Читать книгу Спасти Посланника. Библейская история, ожившая в наши дни - Жанна Красичкова - Страница 4

Шум в ушах. Кровь, разбрызганная во все стороны. На полу мужчина с ножом в животе. Он лежит без признаков жизни. Зачем я это сделала? Надо уходить.

– А-а-а-а!!! – мой крик испугал и разбудил меня. Бедные соседи! Ха-ха! Я все время думаю: «Что первое приходит им в голову, когда они слышат эти крики по ночам?» Наверное, они думают, что это мой бойфренд воспитывает меня… Что еще можно предположить, проснувшись в час ночи от воплей одинокой соседки, которая постоянно меняет мужиков?

На самом деле все не совсем так. Полтора года назад я вышла замуж, сняла эту квартиру и въехала сюда со своим мужем Виталиком. Так как мы оба много работали, то квартира наша так и не стала похожа на семейное гнездышко. Это была скорее студенческая конура. Но в ней нам было уютно и комфортно. Детей мы не планировали в ближайшее время, в силу низких доходов и отсутствия собственного жилья. Зато мы завели себе котенка дворовой породы. Мы его нашли на улице, когда возвращались вместе с Виталиком с работы. Я обратила внимание, на маленький черный комочек, который пищал и жался к дверям закрытого магазина. Мы предположили, что котенку недели две отроду, ведь, судя по его виду и беспорядочным взмахам головой, у него только что открылись глазки. Когда я его подняла, то разглядела на грудке белое пятно в виде крестика. Мне это показалось добрым знаком. Я назвала его Мир, чтобы у нас в доме всегда царил мир и покой. Прошло восемь месяцев, и Виталик разбился. Он действительно обрел свой мир и вечный покой, но уже по ту сторону жизни. Упал с недостроенной высотки. В то время Виталик работал прорабом на стройке. Стены дома были возведены, объект уже готовился к остеклению, и в какой-то момент что-то пошло не так… Виталик сорвался с девятого этажа этого здания. Убийство, самоубийство, несчастный случай – до конца неизвестно, но результат таков: я стала вдовой в двадцать семь лет. Когда мне сказали, что Виталика больше нет, мир для меня стал серым и злым. Да, признаюсь откровенно – я озлобилась: на этот мир, который убил моего мужа, на этих людей, которые на похоронах утешали друг друга, как будто у них большее горе, чем у меня… В общем, мое ощущение мира можно описать так: все было в радужном свете и вдруг все стало черно белым и не важно каким образом: то ли туча закрыла солнце, то ли я в черных очках. Мой мир никогда уже не станет прежним. Каждую ночь, в течение года я подолгу не могла заснуть, мучаясь вопросом: можно ли было все предотвратить? Мой мозг буровил всевозможные варианты развития будущего, такого течения моей жизни, при котором Виталик остался бы жив. Это было очень тяжело. Но что действительно ужасно, это когда я звоню маме или брату, и они подолгу не берут трубку, или когда они мне звонят и говорят: «Вика, кое-что случилось…» Особенно, если это произносится трагическим голосом – мгновенно воображение рисует только одну новость: «Кто-то умер.» Впоследствии выясняется, что сломалась машина, неприятности на работе, знакомый знакомого заболел раком и много еще таких вещей, которые не сильно меня трогают, но до этого я успеваю похоронить не один десяток своих нервных клеток. Хочу сказать, что больше я не жду ничего хорошего от жизни, после смерти Виталика я постоянно думаю: «Кто следующий, и как это пережить?»

Один Бог знает, как я это вынесла. Но на сегодняшний момент я уже полгода живу с парнем. Зовут его Стас, и мы счастливы. Моя квартира все так же походит на номер в дешевом отеле. В холодильнике застарелый сыр, колбаса, сосиски, кетчуп, майонез, в шкафу штук десять пакетиков с лапшой и овсянкой быстрого приготовления, на столе большая банка растворимого кофе и пара пачек печенья. Мы питаемся полуфабрикатами, в главную очередь бутербродами, пиццей или курицей гриль. Детей у меня нет, семьи как таковой тоже, поэтому я и не ставлю кухню во главу угла. Стас предпочитает питаться всухомятку, я тоже, не выношу всех этих супов и борщей. К слову, пару раз я все-таки явила миру чудеса кулинарии, но, простояв невостребованными мои «первые» и «вторые» прокисли и отправились в унитаз. На этом и порешили, что поварское искусство в нашем доме не прижилось. Кот мой уже матерый парень, очень крупный – килограмма на четыре с половиной потянет. Ест Мир только корм, в основном сухой, а по праздникам – мягкий. Так что, повторюсь, готовить мне не для кого.

