Читать книгу Священные чудовища. Ужасные родители - Жан Кокто - Страница 31

В современной пьесе цель головоломки состоит в том, чтобы создать произведение, способное поражать зрителей и как можно более верно передавать состояние общества без руля и ветрил. Я взялся сочинить такую драму, которая представляла бы собой комедию, в самом центре которой была бы водевильная завязка, если бы развитие действия и механизм человеческих отношений сами по себе не были драматическими. Я постарался изобразить семью, члены которой способны пребывать в состоянии разногласия друг с другом и с самими собой и вести себя загадочно, при этом надлежало не выходить за объем такой пьесы, которая должна казаться монолитной, дабы как-то особенно поразить зрителя.

Пьесе гораздо проще казаться монолитной, если хотя бы один из главных персонажей никогда не отклоняется от того порока или той добродетели, которые ему присущи, и если второстепенные персонажи также не меняют то и дело свою линию поведения. Проблема на протяжении трех актов состояла в том, чтобы изобразить персонажей не одноплановых, а способных на колебания, отклонения, на порывы и возврат к прежнему, и при этом таких, которые самым естественным способом образовали бы некое нераздельное целое, созданное одним духом, единым блоком.

Из чего вытекает, что предпочтение должно было быть отдано пьесе в ущерб ролям, которые призваны служить ей вместо того чтобы пользоваться ею.

И потому во втором акте мать уходит на второй план, а на первый выходит молодая женщина, тогда как в первом акте эта молодая женщина не появляется вовсе и существует разве что в виде призрака, а отец показывает, на что способен, лишь в последнем акте, после того, как явил себя на сцене существом слабым, эгоистичным и жестоким.

Двое из персонажей обеспечивают баланс между порядком и беспорядком, который лежит в основе всей пьесы. С одной стороны – молодой человек, чей беспорядок является беспорядком чистейшей воды, с другой стороны – его тетя, чей порядок таковым не является. Я, как мог, придерживался близкой мне линии поведения: оставаться по отношению к произведению вовне, не принимать ничьей стороны и не защищать ни одного из персонажей.

Театральное искусство должно быть не моральным или аморальным, а всего лишь действием как таковым. Во Франции больше не принуждают нас играть в поборников морали, и главной сложностью, которую следует преодолеть, должно стать обретение своего стиля, без каких-либо языковых изысков и утраты натуральности.

Стоит ли добавлять, что персонажи пьесы – плод моего воображения, что я не списывал их с кого-то, кого мог знать? Чтобы обеспечить им подобие жизни, я был озабочен лишь последовательной сцепкой нелогичных обстоятельств. И в этом тембр голоса и особенная повадка некоторых актеров, которых я прочил на роли в моей пьесе, помогли мне в моем начинании.