Читать книгу Машина любви - Жаклин Сьюзанн - Страница 7

На следующий день после того, как сотрудники Ай-би-си узнали новость, фотография Робина появилась в «Нью-Йорк таймс». В короткой заметке сообщалось, что он заменит на посту президента редакции новостей ушедшего в отставку Моргана Уайта. Вся редакция ждала появления Робина. Он всегда держался особняком, и теперь все спрашивали друг друга: «Что представляет собой этот Робин Стоун?» Единственным человеком, уже общавшимся с Робином, был оператор Билл Кеттнер. Он дважды ходил с ним в бар после одиннадцатичасового выпуска новостей. В обоих случаях они смотрели там бейсбольный матч. Робин Стоун интересовался бейсболом. Он мог выпить три мартини с водкой так, словно это был апельсиновый сок. Другой информацией о нем никто не располагал.

Девушки видели его несколько раз в «Пи. Джи.» с хорошенькими спутницами. Иногда Робина сопровождал Джерри Мосс. Похоже, Джерри был его единственным приятелем. Они ежедневно встречались в «Улане».

– Где находится этот бар?

Джим Болт заявил, что «Улан» расположен на Сорок восьмой Западной улице.

Сэм Джексон был уверен, что на Первой авеню.

Они заглянули в телефонный справочник.

«Улан» находился на Пятьдесят четвертой Восточной улице.

В среду днем половина редакции отправилась в «Улан».

Робин Стоун не появился в баре.

В четверг один из сотрудников увидел там Робина.

Он был с Джерри Моссом и необыкновенно красивой девушкой.

Им осталось лишь ждать того момента, когда Робин Стоун сделает первый шаг. Это случилось в пятницу. Во второй половине дня на столе у каждого сотрудника появилась записка:

«В понедельник, в десять тридцать, в конференц-зале на восемнадцатом этаже состоится совещание. Робин Стоун».

В десять часов двадцать минут люди начали заходить в конференц-зал. В двадцать пять минут одиннадцатого туда вошла Этель Эванс. Джим Болт с любопытством посмотрел на нее. Ее сюда не звали. Но Джим был слишком поглощен своими проблемами. Появление нового президента сулит большую перетряску. Джим отдавал должное Этель – чтобы ввалиться сюда без приглашения, требовалось мужество и нахальство.

Но Этель вовсе не чувствовала себя столь уверенно, как могло показаться. Она заметила, что все, похоже, знали свои места и рассаживались без раздумий. В зале стоял длинный стол. Возле стен также были стулья. Все входили в зал из коридора. Вторая дверь была закрыта. Вскоре свободным остался лишь один стул во главе стола. Этель, поколебавшись, подтащила стул от стены к столу и втиснулась между редактором и спортивным обозревателем.

В половине одиннадцатого Рэндольф Лестер, вице-президент редакции при Моргане, вошел в зал. Этель заметила, что держался он весьма уверенно. Возможно, Робин уже дал ему понять, что он вне опасности. На Рэндольфе был черный костюм. Стиль, насаждавшийся Дантоном Миллером. Рэндольф покровительственно улыбнулся собравшимся.

– Доброе утро, леди и джентльмены, – сказал он. – Я знаю, что все вы заинтригованы назначением Робина Стоуна на пост президента редакции. Кое-кому уже довелось поработать с ним. Остальные познакомятся с мистером Стоуном сегодня. Мистер Грегори Остин и мистер Дантон Миллер рады возможности доверить подготовку выпусков новостей мистеру Робину Стоуну. У нас произойдут некоторые изменения, и даже весьма многочисленные. Надеюсь, вы поймете, что они не связаны с недоверием к вашим талантам и достижениям. Перемены должны способствовать увеличению объема освещаемых нами новостей и совершенствованию нашей работы.

– Почему он не скажет прямо – росту рейтинга? – прошептал кто-то возле Этель.

Другой человек пробормотал:

– Встретимся в очереди за пособием по безработице.

– Политика Ай-би-си всегда была… – продолжил Рэндольф Лестер.

Он замолчал – дверь открылась и в зале появился Робин Стоун.

Раздались аплодисменты, но во взгляде Робина было нечто, заставившее людей замереть. Он усмехнулся. Все почувствовали себя детьми, совершившими нечто неразумное, но тотчас прощенными.

