Читать книгу Живые миры - Жанна Волотова - Страница 7

Полосатый летел со скоростью ветра, все его мышцы радостно играли силой и мощью, шерсть танцевала в разные стороны, его счастью не было предела. Сколько он тосковал по своему любимому седоку, как же долго он вглядывался в сторону Храмового города, чтобы увидеть знак. Тигр своим звериным чутьем знал, что жрецы обязательно подадут знак. Так и случилось. За три дня до событий в Храмовом городе Полосатый потерял сон и понял, пора идти встречать друга. Вспышки света развеяли все сомнения и Полосатый прибавил ходу. Какие сильные чувства их связывали, детство и юность бок о бок, годы учебы у Хана-Фалая, когда все трудности делили поровну. Этого не могло забыть бесхитростное сердце зверя.

Танр почти терял сознание от переполнявших его сердце чувств! Что с ним было все эти семь лет, сила жрецов так действовала на него, что он совершенно забыл свои чувства к Полосатому и похоже к жене и детям. Ведь он не забывал о их существовании и полностью отдавал себе отчет в том, что семь лет достаточно большой срок! Как это они могли так подавлять его волю? Картинка Храмового города и жрецов, в его сознании, стала обретать очень строгие и однообразные черты. Чем дальше он отдалялся от города, тем отчетливее возвращалась его прошлая жизнь в его сознание. Он обнимал шею своего тигра и испытывал любовь, безмерную любовь свою и любовь зверя.

Когда Полосатый исчез, Илма поняла, Танр возвращается, Кари тоже трепетала от ожидания:

– Мама, Полосатый ушел сегодня, как-будто что-то взволновалоего, мам, неужели...., неужели он возвращается? Мать и дочь молча переглядывались глазами полными слез. Их ожидание было самым трудным, пожалуй. Им приходилось выдерживать взгляды других дарейских женщин, у которых трудно укладывалось в голове, как это можно так долго оставаться без мужа в тереме. Но самое главное, никто не знал точно, почему и зачем Танр ушел в Храмовый город. Этот вопрос, особенно в первый год, сильно занимал общественность. Ранее никто так не поступал. Некоторые наставники из дарейского рода бывали у жрецов, но недолго. Считалось, что людям нельзя долго находиться в Храмовом городе, ходили легенды, что все кто там бывал, возвращались оттуда другими.

Самый волнующий момент приближался. Танр скользнул со спины тигра и не мог решиться двигаться дальше. Дверь в дом была в двух шагах, а он не мог в это поверить. За семь лет забвения, его душа словно хотела наверстать упущенное. Тело двигалось, а дух замирал в исступлении чувств. Дверь распахнулась, знакомая обстановка и запахи окутали его, ступенька за ступенькой, шаг за шагом и он в широком холле видит только глаза двух женщин. Мгновение растянулось… и вот он уже горячо обнимает их обоих, жену и дочь.

Кари была совершенно юна, когда Танр ушел, он стал говорить о своем сожалении, что не видел, как она взрослела. Кари заливалась слезами, а он утирал их с нежных щек и все продолжал повторять:

– Кари, прости меня, я всегда хотел быть рядом с тобой, ты всегда была моим самым красивым цветком, я хотел любоваться тобой и видеть твой расцвет, прости меня, прости меня, это моя судьба, я такой неудачливый отец!

–Что ты такое говоришь, мне не за что тебя прощать, в чем твоя вина, то Высшие силы так распорядились, мы наверстаем отец, наверстаем, теперь мы все вместе! – она гладила его по одному плечу, а на другое положила голову.

Немного успокоившись Кари оставила родителей.

Илма смотрела на Танра, и недоумение все больше рисовалось в её выражении лица. Да, семь лет это большой срок и любой человек изменится, но те изменения, которые она увидела, ее не просто испугали, она никогда не видела своего мужа таким. Хан-Шамтар в разговорах с ней часто высказывал предположение, что Танр не может вернуться из Храмового города прежним, и ей надо быть к этому готовой. Планы жрецов не могли быть доступны дарейцам, поэтому очевидность любых поворотов событий была ясна. Танр всегда был очень красивым мужчиной, но то, как он выглядел сейчас перед Илмой, ее просто изумляло. Он казался еще моложе, чем уходил, в лице была такая свежесть и румянец, что позавидовала бы любая юная девица! Движения были плавными и уверенными, на мгновение ей показалось, что он весь светится каким-то мягким едва уловимым светом.

