Читать книгу Это лето - Иван Яковлев - Страница 9

Умело разговаривать с людьми я естественно умел, но почему то не было желания. Люди с которыми я хотел бы поговорить к сожалению мало встречались, а другие были малоинтересны. Я не циник, наверное одиночка. За последние годы, у меня развились настоящие качества этого дара. Быстрая ходьба не дожидаясь кого либо, Мир проходил мимо меня. Взгляды на девушек, иногда они отвечали мне тем же, и не более того. Наверное они смотрели, и говорили, что это славный дурачок не знающий жизни и женщин, и ищет себе покоя. Сначала ты смотришь на это глазами жестокости, но потом глупостью и наивностью покрывается твоя девственная оболочка души. Милые красавицы, длинноволосые брюнетки и короткие рыжие, маленькие и высокие, они были повсюду, дышали со мной одним воздухом, но они были не мои. Во мне жил художник, писатель и поэт, и представлял как давно умершие писаки и малёвщики смеялись надо мной. Великие любовники это великие писатели, или наоборот. Ван Гог не был Великим любовником, он был изгоем, что-то здесь не так.

Этот день я начал с зелёного чая. Два крутых яйца и шоколадное масло. Ничто не давало спокойствие, мозги были системой, другой огромной системы. И в моих мозгах плескались вечные волны морского бриза. О мимолётной любви не было и речи, но забыть я никак не мог. Я всё ещё чувствовал свою вину, иногда мне казалось что влюблённость не прошла, и я должен искупить свою вину.

Кривому я не верил, он был скользкий тип, менял девок направо и налево. Я так не хотел, наверное я однолюб.

После завтрака, я занялся собиранием чемоданов, и между делом посматривая на мобильный телефон. Ждал весточки, письма, но ничего не было. «Абонент просит перезвонить» больше ко мне не заходило. Я снова вернулся в точку возврата. Хотелось напиться, но настроение было паршивым, а от выпивки становилось ещё хуже. Я взял одну единственную рубашку на вечер, аккуратно кинув её на диван и услышал свист телефона.

«Мне нужна помощь, помоги.»

Это была она. И снова сердце застучало бешено и не нормально. Я попытался проигнорировать. Носки были чёрного цвета, и белого, а ещё зелёные от adidas.

«Если не можешь помочь, я всё пойму».

Я прочитал следующие сообщение, и перезвонил. Сердце ёкало в ожидание её голоса. Изменилось оно или холодное по прежнему.

– У меня проблемы, Иван. – первым что сказала она.

– Что случилось? – спросил я.

– Мне нужна пара тысяч, желательно сегодня, завтра крайний срок.

– Для кого крайний? – я ожидал что она попросит денег.

– Для меня.

Я немного подумал, и сказал.

– Хорошо, сколько тебе надо.

– Три тысячи, Вань. Ты милый, знаешь об этом?

– Где тебе их передать? – спросил я, не задумываясь о том что делаю.

– Давай в том самом кафе, – сказала она.

– Хорошо, через час.

Я спустил в унитазе воду, нашёл три тысячи и бросил три купюры на стол, и нисколько не сомневаясь и не задумываясь в правильности действий. Как любой пиздострадалец, я всегда руководствовался другим местом, или же словами Холмса. «Джентльмен не должен думать о риске, когда женщина просит его о помощи».

Через сорок минут, я пришёл к тому месту, где мы когда то пили кофе. Её нигде не было, ни в кафе ни на улице. Простояв ещё десять минут, я увидел со стороны парка, её медленную, но уверенную фигуру. Уяснить я не силах тогда, и не в силах теперь, отчего такие девицы, привлекали меня более чем спокойные мышки. Огнедышащий дракон с повадками суки и стервы, она меня подцепила, а потом выкинула как использованного червяка с наживки.

– Почему ты мне решил помочь? – спросила она, когда ей протянул три купюры.

– Неважно. А почему ты обратилась ко мне? – спросил я.

– Ты не задаёшь лишние вопросы, – она закурила. Глаза её были красны и пылали страстью.

Она была права. Но мне хотелось спросить и узнать, но я молчал.

– Не понимаю, что у нас не получилось, – шепнула она и выдохнула тяжело дым.

Я конечно знал, но молчал.

– Отдавать смогу по частям, иначе никак.

– Хорошо, – сказал я и она ушла туда, откуда появилась.

Возвращаясь назад, домой, я думал и думал, для чего ей они понадобились? И всё же я питал к ней самые добрые чувства, и вправду болван.