Читать книгу Титан: Возвращение - Ивар Рави - Страница 7

Костер догорел, приподняв голову, я видел только струйку дыма. Осторожно, чтобы не разбудить Нату, выбрался из-под шкуры, чтобы подкинуть хвороста. Под кучей пепла всегда сохраняются тлеющие угли, раздув их, можно получить огонь не тратя энергию дезинтегратора. Немного разгреб угли, пока не увидел красные угольки: подложив хвороста, раздул, чтобы угли раскалились. Первые язычки пламени несмело лизнули ветки, а через пару минут уже пожирали мое подношение. Когда огонь разгорелся, приволок корягу, что вытолкнуло вместе со льдом. Этого хватит, чтобы пару часов была пища для огня.

Аккуратно залез под шкуру, случайно коснувшись щеки Наты: девушка съежилась от прикосновения, но не проснулась. Сон не шел, вместо него из памяти всплывали картинки из прошлой жизни, едва закрывал глаза. Воспоминания были настолько четкими, словно я заново проживал свою жизнь.

Я со своим напарником Михаилом находился на борту международной космической станции на орбите Земли, когда мы пролетели сквозь непонятное свечение и оказались в другом временном пространстве. Михаил погиб, пытаясь починить повреждение, причиненное нам космическим мусором. Мне не оставалось другого выбора, кроме как приземлиться на ставшей чужой Земле. Альтернативой было умереть на станции от голода и обезвоживания.

На Землю попал в аварийно-спасательной капсуле «Союз», приводнившись на море, и течение вынесло меня на берег, который позднее я определил как южный берег Турции. Мне удалось прихватить со станции запас продуктов, медикаментов и немного одежды. В связи с ограниченным пространством многие вещи пришлось оставить на станции.

Начал понемногу обживаться на новом месте, но угнетало отсутствие людей. И вот однажды я спас от рук дикарей-людоедов племени Канг троих подростков: Нел, Рага и Бара из племени Луома, уничтоженного более сильными неандертальцами. Нел стала моей женщиной, а ее братья – моими соплеменниками-Русами. Мы прожили на берегу бухты, куда течение принесло мою капсулу, два года. Потом я принял решение плыть на плоту вдоль береговой линии, спускаясь к юго-востоку.

В бухте жило племя Гара, там и был заложен Плаж, мое первое поселение.

Ната во сне заворочалась и спросила сонным голосом:

– Макс, пора вставать?

– Нет, еще есть время, спи.

Мои мысли вернулись к воспоминаниям:

Мои жалкие попытки прогрессорствовать не имели особого успеха, пока не появились Тиландер и Лайтфут. Они были из пропавшего звена «Эвенджер», эту историю в «Звездном» знали все. Лайтфут оказался потомственным металлургом: у нас появилась великолепная сталь, основа наших будущих побед. Тиландер был матросом, любителем парусных яхт и шхун.

Мы строили, воевали, принимали новые племена под свое покровительство. Во время испытания мореходных свойств нового корабля в тростниковой лодке были обнаружены юноша и девушка в бессознательном состоянии. Это оказались наследники Ондона, города, как мы узнали позже, построенного моряками английского парусника «Аталанта». Алолихеп стала моей женой, что дало мне формальный повод претендовать на престол Ондона, полученный мной в результате войны и дипломатии.

У меня рождались дети, появились даже приемные сыновья – неандерталец Санчо и кроманьонец Бер, ставшие моей опорой и надеждой. Встреча с профессором Александровым на южном побережье Франции перевернула все: именно он сумел меня убедить, что будущее – за Европой и перенести свою столицу в Европу. Так был заложен город в устье реки Роны, получивший название Максель.

Не менее удивительной оказалась и история самого профессора, физика-ядерщика, выкраденного из Мадрида агентами ЦРУ в 1985 г. В бессознательном состоянии профессор свалился в воду в тумане и оказался на восточном побережье Испании. Мужчина не растерялся и пошел на север, где обрел новый дом и семью в небольшой племени дикарей, живущих у Роны.

