Читать книгу Всё самое плохое о моей сестре - Жаклин Уилсон - Страница 4

Я получила приглашение на вечеринку к Элайше! Я не хотела, не хотела, не хотела идти. Я не выношу Элайшу, и она не выносит меня, но поскольку моя мама сделала ей платье, я получила это приглашение.

– Я не пойду! – заявила я маме.

– О нет, пойдешь, – твердо сказала мама.

– Мам, я правда-правда ненавижу девчачьи вечеринки.

– Не глупи, Мартина, – сказала мама.

– А Мелисса не может пойти вместо меня?

– Элайша твоя подруга, дурашка.

– Нет, она мне не подруга! Она просто учится в моем классе. И я ее ненавижу.

– Ты ее не ненавидишь, просто, может быть, она тебе не очень нравится, – сказала мама.

– Вот-вот, так почему же я должна идти к ней на вечеринку, если она мне не очень нравится? Не нравится во всем, – уточнила я.

– Потому что… потому что я не хочу обидеть миссис Иванс, – сказала мама.

– А почему тебя не беспокоит, что ты обижаешь меня? – И я потопала в свою Берлогу Марти. Я забралась прямо под свою двухэтажную кровать, в мое пыльное логовище. Мой дикобраз Перси тоже прятался там. Он уколол меня, но я его простила. Я погладила его по носику, покормила маленькими шариками пыли, и он меня поблагодарил. Он сказал, что ни за что не хочет снова стать щеткой для волос и растрепанным медвежонком, который был к тому же и очень грязным, правда он и теперь такой же. Я тоже была грязная, но мне на это наплевать.

Я любила свою двухэтажную кровать. Я несколько лет выпрашивала такую, и наконец мама и папа сдались и купили мне ее на день рождения, когда у нас еще было много денег.

Конечно, я не пускала на нее Мелиссу. У Мелиссы в ее розовой, будто из сахарной ваты, спальне была ее собственная, скучная кровать. На свою кровать я пускала всяких разных друзей, но сама всегда спала на ее верхнем этаже. Я не пускала на нее никого из людей, хотя и собиралась пригласить переночевать мою новую подругу Джейдин. Она только что перешла в мою школу и очень мне нравилась. Свою двухэтажную кровать я делила с моими зверятами.

Моей самой любимой (только не говорите другим) была Уилма-кит. Она была нарисована на одеяле, которое я отыскала на школьной распродаже. Мама не хотела мне его покупать, потому что лиловое и бирюзовое не идет к моей красной комнате, и еще мама сказала, что в любом случае Уилма ужасна. Так что я купила Уилму за свои собственные карманные деньги. Днем мама скрывала ее под моим одеялом в красно-белую клетку, но ночью я ложилась на Уилму, и мы плыли на дно океана, и потом всплывали вверх, вверх – и в солнечном свете выпускали фонтан воды.

Еще у меня есть Попрыгунчик – большой белый с черными пятнами далматинский пес. Папа выиграл его для меня на ярмарке. Попрыгунчик не очень-то умеет лежать. Его ноги стоят только прямо, и он не может свернуться калачиком. Так что он очень хорош для охраны Берлоги Марти. Есть у меня еще боа констриктор Бэйзил. Я сама сделала его из старых маминых колготок и на одном конце вышила свирепую морду. Потом еще есть попугаиха Полли – она картонная, но очень ярко раскрашена и замечательно летает. А еще – коробка из-под туфель, где устроена конюшня для пластиковых лошадей. Ну вот, так на нижней кровати собирается целая толпа.

Иногда я переносила всех животных наверх, и Могучая Марта могла спать на нижней кровати совсем одна. Она должна была уменьшиться до нормального размера, и все равно ее руки и ноги вытягивались с кровати в комнату, но это не имело никакого значения. Она любила полеживать на моей двухэтажной кровати и рассказывать мне истории про всевозможные интересные места, где она побывала. Случалось, когда я не могла заснуть, она усаживала меня к себе на плечи, точно так, как папа, когда я была маленькой, и мы открывали окно моей спальни и улетали в ночь за всякими великими приключениями.

Сейчас, сидя в пыли под двухэтажной кроватью, я не вылезла бы наружу ни из-за каких приключений. Я решила, что должна прятаться здесь до того дня, который наступит после вечеринки у Элайши, – но приближалось время ужина, а каждую пятницу папа по вечерам ходил за рыбой с жареной картошкой. Я слышала, как хлопнула входная дверь, потом до меня донесся замечательный аппетитный запах – и я не смогла удержаться.

Я не раздумывая кинулась вниз. Но мама перехватила меня и тут же отправила назад наверх, потому что я вся была в серой пыли. Особенно волосы. Это выглядело немного жутковато – я была похожа на тех мужчин, которые красят себя серебряной краской и потом по субботам стоят в виде статуй в торговом центре. Интересно, могла бы я постоять как статуя, ведь люди дают этим мужчинам много денег. Чтобы потренироваться, я немножко постояла неподвижно в ванной. К тому времени, когда я умылась и стряхнула пыль с волос, моя рыба с картошкой почти совсем остыла.

