Читать книгу О чём говорят женщины - Жанна Кушнир - Страница 14

Мой дед погиб на войне. Про бабушку мало чего могу рассказать. Знаю только, что её лишили родительских прав. Произошло это, когда маме моей было лет пять, а её брату Вите лет восемь. Мама рассказывала про своё детство немного и обрывками: «Мать уйдёт с утра, а мы сидим голодные весь день. Могла и через сутки прийти. С голода мы не умерли только потому, что Витька начал подворовывать на рынке. Принесёт мне булку хлеба и говорит: «На Любка, жри!"… За воровство дядю Витю и посадили. Сначала была колония для малолетних, вышел – на воле пробыл недолго, опять сел, потом ещё и ещё…

Я помню его примерно тридцатилетним. Он в очередной раз вернулся из тюрьмы. Вернулся к сестре. Куда же ещё? Непутёвая мать умерла, а своего жилья у него не было. Помню случай из детства, как мы ходили с ним за мороженым, достав деньги из моей же копилки с помощью ножа, за что потом мне досталось от мамы…

Уже и не вспомню, за что его сажали? Подрался, устроил дебош… Никаких убийств. Но слово рецидивист меня пугало… Было и такое, что срок уже в тюрьме добавляли.

Дядя Витя снова появился в нашей семье лет через десять. Постаревший, больной, страшный (мне так казалось). С нами жила бабушка, папина мама. Дядю Витю поселили в её комнате. Конечно же, ей это не доставляло удовольствия. Помню напряженную обстановку в доме, частые ссоры, безуспешные попытки мамы устроить брата на работу. Не знаю как сейчас, а тогда это было так – «на работу не берём, так как нет прописки, а не прописываем, так как не работает». Мама договаривалась, пристраивала, писала за него заявления и другие бумаги. Дядя Витя был неграмотным и совершенно беспомощным, как маленький ребенок.

Конечно, маме помогал папа, но большая часть забот ложилась на неё. У мамы, по сути, был ещё один ребенок – её совершенно неприспособленный к жизни старший брат, которого надо было устраивать в этой жизни, а в периоды его сидения в тюрьме отправлять ему передачки и отвечать на укоризненные письма начальника тюрьмы, что надо бы почаще писать брату и приезжать на свидания, и вообще, неплохо было бы прописать его на свою жилплощадь, потому что возвращаться из мест лишения свободы ему некуда.

Сколько мама из-за него плакала… Я стеснялась того, что у меня такой дядя, сторонилась его. Помню, уже будучи взрослой, стояла с ним на одной остановке и делала вид, что не знаю его…

Знаете, что самое поразительное? Это отношение к нему папы и папиных родственников. Вы же понимаете, что никого у этого человека не было, кроме мамы и той большой семьи, в которой она жила, папиной семьи. Они приняли дядю Витю и помогали маме с хлопотами. Папа договаривался по телефону, а мама брала брата за руку и вела по инстанциям.

Устроившись в общежитие, дядя Витя всё равно очень часто бывал у нас и любил ходить по нашим многочисленным родственникам. Любил ходить в гости, потому что его там принимали. Принимали мои тёти и дяди, угощали, расспрашивали про его успехи. А он, как школьник, хвалился новой рубашкой, купленной мамой, новым галстуком… Особенно меня умиляла его любовь к одной из тёток. Они были ровесниками, но всю жизнь дядя Витя уважительно называл её – тётя Люба. Она хвалила его, давала советы, собирала гостинцы в подарок.

И вот нет уже и мамы, и дяди Вити… Многих уже нет. Недавно в разговоре муж мне сказал: «Не знаю, была бы ты, если бы не дядя Витя»…