Читать книгу Титан: Возвращение - Ивар Рави - Страница 1

30 апреля 1945г, квартира рядом с бункером Гитлера

– Гарри, твой фюрер может рассчитывать на тебя?

– Heil Hitler! – вытянулся в струнку Гарри Менгерхаузен, личный охранник главы нацистской Германии, унтерштурмфюрер СС.

– Как там наши гости, понравилось им изображать меня и Еву? – Спрашивавший был человеком невысокого роста с характерным жидким клочком усов под хищным носом.

– Мой фюрер, – эсэсовец щелкнул каблуками, – на них ваша одежда и одежда фройляйн Евы. Я даю им с кофе таблетками доктора Шаффера, они спокойны и уверены в себе.

– Пусть мои генералы считают, что я подавлен и поэтому никого не принимаю. Приказы они получают через тебя, а приказ один: держаться любой ценой. Когда русские возьмут Берлин, ты знаешь, что делать. Прояви послушание, когда тебя возьмут. Ты просто телохранитель, в войне не участвовал, тебя не за что арестовывать и судить. Я верну Рейху его величие, начав триумфальное наступление с чужих берегов. Судьба Рейха, Гарри, в твоих руках: если враги не поверят в мою смерть и смерть фройляйн Евы, за нами начнется охота. А это не даст возможности залечить раны и вернуться победителем.

– Мой фюрер, – Гарри снова вытянулся в струнку, – фройляйн Ева будет «отравлена», а вы «пустите пулю себе в голову».

– Именно так, мой мальчик, – Гитлер порывисто обнял унтерштурмфюрера, целуя в обе щеки, – совсем хорошо, если опознание трупов будет немного затруднено. Наши враги не дураки, нужно усложнить им задачу. Не скупись на слезы, «оплакивая» меня, врагам хорошо известно, что ты мне дорог как родной сын. От успеха твоей роли, зависит будущее Рейха, который окажется в неоплатном долгу перед тобой. Сейчас иди в бункер, твое отсутствие будет подозрительно. Тыловые крысы-генералы сдадут меня, чтобы спасти свою шкуру.

Еще раз щелкнув штиблетами, Менгерхаузен покинул квартиру.

– Нам пора, – Гитлер в последний раз посмотрел в окно: через дорогу были видны солдаты вермахта, готовившие последнюю линию обороны. В сопровождении четырех эсэсовцев фюрер вышел из подъезда и сел в машину. Два бронетранспортёра спереди и сзади, составляли часть сопровождения. В отдалении стояли еще четыре мотоциклиста.

– В Киль, – отдал он приказ водителю, и вся колонна покатила на запад, подальше от наступающих русских и их союзников. Там, на приличном отдалении от берега, его ждала экспериментальная субмарина. Ее бортовой номер отсутствует даже в записях немецких судостроительных верфей. Даже командующий флотом Карл Дениц не знал именно об этой лодке. Экипаж субмарины набирался тайно из числа «пропавших без вести» подводников. Из заложенных передовых подводных лодок тип XXI, только две лодки были спущены на воду. Только две по официальным источникам: третья лодка, получившая простое название U-IV, осталась абсолютно секретной. В ее названии зашифровано «четвертый рейх», и только круг лиц, которых Гитлер решил эвакуировать на ней, знал о существовании субмарины.

Триста километров от Берлина до Киля колонна преодолела ближе к утру. Четверо эсэсовцев вместе с Гитлером сели в шлюпку. Лодка должна всплыть в заливе Киля ровно в шесть утра, до назначенного рандеву оставалось около получаса.

– Дойчланд, – прошептал человек, ввергнувший мир в кровавую бойню, унесшую десятки миллионов жизней, – мое сердце обливается кровью, но я вернусь!

Шлюпка с пятью беглецами на борту пошла навстречу субмарине странного типа, всплывавшей в заливе Киля. Спустя два дня из норвежских и испанских портов начнется массовое бегство нацистов: Гитлеру докладывали о такой подготовке со стороны высших чинов Рейха. Первой реакцией было расстрелять трусов, но Ева, его милая Ева Браун, подсказала, как лучше воспользоваться этой ситуацией, опередив бегущих на пару дней. И он, и Ева понимали, что многие не поверят в его смерть и заподозрят бегство.