Танр не мог ничего говорить ей, такая длительная разлука создала некий барьер между ними. Муж и жена связаны невидимыми узами, но эти странные годы и такие разные задачи, их сильно отдалили. Она продолжала жить старой жизнью, которая ещё и была омрачена одиночеством. Перспектива её жизни состояла в одном, дождаться мужа, в ней не могло родиться другой идеи, слишком однообразно была устроена жизнь дарейцев. Благочестие женщины страны лесов состояло в служении мужу, детям, семье. Боготворились те женщины, у которых были здоровые и счастливые дети. Это было основой их жизни. Все их творчество шло на благо семьи. Женщина могла увлекаться любым искусством, но это должно было приносить благо семье, в первую очередь. Мужчина тоже всю свою деятельность строил на благо семьи и только если он желал стать наставником, ханом, и на то была воля духов, тогда его статус менялся и автоматически менялся и статус жены. Структура общества была достаточно жесткой и не предполагала разнообразия в занятиях и статусах. То, что произошло с Танром, сделало Илму почти изгоем, отсутствие мужа изолировало её от общения с другими женщинами, т.к. одинокой женщиной в Дарейе могла быть только очень старая женщина, тогда это было нормально. В Дарейе был старинный закон, если что-то случалось с мужчиной, например, он погибал или умирал в молодом возрасте, его жена должна была очиститься и выбрать другого мужчину и вместе с детьми принять его как мужа и отца, часто приходилось становиться второй женой. И целый год, прежде чем она могла войти в опочивальню нового мужа, ей предписывалось пройти обряд очищения. Суть обряда состоял в полном воздержании, которое она должна была провести в молитва Духам Дара у Дерева Даров. Целый год такая женщина молилась и употребляла в пищу только плоды Дерева Даров, летом свежие, зимой сушеные. Таким образом, она очищалась, ведь у чистой женщины муж не может погибнуть до рождения первого внука, так считали дарейцы. Мужчина, ставший вдовцом, также очищался и после этого обряда мог взять другую женщину в жены, если, конечно, та была согласна воспитывать его детей. Но, надо сказать, что такие ситуации были в дарейском обществе большой редкостью, так как дарейцы практически не болели, а причин для их гибели просто не было, разве, несчастный случай какой. Их культура общения с духами и влияние жрецов на их сознание практически не позволяли случаться таким кризисным и негативным вещам. А этот закон и обряд очищения существовали в качестве теории. Многие дарейцы даже и не слышали о таком законе, ханы, конечно, знали, но предпочитали не распространяться о нём, дабы не создавать даже гипотетический образ таких ситуаций. Но, когда ушел Танр, ханы оказались в замешательстве, они просили Духов Дара дать совет. Дар и Дара сказали, что Танр вернется, а Илме надо только помочь с заботой о земле. О сроке возвращения Танра Духи сказали так: "Чтобы все созрело к его возвращению, должно пройти время!" Такой ответ, конечно, был убедительным, но совершенно не вносил ясности. Некоторые ханы, по поводу этого ответа шутили: "Что ещё могут сказать Духи, владеющие священным деревом с плодами!".

Что творилось с Танром с того момента, как он переступил порог своего дома, нельзя описать в трех словах. Он понимал свои изменения, но не мог оценить их объективно до конца. Его сознание пульсировало. Ему хотелось всех любить, так сильно, что он не понимал, как это можно показать. Перед Илмой он стал теряться. Она вдруг показалась ему очень далекой, он видел её смятение, и от этого ему становилось не по себе. Жрецы научили его такими сильными чувствами, что казалось вся его суть желает выпрыгнуть из кожи. Каким-то глубоким внутренним чутьем он понимал, что с ней происходит, потихоньку начинали распаковываться его жреческие премудрости. В какой-то момент он решил, будет лучше пока ни о чем не говорить, слова не так убедительны. Напряжение в этой ситуации может снять только телесный контакт. Это было просто и по-мужски, так ему показалось в тот момент. Пришлось увлечь её за собой, а её трепет и дрожь только добавляли в нем страсти. «Разве могли жрецы добавить что-то свое в любовную игру мужчины и женщины?» – проскочила мысль в его голове. Что им, этим бесполым существам было об этом известно? Но то, что жрецы его сильно изменили, он совершенно четко ощутил через эту близость с Илмой. А в ней, кажется, все было также, но присутвовал страх, который Танр пытался развеять своими ласками, но тщетно. Чем больше он старался её успокоить, тем больше она пугалась:

– Илма, жена моя, успокойся, я же здесь рядом, все будет как и прежде, даже лучше, ты не представляешь чему я научился у жрецов! – эта его спонтанная фраза, нарушившая немую сцену, как гром прогремела в ушах Илмы, сейчас она четко осознала: теперь все будет иначе, как прежде быть не может, ведь её сейчас обнимает совершенно другой человек.

Что делать, Илма испытывает страх неизвестности, для него это было очевидно. Истрагор всегда уделял много внимания именно чувствам и эмоциям людей, он считал эту сферу наиболее важной, так как чувства влияют на полевую структуру пространства. Страх Илмы поставил Танра перед дилеммой: «Почему она его испытывает? Ведь я создаю пространство любви, а она чего-то там боится». Сознание пульсировало, участившееся дыхание потихоньку приходило в норму, он лежал на спине и не мог понять, как еЁ страх может быть сильнее его любви!

Утром все трое отправились к Хану-Шамтару в его школу. Танру безумно хотелось увидеть сыновей. Юноши упражнялись на утренней тренировке, а блудный отец наблюдал за ними, ловя каждое их движение. Приблизившись, он начал спокойным голосом, как когда-то его наставник, подкидывать другие задания:

–Тор, Рон,сыны мои, теперь подойдите к перекладине и сделайте по 5 переворотов, чтобы усилить циркуляцию жидкостей в теле.

Близнецы переглянулись и уставились на Танра. Чуть дальше шли Ирма и Кари, в окружении тигров и пантеры. Юноши не могли поверить своим глазам, отец, он вернулся:

– Отееец! – С диким воплем они бросились ему на шею, свалив его с ног, – они были еще детьми, хоть и нарастили мышцы и отпустили молодую щетину над губами, они валяли отца по траве, валялись сами и кошки не смогли удержаться от этой радостной потасовки! Тут годы не в силах были создать барьер, бесхитростность и чистота юности не желали сдерживать свои чувства.

– Отец, мы хотим все знать о твоем путешествии к жрецам. Три дня назад в стороне Храмового города было большое пульсирующее свечение, что это было? – вся семья стала засыпать Танра вопросами. Свечение не увидели только самые ленивые дарейцы, ведь оно продолжалось несколько часов.

– Дорогие мои, все по порядку, я хочу, чтобы эту историю услышал и Хан-Шамтар, ибо нам предстоит с вами во многом разобраться. Это дело, мои дорогие, касается не только нашей семьи, поэтому присутствие мудрого человека нам совершенно необходимо.

Все семейство в сопровождении преданных кошек направилось к дому Шамтара. Его резной терем терялся в вековых соснах, дубах и елях, к нему вела мягкая дорожка, аккуратно устланная хвоей, а по краям обрамленная голышами.

Шамтар завидев процессию, выскочил на крыльцо:

– Я знал, знал, что этот день скоро настанет! Танр! Дружище! – Он бросился в объятья старого друга. – Дай я на тебя посмотрю, как эти стоумённые жрецы проехались по тебе,– играя словами, шутил наставник. – Да, семь лет в застенках Храмового города даже морщинки тебе не добавили, ты даже как-то помолодел, – он вдруг осекся и перешел на шепот, продолжая разглядывать Танра. – Давайте пройдем на веранду, присядем и ты нам поведаешь о своих приключениях, – предложил Хан-Шамтар.

– Это свечение, что вы все могли наблюдать три дня назад, создали жрецы в момент своего ухода. Кристаллы – это своего рода порталы для перехода в другие измерения. – Начал свое повествование Танр.