Сейчас четыре часа утра. Работаю я с десяти утра и до девяти вечера и так два дня, а затем два дня отдыхаю, в это время работает моя напарница. Мы продаем мужскую обувь в магазине «Супер-шуз» в торгово-развлекательном центре «Якорь». Классная работа. Лучшая из всех, которые у меня, когда-либо были. А ведь я работала и оператором в службе такси, и бухгалтером в детском саду на первичке, и секретарем главного врача в поликлинике – все было не мое. Но в этом магазине, я на своем месте. Жарко бывает во время приема товара и в ходе проведения ревизии, но последней не было уже год, так как мы со сменщицей работаем давно и все у нас на доверии. Директор магазина не возражает, говорит, что пока никто не увольняется, в проверке нет необходимости. Когда все стабильно, работать одно удовольствие: и общение, и деньги. Одна моя подруга – Юлька говорит: «Если все время работать продавцом, то отупеешь», она работает экономистом и всегда свято верит, что «Математика – гимнастика ума». А я считаю, что, наоборот, за время этой работы стала более эрудированной, ведь если нет покупателей, мы сидим и разгадываем сканворды или читаем книги, так сказать, повышаем свой интеллектуальный уровень. Раньше у меня не было времени на книги, а теперь, я читаю по три в месяц, и жизни без них не могу представить. Интересно то, что книги я не беру в библиотеке, и не прошу у друзей – только покупаю. Так мне наглядно виден объем информации, полученный моим мозгом из книг, за интересующий промежуток времени. У меня уже заставлены две большие книжные полки – и это в съемной квартире. Я мечтаю о своем доме, где я могла бы обустроить целый кабинет под книгохранилище. Я бы заставила стеллажами все стены означенной комнаты и разместила бы там свои книги в алфавитном порядке. У меня была бы личная библиотека, как у всех уважающих себя преуспевающих людей.

Сегодня как раз наступил первый день моей двухдневной смены. Только выходить мне нужно было в девять часов, а сейчас четыре. Ложиться уже не было ни смысла, ни желания, я боялась, вдруг опять кошмар приснится. Последнее время страшные сны для меня стали в порядке вещей. Не понимаю, с чего вдруг они участились. Я и раньше видела кошмары, но раза три или четыре в год, а последний месяц они мне снятся чуть ли не каждый день. Иногда у меня создается такое впечатление, что вселенная, всеми доступными ей средствами, пытается докричаться до меня, но я ее не слышу.

Стасик мирно спал. Я сварила себе кофе и нарезала кусочками сыр. Пара глотков и мозги мои взбудоражились. Обожаю это чувство мгновенной активации нейронов. Вообще, я всегда мечтала работать психологом. Мне нравится копаться в своих мозгах, думаю, понравятся и чужие тараканы.

– Доброе утро! – Стасик сидел напротив меня и пил кофе.

– Как ты это сделал? Бьюсь об заклад – я не спала. Я села выпить кофе, а потом раз! И ты уже здесь. – Я была в шоке, на часах уже девять, мне нужно выходить.

– Микро-сны детка… – с ухмылкой ответил Стасик.

– Микро-сны – это когда ты надолго моргнул, а у меня выпало из жизни четыре часа, разницу чуешь? А мне еще умываться, одеваться, краситься.… Это просто кошмар какой-то! – причитала я.

– Подвезти? – спросил он.

– Ага! Я мигом. – ответила я, и кинулась со скоростью ракеты собираться на работу. К счастью, стояла жара, а чтобы надеть футболку и бриджи много времени не требуется.

Спустя десять минут мы уже сидели в машине и ехали в торговый центр.

– Ты опять кричала во сне. – Стас был недоволен. Странно, когда я проснулась, мне показалось, что он мирно спал…

– Да, кричала. Кошмар приснился. У меня нет права на сны? – я встала в оборонительную позицию, ведь лучшая защита – нападение. Хотя, почему я постоянно должна оправдываться? Я ничего плохого не делаю. Ну да, убиваю людей в своих сновидениях, но за пределами мира грез я вполне безвредна.

Стас вздохнул:

– Вика, послушай, мы с тобой уже полгода вместе. Я тебя люблю, я стараюсь, реально стараюсь, чтоб у нас все было нормально. Но вот в чем проблема: ты каждую ночь кричишь о своем Виталике: «О нет, о нет! Не умирай! Живи! Я не хотела!..» Получается, что ты только и ждешь, чтобы он восстал из мертвых и вернулся к тебе! Вообще-то меня это бесит по-черному. Я же своих бывших не вспоминаю…

Вдруг нам на встречу вылетел огромный джип. Я завизжала. Стасик вильнул вправо, и наша машина резво вылетела на обочину. Затем он резко затормозил. От этих манипуляций я сильно ударилась и без того больной от постоянных недосыпов головой. На мгновение в глазах потемнело, мне даже показалось, что я потеряла сознание. Стас нашел в бардачке пачку сигарет, вышел и закурил. Он не курил уже большее года, старая пачка валялась в машине еще с древних времен.

– Ты же бросил. – сказала я.

– Вика, ты в порядке? – спросил Стасик, игнорируя мое замечание.

– Да, вроде бы. – ответила я. – А ты?

– Я тоже нормально. Какой-то придурок на джипе вылетел на встречку, я чудом увернулся от удара. Повезло еще, что было куда уходить. – сказал Стас. Было видно, что он в шоке от произошедшего.

– Ладно, не переживай ты так. Все же обошлось. – сказала я.

– Обошлось, но столкновение было реально близко. Прикинь, у меня вся жизнь промелькнула перед глазами. Я даже не знал, что такое действительно возможно… – взбудораженным голосом сказал он.

– А у меня нет. – сказала я.

