Читать книгу Бар на окраине - Изабелла Кроткова - Страница 9

И опять мы уселись на скамейку, поставили банку и закурили. Вид у Лильки был неважнецкий. Она подняла голову и выпустила в потолок струю синеватого дыма. Потом взглянула на меня, и я вдруг обратила внимание на темные круги под ее глазами и морщинки, тщательно замазанные тональным кремом.

– Смешно, да? – вдруг засмеялась она. – Приперлись крестьяне да дворяне. Тут неподалеку фильм снимают про девятнадцатый век, вот массовка и тусуется у нас.

– Фильм?.. – вытаращила я глаза.

– Ну да. Киностудия «Мосфильм». Экранизировать решили какую-то старинную тягомотину. То ли Карамзин, «Бедная Лиза», то ли Тургенев «Тамбовская казначейша»…

Я не стала уточнять, что последнее названное произведение принадлежит перу Лермонтова. Лилька и так проявила себя эрудитом, упомянув «Бедную Лизу».

– А я смотрю, ты уставилась на них, как баран на новые ворота!

Надо же, мне казалось, Лилька с головой ушла в свое надрывное пение, а она, оказывается, наблюдала за мной.

Ну хорошо хоть, что разъяснилось происхождение мужика в армяке и иже с ними.

Певичка затушила окурок, поправила всклокоченные артистические космы и сделала прощальный жест ручкой.

– Ну давай, отсыпайся. Я смотрю, наш пострел тебя на славу угостил!

И это от нее не укрылось!.. У нее что, три пары глаз?..

Лилька скрылась за дверью, а я прилегла на узенький диванчик и укрылась пледом. Спать мне осталось часа три.

Едва я закрыла глаза, как тонкий лучик проник с лестницы и заставил вновь их открыть. Лилька неплотно прикрыла дверь, и она чуть приотворилась, пропуская свет с лестницы, той, что у входа. Я нехотя слезла с дивана и подошла к двери, намереваясь поплотнее ее захлопнуть, как вдруг услышала снаружи тихий злой шепот:

– Ты что, совсем, что ли?.. Нам что сказано было?! Не знаешь порядка?!.

Другой голос, тоже шепотом, ответил невидимому собеседнику:

– Да я только на минутку…

– На минутку! – прошипел опять первый. – А если она поймет, что к чему? За эту минутку все можем поплатиться! А время-то близко уже!..

Любопытство заставило меня встать вплотную к двери и прильнуть ухом к проему.

– Да не шуми ты! Не поймет она ничего. Она скорее всего уже забыла… Подумаешь…

– Тс-с! Ну ладно, всё. Я ему не скажу, но на будущее запомни…

Я услышала какой-то шорох и цокающие вниз по лестнице шаги.

Сон как рукой сняло. Подождав в напряжении пару секунд, я приоткрыла дверь и хотела уже высунуть в нее голову, как тут же получила этой самой дверью по лбу и, вскрикнув, отскочила в сторону.

Со всего размаху шаткую дверцу распахнул старик Прохор. Войдя, он звучно стукнул один сапог о другой, стряхивая налипший снег. Повеяло морозной свежестью.

Черт, как он не вовремя! Теперь, конечно, я уже не узнаю, кто шептался на лестнице.

– Ой, я тебя зашиб что ли, девонька?.. – запричитал дед. Я только вздохнула и потерла лоб.

Голоса говорили шепотом – и непонятно было, женский или мужской это шепот. Но какое-то внутреннее чутье вдруг сказало, что речь в разговоре шла опять-таки обо мне.

«Она не поймет…»

И эта «она» – я.

Внезапно мне стало холодно. Что же за тайну здесь от меня скрывают?..

Хотя, с чего я это взяла? Ведь шептать мог кто угодно – например, только что вошедшие или, наоборот, уходящие посетители, и шепот этот ко мне никакого отношения не имеет. Или пусть даже это были наши, например, Полина и Таня. Или Лилька и Вовка. Или те же четверо в любой другой комбинации – но ведь они могли говорить вовсе не обо мне, а друг о друге, или о Марианне, или вообще о ком угодно…

Но этот шепот будто наслоился на подслушанный в кабинете директора разговор. Он словно являлся его продолжением. Не будь того разговора, у меня бы и мысли не возникло адресовать шепот у лестницы на свой счет… А теперь я была практически уверена, что кто-то что-то замышляет, и мне ничего хорошего это не сулит.

Пожалуй, надо быть начеку.

Действие чая, похоже, закончилось, и веки помимо воли так и норовили прилипнуть друг к другу. Ладно, утро вечера мудренее. Я посмотрела на часы. Почти половина четвертого. В шесть Таня меня разбудит.

… – Арина! Ари-и-и-на!!!

– А?.. – сипло спросила я, приподнимаясь на своем ложе.

– Бар закрывается, пора вставать! – Надо мной наклонилось Танино лицо.

– Что?..

Мне казалось, я только-только прислонила голову к подушке…

– Шесть часов, – наклонившись еще ниже, шепнула Таня на ушко, и от ее шепота меня тряхнуло, как от разряда тока.

– Встаю, – ответила я, спуская ноги с дивана и нащупывая туфли.

Официантка ушла, на лестнице раздался веселый гомон голосов, среди которых я различила Вовкин и Полинин, потом раскатисто расхохоталась Лилька, голоса поднялись наверх, хлопнула дверь, и все стихло.

Я осталась в баре одна.

Натянула халат, тихонько вышла на лестницу и начала спускаться вниз. Шаги по пустынному помещению отдавались гулким эхом. Спустившись, окинула сонным взглядом зал. Натоптано до безобразия. Снег, смешавшись с грязью, превратил пол в липучее месиво. В углу валяется разбитая чашка с остатками кофе. Под стул, где сидела прекрасная барышня, кто-то смачно плюнул пару раз. Ну что за люди!.. Ладно, пора приниматься за работу.

Рядом с плевком блеснул какой-то тусклый огонек. Я хотела наклониться, но усталая спина не гнулась, поэтому пришлось присесть на корточки. Когда издававший свет предмет оказался вблизи, я не поверила глазам. Это была крупная розовая жемчужина. Должно быть, дама рассыпала шикарное колье. Щурясь в полумраке, я поднесла находку к глазам. Матовый перламутровый свет словно сочился из нее. Я и раньше пару раз держала жемчуг в руках, но эта жемчужина была необычная – большая, тяжелая и прохладная. Какая странная вещь!.. Подумав, я положила жемчужину в карман халата. А вон, под столом, где сидел мужик, подпоясанный веревкой, по-моему, еще одна! Оттуда струится такой же бледный холодный свет. Так и есть! И вторая круглая розовая жемчужина, словно сестра первой, отправилась туда же – в карман синего рабочего халата.

– Ох, грехи мои тяжкие! – говаривала порой моя бабушка, принимаясь за какую-нибудь неблагодарную работу. Сейчас, глядя на немытый зал и пропитываясь удушливым сигаретным чадом, я вспомнила эту фразу. И, вздохнув, с трудом разлепляя слипающиеся глаза, взяла швабру и начала уборку.

Через два часа я закончила мытье зала и кухни, а еще через час, вымытая и одетая в пижаму, уже лежала в своей теплой постели. Ура, сегодня понедельник, впереди два выходных! Надо съездить в торговый центр «1000 покупок» и посмотреть зимние сапоги…

Это была последняя мелькнувшая счастливая мысль.

Я провалилась в глубокий сон, как в пропасть, отсыпаясь за все пять рабочих дней сразу.