Читать книгу Ива, Антония или Вероника - Изабелла Кроткова - Страница 5

Глядя на мужа исподлобья, я слушала, как он покорно перечисляет хронологию событий.

– Вечером шестнадцатого, после того как ушёл врач, я купил тебе лекарства, ты приняла их и заснула. А наутро… Наутро я имел нахальство спросить о парне, в обнимку с которым тебя видели в кафе. Разговор вылился в скандал. Прости, Фло, но ты иногда бываешь совершенно неуправляема.

В итоге ты собралась и ушла, хлопнув дверью. Конечно, я пытался вразумить тебя, напомнить о вчерашней температуре – но, разумеется, все попытки достучаться до твоего здравого смысла оказались бесполезными. Вечером ты не вернулась. Я долго не мог заснуть и в конце концов среди ночи помчался к тебе мириться. Господи, это как страшный сон… – Алекса передёрнуло. – Ты лежала в сугробе у забора с окровавленным лицом! Я сразу же перенёс тебя в дом. С большим трудом удалось привести тебя в сознание, и ты пробормотала: «Щепнёво… Я убила человека… топором». Ты была безобразно пьяна…

– Какой кошмар… – невольно вырвалось у меня.

Алекса затрясло. Было видно, как тяжело ему даётся этот ужасный рассказ.

– Я нашёл тебя минут пять первого. Вымыл, раздел и уложил. К счастью, кровь оказалась от небольшой царапины на щеке, видимо ты просто упала. Но я немедленно вызвал платную скорую, они сделали тебе какой-то укол и увезли в больницу. Я попросил, чтобы там обязательно провели экспертизу! Утром позвонил врач и сообщил, что обнаружил в крови лекарство – антидепрессант, который в соединении с алкоголем может вызвать непредсказуемую реакцию. Вплоть до комы. Вот! – Алекс тряхнул перед моим носом какой-то бумажкой: – Врач-лаборант Беликова.

Я напряжённо нахмурила брови. Антидепрессант?.. Странно.

– А на следующий день во всех новостях объявили, что в особняке «Сорока» найден труп мужчины, погибшего от удара по голове тяжёлым тупым предметом. К несчастью, утром, очевидно, вернулась домой Яна, и через несколько минут её обнаружила домработница – Яна вся в слезах обнимала убитого, а рядом валялся топор.

Я молчала, вытирая внезапно выступивший пот.

– Три дня ты лежала ни живая ни мёртвая! – возбуждённо продолжил тем временем Алекс. – Знала бы ты, как я перепугался! Эта Беликова сказала, что возможна потеря памяти, отмирание некоторых клеток мозга… Вчера я не выдержал – забрал тебя из больницы и перевёз сюда. Я обратился к хорошему врачу, и теперь он каждое утро будет ставить тебе капельницы и проверять твоё состояние. На ночь придёт сиделка – опытная медсестра… Я созвонился с…

– Не надо подробностей, – попросила я. – Дай сигарету.

– Фло! – взмолился Алекс.

Я сверкнула глазами, и он тут же послушно протянул пачку и пепельницу.

Я закурила, чувствуя, как горячий дым, обжигая, приносит успокоение.

– Меня поддерживали только слова врачей, что состояние у тебя стабильное. Ты молодая и крепкая. Организм придёт в норму, и со временем всё восстановится.

– Хорошо бы! Пока что в моей памяти полочка с подписью «17 января» пустует. Неплохо бы её чем-нибудь заполнить… – Я выпустила дым и, поколебавшись, добавила: – Значит, ты тоже считаешь, что этого… как его… Лавровского пристукнула не Яна, а я?

Алекс замялся, потом пробубнил:

– Так ведь ты сама призналась в этом, Фло… Я думаю, что всё произошло случайно. Но не волнуйся! Никто ничего не знает. К приезду скорой ты лежала в своей кровати чистенькая, в ночной рубашке и…

– …и пьяная в стельку. И ты веришь в то, что я наплела?

Тон моего мужа неожиданно обрёл уверенность.

– Солнце моё, мы же поссорились, и ты уехала. Всем известно, куда ты отправляешься в таких случаях! В родительский дом, в «Сороку», заливать ликёром одиночество.

Это было правдой. Я имела такую привычку. И о ней действительно знали все.

– Я запираю себя там, чтобы не пуститься во все тяжкие, Алекс. Чтобы меня не понесло, – неохотно призналась я.

Алекс прижал меня к себе. На этот раз у меня не было сил сопротивляться. Мы помолчали.

– А что ты думаешь о моих сёстрах, Алекс? Ты доверяешь им?

Алекс неопределённо пожал плечами.

– Что я могу о них думать? У них очень красивые имена. Ваши родители отличились оригинальностью и вкусом.

Кто бы спорил. Тони родилась в Италии, где стажировался отец. А меня, насколько я понимаю, назвали из-за ностальгии по Флоренции, когда родители уже вернулись обратно в Россию, в этот Тьмузаср… В этот чудный городок Старицк. И если старшую дочь зовут Антонией, а среднюю – Флорой, то это налагает некую ответственность на выбор имён для последующих детей…

– Но это хотя бы имеет разумное объяснение. А вот на кой чёрт ты сам величаешь себя Алексом?

Не знаю, зачем и, главное, за что, я пыталась его задеть. Да, в нём не было мужественности и брутальности, он не мог разогнаться на мотоцикле до ста восьмидесяти километров в час, он был нудным и не слишком эрудированным. Но он был заботливым, надёжным, отчаянно влюблённым и всем этим нагонял на меня смертную скуку.