Любое судно или подлодку, вышедшую из портов Норвегии, Германии или Испании в последние дни рано или поздно опознают и отследят ее маршрут. Именно поэтому секретная субмарина U-IV не подошла к порту Киля, Гитлер рискнул выйти в море на утлой шлюпке, чтобы сохранить скрытность. Ева, его самые надежные друзья, среди которых несколько ученых, доктор и взвод отборных эсэсовцев находились в субмарине уже почти неделю. Выйдя в открытое море, субмарина поднималась для рециркуляции воздуха, а затем скрытно входила в залив, пользуясь бесшумными электромоторами.

Их шлюпка пристала к субмарине, и в полной тишине Гитлер с охраной перебрался в подводную лодку, где был встречен радостной Евой Браун. Капитан Фриц Мольтке получил приказ начать движение. В своей каюте Гитлер устало откинулся на койку: ему казалось, что он предусмотрел все: захватчики найдут трупы его и Евы, двойнику даже пломбы поставили соответственно медицинской карте Гитлера (дантиста потом расстреляли, чтобы избежать огласки). На субмарине запас продуктов для перехода через Атлантику. Торпедные аппараты пришлось снять, чтобы освободить дополнительное пространство для размещения людей и продуктов. Единственное, с чем категорически не согласился капитан Мольтке – убрать 105-мм орудие с надстройки.

Гитлер задремал, ему снилось, как он триумфально въезжает в Берлин и проходит под Бранденбургскими воротами, где его ждет отреставрированный Рейхстаг. Субмарина набрала ход и вышла из залива. Впереди лежал открытый океан.

Но ни капитан Мольтке, ни тем более Гитлер не могли предвидеть, что в районе Бермудских островов субмарина потеряет ориентацию в пространстве, компасы сойдут с ума, непрерывно вращаясь, а сама лодка просто потеряет ход.

Исчерпав запас кислорода, немцам пришлось всплыть совсем рядом с берегом, который капитан Мольтке определит как греческий. Пройдет около недели, прежде чем ученые, сопровождавшие Гитлера, вынесли свое заключение: они оказались в далеком прошлом, в эпоху окончания ледникового периода. Жестокий извращенный ум Гитлера сразу осознает выгоду случившегося: теперь он может строить свой Рейх опережая конкурентов на десятки тысяч лет!

* * *

Вначале небо изменило цвет на одном участке с небесно-голубого на лилово-красный, словно там, высоко в небе, кто-то разлил краски. Яркая светящаяся точка выскочила из этого лилово-красного участка, устремляясь на север. Дитрих проводил точку глазами, сожалея, что, по всей видимости, метеорит упал слишком далеко на севере, туда, где ледник еще силен и не отступил далеко на север. Он вернулся в помещение: что-то среднее между дворцом и казармой, выстроенное из грубого песчаника. Правая часть дворца служила резиденцией его отцов вот уже больше ста сорока лет, а левая традиционно отводилась под стражу и остальную челядь. Такой порядок выстроил еще их прапрадед Адольф.

Историю появления прапрадеда в этом мире Дитрих, как и все Эрсты, знал наизусть. Проиграв войну в другом мире, их прапрадед по имени Адольф Гитлер бежал на подводной лодке и каким-то чудом оказался в мире, населенном первобытными людьми. Но их пращур был необычным человеком: он сменил фамилию на Erste (первый), начал обустраиваться на новом месте. Прадед сбежал не один: с ним была его любимая женщина, ученые, врачи и отличные воины со смешным названием SS.

Первое временное поселение они заложили на берегу моря, но Адольф Эрст расписал план, который так и назывался «Тысячелетний план четвертого рейха». По этому плану, дойчам, так называлось племя их пращура, следовало освоить и заселить земли между реками Сена и Дунай. Адольф Эрст умер, когда дойчи, продвинувшись на северо-запад, успели заложить два крупных города названные Веймар и Регенсбург. Две написанные Адольфом Эрстом книги-брошюры надолго определили вектор развития дойчей. Вторая книга называлась «Моя жизнь и борьба», в основном, в ней содержались сведения из прошлой жизни. Согласно требованиям «Тысячелетнего плана четвертого рейха», дойчам предписывалось по возможности сохранять чистоту крови, не смешиваясь с местными дикарями. Если верить записям Адольфа, в этот мир попали семьдесят восемь дойчей, из них только двадцать семь женщин. При жизни Адольфа дойчи не брали в жен местных женщин. Теперь, по прошествии стольких лет, даже в жилах самого Дитриха I рода Эрстов текла четверть крови аборигенов.