– Ну, значит, у тебя не было в жизни ничего интересного. – поиздевался Стасик.

– А может, просто мне еще не пора на тот свет. – поумничала в ответ я.

– А мне, стало быть, пора…. Так что там у нас с Виталиком? – быстро сменил тему Стасик, видимо, желая отвлечься от возможной аварии.

– Да я вообще его не вижу во сне никогда. – спокойно сказала я.

– А когда ты говоришь: «Боже, он мертв! Сколько крови! Какой кошмар!..» и тому подобные вещи, всегда одно и то же просто разными словами, ты кого имеешь в виду? – Стас говорил так последовательно, мне даже казалось, что он месяц обдумывал эту речь, потом записал ее на бумаге, выучил наизусть, прорепетировал перед камерой, просмотрел запись, внес коррективы и уже готовый продукт преподнес мне. Я подумала, что такой подход засуживает уважения, и не стала спорить.

– Не ревнуй. Я тебя одного люблю. – сказала я. – А во снах я вижу мертвым тебя, поэтому так кричу. Да, у меня в жизни была потеря, поэтому сейчас я боюсь, что это может повториться. Знаю, что это глупо, но ничего с собой поделать не могу.

Смешно! Но это сработало! Говоришь человеку, что каждую ночь он предстает мертвым в твоих снах, а он светится счастьем так, как будто во сне я его вижу супергероем. Хотя да, он чувствует, что повторил успех Виталика – умер! Быстро успокоившись, Стасик сел в машину, я тоже. Мы пристегнулись. Я перекрестилась, и мы поехали дальше. До торгового центра мы добрались уже без происшествий.

Светясь как летнее солнце в речке, Стасик выбежал из машины, обошел ее спереди, открыл мне дверцу, подал руку, проводил до работы, и главное, сделал все это в первый раз в жизни. Таким живым я его не видела. Ха-ха! Надо почаще говорить Стасику, что он умер. Или это из-за того, что он действительно чуть не разбился в аварии сегодня? Даже не знаю.

На работе меня уже ждала Маша – яркая высокая очень красивая блондинка. Она торгует в соседнем отделе женской обувью. Когда нет покупателей, мы сидим на пуфиках возле входа в моем магазине и разговариваем обо всем. Я обожаю наши посиделки. Иду на работу, как на сеанс психотерапии. Кто бы мог подумать, а ведь когда мы с Машей познакомились, я ее терпеть не могла. Она меня раздражала своими рассуждениями. Казалось бы, взрослая замужняя женщина, мать двоих детей, которой двадцать восемь лет, а разговоры на уровне малолетки. Вот ее любимая тема: «Видела, появились новые йогурты? Стоят тридцать пять рублей. Ну, вот, мы идем в магазин, а у меня же двое детей, один просит йогурт, я его ему покупаю, и значит, надо покупать и второму тоже, он ведь тоже захочет, раз брату купили. Так я и покупаю, если йогурт, то два йогурта, а это уже тридцать пять умножить на два – получается семьдесят рублей. Или вот, к примеру, сухарики. Если один захочет сухарики, то значит надо покупать две пачки сухариков, у меня же их двое.» И так она может перечислить весь ассортимент магазина, начиная с продуктов и заканчивая игрушками. Чтобы вынести этот бред, нужно иметь стальные нервы. Сначала я думала, что она издевается надо мной, ведь мы одногодки, но у меня нет ребенка, а у нее аж двое! Как меня это бесило! Потом, вижу, все это делается беззлобно. Думаю: наверное, просто тупит. А сейчас поддакиваю и не обращаю на это внимания.

– Ну как у вас со Стасиком? Колись, ты беременна? – Машка в каждом моем деянии видела беременность. Тошнит – беременна, в сон клонит – беременна. С кем-то поругалась – гормоны, пропал аппетит – токсикоз, напал жор – организм ест за двоих. И так уже два года.

– Да с чего ты взяла? – я спросила действительно с любопытством, так быстро, прямо с порога мою «беременность» она еще не диагностировала.

– Ты забыла, что у меня двое детей? Да я такие вещи за версту чую. На лицо все признаки: Стасик светится от счастья, из машины понесся, ручку подал, проводил, поцеловал и полетел к машине на крыльях счастья. Романтика… Все только начинается! Как я тебе завидую! Ну и какой срок? – спросила Машуня.

– Да нет никакой беременности. – ответила я.

– А что же ты такого сделала, что Стасик так заерзался? – недоумевала она.

– Сказала, что он умер в моем сне. Сама не представляла, что это его так взбодрит, а то добавила бы в рассказ пару пикантных подробностей. – я разулыбалась. До сих пор перед глазами стояло довольное лицо Стасика.

– Это из-за Виталика? – Маша прекрасно знала Виталика и то, что с ним случилось.

