Читать книгу История села Мотовилово. Тетрадь 12 - Иван Васильевич Шмелев - Страница 3

Чтоб ещё проще окультурить село и ещё сильнее просветить народ, представители сельской власти на средства промартели приобрели радиоаппаратуру с громкоговорителем. Чтоб особенно не затрудняться с постановкой двух высоких мачт для антенны, было решено одну мачту водрузить над крышей избы-читальни, а за место второй использовать церковную колокольню, благо она высоченная и расположена поблизости от избы-читальни. Но вот заковыка, устроители и установщики радиоаппаратуры побаивались народа, как-бы он не воспрепятствовал этому делу. Решили действовать в тайне и втихую. Вечером июньского дня, радиотехник, с ним избач Анатолий Зарецкий, с мотком проволоки в руках подошли к церковной сторожке, и вызвав сторожа Трынка, стали испрашивать разрешения у него, чтобы он открыл им двери на колокольню. Трынок воспротивелся этому, а когда к нему стали принимать меры вынуждения, он от негодования ударил в набат. Тревожные удары набата, взбудоражили вечернюю тишину, всполошили народ. Испуганные люди выбегали из домов на улицу, недоуменно спрашивали друг друга:

– А где горит?!

– Вроде нигде не горит, а в набат пробалабанили!

– Что-то нигде ни огня, ни дыма не видно, – проговорила Дарья Федотова, выйдя на улицу.

– Это наверно, ково-нибудь из вдовцов венчают, – слюняво улыбаясь высказалась Анна Гуляева.

Недоумение рассеял Васька Демьянов, впопыхах бежавший по улице:

– Около избы-читальни народу этого прямо пушкой не прошибёшь, все галдят,

как на ярманке, а о чём спорят я так и не понял. Да-бишь, про какое-то радиво поминают! – сбивчиво рассказал Васька своим друзьям Паньке и Ваньке.

– Айда туда! – предложил Панька, и они все трое бегом, вприпрыжку, ринулись к избе-читальне.

И взаправду, около избы-читальни собралось народу со всего села. Мужики, как встревоженные гуси гогочут, а бабы галдят словно галки, когда к их гнезду подбирается кошка. Вся толпа гудит словно растревоженный рой пчёл. А растревоженная народная толпа, не лучше пчёл, она стихийно может пойти на всё, вплоть до убийства. Несколько поодаль от толпы, двое пожилых мужиков, Осип и Матвей, меж собой ведут непринуждённый, но встревоженно-осуждающий устроителей радио, разговор:

– Для отвода глаз, вздыбили на крышу избы-читальни жердь, протянули проволоку и думают народ обмануть. А сами вырыли под читальной-то подвал, посадили туда Саньку Лунькинова, он оттудова и горланит, песни поёт, газетки читает – людей булгачит! И бают, что это мол всё из Москвы слышно! Народ-то и обманывают, как будто мы глупые, как будто мы через коленку деланы! – высказался Осип перед Матвеем.

– Они думают, сто стали грамотеи, так и людей с панталык свести можно. Нет мы тоже не лыком шиты и не лаптем щи-то хлебаем! Что-нибудь да смыслем! – отозвался и Матвей, – ишь, книгочёты какие нашлись, дуй их горой-то!

– Антихристы, сопустаты, да и только! Пра, видит бог! – поддержал Матвея Осип.

– И на кой пёс им это радиво спонадобилось, ведь жили без него, обходились и не больно об ним скучали, а то придумали! Шутка ли, чего захотели! Антенну на колокольню зацепить, этого только не хватало! Нынче антенну, а завтра скажут и храм божий прикрыть.

– Не дадим! Не позволим измываться над святыней! – уже не тихо, а во весь голос, чтобы слышали все, – встревоженно выкрикнул Матвей, – и так религия в загоне, со всех сторон её мутузят, вздыху никакого нету! Одно притеснение, да и только! А бают, скоро и совсем церквы позакрывают, попов на каторгу сошлют, а храмы под теятры отдадут!

– Вот, вот только этого и жди. В такое смутное время мы родились, во всей России идёт какая-то катавасия. И это всё товарищи-большевики не дна бы им ни покрышки! Антихристы!