Резиденция Эрстов находилась в Веймаре: каждые пять лет отец Дитриха – Генрих II проводил перепись населения своего фюрлянда. Последняя перепись показала, что всего в фюрлянде живет двадцать четыре тысячи триста человек. Есть еще дружественные местные племена, обитавшие к юго-западу, но уровень развития не давал права их отнести к дойчам. Наказ Адольфа Эрста, чтобы в каждой семье рождалось как можно больше детей, соблюдался свято. У самого Дитриха семеро братьев и две сестры, и все младше него. После смерти Адольфа, его сын Германик I объявил все земли дойчей фюрляндом, разрешив брать в жены столько женщин, сколько мужчина посчитает нужным. Такая политика уже при его жизни привела к тому, что количество дойчей со светло-серым цветом кожи начало стремительно расти.

Сын Германика I, Германик II пошел еще дальше, принимая в подданство целые племена сумевшие освоить язык дойчей. При нем Веймар и Регенсбург стали городами, обретя все необходимые атрибуты: крепостные стены, ратушу, казармы для воинов. Дед Дитриха, Генрих I, продолжил политику отца, осваивая новые территории. При нем разведение лошадей и другого скота стало одним из приоритетных задач. Он довольно поздно женился, когда родился его первенец, отец Дитриха Генрих II, Генриху I исполнилось пятьдесят лет. Сейчас отцу уже восемьдесят, а самому Дитриху недавно исполнилось двадцать семь. Он тоже был женат, жена родила двойню мальчиков, которых он назвал Гансом и Фрицем, вычитав эти имена в письменном труде своего пращура.

Отец оставался главой фюрлянда, но все чаще поручал проведение Совета ему. Также

фюрлянда должен был подробно записывать в «Хроники IV рейха» все события, которые могли иметь глобальное значение. Подойдя к книжному шкафу, Дитрих достал рукописный фолиант, на титульной обложке которого значилось: «Хроники IV Рейха». Придвинув канделябр со свечами, достал перо и чернильницу, открыл последнюю заполненную страницу. На несколько секунд задумавшись, аккуратно вывел дату: 22 января 154 г. А.Э. Летоисчисление шло с третьего года после попадания в этот мир, когда их пращур взял себе имя Адольфа Эрста.

Дитрих внес запись, гласившую о странном изменении цвета неба, и о метеорите, который, судя по всему, упал на севере. Он подошел к окну и выглянул: на четверть видимого небосклона небо по-прежнему оставалось лилово-красным. Будь ученые живы, они могли бы это объяснить. Они, конечно, постарались передать свои знания, но каждое новое поколение часть знаний теряло не находя им практического применения. Положив книгу на место, Дитрих открыл небольшой ящик в шкафу и вытащил оттуда пистолет. Когда-то у дойчей было много таких, были и совсем крупные, но патроны закончились, и оружие стало бесполезным. Вытащив магазин, Дитрих выщелкнул в руку четыре патрона: все, что осталось от наследия предков. Отец отдал пистолет ему недавно, когда стал чувствовать себя хуже. В кузницах Веймара и Регенсбурга пытались воссоздать похожее оружие, но так и не смогли. Выстрелы разрывали стволы, калеча стреляющих, и двадцать лет назад Генрих II официально запретил попытки создать такое оружие. Но пистолет для меня сохранил, – с теплотой подумал Дитрих.

Но вот что хорошо удалось кузнецам фюрлянда, так это доспехи и оружие. И хотя вокруг земель дойчей не осталось серьезных противников, а дикари разбегались, не выдержав обстрела из больших луков, дойчи ежедневно тренировались по записям, оставленным предками.

* * *

– Я ныряю в Рубинаду, им туда нельзя, – хрипло отозвалась пилот, и в следующую секунду в кабине стало темно.