Алекс почесал нос. Он цеплял мои нервы всё сильнее, его присутствие начинало всерьёз тяготить. Я знала за собой этот симптомчик, и он являлся безусловным предвестником скорого разрыва отношений.

– Но я ведь спрашиваю не об именах, а о самих сёстрах, – заметила я.

– А что о сёстрах? Ива чуткая, душевная. Я как-то столкнулся с ней на улице, это было давно, у меня тогда был нервный срыв из-за работы – помнишь, весной?..

Я отрицательно помотала головой. Моя забывчивость, признак отсутствия любви, причинила Алексу страдание – выражение боли на миг промелькнуло на его лице.

– Так она меня внимательно выслушала, посочувствовала, врача посоветовала, – закончил он с некоторым нажимом.

Алекс нахохлился, и мне показалось, что дружеский совет встреченной на улице Ивы он ставит в противовес моему равнодушию к его нервному срыву.

– Ника… – продолжил он после слегка затянувшейся паузы. – Ну, немного вещь в себе, норный зверёк. Тони я почти не знаю…

Мой тон стал ледяным.

– А зачем ты ей позвонил, Тоньке? Зачем рассказал обо всём?

– Я был в шоке… – принялся нелепо оправдываться Алекс. – Я плохо соображал… Делал то, что надо, и всё… Это же твоя семья, Фло! Я позвонил всем, кроме Филиппа Андреевича. Вероника трубку не взяла. Но твои сёстры и так обо всём знали. Ты же сама им рассказала! Ива и Антония в один голос заявили, что ты звонила им из «Сороки» и призналась в убийстве… Филиппа Андреевича беспокоить не стал. Надеюсь, он до сих пор не в курсе твоего состояния. Ему и так нелегко…

Я пригасила сигарету и вмяла её в пепельницу.

– Ты такой правильный, Алекс, просто ужас… Только ты забыл, что отцу на меня наплевать.

Он поднял на меня непонимающие глаза. В них застыло глуповатое выражение. Меня охватило странное удовольствие от предвкушения того, как исказится от следующей фразы его добродушное лицо.

– Я хочу, чтобы ты ушёл.

Как я и ожидала, он по-дурацки нахмурил брови.

– Но Фло, ты ещё очень слаба, тебе нужно принимать лекарства по часам, а я могу быть рядом, готовить, ухаживать! И потом…

Он выговорил всё это каркающим от волнения голосом, и меня слегка замутило.

– Ты не понял, Алекс. Я хочу, чтобы ты свалил из моего дома навсегда.

– Но Фло… Я чем-то обидел тебя? Я что-то сделал неправильно? – Глаза Алекса беспокойно забегали, а выступающий кадык нервно дёрнулся.

Я пожала плечами.

– От тебя слишком много проблем, Алекс. Если бы не ты, я бы не мучилась сейчас жуткими догадками, не вытаскивала застывшие воспоминания из головы. Я бы точно знала, что не ездила в Щепнёво и никого не дубасила топором. Наши постоянные ссоры мне слишком дорого обходятся! А всё из-за того лишь, что ты скучный и вялый, как вяленая килька. И эти твои звонки… Визит Антонии отнюдь не добавил мне здоровья. Ну кто тебя просил?..

По опыту я знала, что чем корректнее обосновывать своё решение, чем дипломатичнее подбирать слова, тем дольше и неприятнее будет объяснение. Я всегда разрывала отношения резко и категорично, едва начинала чувствовать раздражение и скуку.

– А как же наше будущее?.. – проговорил Алекс опустошённо.

– «Наше будущее» – это твой банк, дорогой.

Алекс приподнялся, замешкался, не зная, куда девать глаза. Лицо его стало красным. Эдакое чудо меня угораздило подцепить в бассейне полтора года назад!

Судорожно ворочая кадыком, муж пролепетал:

– Ты это твёрдо решила, Флора? Ты бросаешь меня?..

Лицо бедняги стало ещё краснее. Казалось, от него можно без проблем прикурить мои Mellory.

– Да, – повторила я печально. – Как говорят в таких случаях, наш брак оказался ошибкой. Дай отбой сиделке, закажи мне чего-нибудь поесть и проваливай!

Не сказав больше ни слова, Алекс тяжело зашагал к выходу.

Из коридора послышался его слегка дрожащий голос, заказывающий еду из ресторана.

Затем хлопнула дверь.

Слюнявый дурак.

Таблеточки, носовые платочки, вытрем сопельки, скушаем ложечку кашки… Ах, ребёночек заболел, надо позвонить папеньке и сестричкам… Как и все остальные парни, вечно следующие за мной гарцующим табуном, он не чувствует ни моей тонкой души, ни дерзкой натуры, не разделяет моих вкусов и пристрастий. Он как безропотный слуга! А мне нужен близкий по духу человек, бунтарь и лидер, сильный и яркий.

Выпроваживание Алексея Кулакова отняло последние силы. Пожалуй, кое в чём он прав, я действительно ещё слишком слаба.

Прислонившись спиной к подушке, я посмотрела в окно, где медленно кружились белые хлопья снега.

Тяжесть опустилась на сердце.

Неужели там, в особняке, была я?

Плотный чёрный занавес по-прежнему скрывал исчезнувшее семнадцатое января. Алекс не сообщил ничего нового, он только повторил то, что я уже знала от Тони.

Ника не взяла трубку в ту ночь, но Ива-то взяла.

Пожалуй, пора услышать и её версию.