– Ага. – Мне захотелось выговориться. С утра людей в торговом центре практически нет, а уж за обувью до обеда тем более редко кто приходит. Поэтому, эти первые часы на работе – наши. – Представляешь, опять приснилось, что я убила человека. Мужчину. Причем как всегда, ни злости, ни причины, просто знаю, что должна убить и убиваю, неожиданно, исподтишка, ножом в живот пырнула несколько раз. Потом смотрю: все в крови, лужи крови на полу, руки и одежда, даже волосы мои и те испачкались. Стою и думаю: «зачем я это сделала?» Хочу замести следы и просыпаюсь. Ясное дело, что во сне кричу. Стасик, наивный, даже не представляет, какая хладнокровная убийца просыпается во мне под покровом ночи. Думает, я все Виталика оплакиваю, ревнует, бедолага. – смеясь, рассказывала я.

Маша выпучила глаза:

– А я тебе давно говорю, сходи к психологу. Сбежит скоро твой Стасик, и будет прав. Я вот когда у Лешки нос заложен – отправляю его в зал на диван спать. А что? Я сплю и так очень чутко, если он еще храпеть будет под ухо, это ж вообще кошмар! Потом мне, что, не выспавшейся на работу идти? И детей в садик собирать, а потом отводить. На это тоже нужны силы. А если я ночью буду храп слушать, откуда силы возьмутся? Я вот, например, даже если соседи храпят, и то просыпаюсь, а на утро вообще голова болит. А тут под боком. Представляю, если бы он еще и кричал, как ненормальный! – возмущалась она.

– Да схожу я, схожу. Времени нет. – сказала я. Моя вечная отговорка. Работаю два через два. То есть ровно полмесяца в месяц я свободна.

– Ага, сходишь. Я прям это представляю: то занята, то забыла, то не захотела, то не смогла, то у мамы, то у брата в гостях, то в магазин сходила, то голова болит, то объелась, то напилась…. – зарядила свои бесконечные перечисления Машка.

– Нет, серьезно, надо сходить. Как найти психолога? – спросила я.

– Короче, забиваешь в гугле: «Психолог Таганрог» и вперед. Там откроется тебе огромный выбор, на любой вкус, с перечислением их образования, опыта работы, отзывов от клиентов. Я так всегда врачей выбираю, только по отзывам в гугле, потому что к нашим бесплатным докторам можно ходить только тем, кому нечего терять кроме жизни. Короче, всем у кого ни денег, ни ума. – сказала Машуня.

Не знаю, как на счет бесплатной медицины, но в одном она была права, это точно: пора действовать. Мне иногда страшно, что эта грань между сном и реальностью сотрется, и я взаправду лишу кого-нибудь жизни. А почему нет? Во сне практически каждую неделю я кого-то спокойно убиваю. Я даже пить бросила из-за этого страха. Один раз, после хорошей гулянки с подругами и алкоголем, просыпаюсь я в своей кровати, а вокруг все красное: стены, полы, кровать, шкаф, комод, шторы. Пригляделась: все забрызгано кровью. Через мгновение, в комнату заходит Виталик и сообщает, что я на вечеринке приревновала его к соседке, и забила ее кухонным топориком, ясное дело насмерть. Я говорю, что ничего не помню, что это не честно, несправедливо сидеть в тюрьме за убийство которое я не совершала, кричу, что я не хотела, я не контролировала, отключилась, не понимала, что делаю и ничего не помню. Мне было так обидно, я подумала, что отключилась от выпитого, и моя вторая натура, та, которая убивает людей во сне, завладела мной наяву и сделала свое дело. В этот момент раздался стук в дверь, за ним последовал крик: «Полиция!» И… я проснулась.

С того дня я не пью больше пол-литровой бутылки пива или бокала шампанского. Боюсь, что сон станет явью. Кстати, после этого я достала набор своих кухонных ножей и топориков, а также молоточков для отбивных, оставила один малюсенький ножик, а все остальное выкинула в мусорку, предварительно тщательно стерев отпечатки своих пальцев со всех поверхностей этих предметов. Почему? Да потому, что я представила, как какой-то бомж найдет ножи в мусорке, рядом с моим домом, прирежет прохожего ради денег, а потом на орудии убийства обнаружатся мои отпечатки пальцев. И вот вопрос: а смогу ли я пройти детектор лжи, когда меня спросят, убивала ли я кого-нибудь раньше? И вообще как я поведу себя на допросе? Скорее всего, неуверенно. Еще в тюрьму засадят, не дай Бог! Нет, так продолжать опасно.

– Давай советуй! – я забила в телефоне в поисковике «психолог Таганрог» и дала посмотреть Маше. Она взглядом профессионала сразу оценила информацию и заявила:

– Вот лучший кандидат: «Юрий Михайлович Кресс, пятьдесят два года практикующий психотерапевт, по методу глубинно ориентированной психотерапии. Доктор психологических наук. Стаж работы более тридцати лет». Значит, знает свое дело, должен тебе помочь. К тому же с мужиками всегда проще: навешала им лапшу на уши, а они все за чистую монету принимают. А тетка начнет доставать тебя, топырить глаза: как ты смогла убить человека, как тебе не стыдно. Сбежишь ты, короче, от тетки. Поэтому бери мужика.

С экрана телефона смотрело серьезное лицо, внушающее доверие. Этот доктор своим образом был похож на Роберта Де Ниро, а я люблю игру этого актера, поэтому я решила, что другого выбора быть не может. Он и только он. Сказано – сделано! Я звоню по указанному на сайте номеру, отвечает Юрий Михайлович лично:

– Кабинет психотерапии и баланса, слушаю.