– Господи! Кто это? – сказал папа, когда я вошла в комнату. – Дайте подумать… А не было ли у нас когда-то еще одной дочери, кроме Мелиссы? Давным-давным-давно. Как ее звали? Мэйзи? Мэтти?

– Это я, Марти. Пап, не валяй дурака, – сказала я, поглощая свою жареную картошку. Поверх картошки я натрясла много томатного соуса. Красный – мой самый любимый цвет.

– Остановись, Мартина, ты вылила полбутылки! – сказала мама. – Ну, перестанешь наконец дуться?

– Любой будет дуться, если ему скажут, что нужно идти на вечеринку к Элайше, – ответила я. Мне не понравилось, как мама стала искоса поглядывать на меня, то так, то эдак поворачивая голову. И прямо посреди ужина она пошла за своим сантиметром и начала меня обмеривать!

– Зачем ты это делаешь? Перестань! – сказала я.

– Стой спокойно! – сказала мама, передвигая по мне сантиметр.

– Ты же не собираешься что-то мне шить? – спросила я скрипучим от страха голосом. – Ой, мам, ведь не платье же?

– Я хочу, чтобы на вечеринке ты выглядела красивой, – ответила мама.

– Но мам, только никакого платья! Я не могу идти в платье. Теперь никто не надевает платья на вечеринки.

– А Элайша надевает.

– Да ладно, Элайша такая страшила, может, она и наденет. Но больше никто, клянусь. Просто все надевают обычные вещи – джинсы и майки, иногда, может быть, юбки, но никогда никаких платьев. Скажи ей, Мелисса. Даже ты не надела бы платье на вечеринку, правда?

Сияя глазами, Мелисса с удовольствием жевала чипсы.

– Я думаю, мам, это хорошая идея. Марти нужно правильное платье для вечеринки, настоящее – с оборочками и с вышивкой, розовое платье для вечеринки, – сказала она.

– Прекрати! – завыла я, чуть не плача.

Вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она никогда не упустит случая подразнить меня.

– Эй-эй, Кудряшкин, успокойся. Мелисса просто шутит, – сказал папа, положив руку мне на плечо. Он посмотрел на маму: – Джен, ты ведь тоже шутишь, правда?

– Нет, я не шучу! А ты, Мартина, перестань устраивать бурю из-за пустяков. Я знаю, что ты не любишь розовый цвет, хотя на самом деле он тебе идет. Но, думаю, я сошью голубое – а может быть, васильковое. Я даже видела на рынке такую красивую шелковую ткань.

Я в отчаянии застонала и стала биться головой об стол.

– Мартина! Перестань дурить и делать из этого мелодраму. Любую другую маленькую девочку наверняка взволновала бы мысль о прекрасном платье для вечеринки. Мелисса, тебя бы взволновала?

– Ну… – Увидев, в каком я отчаянии, меня пожалела даже моя сестра. – На самом деле, мам, Марти права – теперь никто не надевает на вечеринки такие платья. То платье, которое ты сделала для Элайши, красивое, но оно скорее похоже на платье для подружки невесты. Она будет выглядеть просто чудовищно, если наденет его на свою вечеринку. А Марти будет выглядеть еще хуже, ты уж мне поверь.

– Это вечеринка с танцами. Ее устраивают в школе танцев Элайши. Мне об этом рассказала мама Элайши. Это будет что-то вроде молодежного бала.

– Танцы! Ох, неужели там будут танцы! – Я пришла в еще больший ужас. – Наверное, нужны и балетные туфельки, чтобы ходить на носочках? Мам, я не могу туда идти.

Я посмотрела на папу:

– Пап, ну пожалуйста, на самом деле мне ведь не обязательно там быть, а? Только представь себе, как бы ты себя чувствовал, если бы тебе велели надеть дурацкое платье и танцевать балетные танцы.

– Джен, оставь ребенка в покое, – сказал папа. – Ты ведь знаешь, какая у нас Марти. Может быть, другим девочкам это понравилось бы, но для нее это пытка.

– А я думаю, Мартина, придя туда, развеселится. И она не должна танцевать всякие танцы – хотя мне хотелось бы, чтобы она танцевала. Для нее это было бы очень полезно – она стала бы чуть более грациозной, а не вечно топающей в этих ужасных конверсах. Ах, наверное, нужно купить тебе пару туфель, подходящих для вечеринки. Не надевать же твои школьные – они все испортят.

– Ой, мам, если у Марти будут новые туфли, то, значит, и мне тоже купят? Мне на самом деле нравятся на каблучках, на маленьких. У всех девочек в моем классе уже есть туфли на высоких каблуках. Только я одна хожу в детских, с плоской подошвой, – сказала Мелисса.

