Читать книгу Деды и внуки. Морские рассказы и повесть - Женя Маркер - Страница 13

Однажды около околицы Оксана Олеговна Ослова обнаружила огромный огурец. Она обрадовалась! Обошла, оглядела, обмерила, обвесила, обдумала. Объявила одухотворенно обветренным односельчанам:

– Объективно оцените – отличный огурец!

Окосевший ортодоксальный отец Октовиан опешил, открестился от огурца. Одноногий османский охломон Оскар отмахнулся, отказываясь. Отпускной окружной обросший окулист Октавиан отмолчался, отворотился. Обозлилась, отрешаясь, обрюхаченная ортопед Олеся. Отмежевалась озабоченная официантка Ольга. Отмороженная остроносая Оксинья отмахнулась, отскочила. Основательная особа Олимпия обиделась, отстраняясь.

Оказалось, односельчане отказываются обсуждать обнаружение оригинального огурца около околицы Оксаны Олеговны Ословой.

– Однако, обыватели, – огорчилась Оксана Олеговна Ослова, осуждая отрицательные отзывы односельчан.

Отошла от околицы, обогнула овин. Обошла огород, оглядела овощи. Открыла окошко, отпила окрошки, откусила отбивную, отложила окровавленный окорок, очистила осетрину. Одернула овечье одеяло. Отдохнула. Отправила обжаренные оладьи отшельнику-односельчанину Остапу Орестовичу Охлобыстину. Обронила оловянный ободок. Оступилась. Огорчилась.

– Ой! Остап! Он открытие оценит! – ойкнула Оксана Олеговна Ослова, оправляясь от отчаяния, оделась, обернула обоями, отнесла огромный огурец.

Остап Орестович Охлобыстин – одинокий офисный охранник, одновременно оченно охаживал обеих односельчанок: Оксану, Ольгу. Одноногий Оскар, отец Олимпий отказывались окучивать односельчанок оставляя обеих Остапу Орестовичу Охлобыстину, особливо отличавшемуся определённым оптимизмом.

Он отложил открытого Оуэна, отодвинул оглоблю Олимпии, отлил олифы, отбил остриё об оселок. Откушал оладьи Оксаны Олеговны Ословой. Отрыгнул отвратительное оливье официантки Ольги. Отошёл от обжорства, оприходовал очко, оглядел обшарпанные онучи, обвязался обмотками, облился обычным огуречным одеколоном. Открыл объектив.

– Официально, офис отдыхает. Остапу – отпуск! – ответственно объявил откинувшийся Остап Орестович Охлобыстин, оступился, оседлал осла, отправился охотиться около озера.

Облака ошеломляюще обволакивали окраину озера. Обрыв обвисал. Омут обмелел. Оксана Олеговна Ослова обнаружила Остапа Орестовича Охлобыстин около оного. Остап Орестович Охлобыстин окинул очами огромный огурец, обнаруженный односельчанкой Оксаной Олеговной Ословой.

– Однако, – обмолвился Остап Орестович Охлобыстин, оглядывая огурец. – Обнаружила отличный огурчик! Отменный! Одна ополовинила, оприходовала?

– Откель… – ошарашено ответила Оксана Олеговна Ослова Остапу Орестовичу Охлобыстину, – отпадает одной осилить!

– Отменное открытие! Отдай, отнеси односельчанам!

– Отказываются. Отзываются одинаково однобоко.

– Обрадуй овец.

– Околели овечки осенью… отарой, – отреагировала Оксана Олеговна Ослова.

– Отпели отару овец? Ох… – оконфузился, отрешенно охнул Остап Орестович Охлобыстин, обдумывая очередное обращение.

От огорчения Остап Орестович Охлобыстин отвернулся, охладел, опрометчиво откланялся. Оставил огорченную Оксану Олеговну Ослову опечаливаться одну.

– Охламон, – отреагировала она. Отрубила. – Однозначно, откровенный охламон.

Около отмели Оксана Олеговна Ослова обнаружила одиннадцать отроков. Она осмотрела остановившихся одноклассников. Они озорничали, охотно отстреливали, отплывали, окопывались, отбегали. Освоили отроки окрестности, оглядели очередные орнаменты, осмотрели, ос, оводов, обнаружили оленя.

Откурили осьмушку опиума…

Обкуренные отроки обалдело опалили опилки, оголтело оторали, оживленно отбарабанили, оголенно окунулись, огрели острогой окунька, оборвали орех, опрокинули ограду, опоганили ольху, ободрали осину, оклевали облепиху, оплевали омут, облевали осоку. Одичали. Обнаружили ошметки ожерелья. Оголодали, отощали…

– Опорочили, обесславили, опозорили, охаяли озерный островок, – осуждающе отметила обескураженная Оксана Олеговна Ослова.

Обмахиваясь отменным оранжевым опахалом, осторожно отрезала от огурчика, откусила.

– Омлет отдыхает… – обомлела Оксана Олеговна Ослова. – Отменный огурец!

– Отроки! Откушайте! – Окликнула она отроков.

– Ого-го! – Отозвались обкуренные отроки.

Около озера Оксана Олеговна Ослова откормила одним огурцом одиннадцать опустившихся около обрыва отроков, отпоила отряд окрошкой, одолжила охапку осоки, оставив отдыхать.

Отроки оптимистично охарактеризовали огурец:

– Отменный огурчище!

– Один – отряду!

– Офигительно!

– Обалденно!

– Отбой, отряд! – отчетливо отчеканил особый – огненный – отрок Октябрин, оглядывая остальных.

Оксана Олеговна Ослова отзвонилась Остапу Орестовичу Охлобыстину об обеде одиннадцати отроков, отведавших обнаруженный огромный огурец.