– Здравствуйте, я бы хотела записаться к вам на прием. – ответила я низким голосом. Мне казалось, я не волновалась, но услышав его глубокий тембр, я немного занервничала.

– Начиная с двадцать третьего мая, каждый четверг у меня свободен, – прозвучал голос в трубке.

Нет, это был не голос, это струилась лучшая в мире музыка, я легко доверю свои тайны этому доктору, от него исходили спокойствие и уверенность, которых мне так не хватало в жизни. Я замечталась, видимо пауза затянулась, и Юрий Михайлович переспросил:

– Ну, так что? Двадцать третьего, тридцатого мая или же шестого июня?

– Все три дня. У меня очень сложный случай. А раньше никак? – я чувствовала себя так прекрасно-глупо. Уже давно меня никто не заставлял так улыбаться, так глубоко дышать, так жадно слушать. А мои глаза! Не знаю, что имеют в виду люди, когда говорят про кого-то, что у него глаза горят. Мои глаза горели в прямом смысле. Я чувствовала этот жар, они даже заслезились. То чувство, когда ты маленьким ребенком влюбляешься в актера из фильма. Ты знаешь, что ты никогда лично с ним не будешь знаком, но тебе этого и не нужно. Просто он есть. И все. Он живет на твоей планете, дышит тем же воздухом, существует в твое время – и это просто супер! От этого ты счастлив. Юрий Михайлович представлялся мне тогда неким супергероем, который прилетит в своем супер-костюме и все будет супер.

– К сожалению, нет. – отвлек меня от моих внутренних переживаний доктор, – сегодня шестнадцатое мая, тут осталась всего-то неделя.

– Я дождусь. – выдохнула я. – Двадцать третьего во сколько?

– В тринадцать ноль-ноль. – ответил Юрий Михайлович.

Все. Дело сделано. Я на пути к выздоровлению! И все благодаря моей Машуне.

Вечером, когда я уже шла с работы, мне позвонила мама. Она всегда мне звонит, когда я иду домой, так и ей и мне спокойнее. Она как будто провожает меня с работы до дома. Нельзя сказать, что у нас плохие отношения, но определенная натянутость в них присутствует. После таких разговоров обычно я чувствую себя не просто покусанной, а целиком сожранной энергетическим вампиром. Сегодня, как и всегда, все началось очень мило.

– Как ты, моя кошечка? – спросила мама.

– Да ничего, нормально все. – ответила я, а в душе все сжалось от предвкушения дальнейшей беседы.

– Что-нибудь продала? – последовал новый вопрос.

– Да восемь пар, это почти три тысячи я заработала, кстати, для четверга очень даже неплохо. – сказала я, мне действительно было чем похвастаться.

– Сегодня Валера с Олей заходили. Только ушли. – мама прям визжала от восторга, – Ты не представляешь! Они подали заявление в ЗАГС, через месяц свадьба! И самое главное то, что Олечка беременна!!! Я так рада! Она такая хорошая девочка! Нам всем очень повезло.

«Ага, особенно мне.» – подумала я. Мама сыпала нескончаемые дифирамбы будущей жене моего брата, и меня это уже начинало конкретно подбешивать. Пару раз я пыталась сменить тему, но надо знать мою маму, разговор не окончен, пока она не скажет все, что запланировала. Зачастую, в ее словах я вижу подоплеку издевательства, а иногда мне кажется, что ее мучает такая же бессонница, что и меня, только в часы своего бодрствования мама не лежит без дела, а придумывает, как бы побольней меня задеть. Имея твердое намерение в этот раз избежать провокации на ссору, я заторопилась:

– Мам, мам, – не так-то просто было вклиниться в мамину оду «вещей Ольге», но я тоже могу быть настойчивой. – Мам, мама, послушай, алло, мама, слышишь меня, подъехал мой автобус. Я сажусь. Людей полно, неудобно держать телефон зажатым между плечом и шеей. В одной руке сумка, другой держусь за поручень. Пока. Я перезвоню.

На самом же деле я спокойно шла по улице, и до остановки оставалось еще полквартала.… Но мама у меня тоже не простая, без всякой суеты, не обращая внимания на мои слова, она продолжала:

– Ой, знаю я твое «перезвоню». Дома тебе вечно некогда поговорить. То кормить Стасика, то развлекать. Я тебе давно сказала: отправь его на вахту. Что ты держишься за эти штаны? Толку от него все равно не будет. Отработал, пришел, устал. Другие мужики по шабашкам бегают. Вон Валерочка – постоянно на подработках, потому, что любит Оленьку и хочет ее всем обеспечить. А твой – бессмысленный бестолковый трутень ни уму ни сердцу.

Я уже взбесилась, но воспоминания о моем докторе вмиг меня успокоили. Я решила поделиться своей новостью о психотерапевте с мамой. Но подвести к этому я решила издалека.

– Мам, я опять во сне убила человека. Все было в крови. – начала было я.

Мама тут же парировала:

– Меньше смотри ужастики.

– Ты же знаешь, что я их никогда не смотрю. – ответила я обиженным голосом, потому, что все знали, что фильмы ужасов у меня под запретом, как и алкоголь.