У хана случился почти шок после этой фразы:

– Ка-а-ак, жрецы ушли, куда, зачем и на долго?

–Навсегда.

– Но почему?

– У жрецов есть своя вселенская миссия, они участвуют в построении живых миров в разных измерениях. Двенадцать тысяч лет у них ушло на построение нашего мира и теперь мы сами будем продолжать жить в этом мире, но уже без их помощи. Жрецы управляли нашим сознанием, удерживая его в позитивном русле, они блокировали все наши крайние негативные эмоции. В этом состоял их план, они посчитали, что таким образом создадут родовую память счастливой жизни и люди сами не захотят проявлять негативные эмоции и удержатся на светлом пути эволюции.

– Боже мой…, я только вчера наблюдал вспышки гнева у некоторых моих учеников, я не хотел себе признаваться в том, что я это вообще это видел! Выходит, уже три дня как люди стали подвержены негативным эмоциям! Танр, дорогой, что это значит? Дарейя погрузится в хаос!? Радость, счастье и благоденствие людей под угрозой?

Ирма широко раскрытыми глазами смотрела то на Танра, то на Шамтара. Ей совершенно была не понятна эта зависимость благополучия от чувств. Страх, который она испытала сегодня ночью от близости с Танром, был просто страх, не более того. Она и раньше испытывала испуг, но не такой глубокий и сильный. Так здесь и ситуация из ряда вон.

– В своих последних медитациях под деревом Дара, – продолжал Шамтар, – я получал информацию о том, что счастье и любовь в душах людей как нектар для Духов, что благодаря этому они, создают всю красоту природы, хорошую погоду, хороший урожай, но Духи ни чего не говорили о контроле жрецов за людьми.

– Люди, как и Духи, имеют двойственную природу, а жрецы нет, они целостные! – пояснил Танр, – они божественные, я это понял пока был рядом с ними, но они сами никогда не говорили о своей божественности, думаю, они намеренно это делали. Их природа сильно отличается от нашей, я подозреваю, что в рамках только наших Живых миров она была безграничной. Теперь наша основная опора – это духи, ну и наше человеческое благоразумие.

– А зачем жрецы тебя так долго держали в Храмовом городе? – серьезным тоном произнес Шамтар.

– Они учили меня, передавали знания....не только меня… еще троих, – как-то с неохотой отвечал Танр.

– Кто эти трое? – несколько повысив голос, спросил наставник, видя, что Танру трудно донести некую, очень важную информацию.

– Менгл из Хорейи, Хорос- варейский маг и Итоя -марейец. – Быстро произнес Танр и даже немного отвернулся от взгляда Шамтара.

– Танр, смотри на меня, – он продолжал еще немного, поднимая тон, – я один из наставников рода дарейского, я наставник твоих детей, мой статус равен статусу твоего отца, да будет благословен его прах, не темни, говори как есть. Зачем жрецы перед своим уходом передавали знания представителям четырех Живых миров?

– Мне трудно об этом говорить, это как-то не скромно. Мы должны основать четыре династии королей…, я, правда, не понимаю как это сделать, но такова была воля Истрагора. Он сказал, что власть жрецов закончилась, теперь должна быть установлена власть четырех королей. – Танр выдохнул с облегчением. – Но, Шамтар, провозглашать себя королем, я никак не могу. Вообще вся эта жреческая история с властью, мне всегда казалась каким-то бредом.

– Танр, если жрецы так сказали, значит так и будет! И это не зависит от того, как ты к этому относишься. Они тебя выбрали, значит в тебе есть, что-то такое, чего нет в других дарейцах, тебе надо принять это с благодарностью и смирением.

Дети переглядывались и улыбались. Эта идея, что их отец должен стать королем, им пришлась по душе. А Ирма все больше и больше понимала природу своих страхов. Она простая женщина и о таком высоком статусе своего мужа не могла помышлять. Для нее счастье – это, когда муж и жена всю жизнь заботятся о земле, о детях и внуках, и умирают практически в один день, удаляясь в святое место за Дерево Даров. А как сложится их жизнь, когда муж станет правителем всей Дарейи, для нее была задача с несколькими неизвестными, а неизвестность её пугала.