Максель, основанный рядом с селением Александрова, разрастался, моя тяга к приключениям привела меня к берегам Италии, где я наткнулся на большое поселение племени Урха. Именно здесь, как оказывается, осели похитители Александрова: агенты ЦРУ Джон Картер и Пабло Мендоса. Усыпив мою бдительность, во время второго визита в племя меня и Тиландера захватили, перебив моих воинов и матросов. Умер и Лар, атаковав берег в безумной попытке спасти Тиландера. Бер, отправленный мной за помощью, получил тяжелое ранение, и его, умирающего, выходила волчица. Оправившись от ран, Бер, понимая, что время упущено, вернулся в племя Урха, чтобы в одиночку вызволить меня.

Санчо, мой приемный сын-неандерталец, оставшийся в Макселе, смог получить мой ментальный призыв. Вместе с Михой и Малом они организовали спасательную операцию, увенчавшуюся успехом. Но цена победы оказалась несоизмерима высока: пятьдесят Русов и мой военачальник Лар поплатились жизнью за мою недальновидность. Оправившись от понесенных потерь, мы совершили полное обследование берегов Средиземного моря, чтобы убедиться в отсутствии врагов. И тут нас ждало полное разочарование: нашелся враг, коварнее и подлее которого придумать невозможно.

На греческом берегу, в бухте, где расположатся Салоники моего старого мира, нас обстреляли из орудия, а на дне моря затонула субмарина. Субмарина со свастикой на бортах, этим зловещим символом нацизма. Чтобы сразиться с таким сильным врагом наших сил было недостаточно. Мы ушли в открытое море, дав себе слово вернуться через год и уничтожить в зародыше нацистскую тварь.

А потом… Потом прилетел звездолет «Последний шанс» с тремя девушками на борту, и я узнал многое. За двадцать два года моей жизни в каменном веке мой старый мир ушел в развитии на сотни лет. Земля была истощена, и люди искали новые планеты для расселения человечества. Мир поделился на Унии – союзы, основанные на общности интересов и национальной принадлежности. Мне предстояло встретиться с Галактическим Советом и подтвердить наличие цивилизации Русов, чтобы экспансия на мою планету не стала неотвратимой.

Ната снова заворочалась во сне, что-то невнятно пробубнив. Восток уже заалел, еще полчаса и можно вставать.

Но экипаж Наты вел двойную игру: по выходе из портала, именуемом «рубинадой», нас ждал крейсер франко-германской Унии. Дальнейшее, в случае нашего захвата, пошло бы по их сценарию. Я и Ната, тоже относящаяся к Унии Славянского Союза, просто исчезли бы, а Галактическому Совету доложили бы, что на планете нет цивилизации. И франко-германская Уния получила бы планету в свое распоряжение, как еще раньше такую планету получила Англосаксонская Уния.

Конечно, мне не хотелось присутствия на своей планете даже родственного Славянского Союза: но выбор предложили не особо богатый: признав себя гражданином Славянского Союза, я получал десять процентов всей территории планеты, которые могли изолировать от остальной ее части. Я даже определил для себя эти десять процентов – вся Европа, Средиземное и Черное моря, Кавказ и часть Ближнего Востока, как раз укладывались в те самые десять процентов.

– Ната, вставай, – слегка потормошил девушку.

Это ее мгновенная реакция на мое «удирай» спасла нам жизнь на орбите. В противном случае, сейчас на этой планете господствовали бы французы, немцы и примкнувшие к ним. Крейсер совершил ошибку, открыв по нам огонь, пока Ната ныряла обратно в «рубинаду». Плазменные потоки активизировали нейтрино, и портал схлопнулся, вызвав взрыв, разнесший «Последний шанс» на атомы. Ната успела дотащить меня до спасательного модуля и отстыковаться, прежде чем звездолет взорвался. Мы приземлились на Фарерских островах, живые и невредимые, но спустя сто пятьдесят лет с момента моего отлета из Макселя.

– Мне снился сон, что я мамой гуляю по берегу озера. А там белые лебеди в воде. Мы их кормили, – протирая глаза, Ната потянулась и встала.

– А ты вообще спал?

– Спал, но часто просыпался. Давай, умывайся, позавтракать мы можем и батончиками, с утра мясо – не лучший вариант. Я пока соберу наши вещи, чтобы мы могли выступать. Нам предстоит очень долгий и опасный путь, путешествие по льду, можно считать легкой разминкой.