А у самого крыльца избы-читальни, на приставленную к крыше лестницу, на третью её ступеньку, чтобы всем было видно, взобрался, чрезвычайно взволнованный ревнитель церковного дела Сергей Касаткин. От неимоверного расстройства ноги у него в коленях неудержимо дрожали. Обращаясь к народу, он начал речь:

– Православные христиане! Тут сельские власти и радивоустроители вздумали к колокольне храма божьего прицепить антенну, а мы должны всячески этому воспрепятствовать!

– Не дадим! Не позволим! – дружно ахнула толпа.

Видя, что оборот дела принял форму не в пользу радиоустроителей, они присмирев, молчаливо выслушивали речи, осуждающие их намерения насчёт привязки антенны к колокольне. А Сергей продолжая свою взволнованно-негодующую речь, обращаясь к радиоустроителям продолжал:

– А подобает ли вам так бесчинствовать?! Не оскорбляйте чувство верующих! Не богохульствуйте над святыне! Не оскверняйте божьего храма! Не преступайте грань своей власти. Что закон то гласит? Он гласит: не применять насилие! А вы нахально и вероломно хотите антенну за церков прицепить!

– Не дадим! Не дозволим! – снова ахнула толпа.

А Сергей продолжал:

– Не бесчинствуйте, не превышайте дозволенной вам свыше власти, иначе мы высшим властям будем жаловаться и за это вас не похвалят.

– Да мы только хотели антенну, чтоб она была повыше, за колокольню прицепить. И чего тут особенного? – робко проговорил техник по установке радиоаппаратуры.

– Вон за высокое дерево вяз и подвешивайте. Он немножко пониже колокольни-то, так что для вас и дерева хватит! А за храм божий прицеплять не дадим!

– А кто осмелится дуроломом с проволокой на колокольню залезать, того живьём оттудова сбросим! – кто-то угрожающе выкрикнул из толпы.

Этот выкрик из толпы, видимо крепко обидел активистов. Техник, как постороннее лицо, и видимо из городских бесстрашных людей, оттолкнул Сергея, вскочил на лестницу и стал говорить обращаясь к народу:

– Вы что-же это граждане, бунт затеяли?

– Да наподобие его! – выкрик из толпы.

– А вы знаете, что за это бывает?! – продолжал техник, стараясь взором отыскать в толпе крикуна, но сгущающиеся сумерки мешали этому. – Да нам стоит сообщить в Арзамас, как оттуда выйдет отряд и усмирит вас! – стращал он.

Ободрённые речью техника, активисты зашевелились, загоготали, повысив голос заораторствовали.

– Что вы глотки-то дерёте! Глядите, как-бы под вечер-то, лукавый не влетел бы вам в кадыки-то! – взобравшись на лестницу Матвей, грозно осадил разошедшихся в криках активистов.

– Если позволить вам, что вы затеяли, для нас расстаться с храмом, а без него где христианской душе найти утешение! Вы своё проводите, а мы своё защищаем. И если вы нас обнасильничаете и нахрапом оскорбите, то придёт время об нас камни возопиют!

– Что ты Матвей Акифьевич их уговариваешь, они гласу вопиющему в пустыне не внемлют! – тоже, как Матвей, выдержками из библии, проговорил Сергей.

– Одним словом сатрапы, прислужники сатаны! Из кожи лезут, доказывая, что чёрное это белое, а белое что это чёрное! – злорадно закончил своё изречение Матвей.

Активисты-радиоустроители, видя, что народ в большинстве своём не на их стороне, снова призатихли и от своего намерения отступили, но мысли своей о подъёме антенны на колокольню не покидали:

– Хоть не сегодня, а позднее всё равно антенну к колокольне подцепим!

Торжествуя победу, мужики и бабы постепенно стали расходиться по домам, громко переговариваясь между собою. И каждый затаил в себе тревогу, и предчувствие неизбежности, и каждого не покидала жгучая мысль: а что же впереди-то будет? И каждый день, лежа в постели, каждый ждал, а не ударит ли в уши снова всполошённый звук набата!