– Рубинаду прошли, – голос Наты заглох в моих ушах, звук мощного взрыва проникла даже внутрь звездолета. Одновременно со взрывом, звездолет швырнуло с такой силой, что от перегрузки я потерял сознание. Не знаю, как быстро пришел в себя, но сразу пожалел, что не умер, не приходя в сознание, потому что весь потолок и стены были в красных сигналах, а в ушах стояли вопли девушек:

– Мы падаем, Ната, сделай что-нибудь!

– Мы падаем на планету без торможения!

– Ната!!!

Глаза закрылись, будто их придавило целой тонной веса. Я чувствовал, как меня несут по воздуху, словно воздушный шарик, открыть глаза сил нет. Скоростное падение создавало эффект невесомости. Меня прихватили ремнями, и секунду спустя послышался шум рвущегося металла. Невероятная тяжесть знакомая по недавнему старту звездолета навалилась на плечи и все тело.

– Макс Са не вернется, – прошептал, ощущая руку Наты на своей. Я обманул свой народ, пообещав им вернуться, а сейчас нахожусь черт знает где, не имея сил даже открыть глаза.

– Никто не вернется, – словно сквозь туман до меня доходили слова девушки, – «Рубинада» взорвалась, звездолет падает на планету, я успела донести тебя до спасательной капсулы и отстыковаться.

Прошла целая минута, прежде чем я обрел способность нормально воспринимать происходящее. Давление на организм уменьшилось, даже появилась некоторая легкость, словно капсула проваливалась в воздушную яму.

– Как взорвалась, о чем ты говоришь? – прохрипел я, пытаясь осмотреться в слабом свете капсулы. Слева от меня в коконе из пластичного материала повторяющего контуры человеческого тела находилась пилот звездолета. В точно таком же полувертикально установленном внутри спасательной капсулы коконе находился и я. Как они крепились, мне отсюда не видно.

– Думаю, залп из плазменных турелей крейсера вызвал возмущение нейтрино, и портал схлопнулся, – голос Наты звучал ровно, словно заказывала себе обед в ресторане. Две капсулы справа от меня и одна слева от Наты пустовали.

– А девушки?

– Я не могла успеть спасти всех, времени практически не было. Еле успела дотащить тебя и дать ускорение, когда «Рубинада» взорвалась. Думаю, взрыв частично повредил капсулу, мы падаем со слишком большой скоростью.

– Так сбрось скорость, ты же пилот.

– Капсулой управляет искусственный интеллект, скорость принятия решений и поиск оптимальных вариантов у ИИ выше на триста процентов, доверимся ему.

Я промолчал, она из другого времени, у них цивилизация ушла намного дальше. Получается, что я вернусь куда быстрее, чем обещал своему народу. Где-то из подсознания выплыли слова Наты про сигнатуры необходимые для точного временного перемещения.

– Мы же падаем на планету в моем мире, в мое время? – уточнил я, чтобы быть уверенным на все сто.

– Мир твой, а вот по времени могут быть небольшие расхождения, – без энтузиазма отозвалась Сорока.

– Насколько сильные расхождения? – почувствовал, как холодок прошел по спине. – Ты же говорила, что установила сигнатуры.

– Перед вылетом сигнатура была установлена, но это временно-пространственная метка твоего мира. А вот вторая сигнатура уже чисто временная точка для возврата в то же время. Ее я только начала устанавливать, когда появился крейсер франко-германской Унии. И мне пришлось удирать, чтобы нас не распылили на атомы.

– А если бы вы не прилетели, мать вашу, все оставалось бы на своих местах, – зло процедил сквозь зубы, начиная ненавидеть эту плоскогрудую девицу.

– Давай, ты не будешь вести себя как архаичные мужчины твоего времени, – неожиданно зло ответила Ната, – ты вернулся в возраст, когда впервые пересек «Рубинаду», ты жив, и более того, никто больше не сможет попасть в этот мир через портал в космосе. Сейчас мы приземлимся, и я определю временное расхождение, если оно есть.

Хорошо, сучка, – подумал я, – сейчас мы приземлимся, и я тебе покажу, как архаичные мужчины моего времени ставили сучек на место!