– И не думай, Мелисса. В твоем возрасте не носят туфли на высоких каблуках. Это очень плохо для растущего организма. И мы не можем позволить себе еще одну пару туфель. Я только что купила тебе эти глупые ботинки на меху, ты их так отчаянно просила.

– Это же зимние ботинки. И вообще, нечестно – почему это у Марти должны быть новые туфли, когда она их даже и не хочет, особенно если ты говоришь, что вы не в состоянии купить мне хоть какие-нибудь, – сказала Мелисса, швырнув на стол нож и вилку.

– Стоп, стоп, эй, вы, женщины! – сказал папа. – Давайте-ка просто получать удовольствие от рыбы с жареной картошкой и уберите все эти злючки-колючки. Джен, в чем дело? Марти не хочет идти на вечеринку, и было бы безумием заставлять ее. А еще, если ей не нужно это новое платье и новые туфли, так почему не потратить деньги на то, чтобы купить Мелиссе туфельки на каблуках – только на маленьких. Все так просто!

– Ой, пап, да! – радостно воскликнули мы с Мелиссой.

– Нет, все не так просто, – возразила мама и посмотрела на Мелиссу и на меня. – Простите, девочки. Но мне нужно, чтобы Марти пошла на вечеринку.

– Почему? Только потому, что ты не хочешь обидеть Аманду Иванс и ее несчастную дочку-толстуху? – спросил папа.

– Мне нужно, чтобы на этой вечеринке кто-то выглядел бы просто как картинка, – ответила мама. – Я изо всех сил старалась сделать платье для Элайши как можно лучше, но оно действительно не идет бедняжке. А если я быстро сошью платье для Марти, если немного приведу ее в порядок и мне все это удастся сохранить до вечеринки, то я смогу ею гордиться.

– А я не хочу! – возмутилась я.

– Мартина будет моей маленькой манекенщицей, разве вы не понимаете? И другие мамы должны захотеть, чтобы у их дочерей были такие же платья для вечеринок. Все это было бы очень хорошо для бизнеса.

– Но… Но у тебя на самом деле нет настоящего бизнеса, – сказал папа.

– Пока нет – но я хотела бы его иметь, – сказала мама. Она помолчала. – И это нам помогло бы.

Мама сказала это очень осторожно, но папа покраснел и показался мне таким несчастным. Ведь мама имела в виду, что он не зарабатывает никаких денег своим бизнесом. Он не был в этом виноват, он правда изо всех сил старался добиться успеха. Я просто не могла вынести, что он весь как-то поник. И все остальные тоже не могли.

– По-моему, рыба с картошкой совсем остыла, – быстро сказала мама. – Как насчет того, чтобы вместо нее я сделала блины?

Мы больше всего любим мамины блины, хотя она не часто их делает, потому что очень устает и все время занята. Это было умное предложение, и мы все развеселились. Мама позволила каждому выбрать себе начинки для блинов. У меня был клубничный джем, и кусочки персика, и колотые орешки, и взбитые сливки. Потом мама дала нам по второму блину.

– А нельзя ли еще и третий, а, мам? – попросила я, когда дважды очистила свою тарелку. Мне пришлось расстегнуть джинсы, и я едва могла пошевелиться, но решила поклянчить еще – на всякий случай.

– Ты что, хочешь в результате стать похожей на Элайшу, а? – сказала мама, и это тут же заставило меня замолчать.

Я надеялась, что мама как-нибудь забудет об этом ужасном платье для вечеринки у Элайши. Ночью я сидела на кровати Могучей Марты, которая летала над городом и из ее пальцев вылетало такое зэп-зэп-зэп. У всех людей на улицах, и в машинах, и у окон их домов были бледные лица с разинутыми ртами. Потому что Могучая Марта смыла их память и они не могли ничего вспомнить, даже самого простого.

Но память моей мамы она смыть не смогла. На следующий день мама начала шить это ужасное платье и – о боже! – купила мне дурацкие маленькие голубые шелковые тапочки.

– Мам! Они как балетные туфли! – заныла я.

– Они прекрасно подходят к синему шелку. Их так дешево продавали на рынке. И у меня есть для тебя пара новых белых носочков и новые трусики – на тот случай, если ты упадешь и опозоришь меня. Ведь все твое нижнее белье такое серое!

А у меня и лицо тоже стало серым от одной только мысли об этой чудовищной вечеринке. В школе Элайша без конца говорила о ней. Она не пригласила мою подругу Джейдин, той повезло. Зато пригласила Кэйти и Ингрид, самых плохих девочек в классе. Девочек, которые меня дразнили. Они шепотом говорили обо мне всякие глупости и называли то ненормальной, то чудачкой. А мне было наплевать. Если бы я захотела, то могла бы сделать им зэп-зэп, как Могучая Марта. Я ужасно не хотела идти на вечеринку – тем более с ними. И особенно мне не хотелось надевать синее платье в оборочках.