– Ну, значит, кровь к родне! – быстро нашлась мама, и, отыскав в разговоре лазейку для своего заготовленного монолога, «вернулась к своим баранам» – Точно, к родне! Оленька же в субботу приходит ко мне со своей семьей, будем знакомиться. Придешь помогать готовить, я подсчитала, что как раз в субботу ты выходная.

– Я вообще-то, хотела отдохнуть! – попыталась мявкнуть я.

– Ничего, я на тебе пахать не собираюсь. Сделаешь хоть что-нибудь для семьи полезное, а то день и ночь своего альфонса ублажаешь. – оскорбления Стаса у мамы распространялись, как лесной пожар: красиво, со спецэффектами, но губительно для всего живого. Уже по инерции, как-то вяло я попыталась в очередной раз возразить:

– Да какой альфонс? Он получает в два раза больше меня!

– А проедает, пропивает и прокуривает в три раза больше, чем зарабатывает! – мгновенно выпалила мама.

Надо отдать ей должное: реакция молниеносная, аргументы железные, уверенность в своей правоте на гране фола. Из мамы вышел бы хороший прокурор, у адвокатов не было бы шансов. Когда она прет, как огромная слаженная машина, невольно пасуешь и уступаешь дорогу. Точно. А мне нужно быть психологом, оказывающим услуги по профориентации. Ха! Смешно: психолог записался на прием к психотерапевту.

– Стасик бросил курить еще до встречи со мной. – сказала я, желая хоть как-то постоять за своего парня.

– А пьянство, значит, ты не отрицаешь? Ну, дело твое, потом не говори, что я не предупреждала. Я же тебе добра желаю. Вика, подумай, ну какое у вас может быть совместное будущее? Он же еще ребенок, к тому же родителей у него никогда не было, следовательно, как живут в нормальных семьях, он понятия не имеет.

Я молчала. Не хотелось даже разговаривать с мамой, после ее высказываний.

Между тем мама продолжила:

– Ладно, не буду тебя отвлекать, ты же у нас вечно занятая… Просто хотела с тобой своей радостью поделиться.

Голос мамы изменился, от того счастья, с которым она на меня обрушилась вначале разговора, не осталось и следа. Мне стало не по себе. Я решила загладить свою вину, и сказала:

– Нет, мам, говори, я уже никуда не спешу.

– Ну так вот, – с готовностью продолжила мама, и ее голос стал набирать жизненную силу. – Ты же знаешь, я вам желаю счастья. Вот я бы сейчас счастлива была бы иметь еще одну дочечку. Жалко, что не получилось. А у тебя годы идут, моя милая. Скоро тридцать, а ребенка нет, с каждым годом все труднее забеременеть, не говоря уже о том, чтобы выносить и родить. А вот Валера с Олей молодцы! Все нужно делать вовремя. Ты как хочешь, но я бабушкин перстень подарила Оленьке.

Я была ошарашена. Фамильная драгоценность, перстень пра- пра- и неизвестно еще сколько раз пра-бабушки, которая передается в нашем роду по женской линии от матери к дочери испокон веков, уплыла совершенно чужому человеку. Ну, спасибо, мама. Я всегда чувствовала себя неродной маме. Даже хотела сделать генетическую экспертизу, но с каждым годом внешне я становлюсь мамой. Одно лицо, та же сухопарая фигура, цвет, структура волос, как ты их не крась, из зеркала на меня смотрит мама. Даже наши голоса по телефону путают. Сейчас я уже ко всему привыкла, но раньше очень страдала от такого отношения.

Папа мой умер от инфаркта, когда мне было пять лет, меня тут же на два года отправили к бабушке, потому что маме было тяжело одной с двумя детьми, и вернулась я в семью только, когда надо было идти в школу. Брату ко времени отправления меня к бабушке, было семь лет, и он как раз пошел той осенью в школу. Для меня это – не более чем отговорка. Я не представляю, как можно было отдать свою маленькую дочь на два года бабушке с дедушкой, и даже не навещать ее там. Но когда я говорю об этом маме, та отвечает, что у меня детей вообще нет, мне не понять, вот когда появятся, тогда она поговорит со мной об этом. Я думаю, что годы, проведенные в разлуке, не пошли никому из нас на пользу, по возвращении, мы встретились как чужие люди. И так оно осталось навсегда: брат с мамой родные, а я чужая. Ко всему, за то время они еще и переехали в другой город, короче все, что было хорошего в прошлом: папа, любовь семьи, хороший дом – все это осталось за границами Перми. Здесь, в Таганроге у меня уже не было ни папы, ни маминой любви, ни тех мест, где я когда-то была счастлива. Пару раз я порывалась съездить в Пермь, посетить родные истоки, но мама сразу вставала в позу, говорила, что это далеко, дорого, неизвестно, что за два-три дня дороги приключится в поезде. А со мной она ехать отказывалась, потому что ей больно бывать там, где умер ее муж, и я это должна понимать на своем примере, только у меня от моего мужа не было детей и прожили мы всего ничего. Я не понимаю, что плохого в том, чтобы отвезти цветы на могилу к отцу. Но Валера тоже всегда был против. Конечно, им вдвоем хорошо, а может меня папа больше любил? Странно это все.

