къ верховьямъ Сунгари. Для этого требовалось только одно – самимъ не увеличивать тѣхъ преградъ, съ которыми справилась бы со временемъ народная энергія.

Къ несчастью, сдѣлавъ уже одну крупную ошибку съ посылкою на Амуръ дворянина Зиновьева, московскіе приказы придумали новую и ещё горшую. Не чувствуя силъ своего народа, не понимая совершавшихся событій и не зная поэтому, что предпринять, они при первыхъ же выстрѣлахъ въ головномъ отрядѣ отправили въ Пекинъ сначала канцеляриста Венукова, а за нимъ канцеляриста Логинова съ извѣщеніемъ, что вслѣдъ за этими гонцами ѣдетъ воевода Головинъ, чтобы съ общаго согласія положить границу между Россіею и Китаемъ, т. е. въ данномъ случаѣ провести черту, дальше которой нельзя наступать русскому народу![10]

Сгорбившійся подъ тяжестью лѣтъ и жизненнаго опыта, Китай сейчасъ же понялъ всѣ выгоды такого предложенія и воспользовался имъ какъ нельзя искуснѣе. Хорошо зная, что у насъ во всёмъ Нерчинскомъ воеводствѣ было не болѣе 500 казаковъ, китайскіе уполномоченные привели съ собою въ Нерчинскъ десятитысячную орду пѣшихъ и конныхъ слугъ, погонщиковъ, носильщиковъ и тому подобнаго вооружённаго всякимъ дреколіемъ люда. Съ этою имѣвшею одно только подобіе военной силы толпою, приведённою въ рѣшительный моментъ и на рѣшительный пунктъ театра борьбы за жизнь, Китай одержалъ надъ нами величайшую изъ когда-либо одерживавшихся имъ побѣдъ.

Подъ угрозою атаковать Нерчинскъ, китайскіе уполномоченные заставили чувствовавшаго себя точно въ плѣну Головина подписать 26 августа 1689 г. печальной памяти Нерчинскій договоръ, согласно которому Россія должна была отказаться отъ всего принадлежавшаго ей по праву открытія Амурскаго бассейна. Не вовремя пожелавшаяся намъ граница съ Китаемъ проложена была: на западѣ по р. Горбицѣ, на сѣверѣ по Становымъ горамъ, а на востокѣ, по нетвёрдому знанію уполномоченными обоихъ государствъ географіи страны, осталась неопредѣлённою. Для лучшаго обозначенія сѣверной границы рѣшено было поставить вдоль нея каменные столбы, Албазинъ разрушить и всё, что оставалось русскаго на Амурѣ, увести на сѣверъ съ тѣмъ, чтобы на будущее время ни одинъ русскій человѣкъ не смѣлъ перешагнуть за запретную черту. Иными словами, слабый, никогда не могшій справиться съ кочевниками Китай, улучивъ минуту, заставилъ насъ, – молодой, полный наступательной энергіи народъ, поднять на свои плечи его уродливую стѣну и перенести её на Горбицу и Становыя горы…