– Я быстро, – Ната как серна стала карабкаться наверх. Я тщательно изучил карту планеты, касающуюся части Северной и Западной Европы. Если мы не сбились с пути, то до южной оконечности Норвегии около пятисот километров. Потом нужно взять на северо-восток, порядка трехсот километров до места будущего Осло, и снова свернуть на юг, чтобы, пройдя около пятисот километров, дойти до острова Зеландия. Но так как сейчас уровень Мирового океана куда ниже, чем в времена современных карт, скорее всего, Зеландия не остров, а часть материка. Через Зеландию на Оденсе, это двести с копейками километров, и мы в Западной Европе. Впереди раскинутся земли, которые через несколько тысяч лет будут считаться землями балтов и венедов, предков будущих славян. С территории Дании до Макселя примерно полторы тысячи километров, но это по прямой. На пути лежат непроходимые леса, болота, озера, реки. Еще в спасательном модуле мы несколько раз чертили путь к Макселю: по самому краткому маршруту уже получалось две с половиной тысячи километров. Но в реале, с учетом ландшафта, а также мест обитания племен дикарей, расстояние легко перевалит за три тысячи километров. За тринадцать тысяч лет ландшафт Земли мог сильно измениться: нам могли встречаться на пути горные пики или глубокие каньоны, которых на карте у нас уже исчезли. Это не говоря уже о болотах, которые в период неолита простирались на сотни километров.

Даже если чудом нам удастся все время идти по прямой – это не путешествие по чистой ледяной поверхности. Больше тридцати километров в день не пройти даже в удачный день, а ведь еще нужно охотиться, разводить костер, искать место для ночевки. Кто-то может подвернуть ногу или просто захворать: по реалистичному сценарию в день мы будем проходить в среднем километров по двадцать пять. Это не считая тех дней, когда по тем или иным причинам придется отдыхать: невозможно находиться в пути четыре месяца без отдыха. Плюс, у нас плохо с оружием, значит, охота может быть затяжной. А еще со мной девушка, для которой дикая природа – красивая голографическая картинка.

– Макс, о чем ты задумался? Я тебя зову в третий раз, – Ната встала рядом, – думаешь, я не смогу преодолеть такой путь?

– Дело не в тебе, милая, на такое расстояние я не ходил даже сам, тем более, с таким слабым вооружением. По расчетам, нам должно хватить полгода, чтобы добраться до Макселя. Но даже с Санчо путь втрое короче мы преодолели за полгода: в пути встречаются непредвиденные обстоятельства.

– У нас есть дезинтеграторы, мы современные люди, справимся, – Ната вытащила из своего вещмешка два батончика.

– Двадцать выстрелов – это практически ничто, используем дезинтеграторы только в крайнем случае. Будем двигаться вдоль побережья: всегда можно поживиться дарами моря, и ниже риск наткнуться на хищников в лесу.

Пару минут ушло, чтобы расправиться с батончиком: солнце уже поднималось над горизонтом, предвещая теплую погоду. По ощущениям сейчас примерно пять-шесть градусов тепла, и чувства холода как такового нет. Закидав тлеющие угли снегом, скомандовал скорее самому себе:

– Пора в путь!

Пройдя около километра на юг, мы уперлись в скалы, входящие в море: это не Средиземное море, здесь не предвидится легкой прогулки по берегу. Я и забыл, что вся территория Норвегии – сплошные фьорды и скалы. Придется уходить вглубь континента, потому что западный берег Норвегии, сплошная горная гряда, изрезанная фьордами.

Дурная голова, ногам покоя не дает, это точно сказано про меня: взобраться наверх в этом месте было реально, если иметь навыки альпиниста. Пришлось возвращаться назад на место ночевки, только там обрывистый берег был достаточно пологий, позволяя легко подняться наверх, после чего мы пошли дальше на юг, ориентируясь на солнце в просветах между елями и соснами.

Идти по лесу оказалось тяжело: сотнями лет никто не убирал сухостой и хворост, периодически встречались такие буреломы, что мы тратили по полчаса, обходя такие преграды. Ноги утопали в тридцатисантиметровом снегу, цеплялись за скрытые корни и ветки. Уже через два часа Ната выбилась из сил: забрал у нее вещмешок, отдав ей копья. Еще примерно через час, мне пришлось объявить привал, понимая, что нет сил идти вперед.

