Читать книгу Сенсация - Ивлин Во, Ивлин Во - Страница 7

Наскоро пообедав, Уильям отправился попрощаться с бабушкой. Она взглянула на него скорбными, безумными глазами.

– Едешь в Лондон? Вряд ли я доживу до твоего возвращения. Оденься потеплее, дорогой.

В солнечной спальне миссис Таппок царила вечная зима.

Его провожали все, кто стоял на ногах. Присциллу душили слезы раскаяния. Няня Блогс выслала ему из своей комнаты три золотых соверена. Автомобиль тети Энн должен был довезти его до станции. В последнюю минуту туда попытался юркнуть дядя Теодор, но его заметили, схватили и увели.

– Хотел повидать одного знакомого с Джермин-стрит, по делу, – тоскливо бормотал он.

Поездка кого-либо из Таппоков в Лондон всегда бывала событием нешуточным, а в случае с Уильямом трагическим, как похороны. По крайней мере дважды по дороге на станцию и затем дважды по пути в Лондон Уильям с трудом поборол искушение вернуться. Зачем, в самом деле, он спешил в этот ужасный город? Чтобы подвергнуться словесному или даже физическому нападению (что он, собственно, знал о темпераменте лорда Коппера?)? Мужество, однако, победило, и Уильям решил одолеть врага хитростью. Лорд Коппер был всего-навсего горожанином и вряд ли мог отличить барсука от сойки. Почему он должен был верить не Уильяму, а каким-то вздорным графоманам (в газету, как известно, пишут одни только ненормальные)? Когда поезд подходил к Уэстбери, Уильям мысленно репетировал сцену, в которой он стоял, расправив плечи, посреди редакции «Свиста» и бросал вызов доктринерской зоологии Флит-стрит – он, Таппок, по трем линиям ведущий свой род от Этельреда Нерешительного, полноправный пятнадцатый барон де Тапп, гордый, как принц, простодушный, как крестьянин. «Лорд Коппер! – говорил он. – Никто не вправе называть меня лжецом безнаказанно. И я заявляю: да, сойка впадает в спячку!»

Он навестил вагон-ресторан и потребовал виски.

– Мы сейчас подаем только чай, – сказал официант. – Виски после Рединга.

После Рединга Уильям сделал вторую попытку.

– Сейчас мы подаем обед. Я принесу виски вам в купе.

Когда виски наконец принесли, Уильям пролил его себе на галстук, а официант получил один из соверенов няни Блогс, ошибочно принятый Уильямом за шиллинг. Соверен был с презрением возвращен владельцу, и все купе уставилось на него. Человек в котелке сказал:

– Дайте-ка посмотреть… Большая редкость в наши дни. Может, сыграем? Бросаю я. Орел или решка?

– Орел, – сказал Уильям.

– Решка, – отозвался человек в котелке, взглянув на монету и кладя ее себе в карман. Затем он вернулся к чтению газеты. Пассажиры продолжали буравить Уильяма взглядами, и он вновь стал терять присутствие духа. Так бывало всегда: стоило ему покинуть Таппок-Магна, как его со всех сторон обступал неведомый и враждебный мир. Обратный поезд был в десять часов вечера, и никакие силы не заставили бы Уильяма пропустить его. Он встретится с лордом Коппером, откровенно все ему объяснит, попросит прощения и – со щитом ли, на щите ли – вернется десятичасовым поездом домой. После Рединга Уильям сделал ставку на смирение. Он расскажет лорду Копперу о слезах Присциллы – сердца великих людей, как известно, тают от подобных откровений. Сидящий напротив мужчина взглянул на него поверх газеты:

– Еще такие бляшки есть?

– Нет.

– Жалко.

В семь часов он прибыл на Паддингтонский вокзал, и ужасный город поглотил его.