Робин Стоун быстро обвел стол взглядом, не задержавшись ни на ком конкретно. Он словно оценивал число людей, зал, обстановку. Затем Робин непринужденно усмехнулся. Этель заметила, что настороженность людей стала исчезать. Эта усмешка таила в себе магнетизм, сопротивляться которому было невозможно. Внезапно Этель ощутила, что Робин для нее более желанен, чем любая знаменитость. Проникнуть за эту стальную броню… заставить его дрожать в ее объятиях… подчинить его себе… хотя бы на секунду! Она сидела достаточно далеко от Робина и могла рассматривать его, не рискуя привлечь к себе внимание. Она увидела, что он улыбается одними губами. Глаза его оставались холодными.

– Я изучил работу редакции новостей, – спокойно произнес он. – Все вы – профессионалы высокого класса. Но рейтинг Ай-би-си снизился. Мы должны прибавить обороты. Помните, я в первую очередь – репортер. Всегда и везде. Это мой первый административный пост. Но я останусь журналистом. Когда мне присвоили в ВВС звание капитана, я остался летчиком-истребителем.

Этель внимательно следила за Робином. Он был красив и сдержан, даже холоден. Похоже, его рост был не менее ста девяноста сантиметров. Ни единого лишнего килограмма. Она должна сесть на диету. Он снова усмехнулся. Он мог бы выиграть войну одной своей улыбкой.

– Я намерен остаться действующим журналистом. К этому лету надо сформировать сильную команду для освещения партийных съездов, – продолжал Робин. – К нашей работе подключится Энди Парино, который сейчас находится в Майами. Он войдет в состав этой группы. Я никого не собираюсь увольнять. – Он повернулся к Рэндольфу Лестеру: – А теперь познакомьте меня с сотрудниками редакции.

Мужчины двинулись вдоль стола. Робин пожимал всем руки. С его лица не сходила улыбка, но взгляд Робина был устремлен куда-то далеко. Казалось, он впервые видит этих людей.

Когда Лестер обнаружил перед собой Этель, он удивился. Поколебавшись, Лестер шагнул дальше. Наконец мужчины вернулись к концу стола. Но Робин не сел. Он обвел взглядом присутствующих и уставился на Этель:

– Кажется, нас не познакомили.

– Меня зовут Этель Эванс, – сказала она и встала.

– Ваши функции?

Она почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Я работаю в отделе по связям с общественностью…

– Тогда что вы делаете здесь?

Робин по-прежнему улыбался, его голос звучал дружелюбно, но глаза Стоуна заставили Этель похолодеть.

– Я… думала… ну, кто-то должен обслуживать редакцию новостей. Освещать в прессе новые начинания. Я решила, что понадоблюсь вам, – объяснила Этель и села.

– Когда мне кто-то понадобится, я извещу ваш отдел, – сказал Робин с полуулыбкой на губах. – А теперь возвращайтесь-ка туда, откуда пришли.

На глазах у всех собравшихся Этель покинула зал.

Оказавшись в коридоре, Этель оперлась о стену. Она почувствовала себя больной. Ей хотелось убежать как можно дальше от конференц-зала, из которого доносился голос Робина, но она стояла здесь. Она не могла двигаться. Этель находилась в состоянии шока.

Наконец она услышала, как Лестер спросил Робина, собирается ли он сделать понедельник днем регулярных совещаний.

– Еженедельных совещаний не будет, – ответил Робин. – Я буду собирать вас по мере необходимости. Но кое-что я попрошу изменить.

На секунду в зале воцарилась тишина. Этель поняла, что все замерли в напряженном ожидании. Затем прозвучал голос Робина:

– Уберите этот стол и поставьте вместо него круглый.

– Круглый? – удивился Лестер.

– Да. Большой круглый стол. Я не хочу стоять или сидеть во главе стола. Не хочу, чтобы за каждым было закреплено постоянное место. Мы будем работать и сидеть как единая команда. Достаньте большой круглый стол.

После непродолжительной паузы все заговорили разом. Этель догадалась, что Робин покинул зал. Люди испытали облегчение и оживились. Через секунду они появятся в коридоре! Она побежала вперед. Этель не стала ждать лифта – не хотела видеть свидетелей ее унижения. Сбежав по лестнице на семнадцатый этаж, она скрылась в дамской комнате. Слава богу, там никого не оказалось. Она сжала раковину пальцами так сильно, что их костяшки побелели. Слезы текли по ее лицу.

– Сукин сын, я ненавижу тебя!

Этель, поплакав, вымыла глаза и посмотрела в зеркало. Слезы хлынули вновь.

– Господи, почему ты не создал меня красивой?