– Километров десять прошли? – тяжело дыша, Ната уселась рядом.

– Сомневаюсь, это не лед, по которому мы шли с островов. Чем южнее, тем легче: снег растает, и будут видны звериные тропы. А так, мы идем наугад, зачастую попадая в глубокие снежные ямы.

– Будет тяжелее, чем я думала, – улыбнулась девушка, – но раз ты со мной, я ничего не боюсь.

– Снег и лес – не самое страшное. Сейчас время, когда начнут просыпаться бурые медведи, а волки особенно голодны. Да и дикари, скорее всего, нам не раз встретятся на пути, – заметив, как помрачнело лицо девушки, добавил, – правда, для нас это не так страшно, я попадал в ситуации и похуже. Ну что, пойдем дальше?

– Пойдем, – согласилась девушка, вставая.

Временами попадались небольшие прогалины, где снег уже начал таять. Водонепроницаемые сапоги комбинезона-скафандра отлично держали ноги в сухости, не пропуская воду. Когда солнце миновало зенит, объявил короткий привал. Костер решили не разжигать: еще на берегу я подобрал два осколка кремния, валявшихся в изобилии. При соударении с ножом или копьем искрило знатно.

– Покушаем сушеное мясо без огня, огонь разведем, когда остановимся на ночлег.

С некоторой запинкой, Ната кивнула:

– Я не особо голодна, но сделаем, как ты говоришь.

Сушеное мясо ей не понравилось, шашлык был вкуснее, призналась девушка, покончив с небольшим ломтиком.

Следующие четыре часа, пока не начали опускаться сумерки, мы героически боролись с глубоким снегом, ветками и буреломом, встречавшимися на пути. Наткнувшись на огромную упавшую сосну, чьи корни вывернули несколько кубов земли, образовав солидную яму, решил остановиться на ночлег. Пока Ната собирала хворост, нарубил ножом лапник, чтобы выстлать яму. Набрав пригоршню сухой хвои с упавшей сосны, начал высекать искры, чтобы развести огонь. Хвоя вспыхивала быстро, но мокрый хворост не желал гореть. Наступила ночь, прежде чем хворост разгорелся, давая защиту и тепло.

Обжарив кусочки мяса на прутике, протянул Нате: девушка с удовольствием вонзила свои белые зубы в кусок мяса. Я усмехнулся, вспоминая ее первую реакцию на мое предложение животной пищи.

– Очень вкусно, – поделилась девушка, – а ты что не ешь?

– Сейчас поем, – я подготовил второй шампур из прутика, протягивая его над огнем. Где-то очень далеко послышался волчий вой, заставив Нату замереть.

– Что это было, Макс?

– Волки.

– В моем времени их не осталось, только в специальных резервациях, мы на них смотрели через камеры.

– Здесь их навалом, и это они, скорее всего, будут смотреть на нас через свои «камеры», – пошутил я, принимаясь за еду.

– Они не придут на наш костер? – Ната передвинулась ко мне ближе.

– Они далеко, и сейчас у них гон, секс для них важнее еды. Это выла волчица, давая понять самцам, что готова к спариванию. А костер их, скорее, отпугнет, чем привлечет.

Из всего сказанного мной Ната со свойственной женщинам логикой выделила основное: «готова к спариванию». Именно так я понял ее взгляд, но проигнорировал его по двум причинам: слишком холодно, и я чертовски устал.

– Нам придется дежурить по очереди, чтобы костер не погас. Я лягу спать, а ты карауль, утренние часы самые тяжелые и опасные. Как почувствуешь, что тебя клонит в сон, разбуди меня.

– Хорошо, а может, я подежурю до утра, а ты выспишься? – предложила Ната.

– Мне хватит пары часов. Не забывай, что я снова молод и полон сил. Иди сюда, – чмокнул ее в щеку, – покажется что-то странным, сразу буди меня, не пытайся геройствовать.

– Хорошо, не буду, – улыбнулась Ната, вытаскивая дезинтегратор.

– И не отходи по нужде, а не то волк схватит тебя за беленькую попку, – увернувшись от удара, завернулся в кусок шкуры. Нужно выспаться, чувствую, как натруженное тело молит об отдыхе.