Еще мне нравится история о том, как мама жалеет о не рожденном ребенке, которого она потеряла через пару лет после моего рождения. Как я поняла из рассказов, которые всегда меняют интерпретацию, срок, причины, и так далее, никто не знал наверняка пол ребенка, УЗИ мама не делала. Однако она всегда уверена, что это была девочка, наверное, не такая противная как я, и сейчас она с папой на небесах. Она даже видит их вместе во снах.

Короче мама с Валерой, папа с не рожденной дочкой, каждой твари по паре, а я опять одна…

Дома меня ждал сюрприз. Стасик, окрыленный моим «признанием», накрыл стол и ждал меня, смешно представить, на ужин при свечах. И… Вот это ирония! Тоже сделал мне предложение. Я согласилась. Конечно, ведь это был мой человек, я это чувствовала всегда, с того момента, как Стасик первый раз зашел ко мне в магазин за обувью. Тогда я еще оплакивала Виталика, и ходила на работу как зомби. И вот в магазин заходит молодой красивый парень – высокий брюнет и от него исходит такой стойкий запах парфюма. Я учуяла этот запах за пять минут до его появления, и впервые со смерти Виталика искренне улыбнулась. А когда Стас появился на пороге магазина, меня как будто молнией шарахнуло. Посыпались искры из глаз. Огнем загорелись щеки. Я влюбилась! Мне было двадцать семь, а ему на вид лет восемнадцать, да он и сейчас выглядит не старше. Я думаю, если так пойдет, то мне и не придется рожать детей – через десять лет Стасик вполне сойдет за моего сыночка. Как оказалось, ему было двадцать лет.

Я пыталась ему подобрать обувь, мне казалось, ему ничего не нравится. Он снова и снова просил показать ему что-то еще. В итоге, я принесла Стасику шесть пар разной обуви, включая зимние ботинки, кроссовки, туфли, даже шлепанцы, и это за неделю до нового года! А он сказал: «Беру все!». После работы Стасик проводил меня домой, и остался жить со мной. И вот, спустя полгода, мы пойдем в ЗАГС. В свои двадцать лет, Стал для меня таким надежным плечом и опорой, что иногда мне кажется, что он относится ко мне по-отцовски: оберегает меня от всех неприятностей, берет все бытовые вопросы на себя, ухаживает, если я заболею. Учитывая его возраст, трудно было ожидать от него такой позиции в отношениях. Возможно, причина серьезности Стаса в том, что он сирота. С рождения Стасик воспитывался в детском доме, как ни странно, его никто не усыновил, обычно новорожденных сразу же разбирают, тем более он был очень красивым и вполне здоровым грудничком. Став постарше, Стасик заботился о младших детках, наверное, так и привык быть старшим и за все отвечать.

Этой ночью я долго не могла заснуть. После всех дневных новостей мозг не прекращал работать. Я ворочалась – ворочалась и, наконец, часа в три ночи уснула. И все по кругу: кошмар, крик, пробуждение в четыре часа утра, кофе, Стасик, работа.

Машуня с кофе уже тут как тут:

– Как дела?

– Стасик сделал мне предложение! – я визжала, верещала, пищала, наверное, даже похрюкивала от удовольствия. – И я… барабанная дробь… Согласилась!!!

– Ура!!! – Машка радовалась больше меня. – Это надо отметить. Давай завтра у меня. Малые все равно будут у бабушки, Лешка на работе. А? Как пазл сложился? Круто? – Она в недоумении выпучила глаза, вот уж у кого поистине глаза – зеркало души, все по ним понятно. Она опять спросила, немного успокоив свой громкий голос: – Да в чем проблема?

– У нас завтра сватовство. Только не мое. Валера с тещей и тестем придут, я должна помогать готовить маме. – ответила я и опять вспомнила за перстень. – Прикинь, мама бабушкин перстень Ольге подарила!

Маша закипела, еще мгновение, и ее глаза выпадут из орбит в буквальном смысле, и она зашипела как змеюка:

– Ну, они дают!!! А Валерочка – хорош! Волк в овечьей шкуре. Ты так его любишь, носишься с ним всегда, а он перстенек-то взял!

Я тут же вступилась за брата:

– Маша, ты не знаешь, о чем говоришь! К тому же я там не присутствовала, может он и не хотел брать этот проклятый перстень, но ты же мою маму знаешь, она насмерть стоит на своем. А Валерка, единственный, кто всегда ко мне хорошо относился. Когда мы были маленькими, бегал, утешал меня, дарил свои игрушки. Уже став взрослым, он садился и пел мне жалобные песни под гитару, когда мама обижала меня. Все я сейчас разревусь.

Машка обняла меня. Свернула свои «объективы» на место и сказала:

– Да и Бог с ними! Я тебя поздравляю! Давай после сватовства заруливай. Оно же не будет длиться вечно. До ночи еще успеем оторваться.

Я согласилась.

Сватовство прошло на одном дыхании. Родители Ольги оказались хорошими, культурными людьми. Весь вечер они восторгались Валеркой и умилялись, что дети счастливы. Думаю, брата можно искренне поздравить, ему будет легко с такими родственниками. Я ходила к маме одна. Решила не трясти красной тряпкой перед быком. Да и не хотелось мне, чтоб мой будущий муж выступал в роли этой тряпки.

