Читать книгу Не исчезай - Женя Крейн - Страница 28

Часть первая
Глава восьмая
Лолита
1

Оглавление

Новая Англия. Океанское побережье. Озера.

Холодные одинокие зимы. Затяжная, дождливая весна. Внезапное лето, жара. Рыжие лилии на обочинах, покачивающие длинными, тонкими стеблями-шеями, грациозными, прихотливыми головками, шевелящими быстро пожелтевшими, опадающими лепестками-оперением.

Люба читает «Лолиту» Набокова. Сначала на русском, затем, пытаясь лучше понять, на английском. Две книги. Два языка. Два романа. О чем – о любви, одиночестве? Дисплейсмент, отсутствие географии, времени. Правила человеческого общежития усложняются. Дурной, порочный человек… Отрицающий нормы и правила. Или человек среди масок? Я один, вокруг лишь карикатуры. Они говорят на подобии языка. Разгадать, разломать игрушечную реальность, найти зерно, сердцевину. Пластиковые куклы, маски. Но у этих марионеток, оказывается, есть мысли и некоторое подобие чувств. Когда им причиняешь боль, когда их колешь, разве не течет у них кровь? Разве нет у них привязанностей, страстей?

Люба читает Набокова. Затерянная в краю озер. Алиса в Стране чудес. Бабочка, пойманная в сачок Новой Англии. Но не было у нее ни одного, даже ничтожного шанса стать этой бабочкой в глазах мужчины. Даже мотыльком, даже молью.

И тут же мысли ее обращались к сопернице.

Извечное женское стремление подражать. Перенимать, делать своим, стремиться, завидовать, не признаваясь в зависти и любви. Соперница Нина, то есть писательница N… Прекрасная, опасная Нина – кто она? Мотылек, бабочка?

Люба читает Набокова.

Зачем, спрашивается? Чужой человек из чужой культуры. Умер давно, тридцать лет назад. Тоже говорил на русском языке, ходил теми же дорогами Новой Англии. Охотился за бабочками. Обследуя парк в колледже Уэллсли, обходя огромное озеро, окруженное деревьями (чем не Карелия, чем не с детства знакомые края?), в жажде угадать, соединиться с мыслями того, кто давно покинул эти места, шарахаясь от русской речи, от иммигрантов на отдыхе, плещущихся в запретном для их развлечений озере, она искала иного… Не простых радостей обыкновенных людей, но литературы, поэзии, соединения с людьми, жившими прежде.

«Устала я, – записывала Люба. – Неужели это навсегда? Одиночество. Работа – такая работа, сякая работа. Нужно совсем другое. Возвышенное, оправданное свыше».

Какова она, альтернатива одиночеству? Опять работа? Сидела с ребенком. Тоже работа. Недовольство собой, неорганизованность, отсутствие смысла. Ах, как бы поругали ее знакомые, если б услышали эти мысли, догадались о ее чувствах…

Нет, смысл был, когда окуналась в момент, видела, дышала – когда писала. Вовлеченность, страсть, лихорадка – возбуждение; пылающие чувства, яркие глаза. Как говорят американцы? Сменить отношение? Любить эту монотонность как стабильность, существование без потрясений, трагедий, болезней. Жить порядочной, однообразной, правильной жизнью. Ходить в гости, звать гостей, прибирать, готовить обеды, ездить в отпуск на острова, если хватает денег, откладывать на пенсию, воспитывать сына и… Следом только старость и смерть. Но старость все равно грозит, смерть неминуема.

И вновь самобичевание. Психотреп. Пустой лепет. А усталость тела, ума? Недосып, вечное недовольство собой? Тексты, весь процесс – всего лишь побег от рутины. Ха, оказывается Набоков ненавидел Фрейда. Но ведь вся «Лолита» насквозь пропитана его идеями… Не все так просто – нелюбовь Набокова к Фрейду сравнима с пренебрежением к «венскому шарлатану» Фроста. Конкуренция? И они были соперниками? Врач, пытающийся проникнуть на территорию, заведомо принадлежащую поэтам и писателям?[18]

18

12 ноября 1956 г. в послесловии к американскому изданию «Лолиты», которое вышло в 1958 г., Владимир Набоков пишет о своей старой вражде к фрейдовскому шаманизму («My old feud with Freudian voodooism»)… Говоря о «венском шарлатане», «Набоков в этом интервью назвал фрейдизм «отвратительным рэкетом» («a disgusting racket») и сказал, что в психоанализе есть что-то большевистское: внутренняя полиция. Фрейдисты опасны для искусства, продолжал Набоков, поскольку «символы убивают чувственное наслаждение, индивидуальные грезы»… Между тем современные набоковеды склонны полагать, что идеи Фрейда и Набокова очень схожи, что раздвоение личности, или «расщепление Эго», у Набокова и Фрейда аналогичны, даже что Набоков присваивает себе психоанализ, заимствуя его у Фрейда. Анатолий Иванов в отзыве о ранней статье Набокова «Что всякий должен знать?» высказывает предположение, будто Набоков как бы чувствовал себя конкурентом Зигмунда Фрейда, ибо сам делал настоятельные попытки заглянуть «по ту сторону сознания» в своем творчестве (И. Л. Галинская. «Владимир Набоков и Зигмунд Фрейд»).

Не исчезай

Подняться наверх