Односельчанка Ольга оглянулась, опрометчиво ослышалась, охаивая Оксану Олеговну Ослову, орет остальным односельчанам:

– Обосрались! Описались отроки! Отравились! Оксана огурцом огромный отряд отравила! Отходят октябрята… О, о, о…

Оговорила Ольга. Отомстила Оксане Олеговне Ословой. Обидела…

Односельчане отписались околоточному Оливеру Осиповичу Окшину, охранявшему округу около озера.

Обезображенный оспой околоточный – отличник островного околотка, орденоносец! Орёл! Отменно опохмелился особым отваром, отрезвел, отъел осетрины, отменно опорожнился, одолел остеохондроз, отвязал овчарку, обронил отложенное огнестрельное оружие – одноствольный огнемёт. Огорчённо озаботился.

– Обидно…, – отозвался окающий ординарец.

– Остолоп! – отреагировал околоточный, осуждая отрицательное обращение ординарца.

Обезоруженный Оливер Осипович Окшин отправился ответ отыскивать. Осторожно обошел овин, опасливо осмотрел овраг, обнюхал остатки огурца, отдышался, озяб, отыскивая отягчающие обстоятельства. Огладил обшлаг, отрывисто осмысливая обстановку: «Одиннадцать отроков обмарались… Однако… Обворовали? Ограбили? Обманули?»

Обмозговывал, обдумывал, ошибаясь:

«Очковтирательство? Оправдать?»

– Откуда отчаянные отроки, ответь, Оксана Олеговна Ослова!?

– Около озера обозначились отрядом, – отвечает Оксана Олеговна Ослова.

– Обязательно штрафовать Оксану Олеговну Ослову! – обвинил охранник общественных отношений.

Однако, особый отрок Октябрин отреагировал особым образом. Он объяснил околоточному Оливеру Осиповичу Окшину.

– Отличный огурец отроки откушали от Оксаны Олеговны Ословой.

– Они отходят от огурца около оврага обмаранные? – отреагировал Оливер Осипович Окшин.

– Откушали – отдыхают, – огрызнулся особый отрок Октябрин, огладывая остатки обкусанного отроками огурца. – Описался один: откусил очень-то. Обезумела Ольга, огульно оклеветала. Отстаньте от Оксаны Олеговны Ословой!

Оборот… Обомлел околоточный Оливер Осипович Окшин от ответа отрока, оконфузился, окинул Октябрина очами:

– О'кей! Ответ отличный, – отстал основательный околоточный Оливер Осипович Окшин от Оксаны Олеговны Ословой. – Ошельмовала обезьяна Ольга. Оскандалилась!

Откуда-то около омута объявился отставной оперативник омского ОМОНа Онисим Онуфриевич Орлов, обсасывая оливок. Отстав однажды от обоза овса, опередив оперкотом одного оперившегося оперуполномоченного, он оставил оперотряд.

– Опа! Опоздал? Отыграна очередная оперетта односельчан?! – отменно образованный оперативник оказался около Оксаны Олеговны Ословой.

– Ой! – ойкнула она.

– Областной обозреватель островов – океанограф Онисим Онуфриевич Орлов! – остроумно отрекомендовался отставник.

– Оксана Олеговна Ослова, – ответствовала она, опустив очи.

– Околдовала, очаровашка! Очень обворожительная! Очаровательная! Очи – омут! Обожаю! Обоготворяю! Обмираю!

– Однако, обаятельный оперативник, – оглядев оного, отреагировала осчастливленная Оксана Олеговна Ослова.

– Обвенчаемся, окольцуемся?! – отчаянно откозырял он, оправляя оправу очков.

– Основа отношений – окситоцин, обер-офицер! – обдумывая ответ, отозвалась Оксана Олеговна Ослова.

– Отнюдь. Оздоровительные оргии! – осклабился обрадованный оперативник Онисим Онуфриевич Орлов, оказавшийся отменным охальником. – Очумело организуем. Оголимся. Обнимемся. Отдадимся. Отвяжемся! Оторвёмся! Отожжем!

– Отвечаю отказом, охальник окаянный! Олигофрен обезумевший! – обескураженно отозвалась Оксана Олеговна Ослова, озверело огрела обухом однояйцевого Онисима Онуфриевича Орлова, обессиленно опустилась оземь.

– Опаньки… – отскочил ошеломлённый, отвергнутый оперативник Онисим Онуфриевич Орлов, отираясь.

Оторопело оглянул отключившуюся Оксану Олеговну Ослову.

– Обморок! Однако, обоюдное общение отдаёт ошибочкой, – облил отстоем.

Оксана Олеговна Ослова определённо отошла от обморока. Огляделась. Оправилась. Отшатнулась.

– Оскорбляете, Онисим Онуфриевич Орлов! Оплевали, обесчестили, осрамили, – отвернулась Оксана Олеговна Ослова. – Ответите!

– Обнадёжь!

– Отвали, оскомина!

– Отчего официальное объединение Орлова – Ослова откладывается? – омерзительно осклабился отвергнутый Онисим Онуфриевич Орлов.

– Опала… – ответила односложно Оксана Олеговна Ослова.

– Опять облажался! Одиннадцатое объединение оставило определённый отпечаток. – Онисим Онуфриевич Орлов оглядел остатки обкушенного огромного огурца. – Онанируешь огурчиком? Озорничаешь?

– Отстань, отвратительный отморозок! – отбросила остатки Оксана Олеговна Ослова.

– Отимею…

– Осточертел! Отказываю однозначно, окончательно! – Обиделась оскорбленная Оксана Олеговна Ослова, осунулась, оледенела. – Останусь одна-одинешенька октябрьской осенью…