По пути я позвонила Стасику и отпросилась на пару часиков к Машке. Стас не возражал. У Маши было уютно и так чисто. Можно подумать это она живет одна, а у меня пятеро маленьких детей. Как она все успевает? По пути я купила соленого леща. Я люблю рыбу, а Машка любит пиво. Мне пить нельзя, поэтому я взяла себе баночку безалкогольного пива, а ей две банки обычного. Здесь я всегда чувствовала себя как дома. Маша рассказывала про своих мальчишек им шесть и четыре года. Старший – мой крестник. Обожаю его. Мы о нем можем говорить часами. Но вот все эти разговоры исчерпаны и Маша говорит:

– Вика, ты готова к встрече с судьбой?

Я, правда, не поняла, о чем она говорит и спрашиваю:

– С какой судьбой?

– Да ладно, с доктором, с дядей Юрой. – сказала она это с такой иронией и подсмыслом, что мы дружно захохотали.

– Готова, конечно, я хочу решить все свои проблемы до того, как выйду замуж и тем более до того, как поеду рожать. Представляешь меня в палате с другими беременными? Как завоплю ночью – родят даже те, которые лежат на сохранении.

Мы опять засмеялись. Так мы юморили еще долго, потом я позвонила Стасику, и он меня встретил.

Дом. Как я люблю это слово. И как я люблю свою квартиру. Жаль, конечно, что мы ее снимаем, и когда-то нам придется съехать. Но вот в чем сюрприз: Стасик – детдомовец, отказник. О родителях ничего не знает, и знать не хочет. Кстати в отсутствии свекров тоже есть свои прелести: какова вероятность того, что мама, узнав, что ее двадцатилетний ребенок женится на двадцативосьмилетней вдове придет в восторг и не начнет разбивать эту пару любой ценой? Думаю, что эта вероятность стремится к нулю. Так вот, а сюрприз в том, что по совершеннолетию государство Стасику выдало квартиру, которую он все это время сдавал, а денежки складывал на счет. Как выяснилось в дальнейшем, он еще и часть зарплаты каждый месяц откладывал. Теперь, когда мы решили пожениться, он запланировал продать ту квартиру, доложить свои деньги, взять недостающие средства в кредит и купить нам свою большую квартиру. А так как у него нет никаких родственников вообще, он доверил мне решать: останемся ли мы здесь, в Таганроге, или же переедем в любой другой город. И я всерьез задумалась, а не вернуться ли мне в Пермь, где прошли мои лучшие годы детства?

Выходные пролетели. И вот, в понедельник я как штык на работе. Сегодняшняя ночь мне далась особенно трудно. Едва дождавшись Машу с ее кофе, я сбивчиво приступила к рассказу:

– Маша, сегодняшний сон ужаснее остальных! Ты представляешь, вижу я, как в комнате находимся: я, Стасик и наш маленький ребенок. Ему года три от силы. И вот Стасик уходит, а я знаю, что мне нужно убить этого ребенка. А мальчик догадался и стал убегать от меня. Я догоняю его, прижимаю спиной к себе, и ножом перерезаю ему горло. Кровь брызжет мне на живот, я в халате. Продолжаю пилить ему шею, пока она не остается на тонкой коже шеи со стороны спины, он падает на кровать, потом встает, голова отваливается и смотрит на меня с осуждением и страхом. И самое главное, я во сне люблю этого своего сына. Я убиваю, не знаю зачем.

Маша смотрела на меня с притворным сочувствием, на самом деле она была шокирована подробностями этой расправы. Но вдруг ее осенило:

– Слушай, а может, ты забеременеешь и сделаешь аборт? Поэтому ребенок злится?

– Да какой аборт? – ответила я, – мне двадцать восемь лет и ни одной беременности. Да я буду вынашивать ребенка, как хрустальный шар.

– А может у ребенка патология будет и тебе придется от него избавиться? – настаивала Маша.

– Нет, это исключено. И это не то. – отрезала я.

– Ладно, успокойся, через два дня ты идешь к врачу, он выбьет из тебя всю дурь. – сказала Машуня.

Я была рада даже такой скромной поддержке. И сказала:

– Спасибо тебе. Я надеюсь, что все это скоро закончится. Сегодня я в душе два часа простояла, пыталась смыть с себя этот кошмар. Так противно было даже в зеркало смотреть на себя. Как будто передо мной стоит человек, зверски убивший своего ребенка, отрезавший ему голову и все это на моих глазах. Эти сны такие реалистичные, что утром я разговариваю с зеркалом и говорю себе какая я тварь, раз способна на такое, пусть даже в своих снах. Если реинкарнация реальна, то я в прошлой жизни была палачом или маньяком-убийцей, причем серийным, потому что я видела в своих снах столько убийств, что на десять маньяков хватит.

Машка была расстроена, может быть и напугана? Кто знает, где этот спусковой крючок, нажав который можно привести в действие моего внутреннего убийцу? Вдруг меня переклинит, и я перережу горло ее сыну? Я и сама себя боюсь. Больше никогда в жизни не останусь наедине с детьми.