Оглавление
Жан Бодрийяр. Божественное левое движение
I. Голгофа Союза левых сил
Март 1977. Волшебный бой или последняя и решительная флейта[1]
Сентябрь 1977. Невеста, кастрированная накануне свадьбы
Январь – апрель 1978. Павана[20] для мертвой левой принцессы
II. В состоянии благодати
Сентябрь 1981. Экстаз социализма
Сентябрь 1983. Божественное левое движение
III. Эйфория из капельницы
Сентябрь 1984
Отрывок из книги
Призрак бродит по высшим сферам власти. Имя ему – коммунизм. Но и среди самих коммунистов бродит призрак. Имя ему – власть.
Все сфальсифицировано в нынешнем политическом сценарии, тон ему задает имитация революционного напряжения и захвата власти коммунистами (и в целом левыми). На самом деле, за всей этой постановкой, во время которой коммунисты продолжают посвящать себя противостоянию с правыми и тем самым сохранению существующего строя, именно страх перед обладанием власти движет ими и придает новую силу инерции, а позор, сопутствующий революции, стимулирует их к этому. В этом смысле они не одиноки, поскольку политика никому не подвластна; правые силы не жизнестойки так же, как и левые. Коммунисты исторически всегда представали, вслед за Лениным и провозглашенной им перспективой захвата власти, которой все привержены (и какой они сами считают себя верными), как политики и даже профессионалы. В их рядах наиболее очевидны несостоятельность и политическое разложение. Это у них страх перед властью пагубно сказывается на перспективе, о какой заявил Сангинетти[2] в «Правдивом докладе о последних шансах спасти капитализм в Италии». Суть его в том, что коммунисты придут на смену господствующему классу во властных структурах и в политическом управлении капиталом (последние итальянские выборы разоблачили эту утопию, все еще подпитываемую старым циничным идеализмом классовой борьбы).
.....
Добрая политическая (а не только экономическая) совесть укрылась в потребительной стоимости. Необходимо пересмотреть это понятие и обсудить его заново в еще более жестоком аспекте, нежели на уровне предметов и товаров. На уровне всего социального. Ведь на этот раз на карту поставлена потребительная стоимость социального, социальное как потребительная стоимость.
Диалектическая радуга, так долго освещавшая марксистское понятие товара и сакральный горизонт стоимости, разбилась, и в ее осколках сегодня мы можем увидеть, как обстоит дело: потребительная стоимость не только ничего не означает, она к тому же функционирует как гульфик для политической экономии (надо заметить, Маркс в определенной мере понял это, но этого не осознал впоследствии никто из претендующих на звание его преемников, поскольку социализм, идеи революции и конца политической экономии ориентируются на превосходство потребительной стоимости над меновой, а это означает: прощай торговое отчуждение человека, все в мире преобразовано концепцией потребительной стоимости – от потребительной стоимости предметов до сексуальной потребительной стоимости собственного тела и вообще всего социального, что в итоге отсылает каждого к собственными «потребностям»). Однако дело обстоит еще хуже: концепция потребительной стоимости – это деградированная форма меновой стоимости. Потребительная стоимость – форма экономики, в которой больше нет веры ни во что; это нейтральная, упраздненная фаза, основанная лишь на чистой полезности, положившей конец бредовому, бесконечному процессу рыночного обмена и превращению всего на свете в деньги, самое возвышенное что только есть в мире (данное превращение – процесс, он, как известно, завораживает каждого, целыми сообществами, тогда как использование предмета, его функция, его польза, потребность в нем и т. д. лишь «интересуют» каждого в отдельности и притом в силу какого-то состояния вечной покорности). Когда объект, существо, идея обрели потребительную ценность (свою функцию и т. д.), все уже завершено, наступает полная энтропия; потребительная ценность подобна теплу из второго закона термодинамики – САМАЯ НИЗКАЯ ФОРМА ЭНЕРГИИ.
.....
